Сражение за Луну
Почему советским специалистам так и не удалось первыми дотронуться до лунного камня
После первого в мире успешного полета в космос Юрия Гагарина высшее руководство СССР довольно долго пребывало под впечатлением невиданного международного резонанса, который вызвало в мире это событие. Между тем уже в 1961 году С.П. Королев (рис. 1)
не раз обращался к Н.С. Хрущеву (рис. 2)
с просьбой форсировать подготовку полета советского гражданина на Луну. Однако руководитель государства считал, что в этом деле пока торопиться не следует: мол, Америка в космической гонке от нас и без того давно и безнадежно отстала.
Почивая на лаврах
Отправить космический корабль к нашему вечному спутнику Королев собирался с помощью сверхтяжелой ракеты, впоследствии названной Н-1 («Носитель-1») (рис. 3).
Первоначально ее эскизное проектирование ОКБ-1 вело в инициативном порядке. Однако уже 23 июня 1960 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 715-296 «О создании мощных ракет-носителей, спутников, космических кораблей и освоении космического пространства в 1960-1967 годах». Предполагалось, что Н-1 будет иметь стартовую массу 2000 тонн, сможет выводить на орбиту вокруг Земли полезный груз массой 40-50 тонн, а груз массой 10-20 тонн разгонит до второй космической скорости, что необходимо для полета космического корабля к Луне и другим планетам Солнечной системы. На втором этапе той же программы предполагалось создание еще более мощной ракеты-носителя Н-2.
На куйбышевский завод «Прогресс» (рис. 4)
было возложено изготовление и сборка баков для горючего и окислителя, первой и второй ступеней, разгонного блока «Г» и всей ракеты в целом. Параллельно с этой работой Куйбышевский авиационный завод в те же годы занимался изготовлением и сборкой третьей ступени и изготовлением корпусных частей отсеков всех ступеней ракеты (рис. 5).
А вообще же в процесс создания Н-1 было вовлечено очень много промышленных предприятий со всей страны. При этом далеко не все непосредственные участники этих работ, в том числе и руководители высшего заводского звена, знали о том, что они готовят к полету именно лунную ракету.
Основные проектные работы по Н-1 выполнял коллектив НИИ-88 из подмосковного городка Подлипки (ныне город Королев), но часть этих задач была поручена куйбышевскому филиалу ОКБ-1 (ныне он известен под названием ЦСКБ). Уже в феврале 1961 года здесь получили для исполнения утвержденный Главным конструктором С.П. Королевым «План-график предварительной проработки моноблочного варианта изделия Н-1». Вот как о начале своей работы над этим проектом рассказывал руководитель этого предприятия Дмитрий Ильич Козлов:
- Я хорошо помню, как в начале 60-х годов сотрудники нашего филиала включились в работу по созданию лунной ракеты Н-1 (рис. 6).
Воодушевленные тем, что они оказались причастны к этой вековой мечте человечества – полету на Луну, наши люди не считались со временем, чуть ли не ежедневно оставаясь в цехах после работы. Вообще все сотрудники делали свое дело с невиданным даже для того времени энтузиазмом, чего, к сожалению, в последующие годы уже почти невозможно было встретить. Что же касается меня лично, то во время работы над Н-1 я даже ни секунды не сомневался в том, что этот проект совсем скоро получит свое практическое воплощение, и советские космонавты уже через несколько лет высадятся на поверхность Луны.
Для ускорения работ по реализации проекта Н-1 С.П. Королев 9 октября 1960 года направил в ЦК КПСС и Совет Министров СССР докладную записку под названием «О возможных характеристиках космических ракет с использованием водорода». В ней он показал преимущества водородно-кислородных двигателей как наиболее энергетически и экономически выгодных. Но, как мы теперь с удивлением узнаем из рассекреченных документов, именно вопрос об использовании этого вида горючего для лунной ракеты впоследствии и стал той внешней причиной, из-за которой в начале 60-х годов произошел серьезный конфликт между двумя ведущими советскими специалистами - С.П. Королевым и В.П. Глушко. В дальнейшем их взаимная неприязнь и привела к фактическому расколу в Совете главных конструкторов (рис. 7).
