Белая собака Сатаны

В XIX веке питательная среда для суеверий в нашей стране была очень обширна. Более 95 процентов населения Российской империи тогда составляли крестьяне, в большинстве своем неграмотные, подверженные мифам и легендам. И хотя благодаря земской реформе императора Александра II школы стали более-менее доступны не только для городских, но и для сельских жителей, все равно многие крестьяне знахарям и ворожеям тогда по-прежнему доверяли куда больше, чем приезжим учителям (рис. 1).

Страшная находка

До каких крайностей иногда доходили крестьянские суеверия, показывает одно из уголовных дел Самарского окружного суда XIX столетия, ныне хранящееся в фондах Центрального Государственного архива Самарской области. А началась эта история в конце мая 1861 года, когда неподалеку от села Белый Яр Ставропольского уезда (ныне оно находится на территории Ульяновской области) случайными прохожими была сделана страшная находка – упакованные в мешки два разрубленных человеческих тела, одно мужское, другое женское.

Личности мертвых полиция установила довольно быстро. Ими оказались жители соседнего села Чувашский Калмаюр - отставной солдат Иван Попов и одинокая крестьянка Марфа Кузьмина, оба примерно 50-летнего возраста. Как выяснило следствие, дом Кузьминой стоял на отшибе, и у нее в деревне была весьма дурная слава. Все селяне рассказывали, что она занимается ворожбой и чуть ли не колдовством, и при этом часто пьянствует, да и вообще ведет развратный образ жизни, поскольку около ее дома нередко замечали незнакомцев подозрительного вида.

Деревенские пьяницы тоже постоянно оказывались у нее в гостях, и одним из завсегдатаев Кузьминой как раз и был названный выше Иван Попов. Приятели отставного солдата потом рассказывали, что после посещения «нехорошего» дома Иван часто бывал не просто под хмельком, но при этом он выглядел еще и необыкновенно бодрым и веселым, будто бы эта отшельница своим колдовством возвращала ему частичку молодости.

Сам же Иван рассказывал, что Марфа угощала его странным зельем, которое на вкус вроде бы не отличишь от водки, но только после него все тело словно бы наливалось неведомой силой. В доказательство своих слов после одной из таких гулянок отставной солдат однажды одним ударом свалил на землю деревенского бугая Федьку Храмова, который стал было насмехаться над его рассказом. Но это было еще не все зрелище. После своего удара Попов легко поднял шестипудового Федьку с земли и без видимый усилий перебросил его через саженный забор. На публику все случившееся произвело сильное впечатление. 

Правда, эта телесная сила из отставного солдата улетучивалась довольно быстро. Наутро после гулянки с ворожеей он едва выползал из своей избенки, и тогда в этом враз постаревшем пьянице уже трудно было узнать вчерашнего силача. А его соседи, видя эту разительную перемену, только лишь крестились и шепотом сетовали, что все происходящее с Поповым есть не что иное, как колдовство, и до добра оно не доведет.

Ночное видение

Поэтому никто из деревенских даже и не удивился, когда местный пьянчужка, придя однажды майским утром к дому Марфы Кузьминой за опохмелом, вдруг пулей вылетел с ее двора и помчался по улице с истошным воплем: «Они оба мертвые!» Сбежавшиеся на крик сельчане увидели печальную картину. На скамейке у крыльца, привалившись друг к другу, сидели Марфа Кузьмина и Иван Попов. Можно было подумать, что они просто отдыхают, если бы у обоих не было остекленевшего взгляда и странного выражения лица, в котором угадывалось одновременно и удивление, и смертная тоска, и даже испуг. А когда кто-то слегка тронул сидящего Попова за плечо, оба тела беззвучно повалились на землю.

Послали за полицейским сотским Дмитрием Матвеевым. Для справки: в Российской империи это была выборная должность, на которую в каждом селе обычно выдвигали самого уважаемого и умудренного опытом крестьянина, владеющего грамотой и знающего основы законов. В обязанности полицейского сотского входило проведение первичного дознания по мелким происшествиям в селе, а в случае серьезного преступления – организация охраны места происшествия и вызов в село следователя и уездного пристава.

Прибывший к дому Кузьминой Дмитрий Матвеев тут же послал гонцов за представителями властей, и назначил караульщиков, которые должны были охранять дом Кузьминой и мертвые тела до прибытия полиции, чтобы на месте происшествия все оставалось без изменений. Поэтому с наступлением ночи караульщики решили сидеть во дворе вдвоем, чтобы им было не так жутко в этом колдовском месте.

