Самара новогодняя

Все знают, что в современном европейском календаре именно 31 декабря считается последним днем уходящего года, а 1 января - соответственного первым днем года следующего (рис. 1, 2, 3).

Однако даже в Европе так было далеко не всегда. Впервые же первым месяцем года январь стал считаться в Древнем Риме, когда был принят юлианский календарь.

 

Праздновал Рождество? Распять!

Первые христиане тайно отмечали Рождество Христово, причем делали это под видом новогоднего праздника, благо, что обе даты почти совпадали. Но поскольку поклонение Христу запрещалось императорскими указами, то ослушников, заподозренных в симпатиях Спасителю в новогоднюю ночь, ждало суровое наказание – распятие на кресте.

Только после легализации христианства, и тем более - после падения Вечного Города Рождество наконец-то стали праздновать открыто (рис. 4, 5, 6).

А поскольку христианские богословы решили не менять сложившуюся в течение сотен лет традицию, то в первые века господства христианства в Европе даже датой рождения Иисуса Христа считалась 1 января 1-го года. Лишь гораздо позже было установлено, что на самом деле Спаситель родился 25 декабря, однако опять же из-за устоявшихся традиций дату празднования Нового года решили не менять.

Для восточных славян декабрь стал последним месяцем года относительно недавно. В нашей стране за последние пятьсот лет дата празднования Нового года менялась трижды. До введения христианства русы считали первым днем года, и, соответственно, днем начала обновления природы 1 сентября. После крещения Руси несколько веков подряд наши предки Новый год отмечали дважды: 1 марта - по церковному календарю, а 1 сентября - прежний, языческий. Представляете, как это было хорошо: дважды в год можно было вполне официально веселиться…

Традиция «двойного» Нового года закончилась в 1342 году, когда митрополит Феогност (рис. 7),

дабы покончить с неразберихой, утвердил единый праздник - сентябрьский, и с 1343 года Новый год в нашей стране стал отмечаться осенью - 1 сентября (по новому стилю - 14 сентября).

Пора встречи осеннего Нового года была временем великих кулинарных приготовлений. Прежде всего заботились о новогодней трапезе. Чтобы весь год жилось сытно, готовили огромное количество различных кушаний. Обязательными на Руси были блюда из свинины. В богатых домах эти пиры с целыми зажаренными поросятами продолжались всю неделю.

Интересная историческая справка: в Москве вплоть до конца XVIII века соблюдали такой обычай. В день зимнего солнцестояния (то есть по старому стилю - 9 декабря) блюститель часобития главного кремлевского собора за сообщение о возврате часов на лето и прибывании дня получал из казны 24 серебряных рубля (по количеству часов в сутках). Напротив, в день летнего солнцестояния (9 июня по старому стилю) тот же звонарь после возвещения о возврате солнца с лета на зиму отсиживал 24 часа в темнице Ивановской колокольни…

Так продолжалось до воцарения Петра I (рис. 8),

который повелел встречать Новый год в России по европейскому обычаю, то есть в ночь на 1 января. Последний раз Новый год «по-старому» праздновали осенью 1699 года. А 20 декабря 1699 года в царском указе «О праздновании Нового года» за подписью Петра I говорилось: «Будущего Генваря с 1 числа настанет новый 1700 год».

 

«Запанские схватились с троицкими»

Что касается Самары, то у нас, начиная с середины XIXвека, во время новогодних и рождественских праздников чуть ли не традицией стали массовые пьяные драки, в которых с обеих сторон порой участвовали до 300 человек. Самарский полицмейстер в январе 1870 года докладывал губернатору, что в один из святочных дней «запанские горчишники в пьяном буйстве схватились с троицкими (рис. 9, 10),

да так крепко бились, что 3 человека были убиты до смерти, а не меньше 20 погромщиков были унесены с площади с разбитыми головами и переломанными руками и ногами. На место беспорядков приехали на подводах 15 городовых и пожарные с кишкой и бочкой. Но в побоище трем городовым разбили лицо, двоим головы, у одного украли шапку, еще четверым порвали мундиры, а у пожарных горчишники отняли кишку и вместо толпы на морозе поливали их самих».