Роль личности в истории
Сейчас известно, что во взаимоотношениях между Сергеем Павловичем Королевым и Валентином Петровичем Глушко (рис. 8),
несмотря на долгие годы их тесного сотрудничества, наблюдалось, мягко говоря, несовпадение взглядов по многим принципиальным вопросам. А специалисты считают конфликт между ними главной (хотя и не единственной) причиной, из-за которой советская лунная программа впоследствии потерпела полный крах.
При обсуждении принципиальной схемы работы двигателей для новой боевой ракеты Р-9 (а впоследствии – и для Н-1) Глушко пытался протолкнуть проект двигателя, работающего на тетраксиде азота (АТ) или несимметричном диметилгидразине (НДМГ). Позже стало использоваться более короткое название этого топлива – гептил. При этом Глушко никак не хотел учитывать вроде бы очевидный факт, что эти химические соединения при всех имеющихся достоинствах одновременно являются крайне токсичными веществами, способными при аварии изделия превратить громадную территорию в безжизненную пустыню. И мы сейчас знаем, что впоследствии при падениях ракет «Протон» Казахстан неоднократно предъявлял России материальные претензии за загрязнение гептилом окружающей среды.
В начале 60-х годов чисто технический спор по двигателям из сферы делового обсуждения перерос в откровенную склоку, когда два высокопоставленных конструктора в течение полугода обменивались нелицеприятными письмами, копии которых они направляли в ЦК КПСС, в различные ведомства и в Совет Министров СССР. Кончилась эта история тем, что при личном вмешательстве Хрущева правительство приняло специальное постановление о порядке проектирования и изготовления ракеты Р-9, поддержав таким образом точку зрения Королева. В отместку при последующем обсуждении проекта лунной ракеты Н-1 Глушко стал фактически саботировать работу над Н-1.
Непосредственным свидетелем этой нелицеприятной истории был Д.И. Козлов (рис. 9),
который о тех временах рассказывает следующее:
- Еще при жизни С.П. Королева, в начале 60-х годов, в ходе реализации лунного проекта возникли первые накладки и несогласованности, которые, как это позже стало очевидно для всех, оказались роковыми для самой идеи советской лунной экспедиции. А началось все с того, что Глушко, под руководством которого в течение многих лет проектировались двигатели для ракет Королева, неожиданно отказался от изготовления двигателя для новой ракеты, работающего на кислороде и керосине. Причиной тому была, скорее всего, творческая ревность. А Глушко объяснил свое поведение тем, что времени для разработки ему дают слишком мало, и потому при таких нереальных сроках он не может рисковать своей репутацией. Он стоял на своем долго и упорно, не желая уступать Главному конструктору ОКБ-1 и не поддаваясь его уговорам. В конце концов Королев был вынужден вовсе отказаться от дальнейшего сотрудничества с ОКБ-456, возглавляемым Глушко. Вот так заказ на двигатели для ракеты Н-1 и попал в Куйбышев, в ОКБ-276, которое в то время возглавлял Николай Дмитриевич Кузнецов (рис. 10).
Конечно же, Кузнецов тогда прекрасно понимал, что всего лишь за год с небольшим его коллектив тоже не сможет создать принципиально новый мощнейший двигатель, способный вывести на орбиту около 100 тонн полезного груза. Именно это условие было необходимым для полета космического корабля к Луне и для возвращения его обратно на Землю. Однако уже в то же время в ОКБ-276 имелся практически готовый двигатель НК (Николай Кузнецов), вполне надежный, но маломощный – тяга его не превышала 150 тонн (рис. 11).
И тогда было принято оригинальное инженерное решение: поставить в основании первой ступени лунной ракеты сразу 24 кузнецовских двигателя. Впоследствии их число увеличили до 30 штук (24 на периферии и шесть в центре), чтобы они при одновременном действии развили тягу в 4500 тонн. Правда, в таком случае «узким» местом этой конструкции становилась точная синхронизация всех двигателей НК. Однако технически эта проблема уже тогда была вполне преодолима, и над ней нужно было только работать, не покладая рук и не жалея времени.
