Чапаевск

Исконное название этого города – Иващенково, и его история неразрывно связана с заводом по изготовлению взрывчатых веществ, который был заложен в степи под Самарой незадолго до Первой мировой войны. Ныне это предприятие официально именуется «ОАО «Полимер», но при основании его назвали Сергиевским Самарским заводом взрывчатых веществ в честь великого князя Сергея Михайловича, генерал-инспектора артиллерии Российской империи (рис. 1). В тексте высочайшего указа о строительстве предприятия было сказано, что этот завод крайне необходим «для обороны всего государства Российского».

Накануне Первой мировой

В 1910-1911 годах в степном малонаселенном уголке Самарской губернии, в окрестностях железнодорожной станции Томылово, развернулись масштабные для того времени строительные работы (рис. 2). Начало им положил указ императора Николая II, согласно которому здесь предписывалось возвести предприятие по выпуску новейших взрывчатых веществ, в которых в то время остро нуждалась российская армия.

Необходимость быстрого укрепления обороноспособности страны тогда буквально витала в воздухе. Совсем недавно закончилась печальная для нашего Отечества Русско-японская война 1904-1905 годов (рис. 3), в результате которой империя потеряла Курильские острова и южную часть Сахалина. Одновременно резко обострилось противостояние между Австро-Венгрией и Германией, с одной стороны, и странами блока Антанты, в который входила царская Россия – с другой.

В Европе явственно ощущалось приближение новой большой войны, перед лицом которой наша страна выглядела не лучшим образом. Война с Японией показала, что вооружение русской армии отстает от новейшей военной техники ведущих мировых держав, особенно в области артиллерии, а также минного и подрывного дела.

Еще в конце XIX века в России на смену черному, дымному пороху, на протяжении 500 лет являвшемуся единственным метательным средством отечественной артиллерии, пришел бездымный порох, который изготовляли на основе только что изобретенного в то время пироксилина. Бездымный порох по таким важнейшим показателям, как обеспечение скорости полета снаряда и мощность его действия у цели намного превосходил своего предшественника. С конца XIX столетия пироксилин стал основным взрывчатым компонентом при производстве снарядов для русской артиллерии.

В 1896 году на Охтинском заводе под Петербургом начались опыты по снаряжению боеприпасов новым для того времени бризантным взрывчатым веществом – переплавленной пикриновой кислотой, или мелинитом, как его называли во Франции. Вскоре на предприятии был создан мелинитовый отдел, где выпускалось от 60 до 100 тонн пикриновой кислоты в год. Однако вскоре были выявлены существенные недостатки этого вещества. Например, оно вступало в химическое соединение с металлами, образуя соли пикриновой кислоты – пикраты. К тому же мелинит имел повышенную чувствительность к вибрации, из-за чего бывали случаи разрыва снаряда непосредственно в канале орудия, еще до его вылета из ствола. Эти и другие причины впоследствии привели к закрытию мелинитовой мастерской в Охте.

Однако в ходе войны с Японией в 1904-1905 годах, когда русская артиллерия использовала снаряды с наполнителем из пироксилина, наши технические специалисты неожиданно для себя выяснили, что японские орудия стреляют боеприпасами, снаряженными плавленой пикриновой кислотой, или шимозой, как ее называли в этой стране. Оказалось, что японские химики сумели так усовершенствовать производство боеприпасов на основе этого вещества, что новые снаряды стали более безопасными при стрельбе.

Но при этом произведенные в России фугасы для береговой и корабельной артиллерии по-прежнему снаряжались влажным пироксилином. Вес такой взрывчатки в снаряде 12-дюймового калибра составлял 11 кг, или 3 процента от веса снаряда. В то же время японский фугасный снаряд такого же калибра содержал 41 кг шимозы, что составляло 11-12 процентов от веса снаряда (рис. 4-7). По этой причине огневая мощность русского выстрела оказывалась гораздо меньшей, чем у аналогичного японского.

Позорный для нашего Отечества исход русско-японской войны ясно показал техническую отсталость русской оборонной промышленности, снабжавшей свою армию устаревшей военной техникой и боеприпасами. Времена пироксилинового снаряжения безвозвратно ушли в прошлое. Стало очевидно, что армия, не имеющая фугасных снарядов большой мощности, не может сокрушить современные инженерные сооружения противника, и потому заранее обречена на поражение.

Объект государственной важности

В связи с описанной выше ситуацией, сложившейся в отечественной «оборонке» в начале ХХ века, Артиллерийский совет при военном министерстве Российской империи в январе 1909 года принял решение о возведении двух военных заводов на территории Самарской губернии. Этот регион для их размещения был выбран не случайно. В то время Самара отстояла на тысячи километров от любых государственных границ, но при этом через нее проходили важнейшие водные и железнодорожные транспортные артерии. К тому же в начале ХХ века Самарская губерния стала регионом с бурно развивающейся экономикой.

Первое из названных выше военных предприятий начали возводить на окраине тогдашней Самары. На нем впоследствии стали изготовлять корпуса для снарядов и трубки для взрывателей, в связи с чем завод и получил название Трубочного (рис. 8). В советский период истории он был известен под названием «Завод имени А.М. Масленникова». А второе оборонное предприятие Самарской губернии, на котором должны были выпускаться взрывчатые вещества - тротил и тетрил, в целях безопасности решили строить за пределами губернского центра.

Для размещения этого завода местные власти предложили государственной комиссии пять мест на территории губернии, расположенных неподалеку от линии железной дороги, в том числе участки в районе станций Кряж, Кинель, Липяги и Безымянка. Все они по разным причинам были отклонены. В итоге комиссия остановила свой выбор на пятом участке, находящемся в районе маленькой станции Томылово и принадлежащем в то время Самарскому отделению Крестьянского поземельного банка.

Начальником строительства был назначен генерал-майор Владимир Порфирьевич Иващенко (рис. 9), на которого также возлагались обязанности военного коменданта района и начальника местного воинского гарнизона. До этого он уже имел большой опыт работы на военных производствах. В частности, в должности помощника (заместителя) начальника он служил на Охтинском и Шосткинском пороховых заводах. В генерал-майоры Иващенко был произведен всего лишь за год до нового назначения.

Уже в зиму 1910 года на выбранном участке провели все необходимые подготовительные и земляные работы. Производственные здания завода были запроектированы каменными, с кладкой не на известковом растворе, а на цементе, а крыши зданий предполагалось сделать железными. Расстояния между мастерскими в целях безопасности намечались не менее 25 сажен, в отличие от скученной деревянной застройки на Охтинском заводе. При этом особо рискованные операции должны были изолироваться от прочих производств, а взрывоопасные здания защищаться земляной обваловкой. В ряде мастерских запланировали установки принудительной вытяжной вентиляции, а также ванные или душевые для обмывания персонала.

Непосредственное строительство производственных, энергетических, административных и жилых зданий и монтаж оборудования начались только с наступлением весны. Торжественная закладка нового государственного предприятия по изготовлению взрывчатых веществ и освящение его строительства состоялась 27 мая 1910 года.

В числе первоочередных безотлагательных помещений были построены баня, столовая, ледники для хранения пищевых продуктов в летнее время. Строительные работы велись частично хозяйственным способом, но в основном подрядным, с привлечением многих частных фирм и компаний. В результате открытых или закрытых торгов, при жесткой ценовой конкуренции отбирались наиболее выгодные для казны подрядчики с залоговым обеспечением на случай невыполнения обязательств в размере 10 процентов от стоимости заказа. Подрядным способом выполнялись земляные, каменные, плотничные, печные и другие работы. Сколько всего людей было занято на строительстве, в сохранившихся документах найти не удалось, так как временная хозяйственно-строительная комиссия расплачивалась с подрядчиками, артельщиками или фирмами, а не с рабочими, занятыми на объекте (рис. 10).

Основным транспортным средством на этом строительстве стала гужевая повозка. Ежедневно на доставке грузов и на других работах было занято от 150 до 200 лошадей, что привело к заметному удорожанию проекта. В связи с этим комиссия вышла с ходатайством в управление Самаро-Златоустовской железной дороги с предложением - организовать в районе строительства транспортную контору для прокладки железнодорожной ветки на отдельный разъезд и возведения в дальнейшем вокзала для пассажиров. Согласие вскоре получили, и такой разъезд был построен на участке, примыкающем к хозяйственному району завода на 75-й версте, между станциями Крики и Томылово. Разъезд был открыт для приема и пропуска поездов 22 сентября 1911 года в 11 часов утра петербургского времени.

Тротиловая столица России

К сентябрю 1911 года на заводской площадке было построено 39 каменных производственных зданий, в том числе котельная (здание № 247), береговая насосная станция на реке Моче (ныне Чапаевка) с прокладкой на завод водовода большого диаметра, электростанция на дизелях (рис. 11), канализационные линии из чугунных и керамических труб, выводящие стоки из мастерских. Также здесь возвели 24 каменных вспомогательных здания, в том числе пожарное депо, гараж (рис. 12), обвалованные погреба, и еще 61 деревянное здание, из которых было 25 жилых домов, расположенных непосредственно в хозяйственном районе. По инвентарной описи на начало 1912 года стоимость зданий и сооружений первой очереди Самарского завода взрывчатых веществ составила 1,15 миллиона рублей в ценах того времени.

К осени 1911 года, хотя это и было предусмотрено государственным заданием, все производственные объекта на заводе не были окончательно готовы. В частности, еще не завершился монтаж оборудования в ряде мастерских тротилового производства, не начал свою работу цех по изготовлению азотной кислоты, и не закончились некоторые работы на вспомогательных зданиях.

Тем не менее в начале сентября комиссия доложила в артиллерийское управление, что на предприятии уже имеется возможность начать снаряжение боеприпасов – правда, пока на привозных тротиле и тетриле. Приказом по Самарскому заводу взрывчатых веществ № 1 от 14 сентября 1911 года были выданы первые наряды на изготовление 3-дюймовых гранат, 48-линейных фугасных бомб и взрывателей типа 3ГТ. Механической мастерской вменялось изготовление инструмента и проведение необходимого ремонта оборудования.

Церемония открытия нового завода и его освящения прошла 15 сентября 1911 года с участием всех руководителей строительства и представителей высшего артиллерийского руководства России того времени, в том числе в присутствии великого князя Сергея Михайловича Романова – шефа российской артиллерии, любимца самарского духовенства и всего самарского чиновничества.

В архиве ныне хранится телеграмма, отправленная 15 сентября 1911 года генерал-инспектором артиллерии на имя императора Николая II в Севастополь: «Вчера состоялось освящение Самарского трубочного завода, сегодня освящение Томыловского завода взрывчатых веществ. Все члены обеих строительных комиссий, они же будущие администраторы, с неимоверным рвением и энергией выполнили возложенную на них работу и справились за полтора года».

Это был первый отечественный государственный завод по изготовлению новейших для того времени бризантных взрывчатых веществ – тротила и тетрила, а также по соответствующему снаряжению боеприпасов (рис. 13, 14, 15). Как уже говорилось выше, высочайшим указом от 1 января 1912 года и приказом по заводу № 7 от 26 января 1912 года Самарскому заводу взрывчатых веществ было присвоено наименование Сергиевского в честь генерал-инспектора артиллерии, великого князя Сергея Михайловича.

Начальником завода, с оставлением его в должности председателя временной хозяйственно-строительной комиссии, был назначен генерал-майор Владимир Порфирьевич Иващенко, на него же возлагались обязанности военного коменданта района и начальника местного воинского гарнизона. Помощником (заместителем) начальника завода по технической части назначили Владимира Сергеевича Михайлова (рис. 16), который в декабре 1911 года был произведен в полковники. Начальником снаряжательных мастерских стал коллежский асессор Николай Зверев, а заведующим химической лабораторией – отставной коллежский асессор Леонид Петров. Оба они окончили Петербургские пиротехнические курсы. В 1912 году Петров возглавил пуск азотно-кислотного и тротилового производств. Тогда же на новое предприятие прибыли опытные специалисты с Охтинского завода взрывчатых веществ (рис. 17).

Уже с 15 сентября 1911 года начались работы в тротилово-снаряжательной мастерской, где за вторую половину месяца было изготовлено 6,5 тысяч трехдюймовых фугасных гранат тротилового снаряжения (рис. 18-21). Тогда же на заводе началось снаряжение капсюльных взрывателей 3ГТ, а с декабря 1911 года – типа 4ГТ (рис. 22-26).

По первоначальному заданию предприятию было предписано выпускать в год 25-30 тысяч пудов тротила (410-440 тонн) и 2000 пудов тетрила (33 тонны). Однако уже вскоре выяснилось, что это количество взрывчатки не отвечает растущим потребностям русской армии. Последующими решениями Главного артиллерийского управления к 1913 году задание по тротилу для Самарского завода было доведено до 60 тысяч пудов в год, а с началом Первой Мировой войны – до 190 тысяч пудов (рис. 27-30).

В.П. Иващенко вышел в отставку в июне 1915 года, после чего уехал на постоянное место жительства в Черниговскую губернию (рис. 31).

Поселок Иващенково

Название «Самарский Сергиевский завод взрывчатых веществ» за предприятием сохранялось вплоть до 1918 года, хотя в служебной переписке и специальной литературе оно встречалось и позже. В дальнейшем, в течение всех советских десятилетий, оно называлось «завод № 15», а вся информация о нем имела гриф секретности. Лишь в постперестроечное время для исследователей были открыты все основные сведения об этом заводе и о его истории.

Из этих документов, хранящихся в Центральном Государственном архиве Самарской области (ГАСО), мы сейчас видим, что с первых дней своего существования и до конца 1917 года завод непрерывно расширялся. Здесь увеличивалась численность персонала, и соответственно росло население прилегающего поселка. В то время по численности рабочих Сергиевский завод был вторым в Самарской губернии, после Трубочного завода.

Всего в период с 1911 по 1916 годы здесь прошло шесть расширений завода, каждое из которых сопровождалось строительством жилья – домов, казарм, бараков, соответствующее числу рабочих.

Хозяйственный район (административный поселок), включавший в себя первое расширение, представлял собой одноэтажные кирпичные или деревянные срубовые оштукатуренные дома. Больше всего таких зданий постройки 1910-1913 годов было на участке между заводом и линией Самаро-Златоустовской железной дороги, между современными улицами Красноармейской и Комсомольской. Здесь вплоть до наших дней сохранились дома первоначальной заводской постройки. В этом районе проживали семьи начальника завода (дом № 103 рядом с управлением завода), его помощников, старших офицеров, начальников мастерских, механика, архитектора, главного бухгалтера, врачей.

По второму, третьему и четвертому расширениям были построены четырех-, шести и десятиквартирные одноэтажные дома, в основном для рабочих, расположенные на участке между современными улицами Пролетарской и Володарского. Единичные дома из этой серии сохранились до наших дней.

По другую сторону Самаро-Златоустовской железной дороги и параллельно ей, напротив административного поселка, были возведены коттеджи для семей нижних чинов (белые домики). За ними быстро стал расти рабочий поселок, где строили дома своими силами люди, решившие связать свою судьбу с заводом и переселившиеся сюда из дальних сел.

