Запасная столица. 1941 год

Международные события года

23 февраля 1941 года групп сотрудников Калифорнийского университета в Беркли под руководством Гленна Сиборга впервые синтезировала трансурановый элемент № 94 периодической системы, которые впоследствии назвали плутонием. Синтез был совершён с помощью 60-дюймового циклотрона. Сначала учёные провели бомбардировку дейтронами оксида урана-238, и обнаружили, что образовавшийся в результате этого опыта ранее уже известный им элемент нептуний через двое суток вдруг стал источником альфа-излучения. Предположив, что это излучение является свидетельством того, что нептуний преобразовался в новое вещество, Сиборг и его группа в ночь с 23 на 24 февраля 1941 года провели ещё один решающий эксперимент, и выяснили, что нептуний-238 спустя два дня претерпел распад, и в результате в циклотроне появился новый химический элемент под номером 94. Это и был плутоний-238. Дальнейшие опыты показали, что ядра нового элемента не могут делиться при воздействии свободного нейтрона, и, стало быть, это вещество не может использоваться для создания атомной бомбы. Эксперименты на циклотроне были продолжены, и в результате ещё через месяц учёными был получен делящий изотоп - плутоний-239. Впоследствии на основе этого вещества было создано атомное устройство «Тринити», взорванное 16 июля 1945 года на полигоне в штате Нью-Мексико, а также атомная бомба «Толстяк», сброшенная американцами на японский город Нагасаки 9 августа 1945 года.

10 мая 1941 года заместитель Адольфа Гитлера по нацистской партии (НСДАП) Рудольф Гесс тайно вылетел на самолёте из Аугсбурга и направился в Великобританию, к имению лорда Гамильтона, где у него намечалась встреча с членами английского истеблишмента, симпатизировавшими фашистской Германии. Но Гесс ошибся в расчёте горючего и был вынужден выброситься с парашютом в районе Иглшэма (Шотландия), не долетев до цели 14 км. Схваченный местными крестьянами в форме капитана люфтваффе, он был доставлен в Марихиллские казармы близ Глазго. Во время первых допросов Гесс назывался именем Альфреда Горна и требовал встречи с представителем высшего руководства Великобритании. Лишь на следующий день при встрече с лордом Гамильтоном Гесс назвался своим настоящим именем и сразу же предложил Англии мир при условии ее присоединения к «крестовому походу» против России. Но, поскольку скандальный перелёт нацистского лидера из Германии на берега Туманного Альбиона к тому времени уже получил огласку, его предложение не было принято. По распоряжению Гитлера Гесс был объявлен сумасшедшим, а его имя приказали вычеркнуть из истории Германии. В итоге Гесс стал военнопленным, а в 1945 году как один из главных военных преступников был предан суду на Нюрнбергского процессе и приговорен к пожизненному заключению. Рудольф Гесс содержался в тюрьме Шпандау в Западном Берлине, где повесился на электрическом шнуре 17 августа 1987 года в возрасте 93 лет.

12 мая 1941 года немецкий инженер Конрад Цузе (Konrad Zuse) представил в Берлине первый в мире программируемый автоматический компьютер, построенный им на основе тонких металлических пластин и телефонных реле, который он назвал Z3 (Zuse3). Это устройство появилась на свет на четыре года раньше, чем американская ЭВМ «Эниак» на электровакуумных лампах (1945 год). А ведь ещё в 1936 году Цузе уже сумел создать опытный образец своей машины под названием Z1, а в 1939 году – машину с именем Z2. Однако оба предшественника Z3 от модели, представленной в 1941 году, отличались отсутствием важнейшего свойства всех современных компьютеров – они строились только для одной, строго определённой цели, и не были способны воспринимать написанную человеком какую-то другую программу, чтобы в соответствии с ней выполнять новую работу. Учитывая это обстоятельство, изобретатель при постройке Z3 добавил к своей машине устройство для программирования, и так она стала самым первым в истории ПК (персональным компьютером). Новые программы к ней Цузе писал (точнее, прокалывал) с помощью отверстий на целлулоидных или картонных перфолентах, используя при этом принцип двоичного кода. Правда, память у Z3 была ещё очень маленькая – он мог запомнить всего 64 слова. Но в дальнейшем в своих новых моделях Цузе стал использовать электронные лампы, что позволило его устройствам резко увеличить и объём памяти, и быстродействие, а также стать более компактными. Ведь Z1 занимал целую комнату и весил до 500 кг, а Z3 – более тонны. Самые первые вычислительные машины Цузе в разное время погибли при боевых действиях в Германии, однако в 60-х годах они были им воссозданы специально для Технического музея в Берлине и Немецкого музея в Мюнхене.