А тем временем в США быстрыми темпами разрабатывалась программа будущего полета американских астронавтов на Луну, которая получила название «Аполлон». Запрошенные президентом США Джоном Кеннеди для реализации этого проекта 25 миллиардов долларов конгресс выделил в кратчайшие сроки. Уже вскоре начались летно-конструкторские испытания тяжелой ракеты «Сатурн-5» (SA-5) (рис. 12),
специально предназначенной для программы «Аполлон». Опытный образец этой ракеты (Block-2), разгоняемые восемью форсированными двигателями, взлетел с мыса Кеннеди уже 29 января 1964 года.
После этих американских испытаний первые лица Советского Союза, и в первую очередь Н.С. Хрущев, почувствовали, что приоритет в области космических технологий уже вскоре может ускользнуть от нашей страны. Поэтому летом 1964 года правительство СССР обратилось к вопросу о непосредственной подготовке советской экспедиции на Луну. В результате было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 3 августа 1964 года № 655-268 «О работах по исследованию Луны и космического пространства». В его тексте говорилось, что высадка советского космонавта на Луну должна состояться к 50-летию Советской власти, то есть в 1967 году, или, в крайнем случае, в первой половине 1968 года.
Предполагалось, что в этом полете будут участвовать два космонавта, один из которых должен пилотировать лунный орбитальный корабль (ЛОК) (рис. 13),
а другой – пристыкованную к нему лунную посадочную кабину (ЛПК) (рис. 14).
Оба блока предполагалось вывести в околоземное пространство разными ракетами, и лишь там их соединить, чтобы образовать единый комплекс, направляемый к Луне.
После выхода на селеноцентрическую орбиту один из космонавтов через открытый космос должен был перейти из ЛОК в ЛПК. Затем кабина с пилотом отделялась от ЛОК и опускалась на поверхность Луны. Космонавт мог исследовать район посадки от 4 до 6 часов, после чего снова входил в ЛПК и стартовал обратно на орбиту, где его ожидал товарищ. После еще одной стыковки и перехода первого «лунного человека» через открытый космос обратно в ЛОК космонавты могли снова включить двигатели и направить корабль к Земле. Эта программа советской лунной экспедиции была рассчитана на 11-12 суток. А перед этим должна была состояться «пробная» экспедиция с облетом Луны, но без посадки на ее поверхность. Она должна была завершиться за 7-8 суток (рис. 15).
Однако после смещения Н.С. Хрущева со всех его постов в октябре 1964 года работа по лунной программе резко затормозилась, несмотря на все усилия Главного конструктора. Окончательный вариант серии пилотируемых полетов к Луне был утвержден Советом Министров СССР лишь 15 декабря 1965 года. Но самому Королеву так и не суждено было увидеть, чем закончится «лунная гонка». Как известно, Сергей Павлович скончался 14 января 1966 года во время хирургической операции.
Вот как об этом периоде работы над лунным проектом вспоминал Д.И. Козлов:
- Работа по совершенствованию конструкции ракеты Н-1 с двигателями НК уже шла полным ходом, как вдруг в январе 1966 года последовала неожиданная и ранняя смерть С.П. Королева. Вскоре после этого работа над лунной ракетой была приостановлена, а затем и вовсе заморожена. И здесь не только я, но и многие другие специалисты в сфере ракетных технологий считают, что главным «могильщиком» советской лунной программы (вольным или невольным) стал не кто иной, как его преемник на посту Главного конструктора Василий Павлович Мишин (рис. 16).
Характеры у этих двух людей были очень разными. Королев, как мы тогда говорили, всех «гнал по шпалам», и заставлял своих подчиненных быстро и качественно изготавливать в металле очередного изделия. Неудивительно, что такие методы работы позволили Королеву выдержать очень жесткие сроки при постановке ракеты Р-7 на вооружение, что было остро необходимо стране в условиях «холодной войны».