Традиции новогоднего и рождественского пьянства в Самаре настолько укоренились, что накануне Нового, 1912 года в одном из популярных городских журналов «Жигули» появилась статья о том, как отмечало этот праздник высшее городское общество. Публикация сопровождалась карикатурой с подписью «Новогодний бал-маскарад самарских городских чиновников и купцов» (рис. 11).

Автором статьи и рисунка был В.А. Михайлов, известный самарский фотограф, художник и оформитель интерьеров в домах богатых горожан. В частности, именно он оформлял кухмистерскую Альфреда фон Вакано и помещение электротеатра «Художественный».

На карикатуре среди персонажей пьяного новогоднего хоровода угадываются член городской управы Анатолий Степанович Ромашев и заместитель городского головы Василий Павлович Ушаков. Рядом с елкой справа пляшет Альфред Филиппович фон Вакано в виде пивной бочки, и Сергей Несторович Постников в штанах, сшитых из газет «Голос Самары» и «Наблюдатель», и в колпаке с чуть различимой надписью «Чего изволите?». На страже в зал с копьем в руке стоит Михаил Дмитриевич Челышев, до 1912 года - самарский городской голова. В то время он был известным противником потребления спиртных напитков и винокурения, поэтому его одежда покрыта изображениями черепов, а на рубахе при ближайшем рассмотрении можно прочесть надпись «водка - ядъ».

 

За новогоднюю ёлку - на Колыму

Все знают, что Петр I приказал во время новогодних торжеств украшать дома и ворота хвойными ветками и везде зажигать праздничные огни и фейерверки. Но при этом вряд ли многим известно, что обычай ставить в домах уже не хвойные ветви, а целую новогоднюю елку родился вовсе не при этом царе-реформаторе, а гораздо позже. Это стали делать в богатых российских домах только в конце XIXвека (рис. 12-18).

А в начале ХХ столетия по специальному указу Николая II (рис. 19)

елки уже появились на всех главных площадях Санкт-Петербурга и Москвы, а затем - и в губернских городах. Но простой россиянин и в то время, как правило, у себя дома целое деревце не ставил, а ограничивался только хвойными ветками.

Но вот в течение первых лет советской власти новогоднюю елку стали считать буржуазным пережитком (рис. 20, 21),

и потому у нас в стране было много попыток придумать какие-нибудь «свои», советские новогодние торжества с «модернизированными» обычаями и обрядами. Например, в газетах того времени писали, что в некоторых организациях его сотрудников с Новым годом поздравлял персонаж, загримированный не под Деда Мороза, как обычно, а под… Карла Маркса (рис. 22).

Естественно, живого классика при этом сопровождала не Снегурочка, а… Клара Цеткин (рис. 23).

Вот как описывался в газете 1922 года новогодний праздник в N-ском стрелковом полку: «На сцене вместо буржуазной разукрашенной ликами святош елки стояла большая ветвистая сосна, которая была закреплена в чучеле, изображавшем мировой капитал. На ветках сосны висели проткнутые щепками-штыками куклы чеха, Колчака, Юденича, Деникина, Махно и других прислужников капитала… В исповедальной будке сидел военком полка и слушал рассказы «кающихся» красноармейцев, Одни рассказывали о своих проступках на службе, таких, как сон в неурочное время, самовольные отлучки, а другие каялись в смерти от их рук белогвардейской и эсеровской Крондштадской псевдоматросской сволочи. Выходивший на сцену помощник комиссара «отпускал грехи» и осенял красноармейцев красной звездой…»

Особенно серьезные нападки на елочные торжества начались с середины 20-х годов, когда к делу подключились парткомы предприятий и даже органы ГПУ. Дело в том, что елка в сознании властей ассоциировалась с Рождеством и потому автоматически попадала в разряд вредных религиозных атрибутов. Хвойное деревце не спасло даже то обстоятельство, что в годы военного коммунизма первое советское правительство относилось к этому празднику вполне терпимо, а товарищ Ленин однажды лично посетил елку в детском доме в Сокольниках (рис. 24).

