Державин Гавриил Романович

Он совсем неспроста считается одной из самых парадоксальных личностей в отечественной истории. Без сомнения, он был ярким литератором, но сейчас его в основном вспоминают только по пушкинским строчкам: «Старик Державин нас заметил, и, в гроб сходя, благословил». Он участвовал в подавлении Пугачевского бунта, но за верную службу получил вовсе не награду, а судебное преследование, что, впрочем, позже не помешало ему стать первым министром юстиции Российской империи. А до этого Гавриил Романович Державин был секретарем самой императрицы Екатерины Великой, хотя государственную службу начинал простым солдатом Преображенского полка (рис. 1).

«В стихах я кое-что смыслю»

Он родился 3 (по новому стилю 14) июля 1743 года в селе Сокуры Казанской губернии. Его отцом был обедневший майор Роман Державин, истинный армейский служака, который кочевал вместе с семьей по гарнизонам, расположенным в разных концах огромной империи. Хотя под конец жизни отец будущего поэта и получил чин подполковника, в его владении было лишь одно небольшое сельцо Богородское Бузулукского уезда (ныне село называется Державино). Однако при этом нет сведений о том, что здесь за всю его историю хотя бы раз побывал либо сам Роман Державин, либо его сын Гавриил.

Мальчик рано проявил способности к грамоте, и уже в пять лет умел читать и писать. Когда ему исполнилось семь лет, отца перевели на службу в Ставрополь (ныне Тольятти). Но здесь подполковник в связи с постоянными командировками в Оренбург не уделял детям много внимания. А в 1754 году Роман Державин во время очередной служебной поездки скоропостижно скончался, оставив семью почти безо всяких средств к существованию. Его вдова Фекла Андреевна не в состоянии была заплатить даже 15 рублей долга, оставшегося после мужа. Семья смогла выбраться из нищеты только после оформления пенсии за умершего офицера.

В армию Гавриил попал в 1762 году, где начал службу с рядового солдата и дольше других дожидался офицерского звания. Как раз на это время пришлись его первые стихотворные опыты, причем сразу же довольно удачные. О разных эпизодах из своей армейской жизни Державин впоследствии вспоминал с юмором.

Однажды командир направил его с бумагами к одному из офицеров, князю Козловскому, который как раз читал друзьям свою пьесу в стихах. Державин вручил хозяину казенные бумаги и остановился у двери, чтобы послушать. Но тут князь Козловский прервал чтение и обернулся к нему:

— Что ты, братец, зеваешь? Ступай себе вон. Ведь ты все равно ничего в стихах не смыслишь.

Курьер щелкнул каблуками, как положено по форме, и вышел. А во дворе казармы солдаты как раз пели песню, написанную на его стихи. Да при этом пели лихо, с молодецким присвистом, с притопом. «Нет, господин Козловский, — усмехнулся двадцатилетний гвардеец, — в стихах-то я, пожалуй, все же кое-что смыслю».

Самарская проверка

Только в 1772 году Державин получил первый офицерский чин - прапорщика. Но он тогда еще не знал, что яицкий казак Емельян Пугачев, выдававший себя за императора Петра III, в это время уже собирал вокруг себя крестьянское войско. В октябре 1773 года восставшие начали осаду Оренбурга, и одновременно один из пугачевских отрядов под руководством атамана Ивана Арапова отправился к Самаре.

А незадолго до того по приказу Екатерины II в Казани для противодействия пугачевцам была срочно сформирована отдельная армия под командованием генерал-аншефа Александра Бибикова. При назначении императрица также поручила ему вести следственные дела о сообщниках Пугачева, для чего была образована специальная комиссия из гвардейских офицеров. И тут Державин, к тому моменту уже произведенный в подпоручики, решился безо всякого посредничества лично представиться генералу. Об этом в своих мемуарах он впоследствии писал так: «Приехав, открыл ему свое желание, сказав, что слышал по народному слуху о поездке его в какую-то секретную комиссию в Казань; а как я в сем городе родился и ту сторону довольно знаю, то не могу ли я быть с пользою в сем деле употребленным?»

Бибиков, вступив в разговор со смелым и решительным подпоручиком, «был им доволен, однако же никакого не сделал обещания». Державин принял это за отказ, но вечером его вызвали к Бибикову. Здесь офицер узнал, что он зачислен в состав следственной комиссии по делу Пугачева, и ему надлежит немедленно ехать в Самару, которую комендант города Иван Балахонцев 24 декабря преступно сдал самозванцу.

Согласно сохранившимся отчетам, гарнизон Самары в середине декабря 1773 года состоял из «60 увечных, престарелых, малолетних и бесконных казаков». В распоряжении коменданта также было 16 чугунных пушек на ветхих лафетах, но при них «не стояло ни одного канонира». Таким образом, артиллерия в деле отражения атак неприятеля оказывалась совершенно бесполезной в связи с отсутствием людей, умевших правильно с нею обращаться. Именно это обстоятельство в дальнейшем и предопределило всю судьбу немногочисленного и плохо обученного самарского гарнизона.