25 августа 1941 года советские и английские войска совместно вошли на территорию Ирана. На такой шаг СССР имел полное юридическое право, так как в действующем на тот момент договоре между Советской Россией и Ираном от 1921 года предусматривался ввод советских войск в эту страну в случае возникновения угрозы нашим южным рубежам. А эта угроза была вполне реальной, поскольку к началу Второй мировой войны режим иранского шаха Реза Пехлеви и нацистский режим Германии сблизились между собой и тесно сотрудничали в экономической и образовательной сфере. А после того как 22 июня 1941 года Третий рейх напал на СССР, Москва и Лондон провели переговоры на тему совместных действий в Иране, чтобы предотвратить вторжение немцев в эту страну. 16 августа 1941 года Москва передала ноту Тегерану и потребовала немедленно выслать всех германских подданных со своей территории, а также дать согласие на размещение в Иране британо-советских вооружённых сил. Тегеран отказался. Утром 25 августа 1941 года британские войска повели наступление от южного побережья к северу-западу от Басры. Армия Ирана откатывалась на север и восток, почти не оказывая сопротивления. Советские войска наступали с севера, и к 27 августа 1941 года соединения Закавказского фронта полностью выполнили все поставленные задачи по занятию объектов и территорий. В итоге 29 августа шах Реза Пехлеви объявил об отставке правительства, а 8 сентября стороны подписали соглашение, которое определяло зоны оккупации между двумя великими державами. Из Ирана высылались все граждане Германии и союзных с нею стран. 16 сентября шах Реза был вынужден отречься от престола в пользу своего сына Мохаммеда Реза Пехлеви. Итоги Иранской операции: 64 убитых и раненых британцев, около 50 погибших и 1 тысяча раненых советских бойцов, около 1 тысячи убитых иранцев. Вплоть до конца войны СССР был вынужден держать несколько армий в Иране, на границе с Турцией, чтобы не получить от неё неожиданный удар с тыла. В 1946 году советские войска были отсюда выведены, и Иран стал де-юре независим, а де-факто он оставался англо-американской марионеткой вплоть до 1979 года.

7 декабря 1941 года японские военные самолёты неожиданно атаковали базу Тихоокеанского флота США в Пёрл-Харборе на Гавайях, тем самым вынудив Америку вступить во Вторую Мировую Войну. Как позже выяснилось, ещё 26 ноября из бухты острова Итуруп (Курильские острова) незаметно для разведки США вышли шесть японских авианосцев с 400 самолётами на борту. Эскадру прикрывали два линкора, три крейсера и девять миноносцев. «Провороненная» американцами, вся группа вскоре приблизилась к Гавайским островам. При нападении на Пёрл-Харбор с японских авианосцев в воздух поднялись сразу 350 самолётов, и в 7 часов 40 минут они уже бомбили эту крупнейшую военную базу, где в то время находилось 93 судна - почти весь Тихоокеанский флот США. В результате этой неожиданной атаки японцам удалось уничтожить более 250 американских самолетов, четыре линкора, три крейсера, два эсминца, минный заградитель и два нефтеналивных танкера, и сильно повредить большое количество других судов. Число погибших и раненых американских военнослужащих при этом налёте превысило 4 тысяч человек. На следующий день, 8 декабря, США, Великобритания и Австралия объявили войну Японии, но в это же самое время японские войска высадились на островах Уэйк и Гуам - американских владениях в Тихом океане, и после коротких боёв оккупировали их на много лет. Одновременно японцы захватили британскую авиабазу Виктория-Пойнт в Южной Бирме (современная Мьянма) и начали наступление в Малайзии, потопив при этом английские корабли «Принц Уэльский» и «Рипалз», а 10 декабря они высадились на острове Лусон (Филиппины). Британские войска в Юго-Восточной Азии при этом отступали на всех фронтах. Ободрённые военными успехами Японии, 11 декабря Германия и Италия объявили войну США. В последующие месяцы события на Тихоокеанском театре военных действий продолжали так же стремительно развиваться.

