Самара благоустроенная

Вопрос о благоустройстве улиц, площадей и других общественных мест всегда являлся одним из важнейших пунктов работы любого мэра. Оно и понятно: ведь именно по внешнему облику города и наши гости, и коренные жители в первую очередь судят о работе муниципальных чиновников. Однако примерно те же самые проблемы, что и сейчас, властям Самары приходилось решать и десятки, и сотни лет назад. Время идет, но вопросы благоустройства города по-прежнему остаются острыми и злободневными.

Эх, Самара-городок…

В древние времена бытовые вопросы решались достаточно просто: воду приносили из соседней реки, для отопления деревянных домов строили печи, а мусор и прочие отходы жизнедеятельности вывозили в яму за поселком, где и закапывали. Однако постепенно требования к комфорту у населения росли, многие деревни превращались в города с десятками тысяч жителей – и в результате местным властям с каждым годом приходилось тратить все больше и больше времени и средств на разрешение городских коммунальных проблем.

Самарская крепость после ее основания князем Григорием Засекиным (рис. 1, 2)

в 1586 году в коммунальном отношении ничем не отличалась от прочих русских поселений XVI столетия. Вывозом за город различного мусора, а также содержимого нужников занимались золотари, которые создавали целые артели. Труд водовозов и золотарей был тяжелым и не слишком престижным, но вместе с тем достаточно прилично оплачивался. Как и во всех профессиях, здесь имелось немало цеховых секретов, и потому в силу своей специфики водовозы и золотари старались передать их по наследству сыновьям, те в свою очередь внукам, и так далее.

Из немногих дошедших до нас самарских документов XVIII – начала XIX веков можно узнать, что в те времена спуск из города к берегам рек во многих местах находились в первобытном состоянии (рис. 3, 4, 5).

Из-за прибрежного беспорядка и крутизны склонов к воде трудно было подойти и тем более съехать. Лишь после пожара очередного катастрофического пожара 1765 года, уничтожившего три четверти города, последовал указ Екатерины II (рис. 6),

который предписывал навести порядок в самарском благоустройстве и коммунальном хозяйстве.

Узнав о постигшем город бедствии, всероссийская самодержица повелела командировать в Самару нарочного с приказом «снять план… как лучше и пристойнее новые строения там завести и все сие как наискорее прислать сюда в Сенат». Для выполнения царского распоряжения казанский губернатор Квашнин-Самарин, в ведении которого в то время находился наш город, отправил в Самару геодезиста Пономарева. Планировку улиц и последующую их застройку предписывалось производить в соответствии с вышедшим еще до пожара указом Сената от 4 октября 1758 года, где говорилось: «…большие улицы оставлять шириною по осьми, а переулки по четыре сажени». Мясной ряд, скотобойни, кузницы и другие производства, «от которых в городе зело бывает грязи, вони и непотребства», было велено вынести за пределы жилой застройки. Как доносил впоследствии в Сенат казанский губернатор, «…оное в самой точности исполнено».

Изыскания Пономарева послужили основной для создания плана регулярной застройки Самары. Осенью 1765 года появилось сенатское распоряжение с предписанием «склонять жителей города к строительству каменных домов, или, по крайней мере, деревянных, но на каменном фундаменте». Это была первая попытка придать всему коммунальному хозяйству Самары и ее внешнему облику вид европейского города. В документе указывалось, что город должен был строиться «не иначе, как по плану, Высочайше утвержденному, чтобы улицы в нем были прямыми и широкими». При этом предписывалось строжайше соблюдать правила «Строительного Устава», то есть делать их шириною не менее чем 10-15 саженей (рис. 7).

А еще по тому же «Уставу» от городских властей требовалось, чтобы они обеспечивали регулярную уборку улиц от мусора и бытовых отходов. Все они «должны быть планируемые до самых домов, дабы ям и бугров на них не было». Мостовые же на всех улицах предписывалось делать только каменные, а частные постройки с того времени можно было производить «не иначе, как с дозволения местного начальства». При этом «строить тесно» в Самаре больше не допускалось. Власти были обязаны разъяснить населению, что отныне обывательские дворы должны застраиваться только по приведенным выше правилам, а около них везде соблюдаться чистота и порядок.

Однако самарцы и в XVIII веке отнюдь не отличались законопослушностью, и потому бессистемное строительство при полном попустительстве городских властей продолжалось и после обнародования высочайшего повеления. Лишь очередной катастрофический самарский пожар 1772 года вновь напомнил столице о вышедшем за семь лет до того указе и о необходимости срочно составить план благоустройства города. Правда, он был готов лишь спустя 10 лет, в мае 1782 года (рис. 8).

Вот так Самара получила свой первый регулярный план своей перспективной застройки и развития городского хозяйства.

Это был чертеж с официальным заглавием «Геометрический план Симбирского наместничества города Самары, снятый в 1782 году мая 14 дня уездным землемером Сахаровым». Чертеж был подписан губернатором Симбирского наместничества Ингельстремом и утвержден в Санкт-Петербурге. План предполагал размещение города на достаточно большой по тому времени территории, с жесткой сеткой улиц, образующих кварталы со средним размером сторон в 150 и 200 метров. Границы тогдашней Самары проходили по современным улицам Садовой и Красноармейской. По этому «геометрическому» плану самой первой в городе стала ранее почти не существовавшая Большая улица (ныне улица Водников). Позже параллельно ей протянулась Казанская улица (ныне улица Алексея Толстого). За ней возникли улица Вознесенская (ныне улица Степана Разина), далее – Саратовская (ныне улица Фрунзе) (рис. 9, 10, 11).

«Геометрический» план

Строгие и четкие линии, протянувшиеся вдоль Волги, в свою очередь пересекали поперечные улицы, которые первоначально назывались «пробойными» или «проломными». Название это связано с характером их возникновения – ведь «проломные» улицы приходилось прокладывать (проламывать) сквозь уже сложившуюся в городе застройку, чтобы «жители города могли видеть неповторимые по красоте дали Волги» (выражение одного из архитекторов, сохранившееся в архивных документах). В итоге самой первой «пробойной» (или «поперечной») улицей в нашем городе стала Успенская (современная улица Комсомольская).

Позже параллельно ей возникла улица Духовная (ныне улица Григория Засекина), затем Старо-Самарская (ныне улица Крупской) и Воскресенская (ныне улица Пионерская). Далее шли улицы Заводская (ныне Венцека), Панская (ныне Ленинградская), Предтеченская (ныне Некрасовская), Москательная (ныне Льва Толстого), Алексеевская (ныне Красноармейская), и другие (рис. 12-17).

Всего же по «геометрическому» плану 1782 года в городе предусматривалось создать пятьдесят жилых равновеликих кварталов с размещением в каждом из них в среднем по 16 равноценных по площади дворовых усадеб. Градостроители конца XVIII века рассчитали, что уездная Самара будет состоять примерно из 800 дворовых участков.

В конце XVIII – начала XIX веков волжскую воду по самарским улицам по-прежнему продолжали развозить в бочках многочисленные водовозы. Они же в случае необходимости доставляли воду и для тушения пожаров. Работу им существенно облегчили съезды к берегам Волги и Самары, устроенные по решению властей после начала реализации «геометрического» проекта развития городской планировки и всего коммунального хозяйства. Правда, жители некоторых районов Самары, кроме волжской воды, использовали также воду из немногочисленных городских колодцев. Однако по своему качеству, да и по количеству самарская колодезная вода, конечно же, не могла удовлетворить и десятой доли нужды в ней быстро растущего города.

В 1804 году был утвержден еще один «геометрический» план города, который, впрочем, на деле мало чем отличался от первого – разве что еще одним уличным рядом, образующим пять новых кварталов в границах современных улиц Рабочей и Самарской. Тем не менее обывательские строения города и в начале XIX века продолжали оставаться в основной массе деревянными. Всего же в Самаре того времени было 707 домов. К 20-м годам XIX столетия в городе сформировались две торговые площади: Александровская и Алексеевская (ныне площади Хлебная и Революции). На них несколько раз год проходили большие ярмарки, и после каждой на площадях и в их окрестностях оставалось громадное количество мусора и нечистот. Накапливаясь из года в год, они становилось серьезной головной болью для городских властей.

