Перестроечные митинги

Перестроечные митинги

Весной и летом 1988 года по многим городам СССР прокатилась волна общественно-политических выступлений. Их формальной причиной стал созыв XVIII конференции правящей в то время коммунистической партии, на которой Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев (рис. 1)

решительно настроил все советское общество на курс перемен. Однако главной причиной митингов лета 1988 года историки называют накопившееся возмущение жителей страны своим забитым и полуголодным существованием, что стало итогом 70-летней политики КПСС.

Охрана природы – это серьезно

Перестройка! Многие до сих пор вспоминают ее так: «Эх, славное было время!» Еще бы: ветер перемен, выпущенный на волю Горбачевым, буквально в течение двух-трех лет после принес народу столько новой информации о неблаговидных делишках КПСС за все годы советской власти, что стало яснее ясного: нет, с этой партией нам не по пути. Правда, тот же ветер перемен к концу 80-х годов начисто вымел с прилавков продукты и товары народного потребления (рис. 2, 3, 4),

но об этом тогда как-то не думалось. Люди были опьянены неожиданно свалившейся на них свободой слова, и потому верили: вот сбросим оковы опостылевшей партии - и тогда страна прямиком помчится в светлое будущее.

Хотя считается, что в нашем городе первый такой митинг на площади Куйбышева прошел 22 июня 1988 года, но в действительности за две с половиной недели до него на той же площади прошла другая акция протеста – экологическая. Ее организатором стал Куйбышевский межвузовским совет по охране природы.

О нем стоит рассказать немного поподробнее. Межвузовский совет по охране природы в Куйбышеве возник еще за десять лет до описываемых событий. Его основой стали студенческие дружины по охране природы (ДОПы), появившихся в 70-е годы сначала в Куйбышевском госуниверситете, а затем в педагогическом, авиационном, политехническом, плановом и некоторых других институтах города. Дружинники на общественных началах занимались борьбой с рыбным и охотничьим браконьерством, в предновогодние дни ловили порубщиков елок, а весной - несознательных горожан, ломающих вербу на волжских островах. Студенческие операции «Ель» и «Верба» наверняка еще помнят самарские старожилы (рис. 5-8).

А в 1978 году активисты ДОПов решили создать свой межвузовский совет, который вскоре принял под свое крыло Куйбышевский обком ВЛКСМ, хотя особого комсомольского руководства межвузовский совет на себе не ощущал. Но для ребят в данном случае очень даже устраивала приставка «совет при обкоме ВЛКСМ», потому что в непростые советские времена она отводила от них обвинения в «партизанщине» и в «создании нелегальной организации».

В руководство совета входили школьный учитель Александр Федоров (рис. 9),

командир дружины по охране природы Куйбышевского авиационного института Лев Хасис, командир дружины по охране Куйбышевского госуниверситета Ольга Жданова (рис. 10),

начальник районной инспекции рыбоохраны Виктор Баринов и некоторые другие.

Перестроечные процессы 80-х годов резко подняли интерес общества к экологическим вопросам. В местной и центральной прессе стали появляться статьи по острым проблемам охраны природы. Активисты межвузовского совета в это время почувствовали себя «на коне», поскольку на фоне обширного потока информации об экологическом неблагополучии все попытки партийно-советских властей в чем-то улучшить обстановку выглядели в лучшем случае полумерами.

В Куйбышевской области в 1988 году точек экологической напряженности хватало с избытком. Достаточно назвать лишь Безымянский промышленный узел в областном центре - ведь четверть века назад, в отличие от сегодняшних дней, заводы Советского, Промышленного и Кировского районов нашего города работали очень активно, выбрасывая в атмосферу сотни тысяч кубометров вредных газов, а в Самару и в Волгу - тонны неочищенных стоков. Кроме того, тогда еще не существовало Государственного комитета по охране окружающей среды – он был образован годом позже, заставив-таки промышленные предприятия заботиться об очистных сооружениях. А тут еще было объявлено о пуске Чапаевского завода по уничтожению химического оружия, что тоже вызвало широкую волну общественного возмущения.