Российские события года

22 июня 1941 года, «ровно в 4 часа, Киев бомбили, и нам объявили, что началась война». В 12.00 с сообщением по радио о нападении Германии на Советский Союз выступил нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов. Тогда же во всей Европейской части СССР было введено военное положение. Уже на следующий день, 23 июня, немцы заняли Вильнюс, расположенный недалеко от границы. Великобритания и США объявили о поддержке Советского Союза в его войне с Германией, а вот Венгрия и Финляндия, наоборот, заявили о поддержке Германии и об объявлении войны СССР. Вся жизнь в нашей стране стала быстро перестраиваться на военный лад. 26 июня был опубликован Указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время», по которому прогул или уход с работы без уважительной причины приравнивались к военному преступлению со всеми вытекающими последствиями. В тот же день ЦК ВКП (б) принял постановление о поголовной мобилизации коммунистов и комсомольцев в действующую армию или на работы оборонного значения. 28 июня по радио впервые прозвучала знаменитая песня «Священная война» (автор текста В. Лебедев-Кумач, музыка А. Александрова). При этом в тот же день, 28 июня, немцы заняли Минск, а практически все войска Западного фронта (три армии, 420 тысяч человек личного состава) попали в окружение. Командующего Западным фронтом генерала Д.Г. Павлова и всю руководящую верхушку фронта впоследствии обвинили в трусости и по приговору военного трибунала расстреляли. 30 июня в Кремле был создан Государственный Комитет Обороны во главе с И.В. Сталиным. «Вождь всех народов» впервые обратился к советским гражданам по радио только 3 июля. Его речь начиналась словами: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!» Шли первые недели Великой Отечественной войны…

14 июля 1941 года под железнодорожной станцией Орша впервые был применён в боевых условиях реактивный миномёт БМ-13, который вскоре в народе получил название «Катюша». Основные разработки реактивных снарядов и прочих конструкций БМ-13 начались ещё в РНИИ в 1937 году. Фашисты захватили Оршу 13 июля, и уже на следующий день станцию заполонили вражеские эшелоны с войсками, боевой техникой и горючим. А 14 июля около 15 часов 15 минут прогрохотал первый залп советского реактивного оружия. По приказу командира батареи капитана Ивана Флёрова всего за 15–20 секунд по железнодорожному узлу было выпущено более сотни боевых ракет 132-мм калибра. Это был огненный смерч, который сжигал все, а взрывы вагонов с боеприпасами и цистерн с горючим довершили разгром. Из трофейных документов стало известно, что доносили немцы по этому поводу в ставку Гитлера: «Русские применили батарею с небывалым числом орудий. Снаряды фугасно-зажигательные, но необычайного действия. Войска, обстрелянные русскими, свидетельствуют: огневой налет подобен урагану. Снаряды взрываются одновременно. Потери в людях значительные». Производство установок БМ-13 было налажено в рекордные сроки в Воронеже, на заводе имени Коминтерна. Видимо, происхождение названия «Катюша» связано с обозначенной на снарядах маркой «К» завода-изготовителя, а также с популярной в то время песней. Эффективность действия реактивных миномётов тогда же побудила ГКО к созданию более крупных подразделений. Так, в октябре 1941 года был сформирован первый на Ленинградском фронте полк реактивной артиллерии, а к концу Великой Отечественной войны на фронтах наносили огневые удары по фашистам уже более десяти тысяч «Катюш», выпустившие около 12 миллионов ракетных снарядов разных калибров.

8 сентября 1941 года немецко-фашистские войска захватили город-крепость Шлиссельбург и исток Невы, тем самым отрезав Ленинград с востока от остальной страны. Этот день считается началом Ленинградской блокады, продолжавшейся 872 дня. С того времени сообщение страны с городом на Неве поддерживалось только по Ладожскому озеру и по воздуху. В директиве начальника штаба военно-морских сил Германии от 22 сентября 1941 года о предполагаемой судьбе города было сказано следующее: «Фюрер принял решение стереть город Ленинград с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населённого пункта не представляет никакого интереса… Предполагается окружить город тесным кольцом и путём обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землёй». Но в итоге, так и не сумев сломить сопротивление защитников Ленинграда и войти в город, гитлеровское командование приняло решение уничтожить его население голодом. Немецкой авиации удалось разбомбить Бадаевские склады со значительными запасами продовольствия, в результате чего нормы выдачи хлеба населению начали сокращаться, дойдя в конце ноября 1941 года до 250 граммов рабочим и 125 - служащим, детям и иждивенцам. Лишь 22 ноября открылась ледовая трасса через Ладожское озеро («Дорога жизни»), по которой в город везли продовольствие, но она помогла сократить смертность от голода лишь в незначительной степени. Ситуацию со снабжением Ленинграда удалось заметно улучшить лишь летом 1942 года, когда были приняты усиленные меры по организации подсобных хозяйств, снабжению города по воде и воздуху и по эвакуации населения. Блокада Ленинграда была прорвана лишь 18 января 1943 года, а окончательно отбросить гитлеровцев от города на Неве советским войскам удалось 27 января 1944 года. Всего за период блокады в Ленинграде погибло не менее 1,5 миллионов человек, и при этом до 97% - от голода.

