Зубчанинов Евгений Андреевич

В истории не так уж много можно найти людей, которые еще при жизни удостаиваются того, чтобы их именами или фамилиями назвали целые поселения. Чаще всего такими людьми бывают вожди нации, президенты или генсеке. Но жителям нашего города за таким названием не надо далеко ходить, потому что по фамилии этого человека еще около ста лет назад назвали пригородный самарский посёлок, и это наименование до сих пор можно найти на географической карте губернии, хотя этот посёлок сейчас входит в городскую черту Самары. Называется он Зубчаниновка, а назван был по фамилии своего основателя – Евгения Андреевича Зубчанинова (рис. 1-4).

Он родился в 3 июня 1864 года в Симферополе, в семье потомственного почетного гражданина Андрея Егоровича и Веры Михайловны Зубчаниновых. В дальнейшем его родители переехали в Санкт-Петербург, где мальчик с отличием окончил гимназию, а затем и ремесленное училище имени цесаревича Николая. В процессе учёбы он в совершенстве освоил французский, немецкий и английский языки. Затем Евгений поступил в Институт гражданских инженеров императора Николая I в Петербурге.

Во время учёбы в институте Евгений женился на своей знакомой Наталье Ивановне. От этого брака у них родились четверо сыновей - Виктор, Кирилл, Даниил, и Алексей. После получения высшего образования Зубчанинов был назначен железнодорожным инженером в Липецк, куда он переехал со всей семьей. Однако дальнейшая личная жизнь Евгения Андреевича не сложилась – по некоторым сведениям, из-за прогрессирующего алкоголизма его супруги. Поскольку разрешения на расторжение церковного брака он так и не получил, Зубчанинов счёл за лучшее приехать из Липецка в Петербург и просить у начальства другого места службы, где-нибудь подальше от центральных губерний. Конечно же, он сильно переживал семейный разрыв, но продолжал материально помогать своей семье. В это время в Петербурге он жил у своей матери. Тут ему улыбнулось личное счастье - в ожидании нового назначения инженер-путеец в департаменте познакомился с машинисткой Верой Степановной Хорошевой. И когда Зубчанинова в конце концов направили служить в Иркутск, он поехал туда уже не один а с новой избранницей, с которой, правда, Евгению Андреевичу пришлось жить в гражданском браке.

В Иркутске всего за три года Зубчанинов поднялся по карьерной лестнице от простого железнодорожного инженера до товарища (заместителя) начальника Байкальской железной дороги. За это время он периодически публиковал статьи в центральных изданиях на железнодорожные темы. А в 1905 году Зубчанинов получил назначение в Самару, в управление Самаро-Златоустовской железной дороги, на должность заместителя начальника, он же – начальник восточного района дороги.

Именно в нашем городе открылась новая страница в его биографии. В Самаре Евгений Зубчанинов нашёл группу единомышленников, вместе с которыми он решил осуществить новый для нашей страны социальный проект – создать общину свободных тружеников, которые могли бы жить на собственной земле, работать на ней и обеспечивать всем необходимым себя и свои семьи.

Это было вольнодумное время для России. Только что отгремели яростные схватки Первой русской революции, которые заставили самодержавный режим сделать серьезные уступки демократической общественности и стремительно развивающейся капиталистической прослойке. В России впервые прошли выборы в собственный парламент, появились легальные политические партии, были предприняты кардинальные шаги по обеспечению реальной свободы слова, печати, совести, шествий и демонстраций. Благодаря экономическим реформам Петра Столыпина тысячи крестьянских семей получили возможность выехать на свободные земли в Сибирь и на Дальний Восток, где они получали огромные бесплатные наделы. А в Европейской части России появились общины свободных земледельцев, когда группы энтузиастов выкупали участки угодий у государства или у частных собственников, и начинали жить на новом месте по собственным порядкам и обычаям.

Евгений Зубчанинов внимательно следил за ходом общественной мысли и собирал все попадавшиеся ему под руку газетные сообщения о подобных коммунах. Он всё больше укреплялся в мысли о том, что такой посёлок вполне можно создать и где-нибудь в окрестностях Самары. Своей идеей он поделился со знакомыми инженерами-железнодорожниками, которые её горячо поддержали.