В первой половине 30-х годов «поклонение елке» грозило советскому человеку крупными неприятностями - как минимум увольнение с работы, а то и арест со ссылкой. В газетах того времени сообщалось, как органы «брали на карандаш» не только тех, кто под Новый год приносил домой хвойные ветки или, не дай Бог, целое деревце, но даже тех, кто не сообщил «куда следует» об «идолопоклонстве» соседа. Известен случай, когда вот за такое прегрешение один ленинградский инженер по статье 58-10 УК РСФСР получил десять лет лагерей с формулировкой «за антисоветскую религиозную пропаганду».

 

Заволжская Иордань

Рождество Христово в Российской империи праздновали 25 декабря. В Советской России после перехода на новый стиль летоисчисления эта дата стала соответствовать 7 января. Дни между Рождеством и Крещением называют святочными, и по новому стилю Святки заканчивались 19 января.

По старым обычаям накануне Крещения проводили самые последние святочные гадания, а в полночь на Крещение нужно было идти на реку за водой, поскольку именно эта вода считалась целебной и хранила ее обладателя от всех недугов. И с этого дня вплоть до самой Масленицы продолжались гуляния, игрались свадьбы, светились улыбками счастливые лица молодых.

В Самаре, как и по всей Руси, Крещение издавна праздновали широко и торжественно. На волжском льду под Заводским спуском (около нынешнего Речного вокзала) рубили огромную прорубь - иордань, или, как говорили в просторечии, ердань (рис. 25).

Понятно, что ее название произошло от имени израильской реки Иордан, в водах которой почти две тысячи лет назад и крестился Спаситель рода человеческого. Ровно в полдень к ней выходили священники, и их ход возглавлял сам настоятель кафедрального собора, располагавшегося в то время на улице Соборной (ныне Молодогвардейская) в районе современной площади Куйбышева. В воду реки погружался предназначенный специально для этого обряда серебряный крест, и после совершения соответствующих обрядов и молитв вся вода в Волге с того момента считалась святой. Тут же самарское население спешило с ведрами к святой иордани, чтобы запастись целебной влагой. Самые смелые и здоровые здесь же раздевались и лезли в прорубь к восторгу и к потехе окружающих.

Известно, что иордань на Волге освящалась даже в первые годы Советской власти - до тех пор, пока в первой половине двадцатых годов в рамках борьбы с религией этот обряд не был официально запрещен. Тем не менее вплоть до середины тридцатых годов, то есть до пика сталинских репрессий, самарцы, желающие принять холодное январское крещение, 19 января тайно ездили в церковь села Подгоры (рис. 26),

где местный настоятель в ночь перед этим великим праздником освящал воду в проруби соседнего озера. Подгорскую церковь все-таки закрыли в 1937 году, а затем и вовсе разрушили, но в память о «подпольном» крещении сотен и тысяч верующих это озеро до сих пор на официальных картах называется Иордань.

 

Партийный Дед Мороз

Празднование и Рождества Христова, и Нового года с хвойным деревцем, украшенным игрушками, в Советской Росси находились фактически под запретом вплоть до 1935 году, когда неожиданно для всех секретарь ЦК ВКП (б) Павел Петрович Постышев (рис. 27)

стал инициатором возрождения в нашей стране традиции установки новогодней ёлки. Согласно легенде, он сначала преподнес эту идею генеральному секретарю ВКП (б) Иосифу Сталину (рис. 28),

который сказал, что это предложение следует всесторонне обсудить. После этого на заседании Политбюро Постышев напомнил собравшимся о новогодних детских торжествах в Сокольниках в 1918 году, в которых участвовали сам Владимир Ильич Ленин и его жена Надежда Константиновна Крупская. Черту под его сообщением подвел опять же Сталин, который сказал, что такой праздник советским детям тоже наверняка понравится.