 

«Экстремисты» на площади

Конечно же, напряженная экологическая ситуация весной 1988 года складывалась не только в Куйбышеве, но и в сотнях других городов СССР. И потому во многих неблагополучных регионах страны тогда прошли акции протеста против пренебрежительного отношения ведомств и властей к здоровью людей и к окружающей их природе. Поэтому подобный митинг решили провести и активисты Куйбышевского межвузовского совета по охране природы. Акцию приурочили к субботе 5 июня - к Всемирному дню охраны окружающей среды (рис. 11, 12, 13).

Митинг прошел достаточно спокойно. Если бы не последовавшая вскоре острая реакция тогдашних партийных властей, то это мероприятие и вовсе осталось бы почти незамеченным. Ведь в тот день на площадь в тот день, не считая двух десятков организаторов, пришло всего около трехсот человек - капля в море для миллионного Куйбышева.

Активисты-экологи выставили на площади стенды с вырезками из областных и городских газет по экологической тематике, держали в руках плакаты с лозунгами «Городу - чистый воздух», «Лучше быть активным сегодня, чем радиоактивным завтра», «Экология, гласность, перестройка», и так далее (рис. 14, 15). Сначала выступали члены межвузовского совета по охране природы, а потом - все желающие.

Говорили о самых наболевших экологических проблемах нашего региона. В их числе прозвучали выступления о невозможности нормально жить дышать в соседстве с дымящими безымянскими заводами, о распространенности среди детей Самары, Тольятти, Чапаевска, Новокуйбышевска легочных и аллергических заболеваний, о массовой гибели рыбы в Волге, о сбросе в реки соединений тяжелых металлов, и о многом другом.

В заключение было сказано, что пока еще сил общественности для коренного изменения экологической обстановки в Куйбышевской области явно недостаточно, но сегодняшний митинг может и должен стать первым этапом волны общественного возмущения по поводу неблагоприятной экологической обстановки. При этом, по всем свидетельствам, каких-либо антисоветских или антикоммунистических речей, которых, видимо, ожидали партийные руководители Куйбышева и области, на этом митинге не прозвучало.

Несмотря на спокойную обстановку на площади Куйбышева во время акции 5 июня 1988 года, уже вскоре последовала крайне болезненная реакция руководства обкома КПСС. В областной партийной газете «Волжская коммуна» появилась статья под заголовком «Митингуем!..» за подписью некоего инженера В. Петербургского. В ней в адрес организаторов митинга было высказано много разных обвинений, в том числе в политическом авантюризме, в нездоровой саморекламе и даже в экстремизме.

Вот только одна цитата: «Собственно, все встало на свои места после того, как выступления стали сопровождаться злобными выпадами в сторону партийных и советских органов. К концу митинга, когда маски были уже окончательно сброшены, дело дошло и до нецензурной брани». Заключил же свою статью автор и вовсе репликой в духе сталинских времен: «Что же касается экстремистски настроенных «героев» митинга, то об их антипартийной деятельности наша газета постарается в ближайшее время рассказать поподробнее».

 

Начало конца власти КПСС

В тридцатые и даже в пятидесятые годы после такой статьи в обкомовской газете принято было класть на стол партийный или комсомольский билет, а то и вовсе сушить сухари. И хотя во время описываемых событий шел уже четвертый год перестройки, приходится констатировать, что тогдашнее руководство Куйбышевского обкома и горкома КПСС повело себя в стиле худших традиций репрессивных лет.

Вскоре своим вниманием активистов межвузовского совета удостоил и сам первый секретарь обкома партии Е.Ф Муравьев (рис. 16).