В частности, при разработке Р-7 в середине 50-х годов ее пуски происходили в среднем раз в месяц, и в итоге «семерку» удалось «довести» до нужной степени надежности всего лишь в течение полугода после первого старта. Уже в октябре 1957 года эта ракета вывела на орбиту первый в мире искусственный спутник Земли. Но после того как в 1966 году Главным конструктором стал Мишин, в ракетной отрасли тут же началась межведомственная и межзаводская волокита, которая и отразилась на сроках изготовления и доводки лунной ракеты.
Трудный путь «Союзов»
Только в 90-х годах были рассекречены материалы о том, что полеты первых космических кораблей серии 7К (в открытой печати они получили название «Союз») (рис. 17)
были целиком ориентированы на советскую лунную программу. Еще в марте 1963 года Главный конструктор ракетных систем Серей Павлович Королев направил в Совет Министров СССР эскизный проект облета Луны экипажем из двух космонавтов на корабле «Союз», изготовленном в варианте 7К-1Л (первый лунный).
Уже на этапе проектирования 7К специалисты «королевского» ОКБ-1 учли весь опыт конструкторских работ по кораблям серии «Восток». Принятые тогда технические решения были затем испытаны в условиях реального полета космических кораблей «промежуточной» серии, которые в открытых источниках получили название «Восход» (рис. 18).
Целью полета «Восхода-1» (индекс секретной технической документации 3КВ), состоявшегося 12 октября 1964 года, было испытание первого в мире многоместного космического корабля. Его экипаж в составе Владимира Комарова, Константина Феоктистова и Бориса Егорова (рис. 19)
пробыл на орбите почти 24 часа и полностью выполнил свою программу. Затем в космосе побывал двухместный «Восход-2» (индекс 3КД) с экипажем в составе Павла Беляева и Алексея Леонова (рис. 20),
который был выведен на околоземную орбиту 18 марта 1965 года. В ходе этого полета Леоновым впервые в мире был осуществлен выход человека из корабля в космическое пространство (рис. 21, 22).
После этого изучением нашего естественного спутника в течение года стали активно занимались межпланетные автоматы. Советская автоматическая станция «Луна-9» 3 февраля 1966 года впервые в мире совершила мягкую посадку на поверхность ночного светила, а затем передала на Землю панорамные снимки лунного пейзажа (рис. 23-26).
Через месяц другой автоматический аппарат «Луна-10» (рис. 27)
впервые вышел на селеноцентрическую орбиту, и во время таких облетов Луны фотографировал лунную поверхность.
А в ОКБ-1 тем временем началось создание в металле космических кораблей серии 7К, которые выпускались в различных вариантах. В частности, модификация 7К-ОК (орбитальный корабль) была предназначена для отработки в околоземном пространстве отдельных этапов пилотируемого полета к нашему естественному спутнику. Испытания кораблей этой серии были назначены на конец 1966 года, когда с интервалом в сутки планировалось запустить два беспилотных 7К-ОК и затем состыковать их на орбите в автоматическом режиме.
Первый из этих аппаратов стартовал с Байконура 28 ноября 1966 года. Сначала телеметрия показывала, что все бортовые системы работают нормально, но на седьмом витке корабль по неизвестной причине очень быстро израсходовал весь запас топлива, и затем началось его вращение со скоростью два оборота в минуту. Стало ясно, что запускать второй беспилотный «Союз» бессмысленно, поэтому его старт отменили. Находящийся на орбите корабль стали готовить к аварийному возвращению на Землю, но при снижении на нем несанкционированно сработала система аварийного подрыва. Вот так самый первый «Союз», оставшийся в итоге без официального номера, разлетелся на мелкие фрагменты в верхних слоях атмосферы.