19 сентября 1941 года после двухмесячной обороны советские войска оставили столицу Украины Киев. Но перед этим ещё 15 сентября из-за приказа Сталина удерживать город любой ценой и запоздавшего решения об отходе произошло окружение гитлеровцами войск Юго-Западного фронта, оборонявших Киев. В гигантском кольце оказались 5-я, 21-я, 26-я и 37-я армии, а также всё управление фронтом во главе с его командующим генерал-полковником М.П. Кирпоносом. Эти соединения ударами немецко-фашистских войск были расчленены на мелкие части и поочерёдно ликвидированы. 20 сентября при попытке выхода из окружения погиб М.П. Кирпонос и весь штаб фронта. Всего при обороне Киева были убиты, ранены или попали в плен свыше 700 тысяч советских военнослужащих. А гитлеровцы уже в первые дни после взятия Киева уничтожили в огромном овраге под названием Бабий Яр свыше 30 тысяч оставшихся в городе евреев, цыган и раненых военнопленных. В последующие два года фашистской оккупации Бабий Яр стал местом массовых казней в Киеве. Всего, по разным данным, здесь расстреляли от 150 до 200 тысяч человек. Киев был освобождён от немцев 6 ноября 1943 года в результате наступления Первого украинского фронта.

30 сентября 1941 года началась операция «Тайфун», призванная реализовать планы гитлеровского командования по окружению, захвату и уничтожению Москвы. По этому плану 3 октября немецкие войска захватили Орёл, 5 октября – Юхнов, а 7 октября были окружены четыре армии Западного и Резервного фронтов под Вязьмой и две армии Брянского фронта южнее Брянска. В плен попало 663 тысячи человек. Тем самым дорога на Москву через Малоярославец стала немцев практически открытой. Уже 15 октября, после того, как фашистские войска подошли к Москве на 100 км, было подписано распоряжение о переезде Верховного Совета СССР, советского правительства и наиболее важных учреждений предприятий в Куйбышев, но при этом сам Сталин остался в Москве. А уже в ночь на 16 октября тысячи москвичей бросились из Москвы в восточном направлении, спасаясь от прорвавшихся к столице захватчиков. Началась эвакуация вглубь страны сотен заводов и фабрик, а большинство зданий и прочих объектов, оставшихся в Москве, были заминированы, в том числе московское метро. С 19 октября столица была объявлена на осадном положении. На разных участках Западного фронта немцы предпринимали ожесточенные атаки на наши позиции, но все они были отбиты с большими потерями для врага. Тем не менее гитлеровцы продолжали теснить советские войска к Москве. 1 ноября командующий Западным фронтом генерал Г.К. Жуков подписал приказ: «Ни шагу назад!» А 7 ноября прошёл знаменитый военный парад на Красной площади, с которого бойцы уходили прямо на фронт. Парад имел огромное морально-политическое значение, он поднял дух защитников Москвы и всего советского народа. Тем не менее гитлеровцы продолжали упорно двигаться вперёд, не считаясь с потерями. В конце ноября к северу от Москвы они вышли на линию канала Волга-Москва, а на юге неоднократно пытались взять Тулу, но безуспешно. К началу декабря к Москве были подтянуты крупные армейские резервы, что позволило советским войскам 5-6 декабря перейти в контрнаступление южнее и севернее Москвы. В результате к марту 1942 году немцев удалось отбросить от столицы на 100-250 км и устранить непосредственную угрозу её захвата.

Самарские события года

1 февраля 1941 года было подписано совместное постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) № 233-108сс о строительстве в Куйбышеве рабочего посёлка Безымянка, состоявшее из 62 пунктов. Необходимость такого документа стала очевидной после того, как в августе 1940 года началось возведение группы авиационных заводов близ железнодорожной станции Безымянка. Постановление от 1 февраля предписывало Особстрою НКВД СССР, кроме самих авиационных заводов, в течение 2-3 лет возвести в их окрестностях жилые кварталы, коммунальные сооружения, транспортные сети, социальный сектор и так далее. Первоначально посёлок Безымянка рассчитывался на 100-150 тысяч человек. Постановление предусматривало окончание строительства комплекса сооружений питьевого водопровода в Куйбышеве со сдачей их в эксплуатацию к 15 ноября 1941 года, в те же сроки произвести в городе монтаж автоматических телефонных станций, телефонной связи, пожарных частей, провести радиофикацию, закончить все работы по сооружению теплофикационных сетей, по сооружению фекальной и ливневой канализаций, а также построить на Безымянке десятки тысяч квадратных метров современного жилья. До конца 1941 года предусматривалось завершение прокладки трамвайной линии от улицы Полевой до безымянских авиационных заводов, строительство параллельной ей асфальтированной дороги, а также сооружение асфальтированной трассы между Безымянкой и Красной Глинкой. Уже в первой половине 1941 года году новые жилые кварталы были заложены вдоль Безымянского и Чёрновского шоссе (ныне улицы Победы и Гагарина). Однако начало Великой Отечественной войны заставило существенно скорректировать эти грандиозные планы. А к моменту ликвидации Особстроя в 1946 году Безымянка уже была выделена в отдельный район города Куйбышева (Кировский) с населением более 200 тысяч человек.