В своем выступлении на заседании областного партийно-хозяйственного актива, через несколько дней после экологического митинга, он обрушился на экологов с гневной отповедью - мол, чего это комсомольцы мутят народ на площади, вместо того, чтобы убирать мусор с берега Волги, или хотя бы со своими предложениями обратиться в областной комитет партии? Видимо, плохо руководит обком ВЛКСМ своими активистами-экологистами, если они затевают антипартийные акции. И вы, товарищи, прекрасно знаете, что бывает с комсомольскими и прочими руководителями после утраты ими бдительности…

Впрочем, уже вскоре областные и городские партийные руководители, видимо, поняли, что они перегнули палку, подняв слишком уж громкую шумиху вокруг, в общем-то, малозначительного для того времени события. В партийных газетах стали появляться подборки писем читателей, в которых сообщалось, что они в тот день тоже присутствовали на площади, но не слышали ни матерщины, ни оскорблений партийного и советского руководства, ни тем более антикоммунистических лозунгов. Да и сами организаторы экологического митинга, оказывается, вовсе не такие уж плохие ребята.

Именно в те дни компетентные органы уже доносили Евгению Муравьеву о нарастающей волне недовольства как им лично, так и политикой обкома КПСС в целом. До знаменитого митинга 22 июня 1988 года оставались считанные дни. А после его проведения партийному руководству области и вовсе стало не до активистов-экологов.

В итоге уже в конце лета 1988 года об экологическом митинге все благополучно забыли. Остается лишь сказать, где же сейчас находятся некоторые из организаторов этой так перепугавшей тогдашнее руководство города акции. Александр Федоров сейчас работает в Москве, в ассоциации журналистов-экологов Союза журналистов России и в Центре охраны дикой природы Социально-экологического Союза. Лев Хасис успешно руководит корпорацией Wal-Mart Stores в должности ее старшего вице-президента, а также владеет сетью магазинов Глобус Гурмэ. Виктор Баринов занимается проблемами охраны природы в одном из заказников Самарского областного общества охотников и рыболовов. Ольга Жданова работает учителем в одной из школ Самарской области. Словом, каждый из них нашел свое место в жизни.

 

Предчувствие нового митинга

Как уже было отмечено, в июне 1988 года перестроечные дискуссии в СССР достигли своего пика, и в Политбюро приняли решение о проведении в июне внеочередной XIX партийной конференции, на которой предполагалось расставить все точки над «i» по поводу извечных русских вопросов: «Кто виноват?» и «Что делать?» Как водится, в каждой области, городе, районе были избраны делегаты на конференцию, и, само собой разумеется, одним из таких делегатов от партийной организации Куйбышевской области стал тогдашний первый секретарь обкома КПСС Евгений Федорович Муравьев (рис. 17).

Тогда вряд ли кто предполагал, что именно упомянутое выше решение областной партконференции о Муравьеве и станет формальным поводом для выступлений неформалов (тогда это слово было известно каждому, а ныне вряд ли кто вспомнит, что оно, собственно, обозначает).

Лидеры куйбышевских неформальных объединений, узнав о составе делегации на партконференцию, решили: Муравьев недостоин представлять нашу область на партийном перестроечном форуме. Почему? Да потому что он, во-первых, является главным зажимщиком свободы слова и гласности, во-вторых, он основной виновник расцвета жилищных и продовольственных привилегий среди партноменклатуры области, в-третьих, именно проводимые им в жизнь методы партийного руководства сельским хозяйством и промышленностью области способствуют упадку последних. Эх, знали бы тогдашние неформалы, в какой роскоши будут жить российские правители и к какому краху придет экономика страны всего лишь через десять лет после описываемых событий.

Сообщить народу все, что они думают о Муравьеве, а также о политическом и экономическом курсе, проводимым областной парторганизацией под его руководством, неформалы решили на широком народном митинге. К тому времени подобные политические акции, на которых от имени народа выражалось недоверие областному руководству, уже прошли во многих городах страны. Страницы газет и экраны телевизоров практически ежедневно выдавали сообщения об очередных митингах в самых различных точках СССР. В Куйбышеве же к тому моменту ничего подобного еще не было, если не считать малочисленного экологического митинга, прошедшего 5 июня 1988 года на площади Куйбышева и организованного группой молодых экологов-активистов.