Уже вскоре окрестные поселки и деревни, заводские жилые дома, казармы и бараки, службы железнодорожного разъезда – все это в конце 1911 года составило местечко, которое тогда же получило название Иващенково, по фамилии начальника завода. Таков был почтово-телеграфный адрес этого пункта на Самаро-Златоустовской железной дороге.

Хотя в административном порядке новый поселок в то время входил в Томыловское волостное управление Самарского уезда, местные чиновники здесь себя никак не проявляли. В дореволюционное время первым лицом, на котором лежала вся полнота здешней власти, являлся генерал Иващенко.

Известие об Октябрьском перевороте 1917 года в Петрограде, а затем и провозглашение советской власти в Самаре иващенковцы встретили, мягко говоря, противоречиво. Из 30 членов местного Совета в то время только 13 депутатов были большевиками, а остальные – эсеры и меньшевики, которые поначалу отказывались признать легитимность новой власти (рис. 32).

Ситуация в Иващенково обострилась в марте 1918 года, когда после заключения с Германией Брестского мира Совнарком объявил о прекращении всех военных действий. Финансирование военных предприятий сразу же было приостановлено. По этой причине на заводах Иващенково перестали выдавать зарплату, а затем здесь начались увольнения. Люди стали в массе уезжать из поселка. Если по состоянию на 1 ноября 1917 года на тротиловом производстве числилось около 7 тысяч рабочих и служащих, то к 1 мая 1918 года на заводе оставалось немногим более 2,5 тысяч человек.

Из губернских органов власти со ссылкой на решение правительства поступило указание: чтобы сократить безработицу в поселке, нужно начинать освоение «мирной» продукции – чайников, ведер, прочих жестяных изделий, а также мыла, изделий из кожи, сельскохозяйственной техники. Однако руководство завода резко выступило против остановки уникального военного производства, напомнив губисполкому и губкому РКП (б) старинную заповедь: «Если хочешь мира, то готовься к войне, и всегда держи порох сухим».

Эту «конверсию» остановила начавшаяся вскоре Гражданская война и иностранная интервенция. В Совнаркоме осознали, что дожидаться «мира во всем мире» и «всеобщего разоружения» придется еще очень долго. Молодой советской республике стало остро не хватать оружия и взрывчатки. Но пока распоряжения о возобновлении производства шли из столицы в самарскую провинцию, произошло восстание 60-тысячного чехословацкого корпуса (рис. 33, 34, 35). В начале июня 1918 года чешские легионеры заняли сначала Иващенково, а потому и Самару, после чего к власти в Среднем Поволжье на четыре месяца пришел Комитет членов Учредительного собрания (Комуч).

Входившие в комитет эсеры и меньшевики прекрасно понимали огромное значение тротилового завода. В первый же день они не на словах, а на деле объявили о немедленном открытии законсервированных цехов, а также о новом наборе персонала. Население Иващенково с воодушевлением приветствовало свержение советской власти – ведь для них это означало новое обретение работы, и вообще возвращение к достатку и стабильности.

Имени политического эмигранта

Ситуация в поселке резко изменилась в сентябре 1918 года, когда перед лицом наступления Красной Армии правительство Комуча приняло решение об эвакуации тротилового завода в Сибирь. В первый день октября рабочие предприятия вскрыли опечатанные склады и взялись за оружие, чтобы не подпустить к цехам роту из армии Комуча, которая прибыла сюда для демонтажа оборудования (рис. 36, 37, 38).

Первую атаку заводчанам удалось отбить – солдаты позорно бежали. Но уже на следующий день Комуч собрал в Иващенково все свои наличные войска, которые попытались-таки выполнить решение своего правительства. Вот как это описано в книге журналиста и краеведа Федора Попова «1918 год в Самарской губернии. Хроника событий».

«2 октября. Иващенково. Рано утром прибывшие из Самары войска Комуча ворвались в поселок, смяли рабочие патрули и учинили жестокую расправу с рабочими, не щадя ни женщин, ни детей. Всего от рук белогвардейцев погибло около 1000 человек. Интернациональный полк не мог прийти на помощь рабочим: за ночь белые подтянули крупные силы, и, пользуясь густым туманом, окружили его. В неравном бою Интернациональный полк потерпел поражение, потеряв более половины своего состава».

Но начать разборку оборудования Комучу так и не удалось – на подходе уже была Красная Армия. Опасаясь окружения, белые войска 6 октября покинули Иващенково и откатились к Самаре, откуда они через двое суток также вынуждены были отойти в сторону Урала. Через несколько дней после их ухода жителей поселка, павших в бою, похоронили в братской могиле, на месте которой затем поставили памятник.

Впоследствии об этой героической обороне в речи на пленуме ВЦСПС упомянул председатель Совнаркома Владимир Ленин, который тогда сказал: «Теперь надо воевать, чтобы в течение нескольких месяцев разбить врага, который, вы знаете, на что он осуждает рабочих. Вы знаете это на примере Иващенково».

Результатом боевых действий, напрямую затронувших заводской поселок, стало катастрофическое положение в его социальной сфере в конце 1918 года. Не работало ни одно из основных предприятий, большинство цехов было разрушено, а персонал либо погиб в сражениях, либо покинул свои дома в поисках лучших мест. Если в конце 1916 года в Иващенково проживало свыше 47 тысяч человек, то в ноябре 1918 года здесь насчитывалось менее 12 тысяч жителей.

Необходимо было срочно восстанавливать разрушенной войной производство. Вопрос об этом решался в ходе выборов местных органов власти, которые прошли в ноябре 1918 года. А еще через месяц губернские власти приняли решение переименовать Иващенково в поселок Троцк в честь тогдашнего военного наркома Советской республики Льва Троцкого (Лейбы Бронштейна) (рис. 39) – профессионального революционера, одного из лидеров РСДРП (б), активного участника революционных событий 1917 года.

После образования Совета Народных Комиссаров Троцкий занял в нем пост военного наркома. Он считается одним из создателей Красной Армии, где пользовался высоким авторитетом, и был заметной фигурой в период Гражданской войны. Поэтому неудивительно, что именно в честь этого большевистского лидера в декабре 1918 года переименовали поселок Иващенково. В дополнение к этому в мае 1923 года и Самарский-Сергиевский завод взрывчатых веществ также получил имя Троцкого.

Дальнейшая судьба поселка сложилась весьма непросто. Как известно, в середине 20-х годов Лев Троцкий по воле генсека ВКП (б) Иосифа Сталина оказался в политической опале. В 1927 году его отправили в ссылку в Алма-Ату, а затем бывший нарком и вовсе был вынужден эмигрировать из СССР.

Но так совпало, что именно в 1927 году вышло решение Совнаркома о преобразовании заводского поселка Троцк в город того же названия. В связи с этим во многих современных справочниках, в том числе и в интернетовских, до сих пор присутствует ошибка, заключающаяся в том, что название Троцк город получил якобы только в 1927 году. Однако эти сведения, до сих присутствующие на ряде сайтов, выглядят по меньшей мере странными, поскольку для непосвященного остается непонятным, почему же это вдруг город тогда переименовали в честь ярого противника существовавшей тогда власти и личного врага Генерального секретаря ВКП (б) Иосифа Сталина.

Более подробно об этих коллизиях говорится в книгах ряда чапаевских историков, изданных в последние годы. (Есть у биографии начало, нет у биографии конца. Чапаевск. 2001 год; Чигринев М.С. Иващенково. Очерки по истории города Чапаевска. 1909-1917 г.г. Чапаевск, 2006 год; Чапаевск - 100 лет. Историко-публицистические очерки. Самара, 2011 год; Чигринев М.С. С именем Троцкого. Очерки об истории города Чапаевска. 1919-1929 годы. Самара, 2011 год).

А в 1929 году имя Льва Троцкого было окончательно стерто не только со всех советских географических карт, но также из официальных документов, справочников и прочих изданий. Город Троцк с того года стал называться Чапаевском по имени знаменитого героя Гражданской войны. Даже в книге «Город Чапаевск», вышедшей в областном книжном издательстве в 1988 году, нет ни единого слова о предыдущем названии города.

Книги Троцкого и партийные сборники с его статьями срочно изъяли из всех библиотек. Большинство этих изданий затем были уничтожены, и лишь немногочисленные контрольные экземпляры отправили в спецхраны. Само слово «троцкист» на долгие годы стало синонимом понятия «враг народа». Даже простое упоминание в положительном смысле самой фамилии Троцкого в 30-е-50-е годы могло закончиться отправкой в лагеря на длительный срок.

Что же касается Чапаевска, то он на протяжении десятилетий оставался цитаделью советской оборонной промышленности. А более-менее достоверная информация об этом городе общественности стала известна лишь в постсоветское время.

Причина трагедии – разгильдяйство

Поскольку тротиловое производство по самой своей сути является крайне пожаро- и взрывоопасным, на заводе № 15 всегда предъявлялись очень высокие требования к оборудованию и персоналу (рис. 40-43). Однако за вековую историю работы предприятия все писаные и неписаные правила безопасности здесь нарушались не раз, что неизбежно приводило к авариям, взрывам и человеческим жертвам.

Согласно архивным материалам, в период с 1911 по 1941 год на чапаевском заводе № 15 случилось 32 аварии, сопровождавшиеся взрывами, за годы Великой Отечественной войны - 14 аварий, 69 пожаров и 18 взрывов, а в послевоенный период – 26 таких инцидентов, с общим материальным ущербом более 23,5 миллионов рублей в ценах советского времени. Только после 1940 года в этих происшествиях пострадало более 560 человек, из них 175 погибли.

Трагедии на предприятии начались еще до Октябрьского переворота, когда многие технологии только отрабатывались. Самый первый взрыв в тротиловом производстве произошел 14 ноября 1912 года, когда была разрушена часть цехового здания и полностью уничтожен чугунный нитратор весом около 10 тонн. Металлическая балка сечением 12 дюймов (300 мм) оказалась вырванной из каменной стены, скручена винтом и выброшена наружу. Документальных сведений о пострадавших в деле не приведено, однако, по свидетельствам очевидцев, при аварии погибла вся заводская смена (около 20 человек). Предположительной причиной аварии стало попадание смазки в нитратор.

Подобная картина на заводе повторились 1 мая 1914 года и 21 ноября 1916 года. В обоих случаях производственные здания почти не пострадали. В отделении, где случилось происшествие, под действием взрывной волны вынесло легкую застекленную фасадную стену, а взрывные газы вышли через проем без чрезмерного нарастания давления. В момент происшествия на здании приподняло крышу, которая, согласно проекту, никак не прикреплялась к стенам, после чего она села обратно на свое место. Тем самым целиком оправдалась идея проектировщиков о необходимости возведения на заводе вышибных конструкций, что впоследствии вошло в правила устройства соответствующих производств. Однако в обоих случаях вышла из строя вся цеховая аппаратура, и снова погибли все находившиеся во взорвавшемся цехе рабочие.

Крупная трагедия на Томыловском артскладе, в непосредственной близости от завода, случилась в последних числах мая 1921 года (более точная дата в документах не указана). Той весной во всем Среднем Поволжье в течение нескольких недель стояла жаркая засушливая погода. Несмотря на запрет, часовой артсклада курил на своем посту, а потом бросил непотушенный окурок в сухую прошлогоднюю траву, которая вскоре загорелась. Огонь моментально перекинулся на расположенные по соседству мастерские и складские помещения, где хранились ящики с порохом, с другими взрывчатыми веществами и с ручными гранатами.

Здания стали взрываться одно за другим, и при этом сильно пострадал также жилой городок, расположенный при складе. Разрушенными оказались почти все производственные строения артсклада, и при этом погибло, по разным оценкам, от 100 до 200 человек. К ответственности, кроме часового, был также привлечен начальник артсклада. По приговору ревтрибунала обоих фигурантов данного дела приговорили к расстрелу. Уничтоженный пожаром артсклад впоследствии больше не восстанавливался.

Крупная авария на заводе № 15 случилась также 18 ноября 1932 года, когда в результате мощного взрыва была полностью разрушена 261-я мастерская третьей ступени нитрации. Во время этого ЧП погибло, по сохранившимся данным, не менее 18 человек. Как рассказывали оставшиеся в живых очевидцы трагедии, взрыву предшествовал пожар, который вспыхнул в аппарате нитрации. По мнению комиссии, расследовавшей обстоятельства этого происшествия, его причиной следует считать попадание компрессорного масла внутрь аппарата из-за недосмотра персонала, контролирующего процесс.

В целом, согласно статистике, на опасных производствах пресловутый человеческий фактор становится причиной чрезвычайных происшествий почти в 90 процентах случаев от общего числа аварий. История взрывов и пожаров на Чапаевском тротиловом заводе – лишнее тому подтверждение.

В частности, в январе 1935 года здесь произошел взрыв в нитрационной мастерской при перегонке кислого продукта из подъемника, в результате чего погиб рабочий-перегонщик. В ходе разбирательства по установлению причин ЧП выяснилось, что возгорание началось внутри аппарата, и произошло оно из-за деревянной лесенки, которую другие рабочие просто забыли убрать из подъемника после проведения в нем ремонтных работ. При повышении температуры во время химической реакции эта лесенка воспламенилась, что и вызвало аварию.

Похожая ситуация повторилась в мастерской № 222 этого предприятия летом 1948 года, когда произошло возгорание внутри сепаратора нитрационной системы при ее пуске. Огонь быстро вырвался наружу и перекинулся на соседнее оборудование. Пожар был подавлен в течение часа, и в этот раз только чудом удалось избежать человеческих жертв, хотя многие рабочие цеха получили ожоги.

В ходе расследования удалось установить, что причиной загорания опять же стал кем-то забытый в сепараторе сгораемый предмет – скорее всего, рукавица из плотной ткани. При заполнении сепаратора химической смесью, имеющей высокую температуру, рукавица воспламенилась и вызвала пожар. Этот очередной факт расхлябанности персонала мастерской так и остался без последствий, потому что в данном случае не удалось найти того рабочего, из-за забывчивости которого на предприятии чуть было не случилась очередная трагедия.

Взлетели на воздух

Особенно множество трагических происшествий на чапаевском заводе № 15 случилось в годы Великой Отечественной войны, что сейчас можно объяснить лишь чрезвычайно напряженными условиями работы, когда во имя выполнения заданий для фронта персонал завода не раз пренебрегал элементарными нормами безопасности.

В течение военных лет самым опасным участком прессования на заводе № 15 оставалось обслуживание карусельных прессов, где тротил штамповался в шашки, брикеты и прочие формы. Опасность здесь усугублялась тем, что в ходе работы персонал все время находился непосредственно около агрегата, и фактически никак не был защищен от вспышек или взрывов, периодически в нем происходящих. А причинами таких вспышек чаще всего становилось трение или защемление прессуемого взрывчатого вещества между стальными частями инструмента, вибрация пресса и другие отступления от нормальных условий работы.

После нескольких таких взрывов прессовщиц стали одевать в плотные кожаные костюмы, однако они мало спасали людей от травматизма. Только после того, как рабочих на линиях прессования стали помещать в специальные кабины, оборудованные бронещитами и системой дистанционного управления, травматизм на этом участке удалось практически полностью исключить.