В 1907 году в одной из газет появилась статья о посёлке «Южный» под Харьковом, построенном местной крестьянской общиной. Посоветовавшись с единомышленниками, Зубчанинов с целью более близкого знакомства с жизнью «Южного» решил отправить на Харьковщину инженера Семёна Георгиевича Полежаева. Тот возвратился через две недели, и привёз с собой не только массу впечатлений об этой общине, но и также копию устава местного крестьянского сообщества. В итоге в январе 1908 года на имя начальника Самаро-Златоустовской железной дороги А.Л. Черная было подано прошение следующего содержания.

«Вследствие сильного подорожания квартир и вообще жизненных условий между служащими службы сборов и другими службами железной дороги возникла мысль: по примеру Южных дорог купить на артельных началах землю для постройки домов и образования посёлка или колонии, как это устроено около Харькова. На основании вышеизложенного мы имеем честь обратиться к Вашему Превосходительству с покорнейшей просьбой: разрешить путём подписного листа, пущенного по службам и отделам, выяснить лиц, желающих участвовать в покупке земли, и по выяснении сего собраться для обсуждения взаимных условий, а равно и вопросов, относящихся к покупке земли». Под прошением стояли подписи служащих железной дороги Е. Зубчанинова, С. Полежаева, Л. Кузнецова, А. Татаринова, А. Карелина, А. Биткина.

Первое собрание железнодорожников, разрешённое начальником дороги, с одной стороны, и самарским полицмейстером – с другой, состоялось 16 марта 1908 года в помещении общества приказчиков (школа сельских механизаторов). На этом собрании было решено осмотреть земли вокруг Самары и выяснить условия продажи разных участков. В начале апреля состоялось второе собрание, на которое явились также и делегаты от учреждений, не принадлежащих напрямую к железнодорожному ведомству, но служащие которых пользовались бесплатным проездом по железной дороге - например, от железнодорожного контроля, от жандармской железнодорожной полиции и восточного порайонного комитета. На этом собрании решено было составить устав будущего сообщества, взяв за основу устав посёлка «Южный». Для разработки проекта была избрана комиссия, в которую назначили по два лица от каждой службы или отдела.

Для рассмотрения подготовленного проекта устава и для заслушивания доклада комиссии по изучению земель, подходящих для посёлка, было назначено общее собрание 2 июня 1908 года в летнем помещении канцелярского клуба. На афишах, оповещающих об этом мероприятии, не было указано, что новое земледельческое общество учреждается железнодорожниками. Поэтому, несмотря на сильную жару, на собрание явилось более двухсот человек из служащих разных самарских учреждений. Появление в зале значительного числа лиц, не имеющих отношения к железной дороге, вызвало разногласия среди организаторов, полагавших, что чисто профессиональное сообщество могло бы рассчитывать на некоторые льготы и материальную помощь от железной дороги. Однако в итоге после дискуссии все стороны пришли к взаимопониманию.

Что касается выбора участка земли для будущего посёлка, то комиссия в течение года осмотрела более десятка различных мест в окрестностях Самары, из которых на рассмотрение собрания было представлено четыре варианта: близ станции Кинель, в окрестностях деревни Мордовские Липяги, в районе станции Кряж и у села Смышляевка. По финансовым и природно-климатическим условиям наиболее выгодным для приобретения оказался участок, лежащий вдоль полотна железной дороги между станцией Безымянка и Смышляевкой, недалеко от берега реки Самары. Владелец этих земель Борис Эдельсон сначала просил всего лишь 100-130 рублей за десятину, в зависимости от структуры почвы, но когда узнал, что участком интересуется земледельческое общество, которое собирается строить здесь посёлок, сразу же поднял цену до 200 рублей за десятину.