Разумеется, через агентурную сеть областного управления КГБ советское и партийное руководство почти сразу же узнало об образовании инициативной группы по проведению митинга протеста на центральной площади Куйбышева. Однако в первый момент в обкоме партии решили ничего по этому поводу не предпринимать, а лишь ограничиться еще более пристальным наблюдением за беспокойными молодыми людьми. Видимо, партноменклатурщики где-то в глубине души надеялись, что неформалы ограничатся лишь «кухонными выступлениями», а на публичную политическую акцию все-таки не решатся.

Однако когда 18 июня в горисполком поступила официальная заявка от группы лиц на проведение на площади Куйбышева 22 июня в 18 часов 30 минут митинга, на котором предполагалось во всеуслышанье объявить недоверие Е.Ф. Муравьеву, в партийных верхах забили тревогу. Задним числом в горисполкоме были утверждены «Временные правила о порядке проведения в Куйбышеве собраний, митингов, демонстраций и других массовых мероприятий».

По этому поводу газета горкома КПСС «Волжская заря» в номере от 21 июня 1988 года опубликовала интервью с председателем горисполкома Г.В. Задыхиным. В нем Геннадий Васильевич утверждал, что «Временные правила…» полностью соответствуют Конституции СССР, и любая заявка о митинге, поданная менее чем за десять дней до предполагаемой даты, городской властью не может быть удовлетворена. И хотя о заявке на завтрашний митинг в интервью не было сказано ни слова, между строчками читалось совершенно ясно: тот, кто посмеет митинговать на площади Куйбышева 22 июня, сразу же поставит себя вне закона.

Однако отменить митинг уже было невозможно. За несколько дней до критической даты на городских перекрестках, на стенах домов, у заводских проходных и в других людных местах появились сотни листовок, сообщавших о намечаемой политической акции. Их срывали люди в милицейской форме и в штатском, но листовки появлялись вновь и вновь. Запретить митинг властям явно не удавалось, применять силу не хотелось - и тогда проведению митинга решили помешать.

 

«Долой Муравьева!»

Утром 22 июня на площади Куйбышева стали раскладывать автомобильные покрышки (рис. 18, 19).

Любопытствующим объяснили, что вечером этого дня здесь состоятся соревнования картингистов. Что за соревнования, какой спортклуб их проводит, никому не было известно. Хотя об этом никто не говорил, но было очевидно: власти предпринимают неуклюжую и отчаянную попытку хоть как-то, но предотвратить народные политические выступления. Но уже было поздно…

Часам к пяти в район площади Куйбышева стали целенаправленно подходить привлеченные объявлениями одиночки. Через полчаса людской поток заметно окреп, идти стали группами. К шести часам стали прибывать автобусы с рабочими предприятий Безымянки. В начале седьмого по периметру площади скопилось уже около 15-20 тысяч человек (рис. 20, 21, 22).

Однако без сигнала на бетонку за бордюрным камнем почти никто не ступал. Затаив дыхание, люди ждали какого-нибудь сигнала к началу митинга. Многим не верилось, что вообще на площади что-нибудь начнется, а кто-то со страхом оглядывался вокруг, ожидая увидеть милицейские цепи или даже воинские части, готовые разогнать собравшихся. А по всей площади тем временем, завывая моторами, кругами носились карты.

Как не вглядывались любопытствующие в подножие каменного колосса - памятника Куйбышеву, все началось неожиданно. Внезапно к гранитному уступу у ног памятника подошла группа молодых людей, к ним сразу же присоединились пожилые ветераны. Человек лет тридцати, обернувшись к толпе, достал вчерашний номер «Волжской зари» и стал грозно вопрошать, тыкая пальцем в интервью Задыхина: «Что это такое? Кто это придумал - какие-то там правила проведения митингов? Мы про них ничего не знаем. Они нигде не публиковались - и мы их выполнять не будем! Кто хочет говорить - выходите!» (рис. 23).

