Бунт к столетию вождя

Тот, кто читал повесть Сергея Довлатова «Зона», помнит, как по распоряжению начальства заключенные колонии поставили на сцене лагерного клуба пьесу на ленинскую тематику. Гораздо позже, уже в постсоветское время, по мотивам этой повести был снят фильм «Комедия строгого режима». В нем дело происходит в апреле 1970 года, накануне столетия со дня рождения вождя (рис. 1-3).

Цена несбывшихся ожиданий

Однако мало кто знает, что идея о включении в свою повесть эпизода с ленинским спектаклем у Довлатова возникла после ознакомления с материалами о драматических событиях в двух тольяттинских колониях, произошедших весной 1970 года. Как помнят старожилы, к юбилею Ленина вся страна начала готовиться задолго до тех апрельских дней. Не меньше других предстоящий юбилей ждали и многочисленные советские осужденные: они ожидали, что к этой памятной дате по давно сложившейся традиции власти объявят в стране широкую амнистию.

Однако прошли ленинские торжества, затем наступили майские праздники, а об амнистии так ничего и не было слышно. В итоге к середине месяца почти в ряде колоний СССР был зарегистрирован всплеск преступности и прочих антиобщественных проявлений, а кое-где случились и гораздо более серьезные инциденты. А в Куйбышевской области, в ИТК-7 и ИТК-16, расположенных близ города Тольятти, в ночь на 22 мая 1970 года произошли массовые беспорядки с поджогами зданий и человеческими жертвами.

«Спецсообщение. Министру внутренних дел СССР тов. Щелокову Н.А. Совершенно секретно.

21 мая 1970 года в 20 часов группой злостных нарушителей режима содержания в колониях №№ 16 и 7 УИТУ УВД Куйбышевского облисполкома были организованы массовые беспорядки, участие в которых приняло большое количество осужденных.

Участниками беспорядков были совершены нападения на часового поста № 1 Киселева, на помещения камерного типа и штрафных изоляторов, из которых ими были освобождены заключенные, подожжены и разрушены более 28 производственных и жилых зданий. В ходе массовых беспорядков подверглись избиениям представители администрации колоний, в том числе начальник ИТК-16 Гуреев Ф.И., и осужденные, вставшие на путь исправления. В ИТК-7 группа активных участников беспорядков нанесла смертельные ранения контролеру ШИЗО старшему сержанту Ронжину Т.С., 1926 года рождения, который вскоре скончался в больнице. В ИТК-16 был убит вставший на путь исправления осужденный Умец И.Т., 1937 года рождения.

В ходе спецмероприятий к 7 часам 22 мая на территории ИТК-16 и ИТК-7 полностью восстановлены социалистические законность и порядок. По факту массовых беспорядков прокуратурой Куйбышевской области возбуждено уголовное дело. Для расследования дела и выявления зачинщиков и активных участников беспорядков создана оперативно-следственная группа, в которую включены оперативные работники и следователи прокуратуры области, УВД Куйбышевского облисполкома и УКГБ по Куйбышевской области.

Начальник УВД Куйбышевского облисполкома В.П. Чистяков.

22 мая 1970 года».

Вот как о событиях той майской ночи вспоминал полковник в отставке Борис Александрович Никифоров, который в 1970 году занимал должность заместителя начальника штаба 70-й дивизии внутренних войск, дислоцировавшейся в Куйбышеве. В декабре 1973 года он в том же звании ушел в отставку (рис. 4, 5).

- Тревожное сообщение о событиях в ИТК-16 усиленного режима в штаб нашей дивизии поступило примерно в 22 часа 40 минут. После этого в Тольятти на грузовиках немедленно были направлены две роты бойцов. Почти одновременно туда же выехала большая группа высших офицеров УВД облисполкома и дивизии внутренних войск.