Следующий пуск корабля серии 7К-ОК был намечен на 14 декабря 1966 года. Однако при старте, уже после включения двигателей первой ступени, прошло сообщение о возникших неполадках в ракете-носителе. Все ее двигатели были оперативно отключены, и по громкой связи прозвучал приказ стартовой команде идти к установке, чтобы разобраться в ситуации. И тут едва не произошла трагедия, о чем впоследствии вспоминал непосредственный очевидец этой аварии, Д.И. Козлов (рис. 28):
- Это было одно из серьезнейших происшествий за всю историю космодрома Байконур, которое вполне могло обернуться такой же катастрофой, какая случилась здесь же в октябре 1960 года. Тогда из-за взрыва ракеты прямо на старте погибло более ста человек, и среди них – маршал авиации Митрофан Неделин.
А во время происшествия 14 декабря 1966 года на стартовой площадке тоже оказалось много рабочих и специалистов, которые должны были выяснить причины возникших неполадок. Мы вышли из бетонных бункеров, чтобы идти к месту старта, но тут неожиданно для всех включились двигатели системы аварийного спасения (САС), расположенные на самом верху ракеты. Пламя от них сразу же попало на топливные баки второй и первой ступней, которые тоже вспыхнули и стали взрываться.
Хорошо еще, что рабочие и инженеры отошли от бункеров не слишком далеко. Буквально за несколько секунд до взрыва все сумели добежать обратно и укрыться за бетонными стенами. Сам же я помню, как при виде внезапных сполохов огня и облаков дыма мы рванулись обратно в бункер. Спрятаться мы успели, но поскольку дверь в спешке плотно не закрыли, то в помещение стали врываться клубы дыма. К тому моменту ракета уже упала на стартовый стол и продолжала гореть и взрываться.
Из-за едкого дыма в бункере нам пришлось выбираться из него через запасные выходы, а потом еще и лезть через высокий забор, чтобы уйти подальше от места аварии. На другой день после происшествия все мы, чудом спасшиеся в этом аду, подходили к тому забору – и никто не мог понять, как это мы сумели за какие-то секунды перебраться через двухметровое ограждение с протянутой наверху колючей проволокой. Вот тогда я понял, что человек в смертельно опасной ситуации действительно может проявлять чудеса физической выносливости и подготовки.
А правительственная комиссия впоследствии установила, что декабрьская катастрофа произошла из-за конструкторских недоработок в системе ориентации «Союза». Ведь даже после отключения электросистем ракеты все ее гироскопы работали по-прежнему, поскольку имели автономные источники питания. А так как гироскопические датчики были нацелены на определенные звезды, то они продолжали бесстрастно фиксировать смещение «Союза» относительно этих звезд. И хотя ракета неподвижно стояла на стартовой площадке, она в то же время вместе с вращающейся Землей двигалась в мировом пространстве. Именно поэтому, как только угол ее отклонения превысил критическую отметку, система восприняла этот факт как падение всей конструкции, после чего автоматы и выдали команду на включение двигателей САС.
Следующий пуск беспилотного «Союза» из-за неполадок несколько раз откладывался, и корабль стартовал только 7 февраля 1967 года (рис. 29).
В ходе того полета снова произошли многочисленные сбои в системах управления и ориентации, а в довершение всего на участке торможения прогорела теплозащита спускаемого аппарата. Он в итоге упал в Аральское море и затонул.
Вскоре вышло секретное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором отмечалось неудовлетворительное состояние работ по лунной экспедиции. Далее было сказано: «Считать осуществление облета Луны пилотируемым кораблем и высадку на Луну задачей государственной важности». В постановлении были также установлены сроки выполнения программы: первый пилотируемый облет Луны должен был состояться в июне-июле 1967 года, первая высадка космонавта на Луну – в сентябре 1967 года (рис. 30).
Однако эти сроки в итоге оказались сорванными из-за очередной трагедии.