3 сентября 1941 года в Куйбышев прибыл в эвакуацию сотрудник центрального аппарата НКВД Вильям Генрихович Фишер, ставший в конце 50-х годов всемирно известным под именем Рудольфа Ивановича Абеля. Тогда же он был прикомандирован к куйбышевской разведшколе, базирующейся в поселке Серноводск, на территории курорта «Сергиевские минеральные воды». Здесь до января 1942 года Фишер-Абель преподавал радиодело слушателям курсов разведчиков-диверсантов, которые после соответствующей подготовки забрасывались в глубокий немецкий тыл. Конечно же, в течение тех четырех месяцев, когда Фишер готовил молодые кадры в серноводской разведшколе, он регулярно бывал в областном центре, а в январе 1942 года для выполнения специального задания окончательно перебрался в Куйбышев. Сейчас установлены два адреса, по которым семья будущей легенды советской внешней разведки проживала в нашем городе. Первое здание, куда Фишеры переехали в 1941 году, до наших дней не сохранилось. Однако известно, что это был частное строение, располагавшееся в поселке Щепновка, в окрестностях элеватора на набережной Волги. Зато второй дом, стены которого еще помнят семью Фишера-Абеля, стоит в Самаре до сих пор – это дом № 8 на улице Молодогвардейской (в 1941 году – улица Кооперативная). Абель проработал в серноводской разведшколе вплоть до января 1942 года, после чего он был направлен в распоряжение центральных органов НКВД. Жена Абеля, Елена Степановна, по профессии была музыкантом и работала в оркестре оперного театра. Вместе с ней проживали ее мать, племянница, а также дочь Эвелина. Семья Фишера-Абеля уехала из Куйбышева в феврале 1943 года. Сейчас на доме № 8 на улице Молодогвардейской установлен мемориальная доска.

28 октября 1941 года в Куйбышеве, в пригородном посёлке Барбыш (ныне это территория детского парка имени Ю.В. Гагарина) по личному распоряжению главы НКВД СССР Л.П. Берия были расстреляны 25 вывезенных из Москвы высокопоставленных политических заключённых, в числе которых были видные советские военачальники. Вот их личные данные и должности: 1) Штерн Григорий Михайлович (1900-1941), генерал-полковник, начальник Главного управления ПВО Наркомата обороны СССР, Герой Советского Союза; 2) Локтионов Александр Дмитриевич (1893-1941), генерал-полковник, с 1940 года – командующий войсками Прибалтийского военного округа; 3) Смушкевич Яков Владимирович (1902-1941), генерал-лейтенант авиации, помощник начальника Генерального штаба РККА по авиации, дважды Герой Советского Союза; 4) Савченко Георгий Косьмич (1901-1941), генерал-майор артиллерии, заместитель начальника Главного артиллерийского управления РККА; 5) Рычагов Павел Васильевич (1911-1941), – генерал-лейтенант авиации, заместитель наркома обороны СССР, Герой Советского Союза; 6) Сакриер Иван Филимонович (1900-1941), дивизионный инженер, заместитель начальника вооружения и снабжения Главного управления ВВС РККА; 7) Засосов Иван Иванович (1900-1941), полковник, временно исполняющий должность председателя артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления РККА; 8) Володин Павел Семенович (1900-1941), генерал-майор авиации, начальник штаба ВВС РККА; 9) Проскуров Иван Иосифович (1907-1941), генерал-лейтенант авиации, начальник штаба ВВС РККА; 10) Склизков Степан Осипович (1898-1941), бригадный инженер, начальник Управления стрелового вооружения Главного артиллерийского управления РККА; 11) Арженухин Федор Константинович (1902-1941), генерал-лейтенант авиации, начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС РККА; 12) Каюков Матвей Максимович (1892-1941), генерал-майор, генерал-адъютант при заместителе наркома обороны СССР; 13) Соборнов Михаил Николаевич (1897-1941), военинженер 1-го ранга, начальник опытного отдела Технического совета Наркомата вооружения СССР; 14) Таубин Яков Григорьевич (1900-1941), конструктор стрелково-пушечного вооружения, начальник Особого конструкторского бюро № 16 Наркомата вооружения СССР, создатель первого в мире пехотного автоматического гранатомета; 15) Розов Давид Аронович (1902-1941), заместитель наркома торговли СССР; 16) Розова-Егорова Зинаида Петровна (1902-1941), студентка Института иностранных языков, жена Д.А. Розова; 17) Голощёкин Филипп Исаевич (1876-1941), Главный арбитр при СНК СССР; 18) Булатов Дмитрий Александрович (1889-1941), первый секретарь Омского обкома ВКП (б); 19) Нестеренко Мария Петровна (1910-1941), майор авиации, заместитель командира полка особого назначения, жена П.В. Рычагова; 20) Фибих-Савченко Александра Ивановна (1901-1941) – жена Г.К. Савченко, домашняя хозяйка; 21) Вайнштейн Самуил Герцович (1895-1941), заместитель наркома рыбной промышленности СССР; 22) Белахов Илья Львович (1898-1941), директор Института косметики и гигиены Главпарфюмера; 23) Слезберг Анна (Хая) Яковлевна (1893-1941), начальник «Главпищеароматмасло» Наркомпищепрома СССР; 24) Дунаевский Евгений Викторович (1889-1941), литературный работник, переводчик с персидского языка; 25) Кедров Михаил Сергеевич (1878-1941), член президиума Госплана СССР, директор Военно-санитарного института.