Но до этого решения трагедии на участке прессования были частым явлением. Особенной тяжелым стало происшествие, случившееся 23 октября 1941 года в мастерской № 442, где шли работы по прессованию 400-граммовых тротиловых шашек. Неожиданно произошла вспышка на одном из карусельных станков. В считанные минуты огонь распространился по всей мастерской, причем здесь вспыхнула также тротиловая пыль, скопившаяся на станках сверловки, у навесочного стола, а также в воздуховодах вытяжной вентиляции.

На большинстве работниц мастерской воспламенилась одежда, и все они кинулись к входной двери, в проеме которой из-за ее узости возникла давка. Дренчерную систему пожаротушения в панике забыли включить. Взрыва в мастерской не произошло, но в пламени пожара погибли 18 работниц мастерской, в основном молодые девушки в возрасте до 25 лет. Точная причина пожара установлена так и не была (рис. 44).

Похожие вспышки на прессовом производстве, приведшие к возгоранию, на предприятии произошли также 21 сентября 1942 года и 17 октября 1944 года. В первом случае погибло три человека, во втором пострадало четыре работника, один из которых впоследствии скончался от ожогов. После этих случаев в мастерской была серьезно усовершенствована система пожаротушения, что привело к резкому уменьшению числа возгораний.

Еще одно трагическое происшествие с пожаром и последующим взрывом на предприятии случилось 7 июля 1943 года. Возгорание началось в ванне мастерской № 258, где сушился готовый тротил. Старший рабочий Черкасов, заметив огонь, сообщил по телефону о начавшемся пожаре и покинул здание, укрывшись за земляным валом, но забыв в спешке включить систему пожаротушения.

Впоследствии было установлено, что здесь из-за технологического нарушения сначала загорелся жидкий расплав смертоносной тротиловой массы. Специалисты знают, что горение этого вещества далеко не всегда вызывает взрыв - для этого дополнительно нужна еще и сила детонации, то есть удара или хотя бы толчка. По всем данным, вечером 7 июля тротил в 258-й мастерской горел не менее десяти минут.

Вызванные Черкасовым пожарные сразу же поспешили к месту возгорания, которое было хорошо видно по столбу черного дыма. Во главе с начальником отдельного военизированного пожарного отряда НКВД, воентехником первого ранга спецслужбы Михаилом Фадеевым (рис. 45), к тушению горящей мастерской приступило еще десять огнеборцев. Водяными стволами им удалось довольно быстро сбить открытое пламя. Однако угроза взрыва отнюдь не исчезла, и чтобы пламя снова не выбилось наружу, нужно было продолжать охлаждение тротиловой массы. Первым в дверной проем 258-й мастерской, в самую гущу оранжево-ядовитого дыма, пошел начальник отряда, приказав своим подчиненным следовать за ним. Хотя директор завода И.П. Крысин (рис. 46) пытался остановить пожарных, напомнив им об опасности взрыва, Фадеев ему ответил: «А что же делать? Наш долг - рисковать жизнью и до конца устранить опасность».

Это были его последние слова, которые слышали немногочисленные оставшиеся в живых свидетели трагедии. Едва боевой отряд скрылся внутри мастерской, как мощнейший взрыв разнес на части все здание. Директор завода и его немногочисленные сопровождающие уцелели только потому, что успели укрыться за земляной обваловкой цеха. Все одиннадцать пожарных погибли в яростном тротиловом пламени.

В течение нескольких десятилетий сам факт столь массовой гибели огнеборцев на заводе № 15 в 1943 году был засекречен, и лишь в 1988 году благодаря ветеранам пожарной охраны на городском кладбище, где были похоронены герои, им поставили скромный памятник.

Но самый крупный инцидент за всю историю предприятия произошел 16 февраля 1944 года. Около 19 часов 45 минут, буквально на стыке второй и третьей смен, неожиданно взлетела на воздух мастерская № 244, а затем, всего через пять минут, взорвалась также и соседняя с ней мастерская № 261. На месте кирпичных зданий образовались две громадные воронки глубиной до 9 метров. Помимо самих мастерских, взрывы в тот момент частично или полностью разрушили еще 44 производственных объекта.

Всего во время этой трагедии погибло 80 человек, в том числе 69 работников завода. Остальные погибшие были рядовыми горожанами, которых взрывная волна достала даже за заводским забором. Еще около 300 человек во время этого происшествия получили ранения различной степени тяжести. Причину той трагедии так и не удалось окончательно установить (рис. 47). Следствием рассматривалось несколько версий случившегося, в том числе и диверсия, но ни по одной из них так и не было собрано достаточно доказательств.

Катастрофы местного масштаба

В послевоенные годы подобные происшествия на чапаевском заводе хотя и куда реже, но все-таки случались. Так, 27 января 1955 года при взрыве в мастерской нитрации № 808а было полностью разрушено производственное здание, а семь человек погибли.

Взрыв произошел в аппарате содовой варки, где в тот момент находилось 320 кг продукта. Наиболее вероятной причиной происшествия стало саморазложение кристаллов вещества с его последующим воспламенением на оголенной поверхности аппарата. Пламя тут же перекинулась на взрывоопасную смесь, что и вызвало ее детонацию.

При расследовании аварии рабочие мастерской рассказали, что случаи вспышек кристаллов вещества на этом участке ими наблюдались и раньше. В последний раз, накануне аварии, это случилось в аппарате № 2, но тогда разогрев был остановлен, для чего раскаленную поверхность залили водой из шланга. К сожалению, до момента взрыва эти и прочие факты скрывались персоналом мастерской, и в результате такая халатность и беспечность стали причиной гибели людей.

По результатам расследования данной аварии был издан приказ, согласно которому отраслевой НИИ-6 обязывался разработать и внедрить в производство более безопасный способ получения данных компонентов взрывчатки. Задание правительства было успешно выполнено (рис. 48).

Затем на том же заводе 4 августа 1958 года произошла авария в мастерской № 455 на производстве скального аммонита. В результате сильного взрыва здесь полностью было уничтожено цеховое здание, и погибла вся рабочая смена – 17 человек.

Здесь в кирпичном здании, не имевшем вокруг себя обвалования, изготавливался порошок скального аммонита путем смешения его компонентов в алюминиевом барабане. За несколько дней до аварии специальная комиссия обследовала это производство на предмет соответствия его директивному регламенту, в том числе и по поводу возможного накопления на оборудовании статического электричества. Отступлений от инструкций тогда выявлено не было.

Тем не менее 4 августа на только что проинспектированном производстве произошел сильный взрыв, который полностью уничтожил здание из красного кирпича вместе с людьми, и все находящееся в нем оборудование. Расследование показало, что наиболее вероятной причиной этого происшествия стало выпадение крышки, закрывающей люк барабана при его вращении. Не исключалась и другая версия, согласно которой взрыв произошел из-за сильного удара глухой крышки барабана о кромку люка при стряхивании налипшего на нее продукта. Это удар вызвал детонацию кристалла гексогена, и после этого взрывной процесс в доли секунды перекинулся на всю остальную массу вещества.

Поскольку эта авария показала несовершенство технологии на данном участке производства, после указанного инцидента на заводе приняли решение, что все основные операции по изготовлению названных взрывчатых веществ следует развести по отдельным обвалованным зданиям. Людей при этом вывели из опасных зон, а во всех зданиях с опасными производствами установили пульты дистанционного управления.

Несмотря на все меры предосторожности, целая серия взрывов катастрофических размеров, вызвавшая большие разрушения, на этом заводе произошла 5 декабря 1984 года. Первому из них предшествовало загорание в галерее, по которой мешки с тротилом из мастерской № 709б ленточным транспортером подавались в здание № 709, где взрывчатку укладывали в ящики.

Впоследствии выяснилось, что пожар начался из-за неисправности в транспортере, что вызвало разогрев одного из узлов и его воспламенение. Обнаружив огонь, кладовщица мастерской вызвала пожарную команду, а рабочий включил дренчерную систему. Однако аппаратура не сработала, поскольку задвижка на водопроводном вводе оказалась кем-то закрытой. В этой ситуации рабочий стал тушить огонь водой из питьевой системы, направив струю из шланга в галерею, из которой шел густой дым. Но уже вскоре, предчувствуя возможный взрыв, рабочий бросил шланг и убежал подальше от места происшествия. Всего через 12 минут после вызова пожарной команды здание взлетело на воздух.

Взрывом была полностью уничтожена мастерская № 709а, а следом за ней сдетонировал и стоящий на прилегающих железнодорожных путях вагон с готовой продукцией, в котором в тот момент находилось 140 тонн тротила. На месте обоих взрывов образовались две воронки диаметром до 40 метров и глубиной до 13 метров. Начавшимся после этого пожаром без детонации был уничтожен также соседний склад № 107, где в тот момент находилось еще 266 тонн тротила. Еще через несколько минут также без взрыва загорелись находящиеся рядом с этим складом вагон с тротилом (48 тонн) и вагон с аммонитом (56 тонн).

Пожарные вполне оперативно прибыли на место происшествия, однако к тушению огня они так и не приступили из-за угрозы следующих взрывов. Спасатели в первые часы ограничились лишь тем, что закрыли всякий доступ людей на площадку. Уже на следующий день горение тротила прекратилось само собой, и тогда огнеборцы с большой осторожностью залили водой все оставшиеся очаги пожара, где еще продолжалось тление. Как это ни удивительно, но погибших во время данного происшествия не было, хотя травмы различной степени тяжести получили 26 человек, из них пятеро – тяжелые.

Однако не удалось избежать жертв во время следующей крупной аварии на заводе, которая случилась 8 июля 1985 года. В 2 часа 33 минуты произошел взрыв в мастерской № 707а (нитрация с дистанционным управлением), в результате чего было полностью разрушено кирпичное здание с бетонными междуэтажными перекрытиями по металлическим балкам. Пульт дистанционного управления процессом, врезанный с внешней стороны земляного вала, сохранился, хотя взрывной воной гребень вала был срезан на полтора метра. Расчеты определили, что в этот раз в мастерской сдетонировало около 30 тонн тротила, в результате чего пострадало 26 человек, из которых девять человек погибли непосредственно в момент взрыва.

В период индустриализации и первых пятилеток в Чапаевске были построены новые промышленные предприятия, развернулось широкое жилищное и культурное строительство (рис. 49, 50, 51), в несколько раз возросло его население. В годы Великой Отечественной войны Чапаевский завод был одним из немногих предприятий страны, где производился весь перечень необходимых нашей армии взрывчатых веществ. Без изготовленных в этом городе боеприпасов была бы в принципе невозможна великая Победа советского народа в его борьбе против гитлеровского фашизма.

И в послевоенные годы, и в настоящее время основой экономики Чапаевска по-прежнему оставались и остаются его оборонные заводы, а также предприятия строительной индустрии (рис. 52-59). Но поскольку исторически сложилось так, что на небольшой территории города сконцентрировалось сразу несколько вредных производств, одной из основных проблем Чапаевска в течение многих десятилетий, вплоть до нынешних дней, является неблагополучная экологическая обстановка в городе и в его ближайших окрестностях.

Однако власти Чапаевска ныне не в силах решить этот вопрос самостоятельно, поскольку оздоровление городской среды требует ежегодных вложений огромных средств, которых у нашего региона просто нет. В настоящее время все эксперты признают, что разрешение экологических проблем этого города возможно только при активном участии федерального центра нашей страны.

Кислотное производство

Еще одной большой государственной тайной Чапаевска на протяжении всех советских десятилетий оставались его закрытые химические производства, главным из которых было предприятие, известное в среде специалистов как завод № 102, затем как Средневолжский завод минеральных удобрений, а в последние годы - ООО «Волгопромхим». Это одно из немногих мест на территории бывшего СССР, где в течение десятилетий производились тысячи тонн смертельно опасных боевых отравляющих веществ (ОВ) – иприта, люизита, фосгена и некоторых других.

Свое начало это предприятие берёт с 1911 года, когда в преддверии строительства завода взрывчатых веществ близ станции Томылово Главным артиллерийским управлением (ГАУ) Российской империи был объявлен тендер на поставку серной кислоты, которая была необходимым компонентом в деле изготовления тротила. Согласно плану, новому оборонному объекту ежегодно требовалось около 200 тысяч пудов этого едкого вещества крепостью не менее 96-98 процентов.

Тендер выиграло «Товарищество химических заводов П.К. Ушкова и Ко», которое обязалось поставлять тротиловому производству указанное количество серной кислоты. В пользу этого решения ГАУ сыграл целый ряд обстоятельств. Товарищество было основано московским купцом Петром Капитоновичем Ушковым в 1883 году, и с того времени на российском рынке оно зарекомендовало себя самым наилучшим образом. Постепенно его компания расширялась и стали строить собственные производства в Поволжье. К моменту упомянутых торгов товарищество уже владело рядом крупных предприятий в нашем крае, в том числе известковым заводом в Жигулёвских горах, спиртовым заводом в Рождествено, а также другими объектами (рис. 60-67).

После смерти П.К. Ушкова руководство основанным им товариществом принял на себя его сын Иван Петрович Ушков, который также вёл дела широко и успешно (рис. 68). В частности, к началу упомянутых выше торгов его компания уже несколько лет поставляла серную кислоту Казанскому пороховому заводу для выработки пироксилина, причём отгрузка сырья всегда производилась точно в срок и в необходимом объёме. Неудивительно, что ГАУ сразу же после подведения итогов тендера заключило контракт с фирмой И.П. Ушкова сроком на пять лет и с перспективой его дальнейшего продления.

Для размещения нового предприятия товарищество Ушкова выкупило 187 десятин земли на берегу реки Моча, недалеко от строящегося тротилового предприятия. Первые колышки на месте будущего химического производства были забиты в мае 1912 года. По условиям контракта, «постройка завода должна быть окончена с таким расчётом времени, чтобы приготовление и поставка H2SO4 были начаты с 1 декабря 1912 года».

Работы на строительстве предприятия велись под руководством директора-распорядителя «Товарищества химических заводов П.К. Ушкова и Ко», мануфактур-советника и инженера-технолога Ивана Петровича Ушкова, директора правления «Товарищества…» Николая Алексеевича Владимирова и технического директора заводов «Товарищества…» Сергея Дмитриевича Шеина. Поставка кислоты на тротиловое производство началась точно в указанный срок. Но на этом этапе развитие завода отнюдь не завершилось. К середине 1913 года предприятие имело в своём составе действующее сернокислотное и сульфатное производство, мощности по выпуску соляной кислоты, складские помещения для сырья и готовой продукции, химическую лабораторию, котельную, несколько артезианских скважин, а также вспомогательные объекты и службы (рис. 69-73).

К этому времени предприятие уже вышло на проектную мощность и выпускало 12 тонн серной кислоты в сутки. А к началу 1914 года на территории завода уже располагались 62 строения, в том числе три казармы для рабочих, медпункт и баня. В это время на предприятии были пущены в эксплуатацию установки по регенерации и последующему укреплению моногидрата серной кислоты.

