Не взятка, а «всего лишь» мошенничество
- Я сказала Надежде Владимировне, что квартиру продавать не буду, - поведала суду потерпевшая Ирина Пестрякова. – В ответ она заявила, что если я откажусь, то она пришлет ко мне бригаду, которая со мной разберется. А в конце нашего разговора она меня предупредила, чтобы я не вздумала обращаться в милицию, если, конечно же, не хочу познакомиться с ее бандитами…
Нет, в 2003 году в Самарском областном суде слушалось вовсе не дело об очередной организованной преступной группировке, а подсудимая Ирина Владимировна Дзюба отнюдь не возглавляла доморощенную «Коза Ностру». Оказывается, эта женщина на момент ее задержания оперативной группой УФСБ по Самарской области состояла в должности начальника отдела семьи администрации Самарского района областного центра. А принуждала потерпевшую к продаже жилья она потому, что хотела часть вырученной суммы забрать себе в качестве взятки за «правильное» оформление документов на другую квартиру. Впрочем, всем лучше все изложить по порядку.
До 2001 года Ирина Пестрякова с мужем, двумя детьми и свекровью проживала в коммунальной квартире на улице Галактионовской. В конце концов семья сумела поднакопить денег и купить однокомнатное жилье на улице Пензенской. Сюда прописалась Ирина и ее дети, а на старой квартире остались ее муж и свекровь. Пестряковы собирались в ближайшее время приватизировать свои комнаты в коммуналке, чтобы в дальнейшем не возникало проблем с оформлением жилья и с наследством, но руки до бумажной волокиты все никак не доходили, и процедура приватизации откладывалась с одной недели на другую.
Однако вскоре ситуация в семье Пестряковых резко осложнилась. В начале 2002 года в течение короткого срока один за другим умерли свекровь Ирины и ее муж. Поскольку на Галактионовской в тот момент были зарегистрированы только эти двое членов семьи, возникла реальная угроза утраты этих комнат. Согласно действующему законодательству, решение о владельце жилья в данной ситуации должен был решать суд Самарского района. Однако никакой гарантии того, что ей снова разрешат прописаться в неприватизированной коммуналке, у Ирины Пестряковой не было. И тогда она по совету знакомых обратилась к начальнику отдела семьи администрации Самарского района Надежде Дзюбе. Мол, эта женщина обладает огромными связями в самых разных госструктурах, и если ее материально заинтересовать, то она обязательно добьется положительного решения вопроса.
Но начальница сразу же огорошила просительницу тем, что она в данной ситуации мало на что может повлиять. По ее словам, разрешение таких дел целиком зависит от настроения судьи, и его исход может быть «фифти-фифти». Но вот если судью «подмазать», тогда обстановка в корне изменится, и решение суда станет вполне предсказуемым. Пестрякова, правильно поняв намек, сразу же спросила, какая для этого требуется сумма. Дзюба же на первой встрече точных цифр называть не стала, но пояснила, что при таких делах обычно «дают» вознаграждение в размере 10 процентов от стоимости жилья.
Конкретную же сумму начальница объявила Пестряковой только через несколько дней: 700 «баксов» сразу, и еще 300 – после удачного завершения процесса. При этом она дала просительнице понять, что первый «взнос» предназначается судье, а второй - ей лично. Правда, через несколько дней эти цифры ею были подкорректированы. При очередной встрече в своем кабинете начальник отдела сообщила Пестряковой, что в окончательном варианте с нее требуется $1500. Из этих денег, по словам начальницы, $500 должно будет пойти «на лапу» судье, еще $500 - вышестоящим чиновникам райадминистрации, а оставшиеся $500 – лично Дзюбе.
Пестрякова от этих цифр сначала схватилась за голову, но потом, подумав, согласилась, тем более, что Дзюба ее уверила, что при условии выплаты судье «гонорара» и при ее мощных связях дело стопроцентно решится в пользу просительницы. Одним словом, Ирина на другой день обошла своих знакомых, и заняла у одного их них 500 долларов, а у другого – еще тысячу. Деньги она передала Дзюбе в ее кабинете в конце апреля 2002 года. Начальник отдела деловито пересчитала купюры, а потом еще и «подколола» Пестрякову: мол, как же ты не боялась с такими деньгами в трамвае ехать? После этого Дзюба вызвала одну из сотрудниц отдела и велела ей взять у посетительницы исковое заявление в суд, а также все прочие документы на квартиру. С тем успокоенная Ирина вернулась домой и стала ждать результатов.
Однако дни шли за днями, а никаких сведений о ходе дела из райадминистрации все не поступала. Когда Пестрякова сама позвонила Дзюбе, та сказала, что в течение первых пятнадцати дней мая ни в администрации, ни в суде работать не будет: мол, у них объявлены двухнедельные каникулы. А после всех майских праздников, по словам Дзюбы, должен будет уйти в отпуск тот судья, к которому поступило ее дело. Одним словом, подвела начальница резюме, давай созвонимся после 20 июня и вплотную займемся всеми официальными процедурами.