Теперь уже трудно сказать, по чьей инициативе после трех аварийных пусков «Союза» было решено отправить на орбиту сразу два пилотируемых корабля. В ходе того полета предполагалось, что космонавты перейдут из одного аппарата в другой, то есть как бы отрепетируют финальную стадию полета к Луне. Но сразу после запуска 23 апреля 1967 года «Союза-1» с Владимиром Комаровым (рис. 31)
на борту на корабле начались неполадки – в частности, не открылась одна из солнечных батарей. В связи с этим было решено отменить старт второго «Союза» с Валерием Быковским, Евгением Хруновым и Алексеем Елисеевым. Комарову же на орбиту передали команду о возвращении на Землю.
Но спускаемый аппарат «Союза-1» при посадке 24 апреля из-за отказа парашютной системы врезался в землю на огромной скорости, в результате чего Комаров погиб. Теперь уже очевидно, что если бы тогда все же раскрылась вторая солнечная батарея, а Хрунов и Елисеев затем перешли бы в корабль Комарова, то при посадке погибли бы все трое космонавтов. Кстати, дублером Комарова для полета на том самом разбившемся корабле был назначен Юрий Гагарин.
После катастрофы «Союза-1» в СССР около полутора лет вообще не было ни одного пилотируемого пуска. Только 26 октября 1968 года состоялся успешный полет космонавта Георгия Берегового (рис. 32)
на «Союзе-3», который в течение трех суток производил на орбите маневры сближения и взаимной ориентации со стартовавшим днем ранее беспилотным кораблем «Союз-2».
Что же касается перехода через открытый космос из одного космического корабля в другой, то Евгений Хрунов (рис. 33)
и Алексей Елисеев (рис. 34)
смогли его совершить только в ходе полета «Союза-4» и «Союза-5» 15 января 1969 года. Командиром первого из этих двух кораблей был Владимир Шаталов (рис. 35),
а второго – Борис Волынов (рис. 36).
В ходе этого полета была произведена отработка одного из важнейших этапов полета к Луне, однако впоследствии совершить этот переход уже на селеноцентрической орбите нашим космонавтам, к сожалению, так и не довелось.
А не так давно историкам космонавтики стал известен факт, что в ноябре 1968 года, после сообщения об американских планах облета Луны, в Политбюро ЦК КПСС обратились с письмом члены трех уже подготовленных «лунных» экипажей. В их состав входили Алексей Леонов и Олег Макаров (рис. 37),
Валерий Быковский (рис. 38)
и Николай Рукавишников (рис. 39),
Павел Попович (рис. 40)
и Виталий Севастьянов (рис. 41).
В письме они просили руководителей страны разрешить им лететь к Луне в ближайшие дни, чтобы раньше американцев совершить ее пилотируемый облет, невзирая на произошедшие ранее аварии с «Союзами». Космонавты мотивировали свое решение тем, что сам факт присутствия на борту космического корабля человека, который всегда может вмешаться в работу любой системы, заметно повысит надежность техники, и это в итоге обеспечит полный успех «облетного» проекта.
К тому моменту на космодроме уже имелись готовые к старту космические корабли и ракеты-носители, и потому в первых числах декабря 1968 года все «лунные» экипажи прибыли на Байконур и провели здесь больше недели в ожидании команды из Москвы о старте экспедиции к Луне. Однако в итоге никакого распоряжения на этот счет так и не последовало: в Политбюро ЦК КПСС после гибели космонавта Владимира Комарова на «Союзе-1» и Юрия Гагарина в ходе авиационного тренировочного полета решили больше не рисковать.
А вот в США для облета Луны к тому времени уже подготовили астронавтов Фрэнка Бормана, Джеймса Ловелла и Уильяма Андерса (рис. 42).
На космическом корабле «Аполлон-8» они успешно стартовали с мыса Канаверал 21 декабря 1968 года. После трехсуточного перелета аппарат совершил десять витков вокруг нашего естественного спутника, а 27 декабря успешно вернулся на Землю. Первый этап «сражения за Луну» наша страна проиграла. Теперь все наши планы на лунный полет были связаны только с ракетой Н-1, предстартовая доводка которой была практически завершена в январе 1969 года.
Америка «отомстила» за Гагарина
Первое испытание Н-1 состоялось только 21 февраля 1969 года (рис. 43).