В течение 70 лет после получения Самарой в 1780 году статуса уездного города она имела вид типичного уездного захолустья из дальней российской провинции, застроенного в основном деревянными одноэтажными домами в центре и трущобными кварталами бедноты на окраинах. Все улицы в Самаре были немощеные, глинистые или песчаные, и лишь кое-где оборудованы деревянными тротуарами. Однако они быстро приходили в негодность, и тогда, по сути дела, мало помогали передвижению пешеходов.

Некоторый уход за улицами и устройство тротуаров производились лишь в центральной части города – в районе нынешней Хлебной площади, где располагались присутственные места: городническое правление, уездный суд, дворянская опека, уездное казначейство с кладовыми для денежной казны, а также городской архив. Здания, выстроенные вокруг самого главного, где заседал городничий, были самыми лучшими в городе, а некоторые даже каменными. Именно поэтому центральный квартал города в то время по старинке именовался «крепостью», хотя последняя земляная крепость в Самаре была разрушена почти за сто лет до этого. Здесь же располагались кордегардия для караула, цейхгауз военно-инвалидной команды, казенный провиантский магазин, винный подвал и тюрьма для преступников.

"…Вне крепости, - читаем мы в одном из описаний города 20-х годов XIX века, - обывательского строения деревянного - 707, лавок торговых - 9, а также кузницы, и также мясныя, рыбныя, калашныя, хлебныя амбары над рекой Самарой для ссыпки разного хлеба… В городе две торговые площади, а именуются оные: первая верхним, а вторая - нижним рынком, на коих производятся торги только по воскресным дням, привозимым из окрестных селений крестьянами разным хлебом и всякими жизненными припасами, а из них: на нижнем - только в летнее время, на верхнем - во все годовое время». При этом надо отметить, что вплоть до середины XIX века улицы города, и даже в центре, вообще никак не освещались, и потому по ночам Самара погружалась в кромешный мрак.

В целом же Самара 20-х – 30-х годов XIX века была почти исключительно деревянной и больше напоминала село, чем город, особенно на окраинах, где издавна жил исключительно лишь бедный люд. В районе нынешней Хлебной площади (рис. 18)

теснились маленькие домишки в два окна – третьим было так называемое волоковое. Крылись эти лачуги соломой, а вокруг них стояли обыкновенные деревенские плетни. По краю Троицкой площади, где сейчас находится одноименный рынок (рис. 19),

в то время тянулся глубокий овраг, за которым уже начиналась дикая степь.

На месте теперешней площади Революции (тогда Алексеевской) находилось озерцо грязной воды, высыхавшее лишь в большую засуху. Лишь во второй половине столетия эта площадь стала постепенно застраиваться лавочками, лавками, ларями, составлявшими гостиный двор. И лишь когда на ней поставили памятник Александру II, площадь была выровнена, замощена и засажена деревьями (рис. 20).

Не лучше в это время выглядела и торговая Воскресенская площадь (ныне Самарская) (рис. 21),

которая вечно была покрыта лужами и грязью, а в базарные дни еще и завалена всяким мусором, оставшимся от торговцев. А там, где ныне находится площадь Куйбышева, в 20-х годах и вовсе был пустырь, изрытый буераками, представлявший собой обиталище для целой стаи полудиких собак. Лишь по краю оврага тянулись редкие хибарки местной бедноты. На месте же нынешнего драматического театра возвышалась огромная земляная насыпь, которую было ни обойти, ни объехать.

Экономический подъем 30-х годов XIX века дал заметный толчок для строительства в Самаре. Если с 1782 года и до середины 20-х годов в городе строилось в среднем 3,5 жилых дома ежегодно, то с указанного времени в течение года число ежегодных новостроек выросло до трех десятков. Однако и тогда возводить каменные дома никто из горожан по-прежнему не хотел, главным образом по причине дороговизны стройматериалов. К концу 30-х годов XIX века таких зданий в Самаре насчитывалось всего 20. Ее улицы по-прежнему не были замощены, из-за чего в период весенней и осенней распутицы город утопал в грязи (рис. 22).

В 1840 году правительствующим Сенатом был утвержден очередной «геометрический» план города (рис. 23),

который незначительно расширил границы Самары. Теперь, согласно проекту, она должна была простираться на севере - до улицы Симбирской (ныне улица Ульяновская), а на востоке – до улицы Уральской (ныне улица Братьев Коростелевых). Однако и этот план тоже не удалось воплотить в жизнь, поскольку очередной пожар 1840 года уничтожил значительную часть города. Тем не менее буквально в течение нескольких лет после этого несчастья Самара вновь отстроилась, и в 1847 году в ней насчитывалось 1645 жилых домов, в том числе 62 каменных. Город к тому времени уже стал крупнейшим в регионе поставщиком заволжского хлеба, и тогда в столице России стали понимать, что уровень экономики нашего региона явно перерос масштабы обычного отдаленного уезда. Самара все настойчивее требовала не только расширения городской территории, но и изменения своего административного положения.

Некоторые историки считают, что к решению об изменении статуса нашего города в 1851 году императора Николая I(рис. 24)

подтолкнули очередные катастрофические самарские пожары. В 1848 году пламя уничтожило три четверти города, но не успели обыватели еще как следует отстроиться, как 13 июня 1850 года в результате очередной огненной катастрофы деревянная Самара выгорела снова – на этот раз почти полностью. Ситуация была такова, что в декабре 1850 года городе долго не могли найти здание, в котором можно было бы разместить только что образованное губернское правление, а также 1 января провести торжества по случаю открытия Самарской губернии и назначения на должность первого губернатора С.Г. Волховского. Лишь после переговоров с симбирским купцом И.И. Макке была достигнута договоренность о снятии в аренду принадлежащего последнему каменного дома на Казанской улице (ныне Алексея Толстого), который даже после пожара находился в неплохом состоянии.

Уже к концу 1851 года в новом губернском городе, согласно официальным данным, проживало 19753 человека и насчитывалось свыше 2200 домов, из них 253 каменных, а также шесть церквей. Территорию Самары в это время пересекало около 200 улиц, из которых почти все были прямыми и широкими, но ни на одной из них, выражаясь современным языком, не было твердого покрытия.

Первый самарский губернатор Степан Григорьевич Волховский (рис. 25)

прослужил в этой должности всего лишь два с половиной года. В апреле 1851 года в губернии по его распоряжению были созданы врачебная управа и приказ общественного призрения (по современному – служба социального обеспечения). Затем он также открыл совестный суд, уголовная и гражданская судебные палаты, и еще проинспектировал городскую тюрьму, где крайне обеспокоился условиями содержания заключенных. Однако заняться вопросами городского благоустройства и коммунального хозяйства по причине своего возраста и сопутствующих болезней Волховский так и не успел.

Тем не менее и в его бытность после пожаров 1848 и 1850 годов Самара восстанавливалась очень быстро. По ходатайству Волховского, направленному в Сенат, уже через два месяца в Санкт-Петербурге началась подготовка очередного градостроительного плана для нового губернского центра, который императором Николаем I был утвержден уже при следующем руководителе региона.

Губернатор с немецкой педантичностью

В мае 1853 года, уже через несколько дней после ухода в отставку С.Г. Волховского, министр внутренних дел России Л.А. Перовский подписал указ о назначении на его место Константина Карловича Грота (рис. 26).

До этого он находился в должности чиновника по особым поручениям при МВД, и показал себя на этой работе с самой лучшей стороны.

За семь последующих лет при непосредственном участии Константина Карловича в нашем городе было открыто множество учреждений просвещения и культуры: деревянный театр на 550 мест, губернская мужская гимназия, женские приходские училища, духовная семинария, публичная библиотека, и так далее. Кстати, именно поэтому коллектив нынешней Самарской областной научной библиотеки вот уже в течение нескольких лет добивается присвоения своему учреждению имени К.К. Грота.

Именно при нашем втором губернаторе с его немецкой педантичностью и дотошностью в Самаре начались невиданные до того момента работы по благоустройству городской территории, в том числе мощение улиц и создание единой системы по уборке и вывозу мусора и прочих отходов. По указанию Грота почти сразу же после его приезда в наш город на улицах Самары впервые началось устройство тротуаров. А в 1856 году была завершена работа по благоустройству двух съездов к Волге и Самаре: один на Соборной улице (ныне Молодогвардейской), другой - по Заводской (ныне – улица Венцека). Теперь на указанных участках водовозы могли проехать на речной берег без помех и в любую погоду, будь то осенние дожди или зимний гололед.