Но и после указанного срока никаких подвижек в деле не произошло. Более того, по словам Пестряковой, к этому времени резко изменились и манера поведения Дзюбы, и ее тон при общении с посетительницей. Теперь чиновница разговаривала с Ириной вовсе не приветливо, как это было раньше, а пренебрежительно, словно с каким-то надоедливым существом. Но самое главное другое: Дзюба заявила, что «полторы штуки баксов» при решении такого дела – это издевательство. Мол, никто из нормальных чиновников за такую сумму ничего решать не будет. После такой тирады прозвучала новая цифра, которую якобы требует судья: $6000, и ни центом меньше. При этом вымогательница милостиво сообщила своей жертве, что уже уплаченные ею два месяца назад $1500 тоже входят в этот «гонорар», и потому Пестряковой осталось найти «всего лишь» четыре с половиной «штуки».
Ошарашенная Ирина сразу же сказала, что у нее таких денег нет, и у своих знакомых она тоже вряд ли сможет что-либо раздобыть. Дзюба же в ответ заявила: а ты продай свою приватизированную квартиру. Мол, часть из вырученных денег ты передашь мне, то бишь через меня судье, а затем, после решения суда в свою пользу, ты с остатками «баксов» и с вожделенными коммунальными комнатами легко сможешь решить свой жилищный вопрос.
Припертая к стене Пестрякова категорически отказалась продавать последнее оставшееся у нее жилье, прекрасно понимая, что в противном случае она рискует остаться вообще безо всякой крыши над головой. Вот тут-то и прозвучали те самые слова Дзюбы о бандитах, которые, мол, в случае отказа от продажи обязательно явятся домой к Пестряковым и… Что будет дальше, объяснять не надо. Но окончательно подкосило Ирину другое: Дзюба, видя ее нерешительность, вдруг достала из стола папку, из которой вынула… исковое заявление Ирины в суд и все прочие документы на квартиру. При этом начальница заявила: ты думала, что эти бумаги уже давно в суде? Как бы не так! Я их до сих пор не отправляла в суд, и не отправлю до тех пор, пока ты не принесешь мне сполна все четыре с половиной «штуки баксов». А если откажешься, то, кроме знакомства с бандитами, уже на следующий день окончательно лишишься своих нечастных комнат в коммуналке…
Думается, дальнейшие действия Ирины Пестряковой понятны каждому. Пообещав под угрозой шантажа раздобыть-таки требуемую сумму, просительница кинулась к своим знакомым, а те ей посоветовали немедленно обратиться с соответствующим заявлением в областное управление ФСБ. Почему именно в Федеральную службы безопасности? На этот счет Ирина пояснила на суде, что ФСБ – единственная из силовых структур, про которую Дзюба не говорила, что у нее там есть «волосатая лапа».
Самарские чекисты вполне оправдали надежды заявительницы. В управлении Пестрякову внимательно выслушали, после чего снабдили ее звукозаписывающей аппаратурой и выдали 10 купюр по 100 долларов. Номера всех купюр были переписаны в присутствии понятых, после чего Пестрякова прямо из кабинета следователя позвонила Дзюбе и договорилась с ней о выплате части «долга». Передача денег состоялась июльским вечером на углу улиц Самарской и Вилоновской. А сразу же после этого нечистая на руку начальница отдела была задержана опергруппой ФСБ.
На следствии быстро выяснилось, что все россказни Дзюбы о том, что она якобы собирается передать полученные от Пестряковой доллары некоему судье – сплошная фикция. На самом деле даже она и не собиралась расставаться с этими деньги, а целиком обратила их в свое личное пользование. В связи с этим следствие предъявило Дзюбе обвинение не только в вымогательстве и получении взятки, но еще и в мошенничестве в крупных размерах.
На следствии и непосредственно перед судебными заседаниями Надежда Дзюба вела себя крайне самоуверенно и порой даже вызывающе. Она всячески намекала на свои многочисленные знакомства с «сильными мира сего», угрожала присутствующим журналистам, и даже пыталась требовать, чтобы специально для нее «сдвинули» время вызова в суд. Мол, в эти часы она должна читать лекции в одном из самарских вузов, и потому в данное время ей являться в храм Фемиды неудобно. Что же касается обвинения, то признать его проштрафившаяся чиновница категорически отказалась. Мол, все это дело – сплошная фальсификация, устроенная правоохранительными органами с целью порочить ее честное имя.
В ходе судебных прений заместитель прокурора Самары Сергей Фирсов отказался от обвинения Надежды Дзюбы во взяточничестве. Тем не менее судья Самарского областного суда Ринат Ахмедшин признал подсудимую виновной в совершении мошенничества в крупных размерах и приговорил ее к 800 тысячам рублей штрафа.
Валерий ЕРОФЕЕВ.
Просмотров: 3089