19 ноября 1941 года на заседании бюро Куйбышевского областного комитета ВКП (б) был рассмотрен вопрос «О непартийных поступках отдельных руководящих работников города Чапаевска». В решении бюро по этому поводу сказано следующее: «Проверкой обкома и уполномоченного КПК установлено, что первый секретарь Чапаевского горкома ВКП (б) Чистов В.П., парторг ЦК ВКП (б) завода № 309 Светлов Н.М. и заместитель директора завода № 309 Малышев А.Я. в ночь с 6 на 7 ноября 1941 года организовали в столовой завода № 309 коллективную пьянку, в которой участвовал ряд других руководящих работников: Докторов – секретарь горкома ВКП (б) по промышленности, Лобанов – парторг ЦК ВКП (б) завода № 102, Вожаков – председатель городского Совета, Шукшин – директор завода № 102, Земляков – горвоенком, и др. При этом Чистов, будучи пьяным до невменяемости, выстрелом из револьвера прострелил себе руку и ранил гр-ку Замотаеву [инструктора горкома ВЛКСМ]. Вследствие пьянки руководители не были с 6 на 7 ноября на производстве, и заводы были оставлены без надлежащего партийного и хозяйственного руководства». По решению бюро Куйбышевского обкома Чистов В.П. и Малышев А.Я. за этот по итогам служебного расследования были сняты с работы и исключены из рядов партии, Светлов Н.М. и Докторов Н.И. сняты с работы, и им объявлены строгие выговоры с занесением в учётную карточку (СОГАСПИ, Ф-656, оп. 5, д. 120, л.л. 5-6).

Главное самарское событие года

15 октября 1941 года, после того, как немецкие войска подошли к Москве на 100 км, было подписано распоряжение о переезде Верховного Совета СССР, советского правительства и наиболее важных предприятий в Куйбышев, но при этом сам Сталин остался в Москве. Вот этот архивный документ.

«Совершенно секретно

Государственный комитет обороны

Постановление от 15 октября 1941 года № ГКО-801

Об эвакуации столицы СССР Москвы

Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:

1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС — т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД — т. Берия организует их охрану.)

2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).

3. Немедля эвакуироваться органам Наркомата Обороны в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба — в Арзамас.

4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД — т. Берия и т. Щербакову, произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также всё электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию).

Председатель Государственного Комитета Обороны СССР И. Сталин».

(Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), Ф. 644., оп. 2., д. 23, л. 20).

Московская эвакуация

Уже 13 октября немецкие войска, прорвав советскую оборону, вошли в Подмосковье, полностью оккупировали семнадцать и частично десять (из тридцати) районов Московской области.

Вечером 15 октября Совинформбюро передало сообщение о том, что в ночь с 14 на 15 октября положение на Западном направлении ухудшилось, и о прорыве обороны на одном из участков. В газетах появились сообщения о непосредственной угрозе столице.