Донесение о появлении под Самарой отряда пугачевцев комендант Балахонцев получил днем 23 декабря. По сведениям лазутчиков, в нем насчитывалось не менее 500 хорошо вооруженных казаков. Силы оказывались явно неравными, из-за чего утром 24 декабря вся дворянская рота, большинство солдат и сам Балахонцев в беспорядке бежали из Самары, захватив с собой, впрочем, городскую казну и весь порох, «дабы оставляемыми пушками не смогли воспользоваться бунтовщики». А на следующий день торжествующие самарские обыватели встретили входившее в город войско атамана Арапова хлебом-солью и колокольным звоном.

Получив донесение о бегстве Балахонцева, Бибиков немедленно направил в город конный полк под командованием майора Карла Муфеля, который 29 декабря после скоротечного боя выбил пугачевцев из Самары. В тот же день сюда прибыла и следственная группа под руководством Гавриила Державина. Впоследствии в своих мемуарах он написал, что Бибиков перед его выездом из Казани вручил ему два ордера в запечатанных пакетах, которые он должен был вскрыть только по прибытии в Самару.

Как выяснилось, в первом из них содержались доносы о возможной измене со стороны некоторых офицеров. Эти сведения Державину надлежало проверить. Во втором секретном письме содержался приказ «по взятии Самары найти того города жителей, кто первые были уговорители народа к выходу навстречу злодеям со крестами и со звоном, и через кого отправлен благодарственный молебен». Главных зачинщиков сего действа предписывалось отправить закованными в Казань, а менее виновных «для страху жестоко на площади наказать плетьми при собрании народа, приговаривая, что они против злодеев должны пребывать в твердости». В заключение Бибиков писал: «Сей ордер объявить можете командующему в Самаре и требовать во всем его вспомоществования».

Одним из подозреваемых в измене был прибывший на подмогу Муфелю подполковник Петр Гринев, фамилию которого впоследствии использовал Александр Пушкин в своей повести «Капитанская дочка». Но Державин после проверки пришел к выводу, что все обвинения против Гринева следует отвести, поскольку тот геройски проявил себя при взятии Самары. Еще через день вместе с полком Гринева Державин лично очищал от пугачевцев пригородную крепость Алексеевскую (ныне поселок Алексеевка) и село Красный Яр. В своих донесениях к Бибикову он писал, что туда он отправился «не в качестве военной силы, а для того только, чтобы увидеть в прямом деле г-на подполковника Гринева, его офицеров и команду».

Придворный поэт

В течение всего дня 30 декабря 1773 года в Самаре происходила, как бы сейчас сказали, тотальная зачистка города. Правительственные войска выявляли непосредственных участников беспорядков. Державин руководил первичным дознанием, сам допрашивал виновных в сдаче города, а главнейших преступников в кандалах отправил в Казань к Бибикову. Затем десятки горожан, сочувствовавших Пугачеву, были жестоко пороты плетьми на городской площади, от чего многие и скончались. Остальных Державин вскоре лично сопровождал в симбирскую тюрьму.

Как известно, в августе 1774 года Пугачев был пленен группой своих же приближенных казаков, а 10 (21) января 1775 года был казнен в Москве. В мае того же года Казанский военный суд в отношении бывшего коменданта Самары Балахонцева вынес смертный приговор, который вскоре был заменен разжалованием в солдаты и каторгой.

Что же касается Державина, то его кипучая деятельность при подавлении Пугачевского бунта не только не принесла ему никаких служебных выгод, но даже наоборот. Поскольку при производстве следствия он не раз задевал интересы очень высоких особ, они после казни Пугачева стали мстить Державину, обвинив его в злоупотреблениях. По этим доносам даже возбудили судебное дело, но после вмешательства императрицы все обвинения были сняты. Более того: в феврале 1777 года Екатерина II произвела Державина в чин статского советника (соответствует армейскому званию полковника), и он сразу получил место в Правительствующем Сенате.

А широкая литературная известность к Державину пришла в 1782 году, после опубликования оды «Фелица», которая в восторженных тонах была посвящена Екатерине II. Впоследствии он назначался главой Олонецкой и Тамбовской губерний, в 1791-1793 годах был кабинет-секретарем Екатерины II, и тогда же удостоился чина тайного советника. Все это время Державин не оставлял поэзию, написав оды «Бог» (1784) и «Гром победы, раздавайся!» (1791), ставшую вскоре неофициальным российским гимном, поэмы «Вельможа» (1794), «Водопад» (1798), и многие другие. Хотя при Павле I из-за неосторожной эпиграммы он впал в немилость, но воцарившийся вскоре Александр I не только вернул Державина ко двору, но и назначил его в 1802 году самым первым министром юстиции Российской империи. Впрочем, на этой должности Державин находился недолго. Из-за придворных интриг он уже в октябре 1803 года был уволен в отставку и отстранен от всех государственных постов.

В последние годы жизни он почти не выезжал из своего имения Званка в Новгородской губернии, где занимался только литературной деятельностью. Здесь поэт и государственный деятель Гавриил Державин скончался 8 (20) июля 1816 года (рис. 2). Наследников он не имел ни от первого, ни от второго брака.

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Просмотров: 6076