С началом Первой мировой войны в Российской империи резко возросла потребность во взрывчатых веществах. Мощностей Сергиевского тротилового завода для этих целей уже не хватало. В связи с такой ситуацией в Главном артиллерийском управлении был рассмотрен вопрос о возможности изготовления тротила также и на заводе Ушкова, где к тому времени уже был налажен выпуск почти всех необходимых химических компонентов для тротилового производства. Не хватало только азотной кислоты, но в июне 1915 года на предприятии Ушкова была пущена линия и по ее выработке, а к концу того же года товарищество уже смогло выдать заказчику первые партии собственного тротила. В итоге в октябре 1916 года ГАУ с одобрения Военного совета Российской империи подписало контракт с «Товариществом П.К. Ушкова и Ко» на изготовление 60 тысяч пудов тротила и 36 тысяч пудов пикриновой кислоты (это - еще одно взрывчатое вещество, которое в начале ХХ века также использовалось для снаряжения боеприпасов).

В те же месяцы на химическом предприятии Ушкова был организован выпуск бертолетовой соли, которая в то время применялась при изготовлении капсюлей. Это производство впоследствии легло в основу нового названия завода – «Берсол». Предприниматели Ушковы уже заглядывали далеко вперёд, предлагая ГАУ заключить с ними новый контракт до 1921 года. Однако революционные события 1917 года в корне изменили эти далеко идущие планы. Уже вскоре после Октябрьского переворота химический завод в Иващенково почти полностью остановился из-за нехватки сырья, рабочих рук и прочих проблем, обусловленных катастрофическим состоянием экономики молодой Советской республики.

В 1918 году в соответствии с постановлением ВСНХ «Товарищество П.К. Ушкова и Ко» было национализировано. Как и Сергиевский-Самарский завод по производству взрывчатых веществ, оно вошло в состав объединения Волжско-Камских государственных химических заводов. Выше уже говорилось, что в декабре 1918 года Самарские губернские власти приняли решение о переименовании Иващенково в поселок Троцк в честь тогдашнего военного наркома Советской республики Льва Троцкого. В 1919 году был разработан проект дальнейшего развития и расширения бывшего предприятия Ушкова, и даже началась его реализация, однако эти планы сорвал катастрофический пожар, произошедший на предприятии 21 октября 1920 года. Огненная стихия уничтожила на территории до 75 процентов всех строений, а производственное оборудование на 60 процентов было целиком или частично выведено из строя. Полностью сгорели новый сернокислотный цех, цеха по выработке тротила и пикриновой кислоты, оказалась разрушенной механическая мастерская. С того времени производство взрывчатых веществ на бывшем предприятии Ушкова больше не возобновлялось.

Совершенно секретная химия

Обгоревшие корпуса химического предприятия в посёлке Троцк после пожара два с половиной года простояли безо всякого использования. При этом тогда мало кто знал о том, что всё это время советское правительство вело секретные переговоры с поверженной Германией об участии немецких концернов и специалистов в разработках на советской территории перспективных видов оружия, в том числе химического. Дело в том, что по условиям Версальского мирного договора Германии было запрещено иметь собственную военную промышленность, боевую авиацию и бронетехнику, не говоря уже о боевых отравляющих веществах (ОВ). Между тем в те годы именно в Германии разработка и производство ОВ достигло наибольшей степени развития (рис. 74-78).

Как известно, в апреле 1915 года под бельгийским городом Ипром германские войска впервые использовали газообразный хлор против французской армии. Это событие открыло новую чудовищную главу в истории войн. Именно от газовой атаки под Ипром большинство историков ныне отсчитывает начало использования в военной практике разнообразных видов оружия массового уничтожения людей (рис. 79-87).

Что же касается России, то наша страна присоединилась к химической войне уже в 1916 году. Тогда на московских предприятиях было произведено 600 пудов фосгена, который затем даже применялся против немецкой армии, однако никакого стратегического успеха русским войскам это в итоге так и не принесло. Сказались отсутствие опыта ведения Россией химической войны, а также нехватка отечественных специалистов, разбирающихся в производстве ОВ (рис. 88-90).

Сам факт производства химического оружия в черте Белокаменной в то время вовсе не засекречивался от общественности. Заводы так и назывались: «Фосген» № 1 (на Триумфальной площади, руководитель — профессор Евгений Иванович Шпитальский) (рис. 91), и «Фосген» № 3 (на нынешнем шоссе Энтузиастов). Завод «Фосген № 2» тогда располагался в Тамбове. Но уже вскоре в России грянули революционные события 1917 года, когда политикам, генералам и промышленникам стало уже не до химической войны.

Пришедшему в том же году к власти правительству Ленина боевые отравляющие вещества достались от царского режима практически в неизменном виде. В мае 1918 года в структуре Красной Армии были образованы Военно-химический комитет (ВХК) и химические войска РККА. Позже, согласно решению Совнаркома от 11 августа 1925 года, ВХК был преобразован в Военно-химическое управление (ВОХИМУ) УС РККА. А самым первым, и на многие годы бессменным руководителем ВХК и ВОХИМУ, был Яков Моисеевич Фишман - ставленник ВЧК-ОГПУ. В 20-х годах под воздействием советской пропаганды страна активно готовилась к химической войне и отражению возможного химического нападения противника (рис. 92-100).

Лишь совсем недавно был рассекречен тот факт, что уже вскоре после окончания Гражданской войны советское правительство быстро откликнулось на тайную инициативу Германии, которая предложила большевистской России ведение совместных разработок новых видов химического оружия. При этом производство и испытания ОВ должны были идти на советской территории, что не противоречило Версальскому договору.

Результатом этих секретных переговоров стало подписание договора между СССР и Германией от 14 мая 1923 года, согласно которому в посёлке Троцк, на бывшем химическом заводе Ушкова, предполагалось развернуть производство иприта (установка «Т») и фосгена (установка «Н»), а также создать технологические линии по заправке произведённых здесь ОВ в артиллерийские снаряды. Со стороны Германии, по поручению рейхсвера, в работах принял участие концерн «У. Штольценберг» (Hugo Stolzenberg). Вскоре во исполнение секретного договора сторонами был подписан учредительный договор от 30 сентября 1923 года о создании на территории СССР смешанного советско-германского акционерного общества (АО) «Берсол». В секретной части документа целью договора называлась организация в посёлке Троцк производства иприта и фосгена для удовлетворения нужд обеих стран. Была у этого соглашения и открытая часть, согласно которой на новом предприятии собирались выпускать лишь исключительно мирную химическую продукцию - каустическую соду, серную кислоту, суперфосфат и другие виды минеральных удобрений. Этот перечень должен был стать оправданием в глазах советской и мировой общественности самого факта строительства такого предприятия.

Учредителями АО «Берсол» с германской стороны выступило специально созданное «Общество по развитию промышленных предприятий», по-немецки - Gesellschaft zur Foerderung gewerblicher Unternehmungen (GEFU), а с советской стороны — общество «Метахим». Конечно же, обе организации по сути дела стали лишь подставными юридическими лицами. Общий капитал АО был объявлен в размере 12 млн. золотых рублей, причем основным вкладом советской стороны стала сдача в концессию на 20 лет упомянутого химзавода, который был оценен в 5,68 млн. рублей.

По договору производительность нового предприятия должна была стать очень большой: по иприту — 75 тыс. пудов в год, по фосгену — 60 тыс. пудов в год, по снаряжению химснарядов — 500 тыс. штук в год с каждым видом ОВ. Общество GEFU обязывалось обеспечить запуск производств ОВ в короткие сроки — не позднее 1 января 1925 года. А в декабре 1923 года секретный проект получил своеобразное «освящение»: малоизвестную железнодорожную станцию Иващенково и посёлок Троцк посетил высший руководитель СССР — Председатель ЦИК СССР и ВЦИК РСФСР М.И. Калинин.

В случае реализации этого проекта Германия получала гарантированное право на тайный импорт из СССР отравляющих веществ, в том числе иприта — 5,5 тысяч пудов в год, фосгена — 3 тыс. пудов в год. А Советский Союз, в свою очередь, получал возможность беспошлинного ввоза технического оборудования из Германии, которого в условиях послевоенной разрухи нам остро не хватало.

Все подробности этой сделки тогда знали лишь немногие представители высшего руководства СССР. В их числе были генеральный секретарь ЦК ВКП (б) Иосиф Виссарионович Сталин, военный нарком и председатель Революционно-военного Совета (РВС) СССР Лев Давидович Троцкий, его заместитель по РВС Иосиф Станиславович Уншлихт, председатель Совнаркома Алексей Иванович Рыков, нарком иностранных дел Георгий Васильевич Чичерин, начальник ВВС РККА Аркадий Павлович Розенгольц, и еще несколько должностных лиц (рис. 101-106).

Для реализации секретного советско-германского проекта была образована специальная комиссия Политбюро ЦК ВКП (б), которая обладала неограниченными полномочиями. Ее возглавил И.С. Уншлихт — представитель когорты старых большевиков, пользовавшийся полным доверием И.В. Сталина и занимавший последовательно посты зампредседателя ВЧК-ГПУ, заместителя председателя РВС СССР и зампредседателя ВСНХ СССР.

Однако уже при первом знакомстве советских специалистов с производственными возможностями концерна «У. Штольценберг» выяснилось, что на самом деле эта фирма не располагала серьезными технологиями производства иприта, причем немецкая сторона знала об этом заранее, еще до заключения договора. На каком-то этапе указанный факт стал понятен не только для специалистов-химиков, но и для руководства ОГПУ. Как следует из отчётов советской стороны, в процессе производства по технологиям, предложенным немецким концерном, постоянно возникали «очень большие потери наружу фосгена, который будет отравлять окружающую местность». То же самое было и с ипритом, о чем в отчётах записано следующее: «Происходит постоянное стекание жидкого «Т» в почву и скопление его в ней с безусловной возможностью попадания в реку, что небезопасно для окружающего населения, причем для нейтрализации «Т» не предусмотрено никаких приспособлений».

В дополнение ко всему весной 1926 года территорию завода затопило разлившимися водами Волги. Это был один из самых высоких паводков на реке в ХХ веке, и от него, как выяснилось, по проекту никакой защиты предусмотрено не было. Сколько именно отравляющих веществ с завода в Троцке той весной попало в Волгу, никто не выяснял, хотя, несомненно, избежать этого тогда было попросту невозможно (рис. 107-109).

Все перечисленные факты привели к вполне закономерному решению комиссии Политбюро ЦК ВКП (б) по спецзаказам от 12 мая 1926 года. В нём было записано, что «ввиду невыполнения немецкой стороной своих обязательств по учредительному договору о создании завода по выпуску иприта и фосгена в г. Троцке» советская сторона взяла курс на самостоятельное (то есть без помощи немцев) развертывание работ по строительству такого предприятия.

Секретное постановление Политбюро ЦК ВКП (б) на этот счет было принято 25 ноября 1926 года. В нем подчеркивалось, что теперь у СССР появились все возможности для строительства завода по выпуску ОВ в посёлке Троцк без участия немецких специалистов. Между строк здесь читалось, что агентура ОГПУ к тому моменту уже сумела получить из Германии всю необходимую документацию по созданию технологических линий по производству ОВ, с помощью которой группа конструкторов и химиков под руководством профессора Е.И. Шпитальского смогла создать собственные промышленные установки по выпуску иприта и фосгена. В очередном постановлении Политбюро ЦК ВКП (б) от 13 января 1927 года уже констатировалось, что советско-германский договор четырёхлетней давности наша сторона отныне считает расторгнутым. Тем же решением ликвидировали общество «Метахим», ставшее ненужной бюрократической структурой. Бывший завод Ушкова был включён в систему ВСНХ (председатель — В.В. Куйбышев) и получил название «Госхимзавод № 2», после чего он почти сразу же оказался полностью засекреченным. В конце 1927 года технологические линии этого предприятия выдали 600 тонн хлора, а еще через два месяца здесь началось также и производство фосгена.

Как уже было сказано выше, в 1927 году рабочий посёлок Троцк получил статус города, а в 1929 году он был переименован в Чапаевск, и это название город носит по сей день.

Забегая вперед, нужно сказать, что 3 августа 1932 года в правительстве было подписано постановление об организации Всесоюзного химического треста органических производств (ВХТОП). В его состав вошли: химзавод № 1 в Москве (бывший Ольгинский завод, впоследствии - завод № 51), химзавод № 3 в Сталинграде (впоследствии завод № 91), и, конечно же, химзавод № 2 в Чапаевске (бывший завод Ушкова, позже - завод № 102). Последний в связи с упомянутой выше реорганизацией был выведен из состава Самарского завода взрывчатых веществ имени Л.Б. Троцкого (впоследствии он стал заводом № 15), где объединялись производства как взрывчатых, так и отравляющих веществ. Заводы, включенные во ВХТОП, в дальнейшем специализировались почти исключительно на выпуске химического оружия. Одновременно стал расширяться и благоустраиваться город Чапаевск (рис. 110-116).

Но это было уже потом. А к 1 июля 1930 года на заводе № 102 завершилось строительство установки по выпуску треххлористого мышьяка (сырья для люизита) мощностью 400 тонн в год. К 1931 году по производству иприта завод № 102 был выведен на мощность 5 тыс. тонн в год. Вскоре эта цифра выросла до 6 тыс. тонн, а в конце 30-х годов она увеличилась еще почти в два раза - до 11 тыс. тонн. Линии по выпуску люизита (XXI) по состоянию на 1 июня 1937 года имели мощность лишь в 500 тонн этого ОВ в год. Но после того, как в январе 1940 года на люизитном производстве закончилась реконструкция, мощность этих цехов уже в начале 1941 года составляла 4 тыс. тонн люизита в год.

Также нужно отметить, что, кроме названных видов ОВ, на предприятии в Чапаевске в предвоенные годы также сохранялось и производство фосгена. В годы Великой Отечественной войны выпуском этого вещества и последующей его разливкой по химбоеприпасам занимались лишь два химических завода в СССР — в Чапаевске и в Дзержинске. Кстати, часть этих боеприпасов дожила в России до самого конца 2001 года, когда были уничтожены последние боеприпасы, содержавшие более 10 тонн фосгена (рис. 117-121).

Чапаевск в годы войны

В течение всех лет Великой Отечественной войны завод в Чапаевске специализировался на изготовлении химснарядов АХС-122 УД и ДД, АХС-152 УД и ДД, а также производил мины ХМ-82 ОТ. Корпуса для снарядов АХС-122 вытачивали на заводах № 76 (Серов) и № 259 (Златоуст), а затем отправляли их в Чапаевск.

В планах предприятия также стоял пуск к 1 февраля 1942 года цеха по выпуску синильной кислоты мощностью 5 тыс. тонн в год, а к 1 июля 1942 года увеличить производство иприта еще на 2 тыс. тонн в год, а люизита — на 0,5 тонны в год. Для выполнения всех этих планов было разрешено выдавать рабочим цехов «с вредными условиями труда» спецпитание, но только в дни их работы во вредном цехе, а не в период лечения от отравлений. Несмотря на трудовой энтузиазм, планы 1942 года по выпуску химоружия на заводе № 102 выполнены так и не были. В 1943 году все повторилось, и повышенные обязательства снова выполнить не удалось.