Ситуация, сложившаяся вокруг земельных угодий, обсуждалась на общем собрании участников строительства 11 января 1909 года в Пушкинском народном доме (в советское время - Клуб имени Революции 1905 года). Всего здесь зарегистрировалось 602 делегата. Собранию доложили, что Эдельсон предлагает посёлочникам купить 1500 десятин, то есть практически всю свою землю, оставив себе только 120 десятин, на которых стоял его хутор. Однако в этот надел входило лишь 500 десятин пахотных угодий, удобных для строительства посёлка и для земледелия, а остальная земля представляла собой пойменные луга реки Самары, которые весной затапливались полыми водами, и, следовательно, для возведения зданий были непригодны.

Этот доклад вызвал бурные прения. Большинство собравшихся высказало мысль, что эти пойменные луга, где много болот, и которые являются рассадником малярии, не стоят той цены, какую за неё назначил владелец. В своих речах ораторы то и дело возмущались: «Он просто нас прижимает!», «Он знает, где раки зимуют!», «Он хочет, чтобы мы дышали малярийным зловонием!», и тому подобное.

Ситуацию разрядило выступление Зубчанинова, который сообщил собранию, что по северную сторону от полотна железной дороги, недалеко от земли Эдельсона, имеется еще один участок размером в 1152 десятины, принадлежащий Крестьянскому поземельному банку, у которого тоже можно приобрести землю под посёлок. Его цена раньше была 125 рублей за десятину, но теперь банк поднял её до 160-175 рублей. В итоге собрание решило купить землю Крестьянского поземельного банка вместе с небольшим участком надела Эдельсона, который тоже лежал к северу от полотна железной дороги и граничил с банковской землёй.

Отложив все текущие заботы, собрание поручило временному комитету провести срочные переговоры по этому делу - как с Крестьянским поземельным банком, так и с Эдельсоном. Утром 28 января 1909 года Эдельсону было экстренно отправлено подписанное Евгением Зубчаниновым послание следующего содержания.

«Милостивый государь Борис Евгеньевич!

Как вам известно, вероятно, из газетного отчёта о заседании 11 января общества посёлка, на этом заседании против Вашей земли были сделаны следующие заявления.

Цена земли высока, тем более, что из всего участка около двух третей под посёлок оказывается непригодной. Она заливается, и до просушки не может представлять собой даже выгона. Высока цена также и потому, что Крестьянский поземельный банк за сплошь удобную под посёлок землю назначил по 160 рублей за десятину, но, вероятно, эта цена будет понижена до 110-125 рублей, как нам это обещал господин губернатор;

2. На заливной земле есть неудобная совсем, есть песок, есть солончак и кустарник;

3. Основывать расчёт приобретения этой земли на доходах с покоса и на пастьбе скота не следует».

Далее в письме просилось сообщить крайнюю цену всей земли при условии уплаты стоимости её на 4 с половиной года из 6% годовых, а также цену отдельного участка, лежащего к северу от полотна железной дороги, для сообщения этих сведений общему собранию.

На другой день, 29 января 1909 года, Зубчанинов получил от Эдельсона следующий ответ.

«Милостивый государь Евгений Андреевич!

Должен сообщить Вам, что на последнем семейном совете мы приняли окончательное решение: ни одной десятины земли ни по какой цене никому и нигде не продавать.

В случае покупки обществом посёлка участка Крестьянского поземельного банка я могу для сообщения с полотном железной дороги отвести обществу потребную полосу земли на правах аренды.

В заключение приходится подтвердить, что высказанные на собрании предположения о лихорадочности нашей местности вполне правильны, и что я, отказывая вам в продаже, тем самым как бы освобождаю себя от тех нареканий и проклятий, которые, несомненно, посыпались бы в будущем на мою голову от членов посёлка.

С истинным уважением Борис Эдельсон».

В итоге на очередном общем собрании посёлочников, состоявшемся 1 февраля 1909 года, было решено купить у Крестьянского поземельного банка 338 десятин земли, лежащей к западу от села Смышляевка, в 14 верстах от Самары. Этот участок земли в момент его покупки представлял собой открытую местность степного характера, и использовался только под выгон скота. На том же собрании главой земледельческого сообщества, на которого отныне возлагалась вся ответственность за организацию и создание посёлка, был практически единогласно избран Евгений Андреевич Зубчанинов.