Утром 16 октября по Ленинградскому шоссе вплотную к границе города подъехал отряд немецких автоматчиков на мотоциклах. Экстренно высланному им навстречу из Покровских казарм танковому подразделению БТ-7 дивизии имени Дзержинского удалось их остановить и уничтожить на Химкинском мосту, в 15 километрах от Кремля (по некоторым данным, вражеский отряд достиг Головинского шоссе, что уже в черте Москвы, или даже станции метро «Сокол»).

Еще до начала войны город Куйбышев негласно рассматривался советским руководством как запасная столица, так как, с одной стороны, он располагается в европейской части страны, но в то же время далеко от границы, в глубокой излучине Волги, на ее левом берегу, что делает город труднодостижимым для вторжения вражеских войск с запада и в целом хорошо защищенным. Для этих целей в нём велось интенсивное строительство гражданских, оборонительных и промышленных объектов. В июне 1941 был создан Совет по эвакуации при Совнаркоме, возглавляемый Л.М. Кагановичем. Историк Рой Медведев в книге «Они окружали Сталина» упомянул события тех дней в Кремле:

«Утром 15 октября на заседании ГКО и Политбюро принято решение о немедленной, в течение суток эвакуации Советского правительства, наркоматов, иностранных посольств. Сталин предлагает Политбюро выехать из Москвы в тот же день, а сам намеревался уехать утром 16-го. Но по предложению А.И. Микояна было решено, что Политбюро выедет только вместе со Сталиным».

А.И. Микоян в своих мемуарах называет датой упомянутого заседания Политбюро и соответствующего Постановления ГКО следующий день — 16 октября. А уже 17 октября в Куйбышев специальным поездом прибыли: аппарат ЦК ВКП (б), многие высшие чиновники, члены Политбюро ЦК ВКП (б), среди них: Л.М. Каганович, М.И. Калинин (председатель Президиума ВС СССР), К.Е. Ворошилов (член ГКО), А.А. Андреев (секретарь ЦК ВКП (б)), А.Ф. Горкин (секретарь Президиума ВС СССР), М.Ф. Шкирятов (зам. Председателя ЦКК ВКП (б)), Н.А. Вознесенский (зам. Председателя Совета Народных Комиссаров СССР). В Москве из высшего руководства страны во время кризиса, кроме Сталина, оставались только Л.П. Берия, А.И. Микоян и А.Н. Косыгин.

Из Москвы в Куйбышев были эвакуированы Совнарком, Госбанк (вместе со всей наличностью), все наркоматы, в столице были оставлены только их небольшие оперативные группы управления. Наркомат обороны и военные академии также были эвакуированы в Куйбышев, Генштаб эвакуирован в Арзамас. Также в Куйбышев был эвакуирован Наркомат иностранных дел вместе с архивом и весь иностранный дипломатический корпус; Исполком Коминтерна во главе с Георгием Димитровым; ЦК ВЛКСМ; театры столицы, в том числе Большой театр. Туда же переправили и сталинскую библиотеку, весь его гардероб и три автомобиля вождя. Ценности Гохрана были отправлены в Челябинск и Свердловск, экспонаты Третьяковской галереи — в Новосибирск. Тело Ленина было вывезено в Тюмень. В Куйбышев, начиная с июля, были также эвакуированы семьи начальствующего состава и сотрудников Комендатуры Кремля, 1-го отдела НКГБ СССР (охрана высших должностных лиц). Московская патриархия была эвакуирована в Ульяновск. Происходила эвакуация и других организаций в различные города восточной части страны: Пермь, Казань, Саратов, Уфу и другие.

По свидетельствам очевидцев, в воздухе над Москвой кружился «чёрный снег» — пепел сжигаемых документов. 8 октября 1941 г. ГКО принял решение заминировать важнейшие объекты Москвы. Согласно А.И. Микояну, к уничтожению были подготовлены 1119 предприятий Москвы, из них 412 оборонного значения. Для осуществления плана по минированию в каждом районе города были образованы «тройки» руководящих работников, отвечающие за проведение «спецмероприятий».

По свидетельствам, 16 октября на московских заводах наступил настоящий «ад». Промышленные предприятия закрывались, уволенным и брошенным на произвол судьбы рабочим не выплатили денег, обещанных в качестве выходного пособия, так как денег в банке не было — Госбанк эвакуировался вместе с наличностью. На некоторых предприятиях, где в кассе оставалась какие-то наличные деньги, их выдавали. На других — руководители тайно бежали, прихватив с собой кассу. На предприятиях наблюдались случаи нападений, избиения рабочими бегущего начальства, ограбление багажа, повреждения автомобилей.