При этом руководство предприятия постоянно испытывало серьезный нажим «сверху». Глава Наркомата химической промышленности (НКХП) СССР Михаил Георгиевич Первухин издавал один приказ за другим о резком и срочном наращивании объемов выпуска химоружия на заводе № 102 (рис. 122). При этом в приказах пришлось говорить и о необходимости улучшения техники безопасности, поскольку её нарушения на всех химзаводах СССР из-за сумасшедшей гонки за планом всё чаще стали приводить к отравлениям персонала, в том числе и смертельным. А чтобы у руководителей предприятий была хотя бы какая-то возможность выполнить все эти непомерно завышенные планы, Совнарком СССР своим секретным постановлением от 13 мая 1943 года был вынужден разрешить усиленное питание для отравленных рабочих из вредных цехов даже в дни их лечения от отравлений. Раньше это было запрещено. Впрочем, такая мера делу почти никак не помогла.

Чтобы разобраться в причинах невыполнения планов не только на заводе № 102, но и на большинстве других производств, в НКХП в марте 1944 года прошло специальное совещание руководящих работников цехов снаряжения химбоеприпасов. Выявилось много негативных фактов. Представители заводов говорили, что большой процент операций по наливу ОВ в боеприпасы выполняется вручную, что из-за гонки за планом на производстве сохраняется крайне низкий уровень организации труда, что разливы ОВ в цехах по той же причине стали чуть ли не нормой, и это оказывает «крайне отрицательное влияние на санитарное состояние снаряжательных цехов». Но даже после этого очередное постановление ГКО СССР от 18 января 1945 года о безусловном выполнении плана поставок химбоеприпасов на склады выполнялось очень трудно.

Лишь в наши дни историки с сожалением констатировали, что в годы Великой Отечественной войны советское правительство очень мало ценило жизни граждан своей страны, брошенных на ускоренную смерть на производствах химоружия. Стоит напомнить, что при больших (боевых) концентрациях иприт и люизит на человека оказывают главным образом кожно-нарывное действие. Смерть от боевых концентраций люизита наступает за время от нескольких минут до часа, а от иприта — в течение суток. У рабочих, производивших иприт и люизит в Чапаевске, Дзержинске, Сталинграде и Березниках не в боевой, а в производственной обстановке, наблюдались в первую очередь медленно развивающиеся изменения в легких. Затем рубцовая соединительная ткань в легких разрасталась, что приводило к прогрессирующей одышке, кашлю с обильной рвотой, кровохарканьям и вторичным изменениям со стороны сердца, а также нервной системы, психики и других органов. Наблюдалось также влияние ОВ и на зрение людей.

Деятельность завода № 102 в Чапаевске, который в СССР был, по существу, пионером в деле массового выпуска химоружия, в течение всей его истории сказывалась на жизни города самым катастрофическим образом. Тем не менее следует отметить невероятный факт: санитарно-защитной зоны (СЗЗ) вокруг опаснейшего завода в Чапаевске не создавалось никогда. Во времена, когда производства иприта и люизита ещё только налаживались, на заводе в Чапаевске даже не существовало никаких санитарных норм по содержанию в воздухе рабочей зоны иприта, люизита и прочих ОВ. Между тем опасные уровни зараженности медикам тогда были хорошо известны. Так, при воздействии на организм человека в течение 45 минут паров иприта в концентрации 0,012 мг/литр и более наступает тяжелое поражение глаз и слизистых дыхательных путей. Вдыхание иприта в концентрации 0,07 мг/литр в течение 30 минут почти всегда приводит к гибели человека. При этом в предвоенные годы даже не было приемлемых методик измерения концентраций иприта и люизита в различных средах, а также средств, которые обеспечивали бы абсолютную защиту персонала заводов от поражения.

В течение первых месяцев Великой Отечественной войны вопрос о соблюдении санитарных норм на производстве ОВ попросту не возникал, поскольку в это время шла речь о самом существовании советской власти. Однако затем участившиеся случаи отравлений персонала спеццехов, в том числе и смертельных, и отсутствие новых подготовленных кадров, заставило НКХП навести хотя бы минимальный порядок в санитарных нормах и в технике безопасности. К этому времени только за годы войны отравления ипритом на заводах Чапаевска, Дзержинска, Сталинграда и Березников получили не менее 100 тысяч человек из числа персонала химических предприятий.

Одна из столичных комиссий, работавшая на заводе № 102 в Чапаевске в апреле 1943 года, констатировала: за I квартал среди работников цехов №№ 4 и 5 было восемь случаев профзаболеваний, закончившихся смертью, и 17 случаев тяжелых форм профзаболеваний, когда работники были переведены в профинвалиды. Кроме того, 144 работникам завода было «рекомендовано» в дальнейшем работать в других цехах, где не было прямого контакта с ипритом. И только лишь через три года после начала Великой Отечественной войны, после принятия постановления ГКО СССР от 1 июля 1944 года, и последовавшего за ним решения ВЦСПС, советские санитарные врачи пришли, наконец, к мысли о необходимости установления предельно допустимой концентрации (ПДК) для содержания ОВ в воздухе рабочих помещений химических производств. И только лишь через 20 с лишним лет после начала выпуска в СССР иприта Главная госсанинспекция СССР в секретном документе от 26 февраля 1945 года приняла ПДК для паров иприта в воздухе рабочих помещений — 0,00002 мг/л (2.10–5 мг/л, то есть 2.10–2 мг/м3). Но и этот гигиенический стандарт уже тогда считался… временным.

Изменения в санитарных нормах за все последующие годы были минимальными. Даже через полвека после Победы, в 1994 году, когда в живых осталось лишь около 300 человек, получивших на производстве поражение ипритом и люизитом в годы Великой Отечественной войны, официально утвержденная ПДК для иприта в воздухе рабочей зоны заводов в России так и не появилась. Существовала лишь неутвержденная, но тем не менее реально использовавшаяся норма — 2.10–4 мг/м3 (0,0000002 мг/л).

О том, насколько тяжелы были условия работы на этом производстве, можно судить по статистике бегства рабочих с завода химоружия № 102 в Чапаевске в годы войны. Так, в 1942 году трудовыми дезертирами отсюда стали 308 человек, в 1943 году — 432 рабочих и служащих, в 1944 году — 195 человек. Убегая «в никуда», без документов, люди обрекали себя на неприятности советской Большой Зоны, усиленные варварскими сложностями военного времени. И хотя за такой побег полагалось заключение в ГУЛАГе, люди шли на этот риск сознательно, поскольку в лагере у них было больше шансов остаться в живых, чем на ипритовом производстве.

Известный российский правозащитник, академик Лев Александрович Фёдоров (рис. 123) в своей книге «Химическое вооружение – война с собственным народом. Трагический российский опыт» об этом пишет так: «Если исходить из запоздало принятых санитарных норм, естественно сделать вывод, что в течение всей войны администрация (дирекции заводов и руководство МХП СССР) держала людей в заведомо отравленной атмосфере, и что их поражение было неизбежным. Это было организованное перемалывание жизней персонала… О пренебрежении жизнями людей… можно судить не только по документам санитарных врачей, но и по вынужденным приказам по НКХП. Военно-химический комплекс пытался даже экономить на питании людей, брошенных на работу в цехах химоружия. Не забывали и о резервах. Именно с этих позиций можно оценивать принятые меры по замене в цехах химоружия нездоровых мужчин (здоровые были на фронте) на женщин, а также завоз на химическую каторгу — заводы химоружия Дзержинска и Чапаевска — пожилых нездоровых мужчин из советских среднеазиатских республик».

Далее Фёдоров сообщает следующее: «По решению ГКО СССР от 6 марта 1943 года заводу № 102 было приказано произвести в марте невозможное — 420 т иприта и 100 т люизита. Данные комиссии указывают, что даже в ее присутствии… производство иприта (цех № 4) и наполнение им боеприпасов (отделения цеха № 5) совершались со всеми мыслимыми и немыслимыми нарушениями (плохая герметизация аппаратуры, постоянные разливы иприта на пол, долив иприта и люизита в снаряды и бомбы «с помощью кружек и чайников», течь ОВ из боеприпасов, передача резиновых сапог из смены в смену без дегазации, отсутствие портянок и импрегнированного белья, нерегулярная работа душа, неудовлетворительная работа вытяжной вентиляции, использование на работах с ОВ неполноценных по здоровью работников, отсутствие расследования смертельных случаев профотравлений, неполная выдача спецпитания работникам, необеспечение больных этим спецпитанием). Среди прочего, в том акте было указано о 76 учтенных в медсанчасти завода (в отделе техники безопасности завода цифры были совсем другие) случаях острого отравления людей в течение I квартала 1943 г. Говорилось о переводе за тот период 17 отравленных в профинвалиды. Упоминалось и о 8 случаях смерти в течение все того же I квартала 1943 года — трех рабочих в цехе № 4 (изготовление иприта) и пяти рабочих в цехе № 5 (разлив иприта, люизита и их смесей по химбоеприпасам). Назовем фамилии тех 8 погибших людей (больше это сделать некому): Лекарев Н. (20 лет), Кускова А. (21 год), Хусудинов З., Каштанова (30 лет), Окаев А. (77 лет), Шашков (52 года), Савельев, Жихарев».

Только на рубеже 1944 и 1945 годов темпы выпуска советского химического оружия стали наконец-то снижаться. Постановлением ГКО СССР от 31 декабря 1944 года было объявлено о частичной консервации цехов основных химических заводов, и о снижении поставок химоружия (ОВ и боеприпасов) на склады армии и промышленности. В частности, были остановлены цеха №№ 4 (иприт), 7 (люизит) и 26 (треххлористый мышьяк), а также снаряжательные цеха №№ 52, 53 и 54 на заводе № 102 в Чапаевске. Кадры работников, впрочем, было велено беречь. При этом следует подчеркнуть, что речь здесь пока шла не об остановке производства химоружия, а лишь о его уменьшении (рис. 124-126).

Послевоенные годы

Уже после окончания военных действий в 1945 году властям СССР пришлось заниматься спасением рек, на берегах которых стояли химические производства, поскольку на многих участках, в частности, на реке Чапаевке, загрязнение вод и русла к тому моменту уже приобрело характер экологической катастрофы. Впрочем, в те годы само слово «экология» было знакомо разве что специалистам. Поэтому в официальных документах речь шла о соблюдении не экологических, а санитарных нормативов на водоёмах, которые являлись источниками водоснабжения населённых пунктов и промышленных предприятий. В частности, правительственное постановление 1947 года требовало покончить со сбросами токсичных отходов в Волгу и в малые реки. При этом указывалось, что свои отходы безо всякой очистки сбрасывали, в частности, заводы №№ 15 и 102 (город Чапаевск).

Даже в начале XXI века в донных отложениях реки Чапаевки концентрация хлорорганических веществ, сульфатов, диоксинов, соединений мышьяка и ртути порой все еще в сотни (!) раз превышает санитарные нормы. Особенно часто это наблюдается после прохода по реке тяжелогруженых барж, поднимающих отложения со дна. И если в 70-е – 80-е годы ХХ века после каждого такого рейса концентрация пестицидов в воде Чапаевки порой достигала 1000-1200 (!) ПДК, то в наши дни – «всего лишь» 10-12 ПДК (рис. 127-129).

А при химическом анализе проб воды из реки Чапаевки в 2000 году концентрация ртути порой достигла 50 условных ПДК. Но это тоже гораздо меньше тех цифр, которые регистрировались здесь в конце 80-х годов. Тогда из-за стоков объединения «Металлист» концентрации ртути здесь доходили до 300 (!) и более условных ПДК. При этом ртуть находили даже в рыбе и в прочих водных организмах, выловленных в Чапаевке. Что же касается содержания хлорорганических пестицидов в воде Чапаевки, то они до сих пор присутствуют здесь почти постоянно.

В январе 1956 года, в дни работы XX съезда КПСС, на заводе № 102 в Чапаевске всё ещё действовали мощности по производству 14175 тонн иприта и 4440 тонн люизита в год. Этими ОВ заполнялись 122 и 152-миллиметровые артиллерийские снаряды (вязкий люизит), аналогичные боеприпасы с долгохранимым ипритом, а также 82-миллиметровые снаряды с таким же ипритом.

Впрочем, и это был еще не предел в объёмах производства химического оружия в Чапаевске. Вскоре вышло еще одно закрытое постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 18 июня 1959 года, где говорилось о наращивании мощностей по производству таких вооружений в общегосударственном масштабе. В этом документе было запланировано наращивание выпуска не только новых, но даже устаревших видов химоружия первого поколения. Так, на заводе в Чапаевске предписывалось сохранить производство люизита и наполнение им артхимснарядов калибра 122 мм и 152 мм; на заводе № 96 в Дзержинске — сохранить производства смесевого ОВ РК-7 и вязкого ВРК-7 и наполнения ими химавиабомб от ХАБ-100 до ХАБ-1500; на ЧХЗ (Дзержинск) — сохранить выпуск авиабомб ХАБ-250 и ХАБ-300, а на заводе № 148 — производство синильной кислоты и наполнение ею химавиабомб и артхимснарядов.

Однако этим постановлением не были учтены уроки прошлого, и в нём опять не предусматривались модернизация обезвреживания абгазов на заводе № 102, а также токсичных стоков, сбрасываемых в многострадальную Чапаевку. Лишь после вмешательства санитарных врачей (март 1961 года) химикам пришлось внести поправки в этот документ. В частности, речь теперь шла об очистке воздуха с помощью вытяжной вентсистемы в цехе № 52, об изоляции второй фазы производства ОВ от первой и третьей фаз, о сооружении на предприятии новой вентиляционной трубы, об установке полуавтоматических станков налива ОВ в снаряды, и о некоторых других мерах.

После отставки Н.С. Хрущева в октябре 1964 года и возвращения страны к министерской схеме руководства экономикой (вместо совнархозов времен 1957–1965 годов) было восстановлено и Министерство химической промышленности СССР. Именно в рамках той реформы было образовано Всесоюзное объединение промышленности тяжелого органического синтеза (коротко в/о «Союзоргсинтез», п/я А-1488), в деле химической войны пришедшее на смену Первому Главному управлению (ПГУ). Объединению была поставлена задача – запустить в серийное производство новые виды отравляющих веществ. Физически и морально устаревшие заводы по изготовлению ОВ прежних типов (Чапаевский, Дзержинский, Новомосковский и некоторые другие) распределили по другим структурам — «Союзхлор», «Союзазот», «Союзосновхим» и «Союзсода». А вот в «Союзоргсинтезе» были собраны заводы нового химоружия — зарина и зомана в Волгограде, будущий завод советского V-газа (XXV) в Новочебоксарске, будущий завод фосфорных отравляющих веществ в Павлодаре, и некоторые другие.

Названные предприятия выпускали свою продукцию вплоть до перестроечных времен. К тому времени большинство мировых «химических» держав уже полностью прекратили производство боевых отравляющих веществ. В частности, Германия, потерпевшая поражение во Второй мировой войне и разделенная на Западную и Восточную, ОВ уже больше никогда не выпускала. Великобритания и Франция отказались от изготовления химического оружия ещё в 1956 году, США – в 1969 году (рис. 130-132).