Сама сделка по купле-продаже земли состоялась в июле 1909 года. Как уже было сказано, общество приобрело у банка 338 десятин за 53883 рубля 20 копеек. За покупку сразу же был внесён задаток в размере 25 тысяч рублей, а остальные средства посёлочники обязались внести в течение ближайших десяти лет на льготных условиях, с ежегодной доплатой банку 6 процентов от остающейся суммы. Получилось, что каждый член общества должен был уплатить в кассу посёлка по 100 рублей в течение десяти лет, из них 40 рублей - в первый год, а остальная сумма распределялась на весь оставшийся по договору срок.

Осенью 1909 года всю купленную землю разделили на 843 участка – по числу семей, входивших в сообщество на тот момент. Каждый участок был размером по 600 – 650 квадратных саженей, но также имелось 35 участков–маломерок по 30 квадратных саженей, которые фактически за бесценок отдали малоимущим. Еще десять участков решено было никому не распределять, поскольку их впоследствии для общих нужд посёлка сдали в аренду одному смышляевскому предпринимателю за 500 рублей.

Распределение мест в будущем посёлке происходило осенью 1909 года, причем строго по жребию. Здесь нужно отметить, что после раздела всех купленных у банка угодий 144 участка оказались на неудобьях, в том числе за Орловым оврагом и даже непосредственно в самом овраге. Так вот, Евгению Зубчанинову согласно жребию достался именно такой участок № 535 - с оврагом. Из уважения к своему главе посёлочники хотели было вынести на обсуждение отдельного собрания вопрос о выделении председателю другого участка, более удобного для ведения хозяйства. Узнав об этом, Евгений Зубчанинов категорически отказался от такого предложения, и своей властью вообще запретил вносить этот вопрос в повестку дня.

Первый комитет общества согласно уставу был избран на общем собрании 24 января 1910 года. Он наделялся всеми исполнительными функциями общества. Председателем комитета стал Е.А. Зубчанинов, членами - Г.И. Алехин, В.Г. Харченко, С.Е. Полежаев, А.Д. Биткин, Л.А. Кузнецов, А.В. Татаринов, А.Н. Карелин, и другие.

В Духов день, 30 мая 1910 года, специальным поездом, состоящим из десяти вагонов, поселяне прибыли на свою землю. Как уже говорилось, перед приезжими лежала голая степь – ни кустика, ни деревца, но здесь уже стояли колышки с номерами кварталов и участков. После освящения места будущего поселения началось строительство. Уже к концу 1910 года было построено 50 домов, а еще через год их стало более двухсот.

Для отражения всесторонней жизни и хозяйственной деятельности большого поселка возникла необходимость издавать свой печатный орган, на содержание которого ассигновали ежегодную сумму в 1550 рублей. Первый номер еженедельной газеты «Посёлочная жизнь» объемом в половину печатного листа вышел 14 ноября 1910 года. Редактором ее стал опять же Е.А. Зубчанинов. В течение года на ее страницах он опубликовал своих 29 статей, не считая передовиц, в которых страстно защищал идеи кооперации, обрушивался против оппозиции и призывал оказывать помощь малоимущим членам сообщества (рис. 5, 6).

Именно в это время в печати и в документах впервые появилось название нового посёлка – Зубчаниновка. Немного позже была названа Зубчаниновской и улица, на которой стоял дом № 32, где проживал Евгений Андреевич. В советское время её переименовали в Дзержинскую, а ныне она называется улицей Чекистов. Кстати, в среде топонимистов уже не раз высказывалось мнение о том, что необходимо вернуть улице исконное название.