Еще Гроту предстояло заняться воплощением в жизнь нового плана развития Самары, высочайше утвержденного 19 ноября 1853 года. Согласно этому проекту, в городе сохранялась «геометрическое» расположение улиц, причем оно предусматривалось не только в центре, но и в пригородах. Забегая вперед, следует сказать, что в дальнейшем, уже в 60-х годах XIX века, городская черта отодвинулась еще дальше на север и на восток - до границ современных улиц Полевой, Мичурина и Агибалова. А построенная в 1872 году земская больница (ныне больница имени Пирогова) оттеснила городскую черту уже до современной улицы Первомайской. В то время эти места только-только начали застраиваться дачными поселками и частными домами (рис. 27).

В новом плане разработчики впервые в самарской практике предприняли попытку территориального зонирования города. Так, Засамарская слобода поэтому проекту предназначалась только для размещения объектов промышленного производства – фабрик, заводов, мельниц, элеваторов и так далее. При этом все жилые строения отсюда предполагалось вынести в связи с тем, что эта весной вся эта территория обычно оказывалась залитой талыми водами реки Самары (рис. 28).

В период своей разработки Генеральный план 1853 года в течение всего лишь двух лет изменялся четыре раза. Зато после своего окончательного утверждения в Сенате он кардинально больше ни разу не переделывался в течение последующих 75 лет (до 1928 года). Сооружение в Самаре водопровода в 1887 году, а также застройка ее территории по генплану, с соблюдением необходимых противопожарных нормативов и правил «Строительного устава» дали свои результаты. К началу ХХ века общегородские пожары прекратились полностью, да и более мелкие уже не достигали былой мощи, когда огненная стихия всего лишь за несколько часов могла уничтожить половину Самары. Тем самым город получил возможность развиваться и увеличивать свою территорию за счет прилегающих поселков.

То обстоятельство, что Самара в 1851 году стала губернским городом, во многом поспособствовало еще одной противопожарной тенденции: она стала усиленно застраиваться каменными домами и быстро увеличиваться по площади. В губернском центре все казенные здания предписывалось строить только из камня. Разумеется, при их возведении архитектор обязан был проследить, чтобы строители в ходе работ строго выполнили все противопожарные требования. Например, печи необходимо было в обязательном порядке ставить только в удобных и безопасных в пожарном отношении местах. При этом между печью и ближайшей стеной должно было оставаться достаточно пустого пространства. А те места чердачного перекрытия, где на крышу выводились печные трубы, нужно было делать широкими для удобства чистки дымоходов.

Как гласил «Строительный устав», дымовые трубы в то время можно было строить только так, чтобы ее верхняя часть в разрезе была или круглой, или прямоугольной формы. Материал, из которого можно было делать эти трубы, тоже определялся «Уставом»: они обязаны были быть или гончарными (то есть из обожженной глины), или выполненными из лекального кирпича лучшего качества. Это правило действовало в первую очередь для обывательских домов.

Нормативы распространялись также и на общественные здания, к которым относились гостиные дворы, городские амбары, заведения общественного призрения, помещения для военного караула, и так далее. Например, в этом документе было записано, что «…казенные строения крыть железом или черепицею», что положено было «городские амбары строить в местах, безопасных от огня и наводнения», а различные торговые лавки предписывалось «строить только каменные. Всякие деревянные пристройки и деревянные лестницы к ним воспрещаются».

Надзором за строительством домов, прочих зданий и сооружений в Самаре занималась городская дума и ее исполнительный орган - городская управа, к которой перешли все дела, связанные со строительством. Управа утверждала планы и эскизы фасадов частных зданий, проверяла соблюдение противопожарных требований в проекте, а затем выдавала разрешение на постройку или перестройку дома. Наблюдение за правильным производством построек городская управа вела при содействии полиции, а на все крупные новостройки обязательно приглашался брандмайор из местной пожарной части.

Представитель власти следил за соблюдением красных линий улиц, предупреждал о нарушении границ земельных владений и требовал выполнения противопожарных условий «Строительного устава». А вот возведение частных фабрик и заводов могло начаться только с разрешения канцелярии губернатора, и, при этом, разумеется, идти только с соблюдением всех правил безопасности. Правда, здания фабрик и заводов не подчинялись никаким правилам оформления фасадов, высоты крыш и другим архитектурным нормам, ибо, согласно «Уставу», наружный вид этих строений мог соответствовать лишь их внутреннему расположению и потребностям здания.

Но определение внешнего облика предприятия - это единственный пункт, на решение которого хозяину будущего завода не нужно было спрашивать согласия властей. Все прочие требования, и особенно – требования безопасности, оставались едиными для любой новостройки. В частности, все лестницы на заводах и фабриках их владелец обязан был возводить только из камня или металла. Проведение на предприятие водопровода, устройство здесь газового или электрического освещения опять же можно было делать только с разрешения губернского правления. Разумеется, и после пуска завода или фабрики хозяин был обязан соблюдать на их территории все правила пожарной безопасности того времени. Всего в период с 1870 по 1890 года в Самаре было построено 59 крупных промышленных предприятий.

Одновременно в Самаре возводились каменные здания для самых разнообразных нужд: вокзал, торговые пассажи, лечебные заведения, гимназии, училища, театр, банки, и прочее. Кроме зданий общественного и делового назначения, из кирпича и камня в это же время возводились двух- и трехэтажные особняки богатых людей, доходные дома, частные бани, магазины, и так далее.

Правда, такие помпезные здания украшали только центральные улицы города (рис. 29, 30, 31).

А вот чуть подальше от центра в начале века в основном стояли лишь одноэтажные каменные дома. Окраинные же районы Самары и в эти годы по-прежнему продолжали застраиваться одно- и двухэтажными деревянными домами, хотя и на каменном фундаменте. Часто здесь возводили и дома смешанного типа: его первый этаж был каменный, второй - деревянный. Впрочем, в те годы деревянные дома обязательно должны были иметь брандмауэр, который предохранял их от пожара (рис. 32, 33, 34).

Проекты крупных строек всегда рассматривал лично губернатор К.К. Грот, и эта традиция затем перешла к его преемникам. Такой порядок способствовал тому, что город застраивался по единому плану, и к тому же это позволяло избегать различных злоупотреблений при размещении зданий и предприятий.

Еще одной из важных заслуг Грота в деле благоустройства города следует считать его настойчивые усилия по организации уличного освещения. Именно при нем в городе установили первые фонари для освещения улиц, работавших на спирто-скипидарной смеси.

Сейчас это трудно себе представить, но даже после того, как Самара в 1851 году стала центром обширной губернии, ее улицы с наступлением вечернего времени практически на всем пространстве города погружались в кромешный мрак. Лишь у парадных подъездов присутственных учреждений и у домов богатых горожан вывешивались фонари с установленными в них свечами. И если кому-то необходимо было ночью идти или ехать по личным или служебным надобностям, то он также вынужден был брать с собою переносные светильники, которые давали мало света, а в ветреную или дождливую погоду и вовсе были ненадежны и часто гасли. Неудивительно, что лихие люди на темных самарских улицах чувствовали себя достаточно вольготно.

Устройство уличного освещения на самарских улицах стало одним из главных пунктов реформы городского хозяйства, которую Самарская городская управа под давлением губернатора вынуждена была проводить с середины 50-х годов XIX века. Первый проект осветительных приборов Гротом был забракован, так как столбы для них предлагалось установить не слишком высокие, а сами фонари авторы проекта собирались заправлять дешевым хлебным спиртом. Губернатор потребовал использовать для освещения другое топливо, поскольку, по его мнению, «спирт будет быстро разворован и выпит если не фонарщиками, то городскими обывателями». В итоге высоту фонарных столбов комиссия утвердила не менее чем в 3 с половиной аршина (то есть не менее 2,5 метров), чтобы до светильника нельзя было дотянуться руками, а в качестве горючего в них теперь заливали спирто-скипидарную смесь, непригодную для употребления внутрь.