Прощай, химическое оружие

А вот Советский Союз официально заявил о прекращении производства боевых отравляющих веществ только в августе 1987 года, когда об этом всему миру сообщил тогдашний министр иностранных дел СССР Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе. В это же время в СССР во весь рост встал вопрос об уничтожении накопленных в течение десятилетий запасов советского химического оружия, отдельные партии которого хранились на военных складах еще с 30-х годов (рис. 133).

Секретным постановлением от 21 января 1986 года тогдашний начальник Генштаба Министерства обороны СССР маршал Сергей Фёдорович Ахромеев утвердил место возведения будущего завода по уничтожению химоружия (рис. 134). Его начали строить на территории в/ч 42731 в селе Покровке близ Чапаевска. В июле 1987 года ЦК КПСС издал серию тайных постановлений о начале демонстрации западному миру советских военно-химических достижений. В этих постановлениях, в частности, было решено «информировать США и других участников переговоров о местоположении нашего строящегося специального предприятия по уничтожению химического оружия (Куйбышевская обл., г. Чапаевск)». Об информировании советского народа в партийных документах речи не было.

Вот тогда-то и состоялось упомянутое выше августовское (1987 года) выступление советского министра иностранных дел Э.А. Шеварднадзе на Конференции по разоружению в Женеве, когда он информировал мировое сообщество о возведении в Советском Союзе завода по уничтожению химоружия. А в сентябре того же года газета ЦК КПСС «Правда» опубликовала репортаж из-под Чапаевска о строительстве в его окрестностях такого предприятия.

В феврале 1989 года были конкретизированы тайные планы уничтожения ОВ на строившемся объекте в Чапаевске (в 1989 году — 4,7 тонны, в 1990 году — около 100 тонн, а начиная с 1991 года — по 350 тонн в год). Тогда же власти решили сообщить советским гражданам не только о заводе в Чапаевске, но и о запасах советских ОВ, подлежащих уничтожению - 50 тысяч тонн. В марте эта проблема вышла, наконец, из кулуаров на страницы газеты «Чапаевский рабочий», и больше уже в подполье ВХК не возвращалась.

В апреле 1989 года советский ВПК утвердил первую концепцию ликвидации химоружия. Согласно этому документу, в СССР было намечено построить четыре завода по уничтожению химоружия — в Чапаевске, в пос. Горный (Саратовская обл.), а также в городах Камбарка (Удмуртия) и Новочебоксарск (Чувашия). Жители трех последних точек ничего не знали о своей судьбе, равно как и советское общество так и не узнало о той концепции.

Однако ни из упомянутого выше доклада Шеварднадзе в Женеве, ни из партийно-правительственных документов никому не было понятно, почему такое опасное предприятие возвели не где-нибудь в глухой тайге или в безлюдной пустыне, а в густонаселенном регионе страны. Партийно-советскую верхушку СССР нисколько не смутил тот факт, что американские империалисты аналогичный завод почему-то стали строить не вблизи Нью-Йорка или Сан-Франциско, а далеко за пределами территории США - на оторванном от любых населенных мест атолле в Тихом океане.

Объяснение данному факту было дано гораздо позже. Официальные лица говорили так: поскольку Чапаевск находится на равном расстоянии от крупнейших хранилищ отравляющих веществ, то этот факт, по мысли военных, очень удобен при перевозке химоружия на завод для его последующего уничтожения. Однако почему-то не было принято во внимание то обстоятельство, что из-за всеобщего отечественного бардака во время следования по железной дороге тысяч вагонов с опасным грузом с ними может случиться всякое. Да и сам завод, по признанию тех же военных, в случае утечки ОВ отнюдь не гарантировал населению полной безопасности.

Именно по указанной причине в декабре 1988 года в Чапаевске возникла инициативная группа, которая выдвинула требование о немедленном закрытии опасного предприятия. В январе 1989 года состоялся первый митинг протеста жителей Чапаевска. Знающие люди утверждают, что столько людей, вышедших по доброй воле на массовое мероприятие, город не видел даже в дни государственных праздников. За день под письмом протеста подписалось 15197 человек.

В феврале 1989 года активисты комитета «Инициатива» перенесли свои пикеты из Чапаевска в Куйбышев, к зданию областного комитета КПСС. Затем до конца той же зимы в ряде городов прошли волнения, которые к весне переросли в массовые акции протеста и гражданского неповиновения. Рабочие секретных чапаевских заводов целыми цехами отказывались от работы и шли пикетировать городской комитет КПСС и горисполком. К весне 1989 году властям стало ясно: одними лишь уговорами волну народного возмущения не остановить (рис. 135-141).

В мае 1989 года в Куйбышевскую область из Москвы прибыла представительная комиссия, в состав которой вошли первые лица всех руководящих структур страны: ЦК КПСС, Совета Министров СССР, Министерства обороны СССР, Министерства по производству минеральных удобрений СССР, Министерства здравоохранения СССР, Госкомприроды СССР и так далее. Комиссия встретилась с жителями Чапаевска в помещении самого большого городского кинотеатра, зал которого был рассчитан на 500 мест. И хотя на многих креслах люди сидели по двое, а в проходах кинотеатра было не протолкнуться, все желающие на эту встречу попасть так и не смогли.

Точку зрения Министерства обороны СССР на этой встрече высказал генерал-лейтенант, заместитель начальника химических войск академик Анатолий Демьянович Кунцевич (рис. 142):

- Мы уверяем всех жителей Чапаевска и Куйбышевской области, что завод по уничтожению химического оружия не будет оказывать никакого влияния на города и села области, хотя бы в силу своей достаточно большой удаленности от них. Для сравнения скажу следующее: если Чапаевск ежегодно выбрасывает в атмосферу до 10 тысяч тонн газообразных веществ, то от этого завода за весь год будет поступать в воздух лишь одна тонна безвредных продуктов нейтрализации ОВ. Кроме того, на предприятии планируется применение уникальной двухступенчатой технологии уничтожения ОВ, когда на первом этапе разрушается 99,999 процента опасных веществ, а на втором – остальные 0,001 процента. Кроме того, предусмотрено пять ступеней контроля над работой предприятия.

Однако комиссия Госкомприроды, назначенная для экологической экспертизы уже построенного завода по уничтожению химоружия, установила, что возникновение возможных аварийных ситуаций в проекте этого предприятия вообще проработано не было. Никак не оценили проектировщики и последствия возможного разрушения складов химоружия. Жителей Чапаевска, также ознакомившихся с проектом, не устроил уровень контроля воздушной среды на объекте, который должен был осуществляться с помощью малочувствительных приборов ФК-0072, ГСА-80 и СБМ-1М.

Жители города сформулировали собственные требования к проекту завода, исходя из его очевидных недостатков, а сам перечень просчётов, подлежащих устранению, направили в столицу. Западные специалисты, впоследствии посетившие Чапаевск, также нашли, что при конструировании заводских производственных линий в них были использованы устаревшие технологии, относящиеся к 50-м годам, а предложенные решения по обеспечению безопасности и экологического контроля крайне сомнительны. Их вывод был таким: завод по уничтожению химического оружия в селе Покровка в случае его пуска с большой вероятностью может стать источником экологических бедствий такого масштаба, по сравнению с которыми катастрофа Чернобыля будет напоминать пикник в воскресной школе («Chemical and Engineering News»(USA), 13 August 1990, p. 19).

Несмотря на все усилия высокопоставленных лиц, партийно-правительственная комиссия отбыла в Москву ни с чем. Ни по одному принципиальному вопросу, а тем более о скорейшем пуске завода по уничтожению химоружия москвичам с представителями местной общественности так и не удалось договориться (рис. 143-146).

В целом весна и лето 1989 года в Куйбышевской области прошли в обстановке беспрецедентного сопротивления простых людей бездумному решению московских властей. Митинги против пуска завода на центральных площадях Куйбышева, Чапаевска, Тольятти, Безенчука и даже ряда сельских райцентров в то лето стали чуть ли не еженедельным явлением. А кульминацией этого противостояния стало 5 августа 1989 года, когда активисты-экологи и прочими неформалы прямо посреди степи соорудили палаточный городок протеста. Его решили открыть на самой границе охранной зоны завода, в 12 километрах от Чапаевска.

Накануне этой акции в Куйбышевском горисполкоме состоялась встреча представителей общественности - с одной стороны, и представителей официальных властей - с другой. Здесь в тот момент находились и корреспонденты ряда местных газет. Как ни странно, но протесты поддерживали и тогдашние руководители Куйбышевской области. От имени властей выступали представители Министерства обороны СССР, прокурор Самарской области А.В. Соболев и секретарь горисполкома А.И. Симонов. Военные сообщили, что существует циркуляр Совета Министерства обороны СССР, согласно которому вход в полуторакилометровую охранную зону завода без специального разрешения посторонним лицам запрещен. Именно поэтому пикетчики, будучи законопослушными, и разбили свой лагерь прямо у столбов, которыми в срочном порядке разметили эту самую охранную зону (рис. 147-152).

Уже через несколько дней после открытия палаточного городка протеста в Куйбышевскую область в срочном порядке прибыла очередная комиссия ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Министерства обороны СССР. Почти месяц московские чиновники пытались уломать пикетчиков, а руководители завода по уничтожению химоружия и ответственные работники управления химических войск выступали перед трудовыми коллективами Чапаевска и Куйбышева и перед активистами неформальных экологических объединений, пытаясь убедить их в абсолютной безопасности построенного предприятия. Однако дальнейшие события показали, что военные опоздали со своими выступлениями как минимум на несколько лет.

В итоге в своем противостоянии с властями общественность победила. Это стало окончательно понятно 5 сентября 1989 года, когда председатель Совета Министров СССР Николай Иванович Рыжков подписал распоряжение № 1564р, в котором было сказано: «Перепрофилировать объект по уничтожению химического оружия, созданный в районе г. Чапаевска, в учебно-тренировочный центр по отработке на инертных средах технологии уничтожения химического оружия и подготовке кадров для работы на промышленных объектах по уничтожению химического оружия». Тогда же правительство под давлением общественности решило, что сами ОВ отныне будут превращать в безопасные отходы непосредственно в тех местах, где они и хранятся.

Хотя с того времени уже прошли десятилетия, страсти вокруг Чапаевского завода периодически вспыхивают снова и снова. Последний раз это случилось 25 апреля 1997 года, когда Государственной Думой РФ был принят закон «Об уничтожении химического оружия». В связи с этим секретарь Совета обороны РФ Юрий Михайлович Батурин неосторожно заявил, что в соответствии с новым законом чапаевское предприятие, законсервированное в 1989 году, вскоре начнет свою работу (рис. 153). В результате в течение всего лета 1997 года в Самаре и Чапаевске проходили митинги и акции протеста, организованные общественным движением «Инициатива-2» и региональным общественным движением «Гражданская инициатива». Все это продолжалось до тех пор, пока слухи вокруг предприятия развеяли… сами же военные. Они в лучших традициях времен гласности организовали регулярные экскурсии на завод для всех желающих, во время которых любопытствующие смогли воочию убедиться, что ни одна из заводских систем не функционирует. Однако активисты-экологи с того времени не раз посещали предприятие, чтобы лишний раз увидеть: здесь находятся лишь неработающие цеха.

В мае 1996 года Государственная Дума РФ провела слушания «Об экологической безопасности уничтожения химического оружия» в Комитете по экологии. Председатель комитета Т.В. Злотникова отметила, что правительство приняло программу уничтожения химоружия без обязательной экологической экспертизы (рис. 154). Слушания шли противоречиво — экологическим активистам пришлось спорить с представителями власти. В итоге Президенту РФ было рекомендовано приостановить исполнение программы уничтожения химоружия до получения положительного заключения государственной экологической экспертизы, после проведения которой закон был наконец-то утверждён. При этом среди вносимых в закон поправок была и такая, которая в интересах безопасности жителей требовала их отселения из зон защитных мероприятий (ЗЗМ). Но эта поправка была отклонена, поскольку выяснилось, что такое отселение «потребует расходования значительных финансовых средств». Конкретной суммы не указывалось, однако было ясно, что федеральный бюджет её размеров осилить никак не сможет.

Считается, что полная ликвидация всех запасов советского химического оружия закончилась только в 2007 году. В сертификате международной организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), которая скрупулёзно фиксировала все факты ликвидации военно-химических объектов, в числе прочих отмечено полное закрытие производства люизита в корпусах 26 и 43 и производства иприта в корпусе 75 ОАО «Волгопромхим» (г. Чапаевск). Промежуточный итог всей этой работы был подведен в постановлении правительства РФ от 21 июня 2007 года. В этом документе было зафиксировано, что к апрелю 2007 года все запасы советского химического оружия закончили свой земной путь (рис. 155-157).

«Перенести город на новое место»

В 1996 году правительство России утвердило федеральную программу по социально-экологической реабилитации Чапаевска и охране здоровья его населения. Цель — доведение социально-экологической ситуации в городе до нормативного уровня, улучшение условий проживания и здоровья населения. На исполнение были выделены очень большие деньги. В прессе тогда публиковались подробные детали об экологических бедствиях города. Например, подчёркивалось, что содержание мышьяка и его токсичных соединений на поверхности почвы бывших цехов химоружия составляло 8000 ПДК, статистика по здоровью детей была ужасающей. Деньги те были потрачены, а реабилитация города так и не состоялась.

Документально установлено, что Чапаевск является одним из наиболее экологически неблагополучных городов не только Самарской области, но и всей России. Выяснилось, что самые «грязные» предприятия этого города - ПО «Полимер» и ОАО «Волгопромхим». В Чапаевске, как и в любом индустриальном центре, в то время была значительно превышена концентрация формальдегида в воздухе - до 2,7 ПДК. В воздухе Чапаевска комиссия отметила превышение допустимого уровня по содержанию в атмосфере аммиака - до 1,5 ПДК, диоксида азота - до 2,5-3 ПДК, и диоксинов - до 10 ПДК в придорожной пыли, которая, как известно, регулярно вздымается в воздух. Но и в этих условиях город в течение многих десятилетий жил, строился и расширялся, отмечал многочисленные советские праздники (рис. 158-173).

Кроме того, было отмечено, что река Чапаевка остается самым отравленным водоемом Самарской области: помимо меди, фенолов и нефтепродуктов, к которым уже относятся как к чему-то само собой разумеющемуся, в воде Чапаевки много лет подряд регистрируют наличие хлорорганических пестицидов - до 49 ПДК, а также ионов ртути - до 10 ПДК. Несмотря на это, еще в 50-е годы в пойме Чапаевки, на озере Ильмень, было организовано место массового отдыха горожан, где жители Чапаевска в летнее время купаются, загорают, катаются на лодках и ловят рыбу (рис. 174-184).