Правда, еще до нашего прибытия около указанных колоний собрались по тревоге значительные силы милиции Тольятти и подразделений внутренних войск, дислоцировавшихся в этом городе. И лишь около полуночи в Тольятти прибыли подразделения внутренних войск из Куйбышева. После этого командование операцией по подавлению массовых беспорядков в ИТК-16 и ИТК-7 сразу же принял на себя начальник УВД облисполкома генерал-майор В.П. Чистяков, а своим заместителем по войскам он назначил командира 70-й дивизии внутренних войск генерал-майора В.И. Шевченко.

Неодолимое желание

Но что же именно стало той роковой искрой, от которой вечером 21 мая вспыхнул бунт осужденных, а затем в буквальном смысле этого слова загорелись многочисленные здания в двух колониях сразу?

Следствие по уголовному делу о массовых беспорядках продолжалось около года, и в итоге было достоверно установлено, что бесчинства обитателей колонии начались через несколько минут после того, как часовой поста № 1 Анатолий Киселев выстрелом из автомата ранил в ногу осужденного Виталия Чернышова. Но, разумеется, солдат не стал бы просто так, безо всякой причины, стрелять в молодого парня. На следствии, а затем и на суде Чернышов признал, что эти действия часовой предпринял в ответ на его грубейшее нарушение режима содержания, а именно – на его попытку преодолеть ограждение колонии.

За несколько месяцев до тех трагических событий Чернышев был переведен во «взрослую» ИТК-16 с «малолетки» - из Жигулевской воспитательной колонии, куда он был помещен на 7 лет за разбойное нападение. Однако семилетнего пребывания в колонии Чернышову, видимо, показалось мало, потому что в ЖВК ему за злостное хулиганство к основному сроку вскоре добавили еще 5 лет лишения свободы. Причиной нового судебного разбирательства стало зверское избиение Чернышовым своего сокамерника во время их переезда из одной колонии в другую.

Как рассказал следователю сам Чернышов, вечером 21 мая, незадолго до упомянутого выше инцидента, ему вдруг неудержимо захотелось помыться в душе. А поскольку сделать это можно было только в «рабочке», он пролез под колючей проволокой и побежал к деревянному ограждению, разделявшему жилую и производственную зоны.

В этот момент осужденного и заметил рядовой Анатолий Киселев, стоявший на посту № 1. Вот его показания на предварительном следствии:

- Увидев заключенного, пролезшего под проволочным ограждением и выламывающего доску в заборе, я, как положено по уставу, крикнул ему: «Стой, назад!» Тот не реагировал и продолжать ломать доску. Тогда я скомандовал: «Стой, стрелять буду!» Он по-прежнему не реагировал. Тогда я выстрелил из автомата два раза: сначала одиночным патроном в воздух, и затем, подождав несколько секунд, дал очередь из двух патронов по ногам заключенного. Он тут же побежал назад, пролез под колючей проволокой обратно в жилую зону, и уже там сел на песок. Тут я увидел большую группу осужденных, примерно 20-30 человек, которые бежали к раненому и выкрикивали оскорбления в мой адрес. Эти осужденные сразу же унесли раненого в медпункт, а в меня стали бросать камни и палки, сопровождая все это ругательствами».

Как потом выяснилось, одна из пуль попала Чернышову в правое бедро, а затем, не задев кость, прошла навылет. По заключению врачей, это ранение относится к телесным повреждениям средней степени тяжести и не может считаться смертельно опасным для здоровья. Однако среди обитателей колонии со скоростью экспресса уже покатился слух: часовой ни за что ранил молодого парня. Слух рос, как снежный ком, и уже через 10-15 минут в полном соответствии с эффектом «испорченного телефона» раненый в ногу заключенный вдруг превратился в убитого. Еще через час, когда в ИТК-16 уже царили хаос и анархия, большинство зеков говорили уже не об одном, а о двух парнях, безо всякого повода убитых часовым (рис. 6).

