Аннаев Егор Никитич
Самарское купечество, так же, как московское и санкт-петербургское, в дореволюционное время по-настоящему заботилось об улучшении качества жизни в родном городе. В этом отношении одним из ярких представителей торгового сословия Самары был купец первой гильдии и общественный деятель Егор Никитич Аннаев (рис. 1, 2, 3).
Свидетель огненного бедствия
Он родился 11 апреля 1826 года в Астрахани, и в четыре года остался сиротой. Впоследствии в своей автобиографии Аннаев писал об этом так:
«Дедушка мой был немец, русский подданный Христофор Фабрициус, женат был на польке. От этого брака Фабрициус имел дочь Марию Христофоровну, выданную им замуж за армяно-католика Никиту Ивановича Аннаева, которые и были моими родителями. Дедушка Фабрициус служил близ Астрахани в Енотаевске соляным приставом… Мать свою я не помню, так как она скончалась вскоре после моего рождения. Отец мой… скончался вскоре холерою в 1830 году».
Когда Егору исполнилось 11 лет, его старшая сестра Екатерина увезла мальчика в Симбирск, где устроила его в прислугу к своему мужу Ивану Ивановичу Макке (рис. 4),
Однако новому приказчику удалось найти оставшихся в живых работников лавки, которые ему сказали, что часть имущества Макке удалось спасти в подвале, вход в который они успели заложить кирпичами. С их помощью Егор сумел проникнуть в подземелье бывшего хозяйского дома и выяснить, что огню сюда добраться не удалось, и товар остался целым и невредимым. Но самое главное - в подвале сохранился сундучок с шестью тысячами рублей серебром. По тем временам это было целое состояние.
Егор Никитич возвратился в Симбирск с большой суммой денег, а затем уговорил Макке построить в Самаре новый каменный дом на месте пепелища. Хозяин поручил ему руководить строительством. Аннаев вернулся в Самару в мае 1850 года и тут же приступил к возведению дома. Но когда каменное здание уже было почти готово и даже оштукатурено, в Самаре вдруг опять произошел сильнейший пожар. Егору Никитичу опять повезло, и он, как и за два года до этого, вновь пережил весь кошмар огненного ада, и даже сумел записать свои впечатления от увиденного.
Эти строчки и сейчас поражают нас художественным слогом автора и страшными подробностями постигшего город несчастья: «13 июня 1850 года в 12 часов дня ветер был порядочный, как вдруг ударили тревогу, раздался ужасный крик «Пожар!» Сперва горел хлебный амбар. В это время поднялась ужасная буря, которая в одно мгновение обхватила своим пожирающим пламенем все. Весь народ бежал к реке Самарке, но вихрь с пламенем мчался туда же, и много несчастных жертв задохнулось в пламени. Люди, спасаясь, кидались в воду и тонули. Баржи на воде горели. На одной из барж взорвался порох, взрыв которого произвел оглушительный удар. Земля как бы затряслась, а баржу швырнуло в другой берег. Люди полагали, что пришел конец света. Все сгорело. У людей не было даже куска хлеба, который теперь негде было купить… Долго с трепетным сердцем ждал я у Волги, когда можно будет пройти мимо пылающего города к своему дому, и, пришедши, с умилением я помолился Богу, когда увидел, что все под сводами спаслось… Сгорели в доме стропила, крыша, балки, но каменные стены остались на месте…»
Вклад в открытие губернии
После пожара Аннаев сразу же написал Макке письмо, в котором он предлагал заново отделать дом к зиме. Доводы его были такие: «…ибо квартиры будут дороги, потому что негде будет жить, а строиться вряд ли будут, потому что народ весь разорился, и не на что покупать материалы, поэтому я полагаю, что лес будет дешев…» Через несколько дней Макке дал «добро» на завершение строительства обгоревшего дома.
Пока Аннаев вел ремонт, из столицы империи пришли первые слухи, что Самара вскоре будет утверждена губернским городом. Предприимчивые люди вслед за Егором Никитичем тут же смекнули, что теперь у властей каждый дом будет на счету. Аннаев, конечно же, тоже торопился с отделкой, и, как вскоре выяснилось, не зря. В декабре 1950 года, когда слухи подтвердились, и император Николай I подписал указ об учреждении Самарской губернии, правительственная комиссия признала дом Макке самым лучшим из числа восстановленных в сгоревшем городе.
Здание за хорошую цену тут же было арендовано первым губернатором Степаном Григорьевичем Волховским (рис. 5),
Первое время в доме Макке (ныне это здание располагается на улице Алексея Толстого, 33) размещалось губернское правление. Хотя со временем в Самаре появились помещение лучше и просторнее, цену за аренду этого дома Аннаев всегда назначал самую умеренную. Возможно, именно благодаря своей уступчивости он всегда пользовался благосклонностью губернских властей. Позже Макке при посредничестве Аннаева сдавал свой дом в аренду уездному Благородному собранию. С 1880 года здесь располагалось Самарское реальное училище (рис. 6),
А Егор Аннаев при поддержке властей уже через несколько месяцев после этих событий открыл в городе свой первый магазин, который быстро стал одним из лидеров самарской бакалеи. Однако основу богатства Егора Никитича составила вовсе не торговля, а пищевая промышленность и социальные заведения.