На ее борту был установлен автоматический корабль 7К-Л1С (одна из модификаций «Союза») и мощная фотоаппаратура. В случае успешного запуска этот космический корабль должен был выйти на орбиту вокруг Луны, произвести ее фотосъемку и доставить пленки на Землю. Однако после старта изделия на 69-й секунде его полета произошло аварийное отключение двигателей, после чего вся конструкция с высоты 14 километров упала в заснеженную степь в 50 километрах от стартовой позиции (рис. 44).
Второе летное испытание ракеты состоялось поздней ночью 3 июля 1969 года. Но едва лишь изделие оторвалось от стартового стола, как произошел взрыв одного из двигателей (рис. 45).
На 18-й секунде полета ракета рухнула прямо на стартовый стол. От мощнейшего взрыва был почти полностью уничтожен весь наземный комплекс, и еще шесть подземных этажей стартового сооружения. После этой катастрофы стало ясно, что Советский Союз окончательно проиграл США в пилотируемой «лунной гонке».
Между тем далеко не все знают, что даже в те черные июльские дни 1969 года у СССР все же был шанс бросить свою «ложку дегтя» в американскую «бочку меда». Сделать это могла автоматическая станция «Луна-15» (рис. 46),
запущенная 13 июля 1969 года. На ее борту было установлено оборудование, разработанное в НПО имени С.А. Лавочкина под руководством Г Георгия Николаевича Бабакина (рис. 47),
которое предназначалось для бурения лунного грунта и последующей доставки его образцов на Землю. Таким образом, в случае успешного полета этого «лунного робота» СССР все же получал возможность раньше США предоставить своим специалистам пресловутый «лунный камень».
Автоматическая станция вышла на селеноцентрическую орбиту 16 июля 1969 года, и на этом этапе ее полета началось нечто непонятное. Вместо того чтобы идти на посадку, аппарат почти пять (!) суток кружил над Луной, совершив в итоге 52 оборота вокруг нашего естественного спутника. В связи с этим некоторые эксперты считают, что с помощью «Луны-15» советские инженеры пытались проследить за полетом американцев и даже фотографировать «Аполлон-11», чтобы потом привезти на Землю не только пробу лунного грунта, но и фотопленки с крайне интересными кадрами. Лишь после того, как к Луне прибыл «Аполлон-11», советская станция в 18 часов 46 минут и 43 секунды 21 июля 1969 года наконец-то опустилась на поверхность Луны в районе Моря Кризисов в точке с координатами 12 градусов северной широты и 60 градусов восточной долготы.
Но увидеть фотопленки с кадрами «Аполлона-11» (если они, конечно же, вообще существовали), в июле 1969 года нашим инженерам так и не удалось, поскольку прилунение советской автоматической станции оказалось неудачным. Аппарат, на свою беду, пошел на посадку в районе с сильно пересеченным горным рельефом, в результате чего на 237-й секунде снижения связь с ним внезапно прервалась. Все попытки операторов Центра управления полетом снова связаться с «Луной-15» оказались бесплодными. Предполагается, что станция при посадке ударилась о склон горы и разбилась. В итоге руководители полетом были вынуждены признать, что дотронуться первыми до лунного камня советским специалистам так и не суждено.
Что же касается «Аполлона-11» с астронавтами Нейлом Армстронгом, Эдвином Олдрином и Майклом Коллинзом (рис. 48, 49),
то он 20 июля в 00 часов 44 минуты вышел на орбиту вокруг Луны. В тот же день в 23 часа 18 минут кабина с Армстронгом и Олдрином мягко опустилась на лунный грунт в районе Моря Спокойствия, примерно в 400 километрах от того места, где пятью часами ранее потерпела аварию «Луна-15». В 5 часов 56 минут утра 21 июля 1969 года на поверхность Луны впервые ступила нога человека с планеты Земля. К сожалению для нас, это была нога не советского гражданина, а американского астронавта Нейла Армстронга.