В последующие годы в Зубчаниновке было вырыто 12 шахтных колодцев и пробурена артезианская скважина, которая давала около 2000 ведер в час. Затем была открыта школа из двух классов: один для обучения детей, другой для неграмотных взрослых. Позже в Зубчаниновке появился свой Народный дом, в котором проводились культурные мероприятия, а также несколько магазинов для торговли товарами первой необходимости. Кроме того, в первый же год в посёлке была открыта амбулатория. Общественным фельдшером стал И.А. Неклюдов, который принимал больных в доме № 127 на улице Достоевского. Члены поселкового сообщества медицинской помощью пользовались бесплатно, и даже за вызов врача на дом платить тоже было не нужно. Еще в посёлке создавался фонд для помощи малоимущим членам сообщества, проектировался детсад и другие социальные заведения.

Большое внимание комитет под руководством Е.А. Зубчанинова уделял благоустройству и озеленению посёлка. Осенью 1910 года в Бузулукском питомнике закупили 96 тысяч декоративных саженцев, которые поселковцы общими усилиями высадили на улицах весной 1911 года. Для этого даже был организован особый «Праздник древонасаждения», в котором участвовали также и дети школьного возраста. Исходили из такого соображения: поскольку саженцы больше всего могут пострадать от ребят, склонных к их поломке, то к этому мероприятию обязательно нужно привлечь и детей. Тогда, по мысли поселковцев, они не будут портить результаты собственного труда. Жизнь показала правильность такого подхода к воспитанию подрастающего поколения.

Каждую улицу, которая называлась именем какого-нибудь писателя, решено было обсадить особой породой деревьев: одну кленами, другую – вязами, третью тополями, и так далее. А центральную улицу решили назвать в честь великого сына земли русской – Льва Толстого (ныне – улица Транзитная). Её обсадили в четыре ряда самыми красивыми и нарядными деревьями. По обе стороны от центральной площади и вплоть до линии железной дороги по улице протянулись шеренги берез, а по центру проложили бульвар шириною в три сажени, обсаженный липами. Вдоль бульвара по обе стороны прошли проезжие дороги шириною по пяти саженей.

В дальнейшем в Зубчаниновке была начата постройка железнодорожной платформы для остановки поездов, с помещением для пассажиров и для сторожа. От платформы к посёлку мостилась дорога. Также в посёлке строились общественная баня и кирпичный завод у Орлова оврага, на самом овраге сооружались два пруда с обводными деревянными желобами. После посадки деревьев начали создавать собственный плодопитомник, который существует в Зубчаниновке до сих пор.

В 1912 году из Липецка пришло сообщение о смерти первой жены Зубчанинова – Натальи Ивановны. Вскоре после этого четверо сыновей приехали к отцу в Зубчаниновку на постоянное жительство. К тому моменту у Евгения Андреевича уже было двое детей и от второй жены Веры Степановны, с которой он вот уже несколько лет жил в гражданском браке. Лишь это сообщение о кончине первой супруги позволило Евгению и Вере наконец-то официально обвенчаться.

Первая мировая война, начавшаяся в 1914 году, нарушила мирную жизнь Зубчаниновки, выбила многих её жителей из колеи. Посёлок, интересы которого были тесно связаны с Самарой, стал замирать, так как единственная транспортная артерия – железная дорога, уже не удовлетворяла нужды посёлочников. Время остановок поездов изменилось, и многие здешние жители в силу необходимости вынуждены были перебраться в город. Вот так в посёлке появилось много пустых домов. В это время Зубчаниновка, не имеющая собственной промышленности или других значимых рабочих мест, оказалась полностью зависимой от воли руководства дороги: дадут поезд своевременно – будет жизнь, не дадут – жизнь в посёлке опять замирает. Так было и в революционном 1917 году, и в годы гражданской войны, когда процветающая Зубчаниновка постепенно пришла к экономическому упадку.