Громили и поджигали

Из приговора по уголовному делу о массовых беспорядках: «Ранение в ногу заключенного Чернышова часовым поста № 1 ИТК-16 Киселевым злостные нарушители режима содержания Можаев В.А., Маньшин А.Г., Мочальников А.М., Сопляков В.П., Синогач В.М., Фофонов В.П., Никулин С.С., Богачев А.И., Васюк Н.Е., Монеткин А.Ф., Зайцев В.В. и другие использовали как повод для нападения на представителей администрации и организации погромов и поджогов. Перечисленные лица во главе с Можаевым собрали вокруг себя группу осужденных численностью более 100 человек, которые стали бросать камни и палки в контролеров. При этом Мочальников и Васюк залезли на крышу барака 2-го и 9-го отрядов, свалили четыре печные трубы, а кирпичи от них передавали другим осужденным, чтобы те бросали в представителей администрации. Подверглись избиениям контролеры Брагин и Варган, пытавшиеся прекратить беспорядки.

Осужденный Богачев призвал к нападению на ПКТ и ШИЗО. После этого группа заключенных численностью около 50 человек во главе с Богачевым разрушила и подожгла забор, разделяющий промышленную и жилую зоны, разгромила ограждения ПКТ и ШИЗО, взломала дверные запоры, напала на контролера ШИЗО Фролова. При этом заключенный Стрельцов бросал в него камни, Синогач пытался ударить ломом через окно, а Богачев направлял во Фролова струю из огнетушителя. В результате участникам беспорядков удалось освободить из ШИЗО 43 злостных нарушителей режима содержания. В их числе были Фофонов и Сопляков, которые вскрыли сейф ШИЗО и уничтожили документы на водворение сюда заключенных. После этого помещение ПКТ и ШИЗО было подожжено».

Через полчаса в промышленной зоне колонии осужденные нашли склад со спиртосодержащими жидкостями, и уже вскоре многие погромщики от выпитого едва держались на ногах. Руководство бунтом взяли на себя «авторитеты» Александр Богачев и Александр Яхонов и призвали всех пойти в соседнюю колонию № 7, которую от ИТК-16 отделял только двойной забор. По их призыву толпа свалила забор между колониями и из камер изолятора «семерки» освободила 19 нарушителей режима, в том числе местного «смотрящего» Михаила Феоктистова. Но если в шестнадцатой колонии взятие зеками штрафного изолятора обошлось без кровопролития, то в ИТК-7 уже вышло по-другому. Здесь пьяная толпа зеков зверски растерзала контролера ШИЗО старшего сержанта Трофима Степановича Ронжина, а потом подожгла помещение. На теле Ронжина впоследствии были обнаружены следы страшных побоев: перелом свода и основания черепа, множественные переломы ребер, многочисленные рваные раны на туловище, лице и руках и отрубленный палец на левой кисти (рис. 7-11).

Разгромив ШИЗО, главари приказали поджигать в обеих колониях все, что было возможно. Уже через полчаса в ИТК-16 и ИТК-7 запылали почти все строения: здания штабов, склады, медпункт, магазин, столовую, и даже некоторые бараки (рис. 12-14).

Но этого главарям показалось мало, и они вместе с группой наиболее послушных им «шестерок» пошли по территории в поисках членов внутреннего актива колоний. Им удалось найти и жестоко избить завхоза из числа осужденных Макарова, активистов Николаева, Овсянникова, Васьковского и других, а заключенный Умец получил от них семь ножевых ранений, от чего вскоре скончался. В общей сложности во время этих массовых беспорядков получили телесные повреждения более 20 осужденных из числа внутреннего актива.

В результате к 10 часам вечера 21 мая вся объединенная территория ИТК-16 и ИТК-7 оказалась под контролем бунтовщиков. К тому моменту все представители администрации колоний были вынуждены выйти за пределы зоны, чтобы не подвергать свою жизнь опасности. Ждали войсковых частей, которые как раз и должны были навести порядок в колониях. Но пока что к 22 часам на место происшествия прибыл только начальник ИТК-16 Федор Иванович Гуреев, который попытался разрядить ситуацию мирным путем. Однако сделать это ему так и не удалось (рис. 15).