Первые 30 уличных фонарей в нашем городе были установлены на улице Дворянской (ныне Куйбышева) (рис. 35)

и зажглись в ночь на 3 декабря 1860 года. Правда, произошло это уже после отъезда Константина Карловича из Самары (он сложил губернаторские полномочия в феврале того же года). Но зато всего лишь через месяц после указанного события ночную темноту в нашем городе рассеивало уже свыше 100 таких фонарей, установленные, кроме Дворянской, также на улицах Панской, Саратовской, Заводской и Алексеевской площади. В 1861 году уличное освещение появилось также в Струковском саду. Для содержания этих осветительных приборов городская управа тогда учредила специальную статью расходов, а для ухода за ними введены хорошо оплачиваемые должности фонарщиков. Впоследствии число таких фонарей в городе перевалило за 300. Лишь в 1876 году на смену устаревшим спирто-скипидарным светильникам на улицы Самары пришли керосиновые фонари, причем их число быстро достигло 518.

«Самарская пыль не имеет себе равных…»

Несмотря на все усилия губернатора Грота и его преемников, стремившихся придать Самаре облик европейского города, положение дел с благоустройством и с гармоничной застройкой территории во второй половине XIXвека по-прежнему менялось очень медленно. Неудивительно, что будущий писатель Максим Горький (Алексей Максимович Пешков) (рис. 36),

проживший здесь несколько лет, отзывался о нашем городе следующим образом: «Прежде всего в Самаре бросается в глаза общий характер ее архитектуры. Тяжелые, без каких-либо украшений, тупые и как бы чем-то приплюснутые дома - серые, сутулые. Подслеповатые… Улицы прямые, но не мощены, грязны, изрыты колесами, дождями и свиньями… Она более грязна, чем, например, Казань и Астрахань. У нее более скверные мостовые, чем в Нижнем и Ярославле. Она не имеет садов и летом в ней можно задохнуться от пыли и жары, если вы не догадаетесь отправиться за город или в Струковский сад, единственное место в городе, заросшее чем-то действительно похожим на деревья».

И действительно, из-за отсутствия мостовых настоящим бедствием для города того времени была самая обычная пыль. Она поднималась и с волжской косы, на которой стояла Самара, и с ее песчаных и незамощеных, почти не убиравшихся улиц. А вместе с пылью при малейшем ветре на воздух взлетали также мусор и лошадиный навоз.

Врач губернской земской больницы, автор «Санитарного очерка г. Самары» Вениамин Осипович Португалов (рис. 37)

писал об этом так: «Наша самарская пыль едва ли имеет себе равную и что-нибудь похожее где-либо. Это совсем особого рода пыль. Как город степной, лишенный всякой растительности, с покатостью к югу, Самару во все лето обдувают южные и юго-западные ветры, которые поднимают целые вихри, целые облака тонкой удушливой пыли. Эта пыль как будто наполняет собой все пространство от земли до неба и залетает решительно всюду, покрывая толстым слоем мебель, книги, стены, все комнаты от пола до потолка… Пыль едкая, известковая, зловонная от примеси навоза несется струей… Пыль эта покрывает вас с ног до головы, и залетает вам в глаза, в рот, в нос, в бороду, за рубашку… Вы пробираетесь по улице чуть ли не ощупью… Дома вы не узнаете себя - лицо черно от пыли, руки грязные, глаза красные… Путешественник, подъезжающий к городу, ничего, кроме облака пыли, не разглядит».

Для уменьшения запыленности городского воздуха еще в 80-х годах XIX века была сделана первая попытка обсадки самарских улиц деревьями. Для этой цели была выписана большая партия посадочного материала из Хвалынска. Однако от недостатка воды почти все высаженные деревья погибли, и первый опыт массового озеленения города не удался. В итоге самарцам по-прежнему оставалось только мечтать о времени, когда площади и улицы «покроются растительностью цветников и аллеями развесистых кленов, берез, тополей и других дерев, и Самаре без зависти можно будет слушать восхваления Булонских рощ и Гайд-Парков» (строки из книги В.О. Португалов).

Еще хуже обстояло дело с очисткой улиц, летом – от грязи и мусора, а зимой – от снега. Во второй половине XIX века отходы более-менее систематически вывозились лишь из центральных самарских кварталов. В целом же вид города, конечно же, оставлял желать много лучшего, и эта картина ни в коей мере не способствовала приданию Самаре облика респектабельного губернского центра, благоприятного для ведения здесь хлебной и прочей торговли и для развития промышленности.

По-прежнему в Самаре плохо решалась и проблема уличного освещения. Выше уже говорилось, что впервые этому вопросу уделил должное внимание наш второй губернатор К.К. Грот. Именно при нем в 1860 году на городских улицах установили первые 30 осветительных фонарей, работавших на спирто-скипидарной смеси, на смену которым затем пришли керосиновые светильники. А с 1888 года в Самарскую городскую управу стали поступать первые предложения на устройство газового освещения – сначала в помещении драматического театра, а потом и в Струковском саду. Самым лучшим оказался проект, представленный одним из владельцев Жигулевского пивоваренного завода Альфредом фон Вакано (рис. 38).

Он предложил самарским властям построить по соседству со своим предприятием компактный газовый заводик, где светильный газ можно было бы в большом количестве вырабатывать из нефти, привозимой по Волге. Договор об этом строительстве подписали 22 мая 1889 года, а уже 1 сентября газовая продукция стала поступать на освещение пивзавода и драмтеатра, чуть позже – в городские присутственные места, а летом следующего года – и в уличные светильники, установленные на аллеях Струковского сада.

Продолжение коммунальной революции в Самаре опять оказалось связано с Жигулевским пивоваренным заводом и с его владельцами А.Ф. фон Вакано и М.М. Фабером. Из истории известно, что предприятие выдало свою первую продукцию 10 февраля 1881 года, но этой датой развитие заводских служб и территорий отнюдь не ограничилось. Уже через несколько лет при пивзаводе был создан целый комплекс объектов коммунального хозяйства, оснащенных по последнему для того времени слову техники. В первую очередь это была паровая установка, которая приводила в движение многочисленные механизмы и конвейерные линии предприятия, а также котельная, работавшая на мазуте. При ней тогда же построили хранилище нефтепродуктов, которое на то время было крупнейшим в Самаре – на его территории располагались даже резервуары на 3 тысячи тонн мазута.

В конце 80-х годов при пивоваренном заводе построили целый жилой корпус, в котором располагались квартиры для технических специалистов и общежитие для квалифицированных рабочих. Именно здесь впервые в Самаре была устроена система парового отопления, питавшаяся горячей водой от заводской котельной. С ее помощью в холодное время года отапливались и жилой корпус, и многочисленные цеха предприятия.

А высшим инженерным достижением Альфреда фон Вакано стало возведение в 1898 году заводской электростанции с первоначальной мощностью 150 киловатт, которая (опять же впервые в Самаре) стала питать систему электрического освещения не только в производственных цехах, но и в квартирах заводского персонала. В связи с завершением ее строительства 16 мая 1898 года фон Вакано сообщил самарским властям, что он прекращает производство светильного газа и закрывает свой газовый заводик, поскольку «с указанной даты пивоваренный завод, драматический театр и Струковский сад будут освещаться электричеством» (рис. 39, 40).

В это же самое время приглашенные из столицы инженеры уже начинали разработку проекта первой в нашем городе общественной электростанции. Ее сооружение вскоре началось на берегу Волги, неподалеку от Симбирского спуска (ныне Ульяновский), в непосредственной близости от Жигулевского пивоваренного завода. Пробный пуск первой очереди первой в Самаре общественной электростанции состоялся в ноябре 1900 года. В полном же объеме ее строительство завершилось только в 1901 году (рис. 41).

В момент окончательной сдачи этого энергетического предприятия в эксплуатацию силовые агрегаты уже достигали мощности в 660 киловатт.

Извечные дорожные проблемы

Во второй половине XIX века серьезным тормозом в экономическом развитии Самары стал острый недостаток в городе хороших дорог вообще, и в том числе отсутствие на них твердого покрытия – в частности. Это прекрасно понимали и все самарские губернаторы, и немногочисленная интеллигенция, и передовые представители деловых кругов. Однако дело с мощением улиц и с прочими направлениями благоустройства Самары, конечно же, целиком упиралось в финансовую сторону вопроса, в которой самарское купечество всегда проявляло невероятную прижимистость и скаредность. Именно хроническая нехватка средств во все времена оставалась главным тормозом на пути самых радужных проектов благоустройства Самары (рис. 42, 43, 44).