И вот в 28 декабря 1935 года в «Правде» вышла статья Постышева под заголовком «Давайте организуем к Новому году детям хорошую ёлку!» (рис. 29),

в которой говорилось следующее: «В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям ёлку. Дети рабочих с завистью через окно всегда посматривали на сверкающую разноцветными огнями ёлку и веселящихся вокруг нее детей богатеев. Почему у нас школы, детские дома, ясли, пионерские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? …Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская ёлка является буржуазным предрассудком».

Уже на другой день после этой публикации по всем городам СССР начали работать ёлочные базары, где граждане по небольшим ценам могли приобрести пушистую красавицу к новогоднему празднику. А в конце декабря 1935 года в Колонном зале Дома Союзов в Москве впервые установили то, что впоследствии стали называть «Главной елкой Страны Советов». В тот раз она представляла собой 15-метровое деревце с десятью тысячами украшений. Эта громадная ель, специально привезенная из подмосковного лесхоза, была установлена в Колонном зале Дома Союзов в Кремле.

На детских елочных праздниках, которые шли ежедневно вплоть до 10 января, побывали все советские наркомы и все члены Политбюро, включая, конечно же, и самого Сталина (рис. 30).

После этого в течение всех зимних каникул в газетах публиковались письма детей примерно такого содержания: «Спасибо товарищу Постышеву за новогоднюю ёлку» (рис. 31).

Тогда же у всех Дедов Морозов появилась традиция произносить свой клич «Ёлочка, зажгись!» под портретом секретаря ЦК ВКП (б).

Что же касается самого П.П. Постышева, то он в июне 1937 года был переведен ЦК ВКП (б) Украины в Куйбышев, на должность первого секретаря крайкома партии. В нашем городе он прославился как вдохновитель беспрецедентных по масштабам репрессий, а также как инициатор поисков врагов народа под самыми параноидальными предлогами. В частности, он находил профиль Троцкого, Бухарина, Зиновьева, Каменева и других «пособников буржуазии» в линиях на спичечных этикетках и на школьных тетрадях, а на разрезе любительской колбасы ему виделась фашистская свастика. Проводимые Постышевым репрессии были признаны необыкновенно жестокими даже по меркам 1937 года. В результате в феврале 1938 года он был арестован, а через год расстрелян в Бутырской тюрьме.

А вот возрожденная Постышевым традиция ставить на Новый год пушистую елку и украшать ее игрушками стала поистине народной (рис. 32-45).

Как уже говорилось, главные новогодние торжества СССР проходили в Колонном зале Дома Союзов (рис. 46),

причем этот порядок сохранялся и во время Великой Отечественной войны. Лишь в 1976 году Главная елка страны сменила свой адрес - с того времени она переместилась в кремлевский Дворец Съездов.

Кстати, начиная со времен Хрущев, в подмосковном питомнике для этого праздника специально выбирали (и по сей день выбирают) дерево высотой не менее 25-30 метров (рис. 47-50).

В советское время новогодний праздник у Главной елки за две недели посещали десятки тысяч детей, и потому достать билет на это представление для рядового советского гражданина было не менее сложно, чем в Большой театр. Но простому человеку это в принципе и не было нужно. Главное – хорошо отметить Новый год (рис. 51-55).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

 


Просмотров: 7168



При подготовке публикаций сайта использованы материалы
Самарского областного историко-краеведческого музея имени П.В. Алабина,
Центрального государственного архива Самарской области,
Самарского областного государственного архива социально-политической истории, архива Самарского областного суда,
частных архивов и коллекций.
© 2014-. История Самары.
Все права защищены. Полное или частичное копирование материалов запрещено.
Об авторе
Политика конфиденциальности