Поутру полицейский сотский пришел к дому проверить, как здесь обстоят дела, и обнаружил обоих стражников лежащих пьяными в кустах за пределами двора, хотя и напротив ворот. Когда мужики пришли наконец в себя, они рассказали, что выпили самогону потому, что ночью натерпелись страху. По их словам, около полуночи около тела Кузьминой, лежащего на земле, вдруг появилось нечто белое, напоминающее маленькое облачко. Они осторожно подошли ближе – и увидели какое-то непонятное существо, напоминающее белую собаку. Она повернула голову в их сторону, открыла пасть – и вдруг на их глазах начала расти, быстро достигнув размеров теленка. Мужики стояли и смотрели на это зрелище, словно парализованные. Собака оскалилась, выражение ее морды стало похоже на зловещую улыбку – и вдруг видение исчезло с глаз (рис. 2).

Караульщики не помнили, как они выбежали со двора и оказались в доме одного из них. Лишь когда они хватили самогону, нервная дрожь из них стала уходить. Здраво рассудив, что им может крепко нагореть за оставление поста, стражники, захватив с собой початую бутыль и немного закуски, все же рискнули вернуться на проклятое место.

Прибывший уездный следователь подробно записал в протокол рассказ охранников о белой собаке, но высказал мнение, что это не что иное, как пьяный бред. Тем временем следователь написал заключение, что Кузьмина и Попов отравились самодельным алкогольным напитком собственного изготовления.

Обоих покойников, как и положено, похоронили по православному обряду на третий день после смерти. Но уже вскоре после похорон к полицейскому сотскому явилась делегация из нескольких деревенских мужиков и баб с требованием созвать сельский сход. Оказалось, что в течение нескольких ночей после памятного события сельчане слышали со стороны кладбища неясные стоны и крики, а кто-то вроде бы даже видел там неясные тени и фигуры в призрачном облачении.

Для всех сельских жителей было совершенно ясно, в чем тут дело. «Это души колдуньи и ее полюбовника никак не могут найти себе покоя, - говорили мужики. – Ночью после их смерти за их душами приходил сам сатана в образе белой собаки, но он не стал делать свое дело в присутствии караульщиков. Надо убрать нечистую силу с православного кладбища, чтобы на все наше село не упало проклятие» (рис. 3).

Наказание за святотатство

В итоге деревенский сход решил, что тела нечестивцев нужно немедленно выкопать из могил и увезти их подальше от Чувашского Калмаюра. Полицейский сотский пытался было возражать, но сельчане его поначалу не слушали, а потом и вовсе пообещали сместить с должности. В итоге Матвеев вынужден был согласиться с мнением схода.

 На раскопки могил вызвались пойти 14 деревенских мужиков, самых храбрых и крепких. Разрыли их быстро, а когда вытащили наверх гробы и разбили их, то оказалось, что на телах совсем не видно следов тления. Это еще больше настроило сельчан на исполнение своего решения, потому что самый опытный из них сказал, что не подвергаются разложению после смерти только трупы колдунов, души которых еще не забрал сатана. Поэтому решили тела не просто вывезти с кладбища, но разрубить их на мелкие части. Совершить это действо согласился татарин Ибят Рафиков, но попросил перед этим выпить штоф вина.

Уложенные в мешки части тел Кузьминой и Попова уложили в телегу, и крестьянин Гурьян Ильин отвез этот страшный груз за 20 верст к соседнему селу Красный Яр, где и сбросил его в овраг.

Решением Самарского окружного суда все крестьяне, принимавшие участие в осквернении могил, были признаны виновными в святотатстве и глумлении над православными церковными обрядами (кощунстве). Больше всех досталось бывшему полицейскому сотскому Дмитрию Матвееву, который, хотя и не принимал участия в раскопках места захоронения, все же не смог остановить преступников и не сообщил о произошедшем в уездное полицейское правление. По решению суда он был приговорен к трем месяцем тюремного заключения. Остальные участники действа получили по два месяца тюрьмы. При этом татарина Ибята Рафикова, как не относящегося к православной вере, суд постановил наказать «всего лишь» 30-ю ударами розог.

(Материал написан на основе реального уголовного дела 1861 года, ныне хранящемся в Центральном государственном архиве Самарской области. ЦГАСО, Ф-154, оп. 1, д. 473).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Просмотров: 2496