Как уже говорилось, самое первое в истории Самары мощение городских улиц было начато еще в 1856 году при губернаторе К.К. Гроте. Однако эти работы из-за недостатка финансирования всегда шли крайне медленно. Неудивительно, что в 1863 году коммунальная комиссия городской управы смогла отчитаться перед Думой лишь о том, что в течение семи лет удалось покрыть булыжником только некоторые из центральных самарских улиц, да и то частично. Именно здесь проживали представители власти, купечества и дворянства, а также располагались богатые магазины и лавки с самыми дорогими товарами. Мощение же остальных улиц, переулков и проездов за пределами центральной части города и вовсе постоянно откладывалось на неопределенный срок. При этом все попытки властей возложить укладку камня на домовладельцев успехом так и не увенчалась. Состоятельные граждане всячески уклонялись от этой обременительной обязанности, откупаясь от чиновников взятками, существенно меньшими по размерам, нежели стоимость работ по укладке булыжника.

С переменным успехом продвигались в жизнь и постановления городской управы, которая несколько раз пыталась возложить на домовладельцев задачу очистки прилегающих участков улиц от мусора, грязи и снега. Особенно актуальной эта проблема стала после появления тротуаров в центре города (60-70-е годы XIX века). И если руководители присутственных мест и общественных зданий по распоряжению управы безропотно нанимали дворников, которые круглогодично следили за порядком на подведомственном участке тротуара, то частные домовладельцы это всячески саботировали.

А в 1899 году группа гласных (по-нынешнему - депутатов) городской Думы во главе с торговцем Пензиным и вовсе вынесла на голосование проект постановления, согласно которому очистка улиц от мусора и снега и их мощение на домовладельцев… более не возлагались. Оказывается, несколькими месяцами раньше при очередном подсчете стоимости покрытия улиц булыжным камнем комиссия городской управы пришла к совершенно фантастической для того времени сумме - миллиону рублей.

Поскольку городской бюджет до таких средств явно не дотягивал, управа ввела специальный мостовой сбор со всех самарских домовладельцев. Конечно же, последним это очень не понравилось, и тогда через своих представителей, заседавших в Думе, они и выдвинули проект упомянутого выше постановления. И самое скандальное, что за его принятие проголосовало большинство гласных! В результате подобного «радения» о благоустройстве города две трети самарских улиц к началу ХХ века по-прежнему утопали в грязи, причем некоторые из них и после этого оставались незамощеными в течение многих последующих десятилетий.

Горько сетуя на столь беспринципную позицию мелких лавочников и домовладельцев, заседавших в Думе, гласный П.П. Подбельский (рис. 45)

выступил после этого со следующим заявлением: «До сих пор мне казалось, что городское правление в своих действиях по благоустройству города идет вперед и желает навести в нем порядок… Но, оказывается, даже самые передовые из наших почтенных гласных, как мы видим из их заявлений, желают совсем другого: возвратиться к первобытному состоянию улиц города, то есть к уничтожению мостовых».

Впрочем, речь Подбельского так и осталась «гласом, вопиющим в пустыне». Свое постановление об отмене мостового сбора Самарская городская Дума этого созыва так и не отозвала. Положение дел с мощением улиц и их уборкой смогло сдвинуться с места только после следующих думских выборов в 1904 году.

Ко времени Октябрьского переворота 1917 года в Самаре частично или полностью оказались замощены булыжником Дворянская, Панская, Саратовская, Заводская, Льва Толстого, Алексеевская, Вознесенская, Ильинская, Соборная и некоторые другие улицы, а также Алексеевская площадь и даже часть Воскресенской площади. Но затем в годы революционных событий, гражданской войны и послевоенной разрухи проблемами благоустройства в нашем городе власти фактически никак не занимались.

Реалии советского времени

Ко времени установления советской власти в Самаре границами нашего города с северо-запада и юга были берега рек Волги и Самары, а с востока и юго-востока - улицы Полевая и Вокзальная (ныне улица Агибалова). Планировка старой части города оставалась неизменной на протяжении многих десятилетий: длина и ширина каждого квартала в среднем не превышала 100-120 погонных метров, а ширина улиц - 25-27 метров.

Сразу же за городской чертой начинались окраинные поселки. В их число входили поселок Железнодорожный (до 1917 года – Мещанская слобода, а ныне - территория микрорайона имени братьев Кузнецовых), поселок Солдатская слобода (территория нынешнего Мичуринского микрорайона), поселок имени Шмидта (бывший поселок Запанской) и поселок Новый Оренбург (ныне поселок у станции «Речная»). Немного дальше располагались дачные поселения Афон (ныне на его месте находится жилой микрорайон на берегу Волги, ограниченный улицами Осипенко, Ново-Садовой и Соколова), Молоканские сады (микрорайон, протянувшийся между улицами Мичурина и Ново-Садовой от больницы имени Пирогова до улицы Осипенко) и Монастырские сады (ныне - кварталы между улицами Осипенко, Ново-Садовой, Челюскинцев и Мичурина).

Планировка всех перечисленных выше поселений была хаотичной. Почти ни в одном из них не выдерживалась сетка кварталов, да и там, где планировка все-таки кое-как прослеживалась, кварталы имели крайне ограниченные размеры – не более 60 метров в длину и ширину. А еще окраинные поселки заметно отличались от городской кирпичной застройки резким преобладанием одноэтажных деревянных домов. Общая территория Самары к 1917 году не превышала 27 тысяч гектаров (ныне – 469400 гектаров).

А за поселками имени Шмидта и Новый Оренбург, между линией железной дороги и берегом реки Самары, в сторону станции Безымянка шла сплошная стена густого леса, лишь изредка прерываемая небольшими участками лугов и степей. Тогда здесь не было ни дач, ни каких-либо других построек, ни тем более крупных зданий и промышленных предприятий. Лишь неподалеку от станции Безымянка, за линией железной дороги, еще в период между 1912 и 1914 годами был построен Самарский железнодорожный ремонтный завод, или, как его в то время называли, завод «Сажерез». В остальном же эта огромная территория, протянувшаяся к северо-востоку от нашего города вдоль правого берега реки Самары, в то время в хозяйственном отношении была освоена очень слабо.

К вопросу о твердом покрытии самарских улиц власти вернулись только к началу 30-х годов, когда в городе началось строительство новых общественных зданий, и в первую очередь Дворца культуры имени Куйбышева. В апреле 1932 года в нашем городе были уложены самые первые метры асфальтового полотна на улице Рабочей (бывшей Почтовой), на том ее участке, который находился под окнами здания областного комитета ВКП (б) и облисполкома (рис. 46).

Сейчас в этом здании располагается Самарская государственная академия культуры и искусств. В течение нескольких последующих лет новым для того времени материалом удалось покрыть еще некоторые участки улиц и тротуаров в центре города.

При этом нужно учесть, что в то время ведение таких работ в больших масштабах у нас было невозможно из-за полного отсутствия асфальтобетонных заводов. Битумно-гравийную смесь приходилось варить в огромных котлах непосредственно на месте стройки, а затем вручную заливать ею дорогу. Понятно, что производительность труда дорожников в этих условиях была крайне низкой.

По такой же «ручной» технологии в течение 1936-1938 годов укладывалось асфальтобетонное покрытие и на месте будущей площади имени Куйбышева (рис. 47-51).

Из сохранившихся документов и фотографий видно, что необходимые для бетонирования площади материалы на участки строительства завозились на тачках и конных повозках, а сваренный здесь же асфальт укатывали в основном ручными катками. Лишь на завершающем этапе, когда уже был почти готов грандиозный Дворец культуры, областному руководству удалось «выбить» для асфальтирования площади настоящий моторный каток, который ныне является обязательной техникой при любых автодорожных работах.