Неудивительно, что в течение двух недель сентября 1999 года в Чапаевске работала совместная комиссия Госкомэкологии РФ и комитета по охране окружающей среды Самарской области. Целью их работы было проведение комплексной экологической экспертизы среды обитания и выработка экспертного заключения об общем состоянии природной среды в Чапаевске. А конечным результатом работы комиссии должна стать утвержденная правительством РФ Федеральная программа по выводу города из чрезвычайной экологической ситуации. Несколькими месяцами раньше такая же комиссия работала и в Новокуйбышевске. Проект аналогичной Федеральной программы по выводу этого города из экологического кризиса уже подготовлен и направлен на утверждение в правительство РФ.

В итоге экспертная комиссия Госкомэкологии РФ подготовила проект решения правительства РФ. Вот что говорилось в тексте проекта: «Территория г. Чапаевска Самарской области по состоянию здоровья населения, поверхностных вод и почв… должна быть отнесена к зоне чрезвычайной экологической ситуации… Для решения проблемы вывода территории г. Чапаевска из состояния экологического бедствия, оздоровления населения и реабилитации загрязненных территорий экспертная комиссия рекомендует администрации города осуществить в возможно более короткий срок разработку инвестиционного обоснования указанной проблемы…»

Конкретная сумма, необходимая для устранения негативных экологических факторов в Чапаевске, тогда названа не была. Но всем было ясно, что для этого необходимы огромные деньги. Для сравнения: для выполнения аналогичной федеральной программы по Новокуйбышевску, где, как посчитали эксперты, экологическая ситуация в то время была благополучнее, чем в Чапаевске, в смету заложили 712 миллионов рублей в ценах того времени, которые предписывалось освоить в течение пяти лет. Впрочем, как известно, эти планы так и не были выполнены – ни в Новокуйбышевске, ни в Чапаевске. А в 2005 году статус «города экологического бедствия» для Чапаевска был и вовсе отменён.

На этом история отнюдь не закончилась. В начале апреля 2008 года на состоявшемся в Самаре «круглом столе» с участием депутатов Государственной Думы РФ тогдашний мэр Чапаевска Николай Дмитриевич Малахов заговорил об идее переселения жителей Чапаевска со всех неблагополучных территорий (рис. 185). Буквально же он сказал так: «Идеальным решением экологической проблемы Чапаевска является ликвидация города и расселение жителей более 580 домов». Однако вскоре после своего выступления мэр был вынужден подать в отставку.

Кстати, во время тех слушаний никто так и не стал выяснять, почему статус «города экологического бедствия», приданный Чапаевску решением правительства России в 2000 году, уже в 2005 году был отменен. При этом о принятой в 1996 году программе социально-экологической реабилитации Чапаевска здесь тоже не вспоминали.

Вопросы, конечно, интересные. Самое же интересное здесь другое: никто из представителей нынешних российских властей ответить на них пока не может.

Так или иначе, но вопрос о возможности (и о необходимости) переноса города Чапаевска на другое место, более благополучное в экологическом отношении, а также о судьбе территории, на которой он сейчас находится, все равно рано или поздно предстоит решать российским политикам если не настоящего, то будущего времени (рис. 186-203).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Дополнение

Из книги «Город Чапаевск. Историко-экономический очерк». Под ред. А.И. Петрова, И.И. Титова. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1988.

Строительство силикатного завода

В 1929-1930 годах в Чапаевске началось сооружение завода по производству силикатного кирпича. Он явился первенцем 1-й пятилетки в городе. Вот тогда-то и ожил безмолвный и бесплодный до этого пустырь в пяти километрах от города. Выбор места для завода был не случаен. В 1929-1939 годах Средне-Волжской геологоразведочной партией были разведаны запасы песка на участке площадью 7 гектаров. Сырьем для выработки извести намечалось использовать месторождение известняка в районе сёл Большое Томылово и Губашево, о котором с давних времен было известно жителям окрестных сёл.

Газета «Чапаевский рабочий» за 13 ноября 1930 года под заголовком «Энтузиазм рабочих» сообщала: «Вчерне готов силикатный завод, раскинувшийся близ села Большое Томылово. Заканчиваются строительные работы крупного в крае предприятия по выпуску кирпича. Одновременно с окончанием строительных работ ведётся монтаж оборудования цехов».

В октябре 1931 года завод приступил к выпуску кирпича. Нынешним труженикам завода трудно даже представить, как выглядело предприятие в то время. Вскрышные работы в карьере производились вручную. Вручную же, лопатами, грузился песок в вагонетки, и по узкоколейке, лошадьми, отвозился в производство. Приготовленная силикатная масса из бункеров выгружалась лопатами. Не были механизированы и многие другие операции. Обжиговые печи и котельная отапливались дровами. Готовый кирпич укладывался в штабеля, а затем грузился на подводы, откуда конной тягой отправлялся на строительные площадки и на железнодорожную станцию.

Невероятные трудности испытывал завод в первые годы своего существования. Были постоянные перебои с доставкой известняка, не хватало топлива. Рабочие месяцами не получали зарплату. Благодаря энтузиазму рабочих завод продолжал жить, набирать силу. Если за первую пятилетку было выпущено 30,8 миллионов штук кирпича, то за вторую – уже свыше 45 миллионов.

В 1950 году перед коллективом завода была поставлена задача в короткий срок довести выпуск кирпича до 100 миллионов штук в год. Это было связано со строительством самой крупной в то время в мире Волжской ГЭС имени В.И. Ленина.

Для решения такой большой задачи требовалась полная реконструкция всех производственных мощностей и площадей. Реконструкцию завода осуществлял трест «Куйбышевгидрострой». Уже в конце 1951 года было завершено строительство одного из важнейших объектов – ширококолейной железнодорожной ветки до станции Чапаевск протяжённостью 6 километров. В том же году в горном цехе была внедрена механизированная погрузка и транспортировка песка. Началось, и в короткий срок было завершено строительство нового известкового цеха с тремя новыми шахтными печами. Был сделан пристрой к автоклавному отделению. В 1956 году выпуск кирпича на Чапаевском заводе был доведен до 82 миллионов штук в год, а на плановую цифру – 100 миллионов штук, предприятие вышло в 1960 году.

Всего за первые полвека своего существования завод произвёл свыше 5,4 миллиарда штук кирпича, из которых можно было построить более 5 тысяч стоквартирных домов и расселить в них более полутора миллионов человек (рис. 204-206).

Данные из Википедии

Наиболее крупными градообразующими предприятиями Чапаевска в советский период были: завод № 15 (ныне ОАО «Полимер»), завод № 309 (ныне ФГУП «Металлист»), завод № 102 («Чапаевский завод химических удобрений»), Чапаевский артиллерийский испытательный полигон (в конце 20 века — «Чапаевский опытный завод измерительных приборов», ныне ФКП «Приволжский государственный боеприпасный испытательный полигон»), ФКП «Чапаевский механический завод».

В период Великой Отечественной войны острой была проблема обеспечения оборонных предприятий города Чапаевска рабочей силой. Мобилизация военнообязанных, расширяющееся военное производство требовали огромного количества рабочих рук. На заводе № 102 количество работников за первый год войны возросло с 1672 до 2379 человек. К оборудованию вместо мужчин встали женщины, в том числе и прибывшие в город в порядке эвакуации из западных районов страны. К концу 1941 года более 70 % всех работающих составляли женщины. В период боев под Москвой, для помощи заводу в выполнении задания правительства, с ноября 1941 года на заводы № 15 и 309 направлены студенты заводского техникума и спецфакультета Куйбышевского индустриального института. Условия труда на оборонных предприятиях города были чрезвычайно тяжелыми: преобладал ручной труд при 10 — 12-часовом рабочем дне, без выходных и праздничных дней. Технологические ошибки сопровождались авариями. За годы Великой Отечественной войны на оборонных предприятиях произошло пять крупных взрывов, в результате которых погибло 108 человек. Самая крупная авария произошла 16 февраля 1944 года. Ее жертвами стали 84 человека (работники заводов № 15 и 309, пожарные ОВПО НКВД завода № 15).

Чапаевский артиллерийский полигон Народного комиссариата тяжёлой промышленности в посёлке Нагорный был создан в 1934 году на основе контрольно-испытательного отдела Тоцкого окружного артиллерийского полигона ПриВО. Все военнослужащие полигона, в том числе первый начальник полигона Фёдор Гончаровский, были сохранены в кадрах Главного артиллерийского управления Наркомата обороны. Во время Великой Отечественной войны здесь проводились испытания продукции более чем 120 заводов наркомата — снаряды, мины, авиабомбы. Завод также производил патроны и реактивные снаряды для боевых машин реактивной артиллерии БМ-8 и авиации. После войны на полигоне производились испытания артиллерийских снарядов, мин, ракет и их комплектующих — механических и радиовзрывателей, дистанционных трубок, капсюлей-воспламенителей и детонаторов. На испытания поступали все партии боеприпасов от 24 заводов Поволжья и Урала, изготовленные для Вооружённых Сил и поставляемые за рубеж для орудий наземной, зенитной, корабельной артиллерии, самолётов и вертолётов. Испытывались на полигоне также узлы для ракет-носителей и космических аппаратов, включая научно-исследовательские спутники серии «Бион». Здесь испытана система аварийного спасения космонавтов для пилотируемых кораблей «Союз».[8][9]

История ФКП «Чапаевский механический завод» начинается с капсюльного завода «Металлист», который был основан в 1913 году на территории, прилегающей к Сергиевскому заводу взрывчатых веществ, и долгое время работал в его составе под наименованием «первое производство», вплоть до образования самостоятельного завода № 309 в мае 1939 года. Он начал выдавать продукцию с апреля 1916 года (изготовление капсюлей к винтовочным патронам, капсюлей-детонаторов, гильз к взрывателям, снаряжение капсюльных втулок и ручных гранат). В первый год Великой Отечественной войны, когда заводы такого профиля эвакуировались с запада на восток страны, коллектив завода взял на себя значительную часть объемов производства и номенклатур и в сжатые сроки во много раз превзошел довоенный уровень производства. По сравнению с довоенным 1940 годом, объем производства на заводе в 1941 году вырос в 2,5 раза, в 1942 на 4 раза, а в 1943 году почти в пять раз при росте численности рабочих на 60 %. С началом войны на заводе развернулись работы по ускоренному вводу новых производственных мощностей, реконструкции действующих производств, круглосуточно производился монтаж резервного оборудования, оборудования собственного изготовления и поступающих с эвакуированных заводов. В 1950-е и последующие годы перед заводом была поставлена задача изготовления новых оборонных и гражданских изделий в больших объемах, практическое решение которой было возможно лишь на базе технического перевооружения завода. Приказом Министерства в 1955 году на заводе было создано специальное конструкторское бюро по разработке средств механизации и автоматизации технологических процессов. С 1955 по 1992 год силами коллектива СКБ было разработано большое количество оборудования, станков, технологической оснастки, средств механизации и автоматизации. За 1956—1990 годы на заводе было осуществлено коренное техническое перевооружение, за счёт чего повысилась производительность труда, безопасность работ, улучшились условия труда.

Основные предприятия и организации города Чапаевска:

ОАО «Промсинтез»;

Чапаевский завод автожгутов ЗАО «Паккард электрик системс/Самарская кабельная компания» (учредителями выступают американская компания Delphi и ЗАО «СКК»);

ОАО «Полимер»;

ЗАО «Химсинтез»;

ЗАО «Чапаевский завод химических удобрений»;

ФКП «Чапаевский механический завод» (бывший завод «Металлист»);

ФКП «Приволжский государственный боеприпасный испытательный полигон» (бывший ФГУП «Чапаевский опытный завод измерительных приборов»);

ООО «Чапаевский завод силикатного кирпича»;

ЗАО «Чапаевский завод мешкотары»;

ООО «Чапаевский завод металлоконструкций»;

ТОО «Чапаевский завод железобетонных конструкций»;

ООО «Прогресс»;

Чапаевские электрические сети ОАО «МРСК Волги»[35]

Чапаевская группа электроподстанций 220 киловольт и Южный участок службы линий электропередачи филиала ОАО «Федеральной сетевой компании Единой энергетической системы» Самарского предприятия магистральных электрических сетей;

Чапаевский район электросетей ЗАО «Самарская сетевая компания»;

ООО «Чапаевский электродный завод»;

Чапаевское отделение ОАО «Самараэнерго» (энергосбыт);

ОАО «Теплоэнергокомпания»;

«Чапаевскгоргаз», филиал ОАО «Средневолжская газовая компания»;

ОАО «Водоканал»;

ООО «Волгопромхим»;

ЗАО «Волгатех-99»;

ООО «Фармапол-Волга»;

ООО «Промперфоратор»;

ОАО «Томыловский элеватор»;

ООО «9999»;

Чапаевский грузовой речной порт.

18 июня 2013 года, 21:49

РИА Новости

Четыре человека пострадали в результате взрывов на полигоне в Самарской области, из опасной зоны эвакуированы 250 человек, сообщил РИА Новости представитель оперативного штаба на месте ЧС

Взрывы боеприпасов на полигоне под Чапаевском начались во вторник вечером. Как сообщает ГУМВД, в настоящее время взрывы продолжаются. На складах, по предварительным данным, около 13 миллионов единиц боеприпасов.

«Эвакуировано 250 человек. Пострадали четверо, у них осколочные ранения», — сказал он.

Данные о четверых госпитализированных подтвердили в самарском Центре медицины катастроф. По данным собеседника агентства, кто-то из пострадавших находится в Новокуйбышевске, кто-то — в Чапаевске (рис. 207-216).

19 июня 2013 года, 14:19

РИА Новости

«Ликвидация последствий взрывов на полигоне в Самарской области обойдется в 120-150 миллионов рублей, - сообщил глава региона Николай Меркушкин в эфире телеканала «Россия 24». - Восстановление уже идет». По его словам, работы начались утром в среду, и планируется, что они будут завершены в течение двух-трех дней.

Взрывы на испытательном полигоне близ города Чапаевска начались вечером во вторник. По данным МЧС, из поселка Нагорный в Чапаевск было эвакуировано 6,49 тысячи человек, в том числе 825 детей и 1,83 тысячи пожилых людей. Пострадали 34 человека, один погиб.

Губернатор уточнил, что выплаты компенсаций пострадавшим будут произведены в течение суток. «Выдача денег будет происходить завтра (в четверг) — сюда (в Чапаевск) выедет служба социальной защиты, и они будут выдавать наличные денежные компенсации», — добавил Меркушкин.

Ранее президент РФ Владимир Путин распорядился уже в среду выплатить по 10 тысяч рублей на неотложные нужды всем пострадавшим, а премьер министр Дмитрий Медведев поручил главам МЧС и Минздрава проработать вопрос о компенсациях.

Жители самарского поселка Нагорный, который находится рядом с полигоном, где взрывались боеприпасы, начали возвращаться в свои дома, сообщил РИА Новости начальник пресс-службы самарского ГУМВД Сергей Гольдштейн. «Уже запускаем. Оцепление пока сохраняется», — сказал он. По его словам, случаев мародерства в поселке не было.

19 июня 2013 года, 15:37

РИА Новости

Интенсивность взрывов боеприпасов на испытательном полигоне в Самарской области в среду днем возросла из-за того, что очаги тления подошли к новым участкам складирования снарядов, сообщил РИА Новости источник в силовых структурах региона.