Как известно, впоследствии он и Эдвин Олдрин около девяти часов не только гуляли по поверхности Моря Спокойствия, но и установили здесь государственный флаг США (рис. 50, 51)
и множество различных приборов и оборудования, после чего стартовали обратно на окололунную орбиту. А 24 июля спускаемый аппарат «Аполлона-11» успешно приводнился в Тихом океане, к юго-западу от Гавайских островов. После этого Америка смогла вздохнуть спокойно: США наконец-то «отомстили» Советскому Союзу за полет Гагарина в 1961 году.
Всего же в рамках программы было выполнено шесть полетов с посадкой на Луну космических кораблей «Аполлон» №№ 11, 12, 14, 15, 16 и 17. Не удалось побывать на поверхности нашего ночного светила только экипажу «Аполлона-13», на борту которого во время перелета взорвался кислородный баллон, из-за чего посадка на Луну была отменена.
Невыполненный приказ
В 1971 и в 1972 годах в СССР состоялись еще две попытки отправить в полет ракету Н-1, однако обе они снова оказались неудачными. А в мае 1974 года советская лунная программа была закрыта, а все работы по тематике Н-1 прекращены. Две полностью готовые к пускам ракеты тогда же были уничтожены. От Н-1 удалось сохранить только 150 двигателей НК, изготовленных для различных ступеней ракеты.
О том, как был закрыт наш лунный проект, а также о возможных перспективах дальнейшего совершенствования ракеты Н-1 рассказал Д.И. Козлов (рис. 52):
- В мае 1974 года В.П. Глушко, назначенный в этот момент Главным конструктором, своим приказом остановил все работы по подготовке советской лунной экспедиции и по ракете Н-1, хотя на эти цели с 1965 года уже было затрачено свыше 2,4 миллиардов рублей в ценах того времени.
Я прекрасно помню, как после закрытия лунного проекта на «Прогрессе» резали топливные баки и прочие конструкции уже готовых лунных ракет. Одновременно в ОКБ-276 Н.Д. Кузнецова поступил приказ об уничтожении всех двигателей НК-33, подготовленных к установке на Н-1. Однако Николай Дмитриевич (рис. 53)
с риском для собственной карьеры этот непродуманный приказ не выполнил и двигатели не уничтожил, а распорядился их припрятать до лучших времен на одном из заводских складов. Сейчас многие помнят, что в середине 90-х годов, уже после кончины Кузнецова, работники предприятия извлекли эти «движки» из хранилищ, а затем даже продали партию НК-33 (рис. 54)
в США, где они были использованы на ракетах «Атлас-2АР» (рис. 55).
Выяснилось, что в своем классе они по-прежнему остались лучшими в мире.
По моему категорическому мнению, в 70-х годах все же необходимо было продолжать работу над Н-1, и в первую очередь над ее вариантами компоновки Н-11 и Н-111, несмотря на провал нашей лунной программы, поскольку эта ракета обещала стране немалые перспективы в освоении космического пространства. Ведь при выведении на круговую околоземную орбиту высотой 300 километров в компоновке из трех стартовых блоков Н-1 имела бы грузоподъемность 95 тонн, в компоновке Н-11 – 25 тонн, и в компоновке Н-111 - 5 тонн. Уже в 70-х годах мы смогли бы быстро устранить все недостатки в конструкции изделия, после чего производственники запустили бы Н-1 в серию. В итоге Россия сейчас бы имела уникальную ракету, грузоподъемность которой в зависимости от задачи полета можно было бы варьировать в довольно больших пределах. Подобной конструкции нигде в мире не существует и по сей день.
…Несмотря на завесу полной секретности, в течение многих лет окутывавшую лунный проект, в Советском Союзе после этой серии неудачных испытаний Н-1 родился печальный анекдот, доказывающий, что от нашего народа ничего невозможно скрыть: «В России есть Царь-пушка, которая не стреляет, Царь-колокол, который не звонит, и Царь-ракета, которая не летает» (рис. 56).
Валерий ЕРОФЕЕВ.
Просмотров: 5657