Из-за отсутствия необходимых технологий и оборудования в предвоенном Куйбышеве все работы по благоустройству прочих улиц, особенно на тогдашних городских окраинах, велись почти исключительно по старинке. В частности, заводу имени Масленникова, который в середине 30-х годов начал возводить жилые дома на месте дачного поселка, расположенного вдоль сегодняшнего проспекта Масленникова, проезжую часть улицы пришлось, как и в XIX столетии, покрывать не асфальтом, а булыжником. Именно так был замощен и перекресток этого проспекта с нынешней улицей Мичурина. А в сентябре 2011 года, который стал рекордным по объему дождевых осадков, этот участок дороги оказался размытым почти до основания, и тогда горожане с удивлением увидели выглядывающие из-под асфальта булыжники, уложенные сюда три четверти века назад.

Что же касается самых первых в нашем городе асфальтобетонных заводов, то они были возведены Управлением Особого Строительства (Особстроем) только в годы Великой Отечественной войны (рис. 52).

Такие предприятия тогда располагались на Безымянке, в непосредственной близости от новых авиационных производств. По этой причине асфальт на нижнем отрезке нынешнего проспекта Кирова и на улице Победы появился даже раньше, чем во многих местах старого города. В последующие годы протяженность дорог с твердым покрытием в Куйбышеве продолжала увеличиваться.

Кстати, накануне Великой Отечественной войны во всей Куйбышевской области за пределами областного центра было всего три участка дорог с асфальтовым покрытием: Куйбышев - Красный Яр, Куйбышев – Дубовый Умет и Сергиевск – Исаклы. А широкомасштабное строительство асфальтовых магистралей у нас началось только в 50-е годы.

А в августе 1940 года в предчувствии большой войны с фашистской Германии советское правительство, как известно, приняло решение о строительстве в Куйбышеве группы авиационных и моторных заводов. Специально для этой цели в нашем городе было образовано Управление Особого Строительства (УОС, или Особстрой). Уже через месяц в районе железнодорожной станции Безымянка состоялась закладка нулевого цикла новых предприятий. Но вскоре стало очевидно, что такая большая стройка вряд ли будет возможна без создания вокруг нее рабочего поселка, рассчитанного на 100-150 тысяч жителей (рис. 53, 54).

Впоследствии эта цифра была существенно скорректирована. По данным статистики, в 1946 году на Безымянке проживало уже более 200 тысяч человек. При этом все население Куйбышева за годы Великой Отечественной войны выросло с 350 до 600 тысяч человек, в основном за счет эвакуированных сюда с востока страны рабочих и служащих оборонных заводов. Тем самым благодаря невиданным для мирного времени темпам индустриализации Куйбышев к середине ХХ столетия вошел в десятку наиболее развитых в промышленном отношении городов СССР.

Что же касается самого населенного пункта под названием Безымянка, то он на карте нашей губернии впервые появился после того, как в 1875 году началась прокладка железнодорожной магистрали от Самары в направлении Уфы и далее до южноуральского города Златоуста. А поскольку эта линия была одноколейной, то для увеличения ее пропускной способности на всем протяжении дороги к 1896 году было построено 76 разъездов. Один из них, расположенный в 15 верстах от губернского центра, по имени протекавшей здесь маленькой речки и получил название Безымянка. Вскоре при нем возник пристанционный поселок, который постепенно расширялся за счет дачных владений.

Однако сам этот пригород в течение 30-х годов все еще оставался достаточно глухим, необжитым местом. Как уже было сказано, именно здесь осенью 1940 года и была заложена огромная строительная площадка, на которой при широком использовании дешевого труда заключенных стали возводиться упомянутые выше объекты, имеющие важное стратегическое значение для всей страны (рис. 55, 56, 57).

С самого начала работы Особстроя его руководство направило большие силы на возведение дорог с твердым покрытием, которые должны были связать Безымянку со старой частью областного центра и районами строительства. Так, к началу 1942 года наряду с асфальтированием Безымянского и Черновского шоссе (ныне улицы Победы и Гагарина) и Семейкинского шоссе (ныне это шоссе называется Московским) была также завершена прокладка трассы Безымянка - Красная Глинка (ныне проспект Кирова и участки Московского и Волжского шоссе в городе Самаре).

Но столичные и областные власти, приступив к реализации грандиозного плана строительства новейших по тому времени самолетостроительных предприятий, сразу же столкнулись с необходимостью возведения вблизи заводов жилого поселка со всей необходимой инфраструктурой. Безымянский исправительно-трудовой лагерь (Безымянлаг), созданный при Управлении Особого Строительства в сентябре 1940 года, проблему кадров полностью решить не мог. Работать на новых предприятиях должны были только вольнонаемные рабочие и служащие, которым, конечно же, требовались иные условия жизни, нежели лагерным заключенным.

В итоге было принято совместное постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) № 233-108сс от 1 февраля 1941 года, которое состояло из 63 пунктов. Подписали его председатель Совета Народных Комиссаров Союза ССР Вячеслав Молотов и секретарь Центрального Комитета ВКП (б) Иосиф Сталин.

Кроме самих авиационных заводов, Управлению Особого Строительства предписывалось в течение 2-3 лет создать здесь все необходимое – жилые кварталы, коммунальные сооружения, транспортные сети, социальный сектор и так далее. Вот так в самом начале 40-х годов и началось возведение той рабочей Безымянки, которая к нынешнему дню является неотъемлемой частью миллионной Самары.

Согласно постановлению, Особстрой всего за пять лет должен был создать современную городскую инфраструктуру не только на Безымянке, но также и существенно обновить все коммунальные и транспортные сети в старой части города Куйбышева (рис. 58, 59, 60, 61).

На такие работы из союзного бюджета выделялись громадные средства, которых областные власти добивались от правительства еще в 30-х годах, но преуспели в этом не слишком заметно.

О том, какие средства необходимо было выделить на благоустройство областного центра, видно по нескольким выдержкам из докладной записки, подготовленной Куйбышевским облисполкомом в начале 1938 года и затем направленной председателю Госплана РСФСР т. Тверскому.

«Контрольные цифры по местному хозяйству Куйбышевской области на 1938 год, одобренные VIII Пленумом областного исполнительного комитета Советов, исходят из необходимости быстрейшей ликвидации последствий вредительства, устранения искусственно созданных врагами народа диспропорций и подтягивания местного хозяйства и социально-культурного строительства до уровня задач, стоящих перед областью…

К сожалению, проектировки области учтены Госпланом РСФСР далеко не полностью, и, несмотря на непризнание правильности выдвигаемых областью предпосылок, практически в плане республики Куйбышевская область не заняла того места, на которое она может и должна рассчитывать.

Целый ряд совершенно неотложных нужд области не принят во внимание, в результате чего… решающие участки местного хозяйства и социально-культурного строительства Куйбышевской области не получают должного развития.

…

Коммунальное хозяйство.

Предусмотренный Госпланом РСФСР объем капитальных вложений на 1938 год обеспечивает в основном лишь необходимый капитальный ремонт сильно изношенных коммунальных предприятий области. Между тем быстрый рост г. Куйбышева в связи со строительством гидроузла, и совершенно недостаточные капитальные вложения в коммунальное хозяйство городов области (Куйбышев, Ульяновск, Сызрань, Мелекесс, Чапаевск) в прошлые годы настоятельно требуют значительного расширения существующих строительств новых коммунальных предприятий, без чего отсталое коммунальное хозяйство области не сможет удовлетворить самых неотложных потребностей трудящихся.

…

Расширение Куйбышевского водопровода было признано необходимым осуществить в 1937-1939 годах. Однако затянувшееся проектирование (проект и смета утверждены лишь 15.09. с.г.) не позволило развернуть работы в текущем году надлежащими темпами. Проектировки Госплана РСФСР на 1938 год предусматривают затраты на расширение Куйбышевского водопровода в сумме 826 т.р. при сметной стоимости расширения в 8,2 млн. рублей не дадут эффекта в 1938 году и ни в какой степени не обеспечат окончания работ в 1939 году. Между тем при затратах в 4,7 млн. руб. город сможет уже в конце 1938 года получить дополнительно до 40 тыс. куб. м воды в сутки. В настоящее время положение с водоснабжением г. Куйбышева очень тяжелое. Население обеспечивается водой лишь в пределах до 60 литров в сутки на одного жителя, прием в связи с расширением Куйбышевской ГЭС, находящейся рядом со старым грунтовым водопроводом, не исключена возможность закрытия старого водопровода, что приведет к сокращению подачи воды на 10 тыс. куб. м в сутки, т.е. 25% всего объема воды, подаваемого в настоящее время совместно старым и новым водопроводом. При неизбежном быстром росте населения Куйбышева в 1938 и 1939 годах уже в 1939 году вопрос водоснабжения города приобретет исключительную остроту, предотвратить которую можно только форсированием работ по расширению Куйбышевского водопровода в 1938 году.