«Причины (взрывов) разные, основная — тление подошло к тем взрывоопасным предметам, которые ранее не были подвержены термическому воздействию», — сказал собеседник агентства. Он отметил, что взрываются преимущественно боеприпасы мелкого калибра, запасы которых преобладают на полигоне.

Как ранее сообщал источник, саперы МЧС уже обнаружили при обследовании территории полигона более 600 боеприпасов, еще 53 взрывоопасных предмета было найдено в поселке Нагорный.

Взрывы на полигоне близ города Чапаевск начались вечером во вторник. По информации МЧС, из поселка Нагорный в Чапаевск было эвакуировано около 6,5 тысяч человек. По последним данным, озвученным самарским губернатором Николаем Меркушкиным, в результате взрывов погиб один человек, пострадали 34.

19 июня 2013 года, 16:51

«Росбалт»

Общая мощность взрывов на полигоне под Чапаевском в Самарской области составила около 10 килотонн в тротиловом эквиваленте. Такие данные были озвучены на брифинге в ГУ МЧС по Самарской области, передает «РГ». По данным МЧС, взрывы продолжились в среду днем с частотой 1-2 за пять минут.

19 июня 2013 года, 17:10

РИА Новости

Свыше 40 человек пострадали в результате ЧП на полигоне в Самарской области, сообщает в среду обновленные данные Минздрав России. При этом ранее областное министерство здравоохранения заявляло о 38 пострадавших, в том числе двух детях.

«В результате взрыва и пожара на испытательном полигоне боеприпасов в городе Чапаевск 42 человека обратились за медицинской помощью, в том числе трое детей. Из них 11 госпитализированы, остальным помощь оказана амбулаторно», — информирует Минздрав РФ.

Кроме того, Минздрав подтверждает гибель одного мужчины. Ранее ГУМЧС по области уточняло, что он оказался ремонтником.

Взрывы на полигоне близ Чапаевска начались во вторник вечером. По оценке МЧС, пожар может продолжаться 2-3 дня. Около 6,5 тысяч жителей были эвакуированы.

Губернатор Николай Меркушкин: «Части из них (эвакуированным людям — ред.) разрешили войти в дома, посмотреть, что-то сделать, что-то взять с собой — в той зоне поселка, где абсолютно безопасно. В той части поселка, которая прилегает к полигону, специалисты пока не разрешают входить в квартиры. Сейчас еще раз полностью проверяются все очаги, потому что кое-где еще есть отдельные возгорания. Сегодня, может быть, завтра утром — примерные сроки возвращения людей. Но вполне возможно, что сегодня к концу дня уже все вернутся».

Следователи возбудили дело по статье «нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах». Санкция статьи предусматривает до трех лет ограничения свободы, подозреваемых пока нет.

Глава МЧС России Владимир Пучков поручил создать межведомственную рабочую группу, чтобы проверить все объекты Минпромторга, представляющие опасность, как и полигон в Чапаевске, который имеет статус государственного боеприпасного полигона РФ. В состав рабочей группы войдут специалисты МЧС, Ростехнадзора, Минпромторга.

Губернатор уточнил, что выплаты компенсаций пострадавшим будут произведены в течение суток. «Выдача денег будет происходить завтра (в четверг) — сюда (в Чапаевск) выедет служба социальной защиты, и они будут выдавать наличные денежные компенсации», — добавил Меркушкин.

Ранее президент РФ Владимир Путин распорядился уже в среду выплатить по 10 тысяч рублей на неотложные нужды всем пострадавшим, а премьер министр Дмитрий Медведев поручил главам МЧС и Минздрава проработать вопрос о компенсациях.

«Что нужно военным, чтобы прекратить утилизацию? Жертвы среди гражданских?»

Обозреватель РИА Новости Константин Богданов: «В России скопилось столько старых снарядов, что с ними порой не очень понятно, что делать. Технология утилизации без взрыва есть, но промышленные линии для этого не строятся в должном количестве. А боеприпасы лежат и их начинают взрывать. Что нужно военным, чтобы прекратить утилизацию? Жертвы среди гражданских?»

 

20 июня 2013 года, 14:33

РИА Новости

Единичные взрывы продолжаются в районе испытательного полигона в Самарской области, сообщил РИА Новости представитель оперативного штаба на месте ЧС.

21.06.2013 года, 06:38

РИА новости

В Самарской области ликвидирован пожар вдоль федеральной трассы у Приволжского полигона, где все последние дни рвались снаряды. Движение по участку в 60 километров планируют открыть уже сегодня вечером.

Чтобы успеть, саперы возобновили очистку дороги в 04:00, работы очень много, трасса буквально усеяна боеприпасами. Только накануне с одного километра магистрали собрали больше 100 тысяч снарядов, один обнаружили в поселке Нагорный, куда вернулось большинство местных жителей. Многие уже получили компенсации за поврежденное имущество. Разлетевшиеся осколки, в основном, повредили крыши, разбили стекла домов.

Предварительный ущерб от взрывов составил 150 млн. рублей. В больницах все еще остается 13 человек, известно об одном погибшем. Это 30-летний гражданин Узбекистана, который работал на полигоне вместе с братом, сообщает НТВ.

Все эвакуированные жильцы вернутся домой сегодня. Со взорванного полигона вывезли 200 килограммов тротила. Трассу Самара — Волгоград открывают после «чапаевской атаки». Из-за «чапаевских взрывов» более 200 человек обратились к медикам.

26 марта 2015 года 10:49

ТРК «ТЕРРА»

Расследование уголовного дела о взрывах боеприпасов на полигоне под Чапаевском прекращено. Об этом сообщил руководитель СУ СК России по Самарской области Валерий Самодайкин. Экспертизы не дали однозначных результатов, а версии о нарушениях при хранении боеприпасов не получили подтверждения.

Как уже сообщала «ТЕРРА», серия взрывов под Чапаевском произошла в июне 2013 года. Тогда пострадали 50 человек, из них 1 погиб.

18 марта 2015 года 9.00

Индустриальный парк поможет Чапаевску избавиться от статуса моногорода

Одной из главных задач создания индустриального парка в Чапаевске является избавление города от монозависимости, рассказал глава областного минэкономразвития Александр Кобенко.

Напомним, по инициативе областного правительства на территории города создается индустриальный парк, в котором будут размещаться производства строительных материалов, а также сопутствующие производства.

Общая площадь парка 180 га. Якорным резидентом является компания «Кнауф».

«У любого индустриального парка есть определенные этапы, связанные с его развитием, — пояснил Кобенко. — Для того чтобы сформировать всю необходимую инфраструктуру парка потребуется два — три года. Затем поэтапно мы будем наполнять его резидентами. Компания «Кнауф» имеет планы по запуску производства в конце 2016 года либо в начале 2017 года. Следующие компании будут в большей степени готовы заходить в индустриальный парк, когда увидят всю необходимую инфраструктуру, готовность площадки и работу первой компании».

Список литературы

150 лет Самарской губернии (цифры и факты). Статистический сборник. Под ред. Г.И. Чудилина. Самара, Самарский дом печати. 2000. :1-408.

Акт экспертной комиссии по экологической экспертизе проекта завода по уничтожению химического оружия в городе Чапаевске. 25 мая 1989 года. С. 7.

Барашков В.Ф., Дубман Э.Л., Смирнов Ю.Н. 1996. Самарская топонимика. Самара. Изд-во Самарского гос. ун-та, :1-190.

Военно-промышленный комплекс Куйбышевской области в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 г.г.). Сборник документов. Самара. Изд-во Самарский дом печати. 2005. :1-304.

Воронин В.В. 2004. География Самарской области. Самара, СИПКРО. :1-274.

Город Чапаевск. Историко-экономический очерк. Под ред. А.И. Петрова, И.И. Титова. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1988, 272 стр.

Горохов А., Сербин А. Гарнизон в степи. Репортаж со строительства предприятия по уничтожению химического оружия. – Газета «Правда», 18 сентября 1987 года.

Ерофеев В.В. 2004. Исправительно-трудовые лагеря на территории Куйбышевской области. – В кн. «Ремесло окаянное». Самара, :120-132.

Ерофеев В.В. 2004. «Вклад Особстроя в дело разгрома фашизма огромен…» - В кн. «Ремесло окаянное». Самара, :132-145.

Ерофеев В.В., Чубачкин Е.А. 2007. Самарская губерния – край родной. Т. I. Самара, Самарское книжное изд-во, 416 с., цв. вкл. 16 с.

Ерофеев В.В., Чубачкин Е.А. 2008. Самарская губерния – край родной. Т. II. Самара, изд-во «Книга», - 304 с., цв. вкл. 16 с.

Ерофеев В.В., Галактионов В.М. 2013. Слово о Волге и волжанах. Самара. Изд-во Ас Гард. 396 стр.

Ерофеев В.В., Захарченко Т.Я., Невский М.Я., Чубачкин Е.А. 2008. По самарским чудесам. Достопримечательности губернии. Изд-во «Самарский дом печати», 168 с.

Есть у биографии начало, нет у биографии конца (История Сергиевского Самарского завода взрывчатых веществ). Составитель О.В. Слухов. 2001. Изд-во ООО «Книга», 312 стр.

Захаров А.С. 1971. Рельеф Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во: 1-86.

«Зеленая книга» Поволжья. Охраняемые природные территории Самарской области. Сост. А.С. Захаров, М.С. Горелов. Самара, Кн. изд-во. 1995. :1-352.

Иванов А.М., Поляков К.В. 1960. Геологическое строение Куйбышевской области. Куйбышев. :1-84.

Кремнев Н.3. 1976. Зеленая зона города Чапаевска. – В сб. «Лесное хозяйство Куйбышевской области». Куйбышев, Куйбышев, Куйбышевское книжное изд-во, стр. 158-162.

Куйбышевская область. Историко-экономический очерк. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1977. :1-406.

Куйбышевская область (Рекомендательный список литературы). Куйбышев, тип. им. Мяги. 1978. :1-260.

Куйбышевская область. Историко-экономический очерк, изд. 2-е. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во, 1983. :1-350.

Куйбышевская область в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 г.г.). Документы и материалы. Самара. Изд-во «Самарский дом печати». 1995. :1-448.

Лопухов Н.П., Тезикова Т.В. 1967. География Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во: 1-78.

Матвеева Г.И., Медведев Е.И., Налитова Г.И., Храмков А.В. 1984. Край самарский. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во.

Мильков Ф.Н. 1953. Среднее Поволжье. Физико-географическое описание. Изд-во АН СССР.

Минерально-производственный комплекс неметаллических полезных ископаемых Самарской области. Под ред. Н.Н. Ведерникова, А.Л. Карева. Изд-во Казан. ун-та. 1996. :1-188.

Наш край. Самарская губерния – Куйбышевская область. Хрестоматия для преподавателей истории СССР и учащихся старших классов средней школы. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1966. :1-440.

Наякшин К.Я. 1962. Очерки истории Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. :1-622.

Нефтяной комплекс Куйбышевской области (30-е – 50-е годы ХХ в.) Становление и развитие. Сборник документов. Самара. Изд-во ООО «Кредо», 2005. :1-672.

Орлицкий Ю.Б. 1994. «Что им Самара?!». (Самара советская).– В сб. «Самарский краевед». Историко-краеведческий сборник. (Сост. А.Н. Завальный). Самара. Кн. изд-во, стр. 94-101. (О голоде в Самаре по материалам эмигрантской печати 1921 года, о жестокой расправе над восставшими рабочими Иващенково и массовом самоубийстве их семей в июле 1921 года).

Памятники природы Куйбышевской области. Сост. В.И. Матвеев, М.С. Горелов. Куйбышев. Куйб. кн. изд-во. 1986. :1-160.

Постановление ЦК КПСС от 5 сентября 1989 года «О перепрофилировании объекта по уничтожению химического оружия (город Чапаевск Куйбышевской области) в учебно-тренировочный центр по отработке технологии уничтожения химического оружия».

Постановление правительства РФ от 21 марта 1996 года № 305 «Об утверждении федеральной целевой программы «Уничтожение запасов химического оружия в Российской Федерации». - Российская газета, 2 апреля 1996 года.

Природа Куйбышевской области. Куйбышев, Облгосиздат. 1951. :1-405.

Природа Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1990. :1-464.

Самарская область (география и история, экономика и культура). Учебное пособие. Самара 1996. :1-670.

Синельник А.К. 2003. История градостроительства и заселения Самарского края. Самара, изд. дом «Агни». :1-228.

Сокровища волжской природы (заповедные и памятные места Куйбышевской области). Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1972.: 1-175.

Средняя Волга. Социально-экономический справочник. Ср.-Волж. краев. изд-во. М.-Самара, 1932. :1-174.

Стулов Ф.П. 1979. В тылу, как на фронте. – В сб. «Краеведческие записки». Выпуск V. Куйбышев, Куйбышевское книжное издательство, стр. 87-91.

Сыркин В., Храмков Л. 1969. Знаете ли вы свой край? Куйбышев, Куйб. кн. изд-во: 1-166.

Тагирова Н.Ф. 2002. Итоги индустриального развития Самарской губернии за сто лет. – В сб. «Культура здоровья: социальные и естественнонаучные аспекты». Сборник статей и материалов II международной научно-практической конференции «Самарский край в контексте мировой культуры» (11-14 июня 2002 года). Под общей ред. Э.А. Куруленко. Самара. (Адм-ция Самарской обл., департамент культуры). :174-182.

Такоев Д.А., Иванов А.И. 1960. Волжская нефть. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. :1-96.

Учайкина И.Р., Александрова Т.А. 1987. География Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. :1-112.

Фёдоров Л.А. 2009. Химическое вооружение — война с собственным народом (трагический российский опыт). Том 1. Долгий путь к химической войне. — М.: Лесная страна, 392 с.

Фёдоров Л.А. 2009. Химическое вооружение — война с собственным народом (трагический российский опыт). Том 2. Военно-химический архипелаг. — М.: Лесная страна, 240 с.

Фёдоров Л.А. 2009. Химическое вооружение — война с собственным народом (трагический российский опыт). Том 3. Экология химического оружия. — М.: Лесная страна, 384 с.

Храмков Л.В. 2003. Введение в самарское краеведение. Учебное пособие. Самара, изд-во «НТЦ».

Храмков Л.В., Храмкова Н.П. 1988. Край самарский. Учебное пособие. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. :1-128.

Храмков Л.В., Храмкова Н.П. 2003. Самарская земля в годы военного лихолетья. 1941-1945 г.г. Самара. Изд-во «НТЦ».

Храмков Л.В., Храмкова Н.П. 2004. Самара и Самарская область в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г. Самара. Изд-во «Самарский университет». :1-292.

Чапаевск - 100 лет. Историко-публицистические очерки. 2011. Самара, изд-во ООО «Офорт», 400 стр.

Чигринёв М.С. 2006. Иващенково (очерки истории города Чапаевска 1909-1917 г.г.). Чапаевск, изд-во «CYGNUS», 140 стр.

Чигринёв М.С. 2011. С именем Троцкого. Очерки об истории города Чапаевска. 1919-1929 годы. Самара, 112 стр., илл.

---

Просмотров: 18677

---