Из показаний Ф.И. Гуреева на предварительном следствии: «Когда после тревожного сообщения я подъехал к КПП колонии, меня здесь встретили мой замполит В.И. Брунер и начальник оперчасти Н.В. Костюк. Они кратко доложили обстановку, после чего я принял решение идти на территорию ИТК для переговоров, хотя меня и уговаривали этого не делать. Через КПП ИТК-16 мы прошли втроем: я, Брунер и Костюк. К тому моменту штаб жилой зоны уже горел, а неподалеку от КПП стояли заключенные, на взгляд – человек 500. При нашем приближении толпа затихла, и я спросил: «В чем дело?» Тогда кто-то из толпы крикнул: «Зачем застрелили двоих пацанов?» Я стал объяснять, что часовой никого не убивал, а только ранил, да и то одного заключенного, и если он виноват, то понесет ответственность, но меня уже не слушали. Раздались крики: «Бей их!», а потом в нашу сторону полетели палки и камни.

Толпа быстро окружила нас, и кто-то из заключенных ударил меня палкой по переносице, от чего пошла кровь. Я все время им кричал: «Прекратите, не усугубляйте свое положение!», но меня не слушали. Во время нападения у меня с руки сорвали часы «Полет», забрали деньги из карманов – 1 рубль, сорвали с кителя погоны и орденские планки. Тут я увидел, как в стороне бьют ногами Брунера, и стал кричать: «Не трогайте замполита, лучше бейте меня!» В ответ из толпы стали кричать: «Тащи начальника в уборную, там его утопим!» Меня потащили в сторону, и по пути кто-то надел мне на голову мусорное ведро, но мне удалось сбить его на землю. Через некоторое время меня бросили около забора и оставили в покое. Мне удалось сорвать ногой проволоку и по контрольно-следовой полосе дойти до КПП, где я увидел избитых Брунера и Костюка. Прямо от КПП меня на машине отправили в больницу».

Расплата

К полуночи стало ясно, что без применения силы усмирить взбунтовавшиеся колонии не удастся. Тогда начальник УВД Куйбышевского облисполкома В.П. Чистяков отдал приказ о проведении спецоперации по подавлению массовых беспорядков.

Вот что вспоминал полковник в отставке Б.А. Никифоров:

- Еще до нашего прибытия было организовано усиленное патрулирование по внешнему периметру взбунтовавшихся колоний. На всех сторожевых вышках, согласно инструкции, были выставлены ручные пулеметы с полным боекомплектом. Как вскоре оказалось, это было сделано вовремя: до начала операции большие группы заключенных трижды пытались прорваться наружу, предварительно разрушив при этом основное ограждение колоний. Однако каждый раз наши бойцы открывали предупредительный огонь из пулеметов, и масса взбунтовавшихся заключенных тут же откатывалась от заграждений обратно.

Непосредственно к операции по подавлению массовых беспорядков мы приступили в час ночи. По сигналу быстро открылись основные ворота в жилой зоне ИТК-16, и на территорию колонии одна за другой вошли несколько оперативных групп. Впереди шли офицеры, вооруженные автоматами, за ними - бойцы с собаками. Все мы были готовы к решительному сражению, если вдруг заключенные оказали бы нам сопротивление. Однако никакого боя не получилось: едва лишь стали открываться ворота, а за ними послышался лай собак, как все участники беспорядков тут же разбежались по уцелевшим баракам и попрятались, кто куда смог. В связи с этим никакой тяжелой техники, например, бронетранспортеров или спецавтомашин, при вхождении внутренних войск в ИТК-16 и ИТК-7 не применялось (рис. 16-18).

Следом за оперативными группами на территорию колонии въехали пожарные машины. Впрочем, огнеборцам тушить особо ничего не пришлось, потому что за те несколько часов, пока в колонии властвовали бунтовщики, все подожженные ими деревянные строения уже успели сгореть дотла. Так что пожарные лишь залили водой дымящиеся пепелища, чтобы где-нибудь не затаился источник огня, и уехали.