Ветеран войны с невесть откуда взявшимся мегафоном начал крыть на чем свет стоит партийную власть вообще и Муравьева в частности. «За что я воевал! - кричал солдат великой войны с фашизмом. - Неужели за то, чтобы на старости лет не иметь квартиры и жить в заводском общежитии, среди тараканов! Муравьев, наверное, не так живет! Долой Муравьева!» (рис. 24).

«Долой!» - подхватила толпа, растущая буквально на глазах. Картингисты прекратили выписывать круги по площади - не давить же людей, сплошным потоком бегущих со всех сторон площади в ее центр, поближе к памятнику. Буквально через несколько минут после первого выступления сплошной людской массой оказалась укрыта вся бетонная поверхность самой большой в Европе городской площади от края и до края. Лишь через много лет после этого митинга была опубликована, наконец, достаточно точная цифра собравшихся в тот день в центре Куйбышева - около 65 тысяч человек (рис. 25, 26, 27).

А пока к импровизированной трибуне пробился мужчина в очках в возрасте около 40 лет. В тот момент его имя и фамилия мало кому известны, но уже на другой день их повторяли тысячи людей и публиковали в газетах.

«Я рабочий авиационного завода Валерий Карлов! (рис. 28)

- перекрывая шум толпы, кричал в микрофон человек. - Инициативная группа по проведению митинга поручила вести его инженеру нашего завода Белоусову, но он почему-то до сих пор здесь не появился. Наверное, он арестован. Поэтому митинг с этой минуты поручено вести мне!»

Забегая вперед, следует сказать, что инженера авиационного завода Валерия Белоусова (рис. 29)

никто не арестовывал. Оказывается, он стоял в десяти шагах от выступающих. Однако в последний момент Белоусов так и не решился выйти на трибуну - просто испугался ответственности. Такое бывает даже в рядах демократов и авантюристов…

А тем временем люди все выступали и выступали. В разных концах площади и прямо около выступающих появились плакаты: «Долой современных сталинцев и брежневцев», «На партийную конференцию - честных коммунистов», «Перестройке - да, Муравьеву – нет» (рис. 30, 31, 32).

Собравшиеся почти сразу же стали требовать, чтобы на митинг пришел сам Евгений Федорович, но он на площади в тот день так и не появился.

Наконец на импровизированную трибуну вышли первый секретарь горкома КПСС В.И. Золотарев (рис. 33, 34)

и председатель горисполкома Г.В. Задыхин (рис. 35).

Они попытались рассказать о том, как много делают парторганизация и исполнительная власть города для решения жилищной, продовольственной и экологической проблем. Однако говорить коротко и ясно партийно-советские вожди не смогли, и уже через несколько минут их перестали слушать и прогнали с трибуны. В общей сложности люди в тот памятный вечер не расходились с площади где-то до десяти часов. Из более-менее официальных решений здесь был принят только один документ - коллективное обращение инициативной группы и участников митинга о выражении недоверия Е.Ф. Муравьеву.

 

КПСС эпохи заката

Любопытной оказалась дальнейшая реакция партийных и советских властей Куйбышева и области на сам факт проведения неформалами митинга на центральной площади города. О применении каких-либо репрессий к его организаторам и речи быть не могло - реакция разгоряченных политикой народных масс могла быть непредсказуемой. Замолчать волеизъявление многотысячной людской толпы тоже было невозможно, и потому 24 июня в «Волжской коммуне», органе обкома КПСС, появилась редакционная статья под заголовком «Демократия и дисциплина».