Что же касается судьбы основателя посёлка, то Евгений Андреевич Зубчанинов лишь чудом избежал смерти после того, как власть в Самаре на четыре месяца перешла в руки Комуча. В сентябре 1918 года отсюда на восток спешно отступали чехословацкие военные части, а вместе с ними – и белогвардейцы. Именно в это время отступающие обвинили Зубчанинова в том, что он, пользуясь своей властью начальника восточного участка Самаро-Златоустовской железной дороги, якобы злонамеренно создавал «пробки» на стальной магистрали. В итоге он был схвачен контрразведкой и помещён в печально известный «поезд смерти», увозивший на восток арестованных большевиков и сочувствующих им. Лишь благодаря действиям подпольного железнодорожного комитета Зубчанинова удалось на полпути в Уфу буквально вынести из поезда, после чего товарищи переправили его обратно в Самару.

Однако и здесь заместителя начальника дороги встретили насторожённо. В ЧК с недоверием выслушали историю его освобождения, и потом долго проверяли, не является ли Зубчанинов завербованным белым агентом. В результате Евгений Андреевич всё же был арестован ЧК после того, как появилось сообщение о том, что двое сыновей Зубчанинова якобы воевали в белой армии. Он отсидел в Самарской губернской тюрьме несколько месяцев и был освобожден лишь по ходатайству железнодорожного комитета после того, как это сообщение не подтвердилось.

Все перечисленные потрясения сильно подорвал здоровье Евгения Андреевича. К тому же вскоре после выхода из тюрьмы на Зубчанинова обрушилось новое несчастье – от тифа умерла его вторая жена Вера Степановна. Средств к существованию у него почти не было, и его несовершеннолетние дети, по некоторым сведениям, ходили побираться, чтобы не умереть с голоду. Только через шесть месяцев по ходатайству железнодорожного комитета его восстановили на работе, но поначалу он получил должность простого инженера-путейца, и лишь позже ему доверили пост начальника отделения железной дороги. В это время он сошелся с Екатериной Георгиевной Чернышовой, которая работала в его отделении, и в гражданском браке с ней он затем прожил несколько лет.

В голодном 1921 году Зубчаниновы вынуждены были продать свой дом в посёлке за мешок муки, а сами поселились на съёмной квартире в Самаре, в доме № 32 на улице Казанской (ныне улица Алексея Толстого). Впоследствии, когда хозяин этой квартиры скончался, Зубчанинову удалось оформить в этой квартире официальную прописку.

В 1923 году он был командирован на восемь месяцев в Среднюю Азию, где участвовал в восстановлении старых железнодорожных линий и строительстве новых. Однако во время этой поездки он заболел лихорадкой, и вернулся в Самару больным и совершенно разбитым. В итоге его ослабленный организм не выдержал дальнейших переживаний и потрясений: в 1927 году Евгения Андреевича Зубчанинова окончательно разбил паралич. Он был вынужден выйти на заслуженный отдых с небольшой пенсией, жить на которую можно было лишь с большим трудом.

Последние восемь лет жизни Зубчанинов, почти полностью парализованный, фактически провел в постели. Тем не менее по доносу соседей, мечтавших получить его жильё, Евгения Андреевича обвинили в создании антисоветской группы и подвергли домашнему аресту. Краеведы Демидовы утверждают, что у кровати больного не раз сидел чекист, и, поигрывая пистолетом, приговаривал: «Быстрей бы ты сдох!» Евгений Андреевич Зубчанинов скончался в полном забвении в апреле 1935 года, и был похоронен на Цыганском кладбище близ посёлка, названного его именем. Впоследствии это кладбище было снесено, так что могила Е.А. Зубчанинова до наших дней не сохранилась.

Ныне в Зубчаниновке, на здании Дома культуры, построенного в годы советской власти на улице Ленина, помещён барельеф основателя этого посёлка – Евгения Андреевича Зубчанинова (рис. 7-11).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Литература

Липатова А.М. Самарских улиц имена. Очерк «Шоссе Зубчаниновское». Самара, ОАО «Изд-во «Самарский дом печати», 2008 год, стр. 82-83.

Сергиенко Г., Стрелкова Л., Ананьева Л., Фролова Н., Семенченко Л. Наш город родной. Зубчаниновка. Кировский район (история посёлка Зубчаниновка). Рукопись. 1956 год. Из фондов Самарского областного историко-краеведческого музея имени П.В. Алабина.

Просмотров: 5003