…

Железнодорожный поселок им. Кузнецова с населением около 50 тыс. человек не имеет бани и жителям поселка приходится пользоваться баней, находящейся на расстоянии 4-х километров. Вопрос о строительстве бани в этом районе неоднократно поднимался и включен избирателями в наказ городскому Совету. Стоимость бани на 225 мест – 900 т.р. Строительство может быть осуществлено в течение одного года.

…

Ни управление очистки города, имеющее уже в настоящее время около 25 автомашин, ни городской коммунальный транспорт, располагающий автобусным и автогрузовым транспортом в количестве до 50 машин, не обеспечены гаражными помещениями. Необходимо построить два гаража – один для машин управления очистки города стоимостью 420 т.р., и другой для горкомтранса стоимостью в 500 т.р.

…

В 1937 году в Куйбышеве заканчивается строительство Дворца культуры – памятника В.В. Куйбышеву стоимостью свыше 8 миллионов рублей; на асфальтирование и благоустройство площади и подходов к ней требуется 2,5 млн. рублей. Точно такое же положение имеет место и в г. Ульяновске, где в 1938 году будет закончено строительство памятника В.И. Ленину, и где на асфальтирование площади и улицы от площади и до Дома-музея В.И. Ленина требуется 550 т.р. Госплан РСФСР не включил эти работы в план 1938 года, несмотря на очевидную необходимость их осуществления.

Не включены в план 1938 году также и работы по благоустройству набережной р. Волги в г. Куйбышеве; между тем настоятельно необходимо приведение в порядок участка набережной напротив городского парка культуры и отдыха, на что требуется 1 млн. рублей.

(Центральный Государственный архив Самарской области - ЦГАСО, Р-2558, оп. 2, д. 189, л.д. 18-23).

Как уже было сказано, эти и другие коммунальные проблемы областного центра удалось решить только после того, как на Безымянке началось строительство группы авиационных заводов и прилегающего к ним рабочего поселка. При этом у правительства сразу же нашлись деньги и для обновления инженерных сетей в старой части Куйбышева. В частности, в упомянутом выше постановлении Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) № 233-108сс от 1 февраля 1941 года на этот счет было записано следующее: «Обеспечить окончание строительства комплекса сооружений питьевого водопровода в г. Куйбышеве… со сдачей их в эксплуатацию к 15 ноября 1941 года. Управлению Особого Строительства НКВД СССР принять в этом долевое участие… своими средствами в сумме 3,5 миллиона рублей в 1941 году и 2,5 миллиона рублей в 1942 году и соответствующими материалами и оборудованием».

(ЦГАСО, Р-2064, оп. 2, д. 23, л.д. 1-20).

Кроме этого, Особстрою было предписано в те же сроки осуществить в Куйбышеве «монтаж автоматических телефонных станций, телефонной связи, пожарной сигнализации, радиофикации и часофикации», «провести все работы по сооружению теплофикационных сетей», «обеспечить сооружение фекальной и ливневой канализаций», а также построить на Безымянке десятки тысяч квадратных метров современного жилья. Новые кварталы было предписано размещать в основном вдоль Безымянского и Черновского шоссе (ныне улицы Победы и Гагарина), где укладка асфальтового покрытия началась уже в мае 1941 года (рис. 62, 63, 64, 65).

Здесь следует сказать, что 13 марта 1942 года был образован Кировский район города Куйбышева. Тем самым в состав областного центра территориально вошли комплекс авиационных заводов, поселки Безымянка, Зубчаниновка, Красная Глинка и Управленческий. Правда, новый район оказался слишком большим по площади и плохо управляемым. Поэтому 2 июля 1942 года за счет его разукрупнения в Куйбышеве был образован еще один район - Красноглинский.

Что же касается возведенных Особстроем коммунальных, транспортных и социально-бытовых объектов, то в марте 1943 года все они были переданы из НКВД на баланс Куйбышевского горисполкома. Впоследствии во всех многочисленных изданиях и справочниках о нашем городе, конечно же, никогда не говорилось, что значительная часть его хозяйственной структуры была построена в годы войны силами заключенных лагерей НКВД.

Самарские набережные

Вплоть до начала 50-х годов прошлого века почти полностью неблагоустроенными оставались берега рек Волги и Самары в черте города. Объяснение тому следует искать в историческом развитии Самары. На протяжении столетий город разрастался за счет крупной торговли хлебом и хлебными товарами, животноводческой продукцией, а также за счет доходов от переработки леса, сплавляемого сверху по волжскому течению. Поэтому реки Волга и Самара в первую очередь служили для города транспортными артериями, и их берега использовались хозяйственниками в первую очередь для возведения элеваторов, грузовых пристаней, лесопилок, складов, мельниц и перерабатывающих предприятий.

Именно поэтому уникальные по красоте волжские и самарские склоны вплоть до середины ХХ века не включались проектировщиками в планы перспективной застройки и последующего благоустройства. Неудивительно, что еще в XIX столетии пассажиры проплывающих по Волге судов могли видеть на парадном фасаде Самары лишь чадящие фабрики и заводы, нескончаемые залежи и штабели бревен на волжских берегах, грязные склады, бараки и затоны с ржавеющими корабельными корпусами, и так далее (рис. 66-72).

Все это никак не способствовало созданию благоприятного впечатления о нашем городе, и напрямую отражалось на развитии туристического бизнеса.

Лишь в 1951 году впервые в практике самарского градостроения была начата разработка проектов волжских набережных, которые затем были реализованы в 50-х – 60-х годах (рис. 73-80).

Еще позже появились планы первых кварталов с жилой застройкой вдоль Волги. Ныне обустроенные набережные в Самаре доходят до 4-го микрорайона, называемого в народе «над «Ладьей». Планы дальнейшего благоустройства берега реки Волги в направлении бывшего завода имени А.М. Масленникова, Постникова оврага и Загородного парка пока существуют лишь в виде проектов.

Что же касается благоустройства берега реки Самары в городской черте, то на этот счет с начала ХХ века также было разработано немало проектов, однако ни один из них пока еще не был официально утвержден властями, в том числе и нынешними. Эти планы не реализуются в основном лишь по финансовым причинам. Хочется надеяться, что эта ситуация будет исправлена уже в ближайшие годы.

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Дополнение.

Текст из Википедии.

Самарская набережная, спускающаяся террасами к Волге, имеет протяжённость более пяти километров и разделена на четыре участка, по числу очередей застройки.

История волжского берега

24 июня 1852 года Самарская губернская строительная и дорожная комиссия поручила архитекторскому помощнику Фирсову провести работы по обустройству спуска к реке Волге, подготовить смету и рисунки спусков.

По новому плану застройки города Самары (1853) набережные рек Волги и Самары отводились только под пристани, хлебные амбары, рынок, материальные склады, биржи строевого леса и дров.

В первые годы после присвоения Самаре статуса губернского города от строительной и дорожной комиссии архитекторский помощник Н.Н. Еремеев составил несколько проектов на благоустройство отдельных участков набережной Волги и спусков к ней по улицам.

В 1853 году Министерство финансов выделило 1975 рублей на устройство в Самаре спуска к Волге для московского почтового тракта.

В августе 1854 года было начато обустройство двух спусков к плавучему мосту через реку Самару, работы были завершены осенью 1855 года, а в начале 1856 года в Самаре завершились работы по благоустройству спусков к реке Волге по Заводской улице (ныне Венцека) и к реке Самаре по Соборной улице (Молодогвардейской).

Внешний облик волжского фасада Самары складывался постепенно. 15 марта 1880 года Самарская городская управа и австрийский подданный Альфред фон Вакано подписали контракт о сдаче в аренду сроком на 99 лет участка земли на берегу Волги с постройками для устройства механического пивоваренного завода. Краснокирпичные с характерной раскраской корпуса Жигулевского пивоваренного комбината и сегодня привлекают внимание всех, кто проплывает по Волге мимо Самары.