Вот только несколько строк из нее: «Вечером 22 июня этот митинг состоялся. На площади имени Куйбышева собралось несколько тысяч человек. Выступавшие поднимали многие важные вопросы, касающиеся жизни и деятельности горожан… В то же время многие выступления были неконструктивны, бездоказательны, в них не учитывалась конкретная объективная ситуация, положение дел в том или ином направлении деятельности партийных, советских органов… Инициативная группа, которую возглавил рабочий Куйбышевского авиационного завода В.А. Карлов, не смогла обеспечить порядок при проведении митинга… Несмотря на то, что среди собравшихся встречались экстремистски настроенные люди, некоторые в состоянии алкогольного и наркотического опьянения, основной массе граждан совместно с работниками правоохранительных органов удалось поддерживать надлежащий порядок».

Лишь газете «Волжский комсомолец» удалось достаточно объективно рассказать о прошедшей в Куйбышеве политической акции в номере от 3 июля 1988 года в статье под заголовком «Митинг». Вот что было сказано в заключительной части этой статьи: «Так что же все-таки случилось в тот день на площади имени В.В. Куйбышева? Ответить можно предельно просто: 22 июня 1988 года на смену анемичным попыткам перестройки «сверху» поднялась мощная волна народной инициативы. И пусть не все выступали по делу. Пусть не всем хватило четких аргументов. Митинг показал пробуждение гражданской, социальной активности людей. Он показал, как в условиях подлинной демократии коллективный разум народа, вобрав в себя множество различных индивидуальных мнений, самостоятельно находит верную позицию».

Здесь же были опубликованы свидетельства двоих руководителей УВД облисполкома, которые сообщили: ни одного задержанного на площади Куйбышева в состоянии наркотического опьянения в день митинга не было. Правда, в вытрезвитель с площади доставили двоих людей в состоянии подпития, но они явно пришли сюда просто «поглазеть», и к политике не имели никакого отношения. Стало быть, в официальной статье «Демократия и дисциплина» на этот счет было явно допущено искажение информации. А дальнейшие события показали, что искажения и просчеты обком КПСС допустил не только в этой статье, но вообще в своей политике по отношению к неформалам и к политизированному народу.

Но понадобился еще один «антимуравьевский» митинг, который состоялся там же, на площади Куйбышева через месяц после описанного - 21 июля 1988 года (рис. 36, 37, 38),

чтобы в обкоме наконец поняли: нужно меня не только партийных руководителей области, но и вообще всю систему управления регионом, как, впрочем, и всей страной. Именно тем летом советским людям стало окончательно ясно: власть КПСС до такой степени одеревенела в своем сытом благополучии, что уже не способна адекватно реагировать на народные выступления даже после того, когда возникла реальная угроза сохранению должностей для ее первых руководителей.

Что же касается перестроечных  процессов в Куйбышевской области, то в августе 1988 года у нас произошло событие, которого так долго добивались неформалы: Евгений Муравьев «по состоянию здоровья» был вынужден распрощаться с креслом первого секретаря обкома КПСС. Но затем понадобилось еще немало времени, чтобы в 1991 году в России рухнула изжившая себя власть коммунистической партноменклатуры.

Казалось бы, у демократической общественности был повод праздновать победу. Однако с уходом Муравьева в области практически ничего не изменилось - ни с жильем, ни с продовольствием, ни с экологией. И понадобилось еще три года, чтобы в России рухнула изжившая себя власть коммунистической партноменклатуры (рис. 39, 40, 41, 42, 43).

Валерий ЕРОФЕЕВ.


Просмотров: 5309



При подготовке публикаций сайта использованы материалы
Самарского областного историко-краеведческого музея имени П.В. Алабина,
Центрального государственного архива Самарской области,
Самарского областного государственного архива социально-политической истории, архива Самарского областного суда,
частных архивов и коллекций.
© 2014-. История Самары.
Все права защищены. Полное или частичное копирование материалов запрещено.
Об авторе
Политика конфиденциальности