В одно время со своим первым магазином он начал строить винно-водочный завод, располагавшийся на углу улиц Заводской и Николаевской (ныне это улицы Венцека и Чапаевская). Уже вскоре Аннаев вел успешную виноторговлю не только в Самаре, но также в Оренбурге и в Саратове. Затем он открыл мельницу и пекарню, и дела его оказались столь успешными, что к 1862 году Аннаев уже имел в собственности целый ряд доходных заведений, в том числе ресторан на улице Соборной (ныне Молодогвардейская) и гостиницу на Алексеевской площади (современная площадь Революции).
В феврале 1855 года Аннаев женился на московской знатной барышне М.О. Зельцер, которая, как он узнал позже, была психически больной. Через год у них родился глухонемой сын Эдуард, проживший всего 16 лет. Второй раз Егор Никитич женился в 1865 году на дочери нижегородского помещика Екатерине Павловне Бабкиной (рис. 7).
Кумыс для здоровья
Вскоре Аннаев увлекся еще одним, совершенно новым видом бизнеса – кумысолечением. В середине XIX века Самарский край оказался пионером в деле медицинского использования кумыса – кисломолочного продукта, изготовляемого из молока кобылиц. Коренные жители заволжских степей пили его с самых древних времен, но лишь в 1854 году, после того, как удивительные свойства кумыса при лечении туберкулеза легких были подтверждены научно, в селе Богдановка Самарской губернии появилась первая в мире кумысолечебница.
Затем этот метод для борьбы с туберкулезом использовал самарский земский врач, доктор медицинских наук Нестор Постников, который в мае 1858 году открыл на окраине нашего города, в Винном овраге (ныне Постников овраг) целый кумысолечебный санаторий. Слава этого заведения быстро перешагнула границы не только губернии, но и всей Российской империи. Лечиться кумысом в Самару приезжали богатые и знатные люди из многих европейских стран и даже из Америки.
Глядя на успехи Постникова, и не желая отставать от него, Егор Аннаев в мае 1863 года, то есть ровно 150 лет назад, тоже открыл в Самаре собственную кумысолечебницу под названием «Аннаевская дача» общей площадью 57 десятин (рис. 8, 9, 10).
Вот как самарский городской голова Петр Алабин описывал эту дачу в своей книге «Двадцатипятилетие Самары как губернского города»: «Е.Н. Аннаев, страстный любитель садоводства и изящных построек, расширяет и украшает свое заведение с каждым годом… Виды из этого дома на Волгу, на Жигули и Жигулевские ворота, с одной стороны, и на Самару – с другой, поистине восхитительны… Помещения для больных капитальные, теплые, светлые и чистые, все в зелени и цветах. Цены за квартиры в месяц от 20 до 75 р.; кумыс в месяц 30 р. с правом пить сколько угодно; обед за общим столом 20 р., в квартире 24 р., самовар и белье в месяц 10 р.» (рис. 11).
Для приготовления кумыса Аннаев держал собственное стадо кобылиц. По свидетельствам современников в лучшие годы этого напитка в его заведении производилось настолько много, что кумыс даже продавался владельцам других дач всего по 20 копеек за бутылку.
Однако в 80-х годах кумысный бизнес заметно пошатнулся. Приспособиться к новым условиям ведения дел купец старой закалки так и не смог. Особенно значительный упадок дел Егора Никитича Аннаева, уже ставшего к тому времени потомственным почетным гражданином Самары, произошел после питейной реформы от 1 января 1895 года, когда резко выросли налоги на винное производство с одновременным ужесточением требований к алкогольной продукции. По сути дела, с этого времени в империи наступил почти полный запрет на свободную торговлю спиртным.
В итоге Аннаев вынужден был продать свой винный завод, перестроенный впоследствии под частную женскую гимназию княгини А.С. Межак-Хованской. Потом он уступил кумысолечебницу инженеру Александру Фальковскому. Новый владелец быстро превратил ее в увеселительное заведение, весьма среднее по доходам и размаху. В эти годы стоимость пребывания на даче стоила гораздо дороже, чем при Аннаеве - помещения сдавались по цене от 100 до 200 рублей в месяц, а питание стало стоить уже не меньше 35 рублей в месяц.
А затем Егор Никитич расстался и с рестораном, и единственное заведение, которое к тому времени осталось в собственности Аннаева – гостиница на Алексеевской площади, перешедшая под контроль его старшего сына Павла (рис. 12).
Егор Никитич Аннаев скончался в 1903 году, оставив после себя двоих сыновей. Владимир Аннаев (рис. 14)
Валерий ЕРОФЕЕВ.
Просмотров: 4310