В июле 1890 года под Воскресенским (ныне Пионерским) спуском было завершено сооружение часовни во имя святителя Алексия, митрополита Московского, считавшегося покровителем Самары. Проект часовни, построенной в «русском стиле» из красного кирпича с белокаменными украшениями и небольшой главкой на восьмигранном шатре, был разработан архитектором А.А. Щербачёвым.

Часовня являлась украшением набережной, на которой размещались торговые ряды и причалы».

Живший в Самаре Максим Горький писал в одном из своих фельетонов:

На набережной города Самары следовало бы устроить вывеску и на этой вывеске написать: «Смертный, входящий в Самару с надеждой в ней встретить культуру, Вспять возвратися, зане город сей груб и убог».

Так сложилось, что лучшая по природным условиям часть города, прилегающая к Волге, превратилась в район хаотической застройки, по существу отрезавшей все пути населения к реке. Набережная была вся занята складами, лесопилками, конюшнями и мелкими постройками, берег никак не был связан с центром города.

До конца 30-х годов XX века берег Волги оставался неблагоустроен.

Строительство набережной

Проектные работы начались в 1935 году. Прибрежная зона тогда представляла собой сплошные склады, деревянные дома, конюшни. Требовалось снести все постройки, расширить полосу набережной, укрепить берега, озеленить их, устроить пляжи. Одним из архитекторов набережной (в 1950-х годах) был Михаил Андреевич Труфанов, который считал, что Самаре повезло с пологим берегом. Это замечательное место для создания пешеходной зоны.

Проект набережной состоял из 4-х очередей:

первая — от улицы Вилоновской до Некрасовской;

вторая — от Студенческого переулка до завода «Кинап» (разрабатывался как часть плана комплексной застройки берега Волги — тогда и были спроектированы сегодняшние жилые кварталы по Волжскому проспекту);

третья — от улицы Некрасовской до Речного вокзала;

четвёртая — от «Кинапа» до Силикатного оврага (каскад спускающихся к Волге террас).

Первая очередь

В 1939 году берег был очищен на участке между Некрасовским и Вилоновским спусками, и здесь появился временный пляж, а в 1940 году начато строительство первой очереди набережной. Однако благоустройство в этот период не дало полного положительного результата, хотя работы планировщиков наметили основные направления разработки темы, и определили архитектурно-планировочное решение этого, безусловно, уникального места. Верхняя терраса набережной должна была максимально раскрываться на Волгу и элементами озеленения связываться с нижней террасой, чтобы водное пространство и зеленые массивы как бы вдавались в тело города с включением в него такой важной составляющей, как городской парк культуры и отдыха имени Горького (Струковский сад). Великая Отечественная война приостановила строительство, и оно было возобновлено лишь в 1954 году.

За два года на участке между Некрасовским и Вилоновским спусками протяженностью 1350 метров была возведена подпорная железобетонная стена, облицованная серым уральским гранитным камнем. Подпорная стена расширила набережную. Применение гранита на подпорной стенке, лестницах и малых архитектурных формах уже говорило о том внимании, которое проявлялось к эстетике этого сооружения. Для создания соответствующего эстетического звучания на набережной устанавливались бетонные скульптуры, соответствующие вкусам того времени. В 1956—1957 годах на этом участке высажены сотни многолетних деревьев.

В результате работы проектировщиков и строителей город получил хорошую зону отдыха, был устроен широкий песчаный пляж. Новая набережная вызывала хорошую реакцию у местных жителей и гостей города (рис. 81-92).

Вторая очередь

В 1958—1961 годах была сооружена вторая очередь набережной на участке между Студенческим переулком (бассейн ЦСК ВВС) и заводом «Кинап», протяжённостью 1400 метров.

Подпорная стенка строилась из сборного железобетона (изготовлялся в г.Тольятти). В конструктивном отношении она представляла из себя железобетонную плиту с «зубом», на которую ставились наклонная балка и стойка. На наклонную балку навешивались железобетонные плиты. Гранит шёл только на изготовление лестниц, тумб и других малых архитектурных форм. Бульвар шириной от 30 до 60 метров решался широкими, в 7 м прогулочными аллеями с карманами для установки садовых диванов. А в поперечном направлении также устраивались проезды и проходы в местах, отвечающих ритму жилых домов и зелёных бульваров, идущих вверх по склону в жилую застройку.

Нужно отметить, что жильё начали строить одновременно с благоустройством набережной, первые дома были сданы в эксплуатацию уже в 1955-56 годах, ещё до завершения работ по благоустройству набережной. Первоначально садовые диваны также были выполнены из бетона, потом их заменили металлическими, которые не сохранились. В планировке бульвара набережной предусмотрено зонирование территории с организацией зон: для тихого отдыха (подавляющая часть территории), изолированно от них — спортивных, детских площадок, площадок для ручных игр, летних кафе для продажи прохладительных напитков, мороженого и др.

Архитекторы и художники много работали над созданием цветовой гармонии набережной. Всё пространство было разбито на четыре сектора, каждый из них имел свой колер покраски садовых диванов и соответствующий ему подбор окраски цветов и цветущих кустарников. Такое решение создавало поистине сказочную красоту.

В 2011 году вторая очередь набережной была реконструирована: общая планировка сохранена, убраны нестационарные кафе и киоски, заменены фонари уличного освещения, пешеходная часть выложена плиткой, реконструирован фонтан около бассейна, появилась велодорожка. Около бассейна ЦСК заработал светомузыкальный фонтан.

12 сентября 2014 года на Полевом спуске была установлена конная скульптура первого самарского воеводы Г.О. Засекина (рис. 93).

Третья очередь

Третья очередь набережной — от улицы Некрасовской до Речного вокзала, то есть непосредственно продолжающая набережную первой очереди, была спланирована после ввода в эксплуатацию нового речного вокзала в 1973 году и сноса старого, деревянного. На этом участке подпорная стенка из известняка уже была сооружена в начале века. Потребовалось лишь создать зелёный бульвар с дорожками и небольшим числом малых архитектурных форм (архитектор М. А. Труфанов). Проект не был осуществлён в полной мере: так, не построена полукруглая ротонда у центрального спуска к Волге, изменена композиция фонтана у центральной площади (вместо четырёх фонтанов построен один большой, нарушающий центральную ось площади).

В 2012 году реконструирована третья очередь набережной. В частности, полностью заменён фонтан «Парус». Реконструированы "Аллея соловецких юнг" и малая архитектурная форма «Якорь». Уложено плиточное покрытие вместо асфальтового, заменены фонари.

11 сентября 2014 года около фонтана «Парус» была установлена скульптурная композиция в виде бронзового мольберта «Бурлаки на Волге» по мотивам известной картины И.Е. Репина (рис. 94, 95).

Автор композиции — самарский скульптор Николай Куклев.

Четвёртая очередь

Четвёртая очередь набережной (Октябрьская набережная) была открыта в 1986 году. Она небольшая по протяжённости — от бывшего завода «Кинап» (улицы Осипенко) до Силикатного оврага — и связана с так называемым 4-м микрорайоном. В планировочном отношении отличается от предыдущих набережных, не имеющих больших уклонов. Располагается на крутом склоне и построена путем создания террас.

Главным акцентом 4-ой очереди набережной является стела, выполненная в виде ладьи с большим парусом. Стела «Ладья» была установлена в 1986 году к 400-летию города Самары. Конкурс на её проектирование выиграли архитекторы Игорь Галахов и Анатолий Янкин. Высотой стела порядка 20 метров, выполнена из бетона. Сейчас это скульптурная эмблема Самары, один из символов города (рис. 96, 97).

Планы на строительство пятой очереди

В соответствии с разработанным эскизным проектом пятая очередь набережной будет состоять из трёх ступеней: пляжной зоны, прогулочной зоны, а также парковки с эстакадой, связывающей участок от «Ладьи» до улицы Лейтенанта Шмидта. Реализация амбициозного проекта позволит создать новую зону отдыха и устранит опасность обрушения волжского склона центральной части Самары.

(Рис. 98-105).

Просмотров: 11383