С рассветом на место происшествия прибыла большая следственная бригада, составленная из работников прокуратуры, милиции и КГБ. Разбившись на более мелкие группы, в каждую из которых были включены работники оперчастей ИТК-16 и ИТК-7 и вооруженные автоматами бойцы внутренних войск, следователи начали сортировать заключенных. Выделяли три основные группы. В первую очередь искали лидеров и активных погромщиков – таковых нашли около полусотни. Затем выделили заключенных, которые, хотя и бегали в пьяном виде в общей толпе, но ничего не громили и не поджигали, а просто составляли «серую массу». И, наконец, около половины из числа обитателей этих двух колоний вообще не принимали никакого участия в беспорядках, а некоторые во время общего разгула даже спасали сотрудников колонии.

Следствие по факту массовых беспорядков в ИТК-16 и ИТК-7 продолжалось более года. В итоге на скамье подсудимых по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ст. 77-1 УК РСФСР (действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений) и ст. 79 УК РСФСР (массовые беспорядки) оказалось 32 человека из числа осужденных, находившихся 21 мая 1970 года в ИТК-16 и ИТК-7. Стоит добавить, что если 79-я статья Уголовного кодекса РСФСР предусматривала лишение свободы на срок до 15 лет, то статья 77-1 – вплоть до высшей меры наказания, то есть до смертной казни.

Когда судье Самарского областного суда А.В. Дунаеву передали это дело для его подготовки к слушанию, он сразу понял, что процесс обещает быть очень сложным. Ведь кроме 32 подсудимых, одних только свидетелей из числа заключенных по делу проходило более 100 человек. Поэтому сразу же встал вопрос: в каком помещении проводить судебный процесс? Везти такое количество заключенных в Куйбышев – это вполне очевидный и ничем не оправданный риск. Поэтому решили слушать дело в Сызрани, где в СИЗО находились все подследственные. Но и в этом городе пришлось довольно долго подбирать подходящее помещение, потому что все предлагаемые для этих целей заводские клубы представляли собой старые деревянные здания, и власти всерьез опасались, что родственники подсудимых устроят здесь поджог.

В конце концов решили проводить судебные заседания непосредственно в здании Сызранского следственного изолятора № 2, более известного как Сызранская тюрьма. Под зал суда переоборудовали столярную мастерскую, где соорудили клетки для подсудимых. При этом на улице позади судейского стола, у открытого окна, дежурила пожарная машина с водяным стволом наизготовку, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств можно было быстро «охладить пыл» бунтовщиков.

Закрытый судебный процесс проходил под усиленной охраной подразделений внутренних войск. Судебные слушания продолжались в течение всего лета 1971 года. В итоге все подсудимые были признаны виновными, а 29 из них приговорены лишению свободы на срок от 2 до 15 лет. Но строже всех суд поступил с тремя упоминавшимися выше лидерами массовых беспорядков – Феоктистовым, Яхоновым и Богачевым. Они были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. Просьбы о помиловании, направленные осужденными в Верховный суд СССР и Президиум Верховного Совета СССР, были отклонены. Приговор суда в отношении Феоктистова, Яхонова и Богачева был приведен в исполнение в 1972 году (рис. 19).

Кстати, в конце 1970 года в стране все-таки была объявлена амнистия, хотя и не такая масштабная, о какой тогда мечтали осужденные. Что же касается начальника ИТК-16 Ф.И. Гуреева, то он вскоре после тех событий был освобожден от своей должности и уволен из органов внутренних дел. Тогда же была полностью ликвидирована ИТК-7, и с того времени в Самарской области больше нет исправительной колонии с таким порядковым номером (рис. 20).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

(При подготовке публикации использовались материалы уголовного дела № 2-46-1971 года из архива Самарского областного суда).

Просмотров: 3739