Утром 16 октября население Москвы обнаружило, что Московское метро закрыто, так как велась интенсивная подготовка к его уничтожению в соответствии с поступившим накануне указанием Л.М. Кагановича: «Метрополитен закрыть. Подготовить за три часа предложения по его уничтожению, разрушить объекты любым способом». Это был единственный день с момента открытия метрополитена в мае 1935 года, когда метро не работало.

Городской транспорт — трамвайные, троллейбусные и автобусные линии - не работали. В эти дни сотни тысяч человек — рядовые члены партии и беспартийные простые граждане — пытались вместе со своими семьями вырваться из города на восток. По одним свидетельствам, на Казанском, Курском и Северном (ныне Ярославский) вокзалах народ пытался штурмом брать поезда. По другим источникам, вокзалы были оцеплены войсками, и к поездам пропускали только тех, кто обладал спецпропуском и должен был эвакуироваться в первую очередь. Имели место случаи нападения на эшелоны. Городское руководство не пыталось обуздать паникёров, так как само спешно покидало город.

В этих условиях основной поток простых беженцев шёл пешком по бывшему Владимирскому тракту — шоссе Энтузиастов. По нему на восток шли вереницы забитых людьми и скарбом автомобилей, автобусов и гужевых повозок.

Магазины не работали, некоторые из них перед закрытием стали раздавать прохожим продукты, и значительная часть из них была разграблена. Началось массовое разграбление населением магазинов и продовольственных складов. Центральное городское отопление было выключено. Жителям никто не сообщал, что происходит. Не работало радио, перестала выходить пресса. Московский телецентр, открывшийся незадолго до войны, был закрыт и эвакуирован в Свердловск.

(По данным Википедии https://ru.wikipedia.org/wiki/Московская_паника_1941_года )

Запасная столица

Осенью 1941 года немецко-фашистские войска перешли в наступление на советскую столицу, которая с 16 октября была объявлена на осадном положении (рис. 1-4). Тогда же по решению Государственного Комитета Обороны (ГКО) тыловой город Куйбышев был назначен запасной столицей СССР. Ныне большинство из нас лишь из школьных учебников знает, что происходило в городе той тревожной осенью. В то время Куйбышев по сравнению с Москвой или Ленинградом вполне можно было бы назвать патриархальной глубинкой. И поэтому представьте себе потрясение, которое испытали рядовые горожане, когда совершенно неожиданно для них в соседних кварталах вдруг стали расселяться высокопоставленные руководители из столицы во главе со «всесоюзным старостой» М.И. Калининым (рис. 5), известные московские артисты, писатели и композиторы, заводские специалисты, но самое главное – сотни иностранцев, которые в то время для провинциального города были большой редкостью.

При этом нужно подчеркнуть, что за всю историю нашей страны только три ее города (Москва, Санкт-Петербург и Самара-Куйбышев) в разное время имели статус столицы Российского государства, на территории которой располагались резиденции зарубежных посольств.

Это большое переселение было проведено в рамках реализации сверхсекретного стратегического плана, разработанного генштабом на особый период, то есть на случай возникновения любой чрезвычайной ситуации - в частности, на случай нападения на нашу страну внешнего врага. Согласно этому плану, именно Куйбышев, расположенный почти на границе Европы и Азии, отстоявший в то время от любой границы на тысячи километров, и к тому же находившийся на пересечении крупнейших транспортных артерий, правительством СССР был выбран в качестве запасной столицы государства. В этом качестве город жил и работал с осени 1941 года и в течение последующих двух лет.

В свете того громадного значения, которое имел Куйбышев в годы войны в качестве оборонного и политического центра всего СССР, надо признать, что историками всегда уделялось довольно мало внимания той роли, которую наш город играл как культурная столица всей страны того времени. Между тем в течение лета и осени 1941 года в Куйбышев были эвакуированы Государственный академический Большой театр (рис. 6), Ленинградский академический театр оперы и балета, симфонический оркестр Всесоюзного радио и другие всемирно известные художественные коллективы.

После объединения в июле 1941 года театра оперы и балета и театра оперетты был создан Куйбышевский областной театр оперы, балета и музыкальной комедии. В нем с неизменным успехом выступали известные в то время театральные актеры А. Атаманова, Т. Демидов, М. Ярин, М. Скалов, Н. Глуздовский и другие. А 5 марта 1942 года в зале Куйбышевского Дворца культуры в сопровождении оркестра Большого театра впервые прозвучала Седьмая (Ленинградская) симфония Д.Д. Шостаковича (рис. 7). Так началась прекрасная жизнь этого музыкального произведения, ставшего вехой в истории борьбы советского народа против фашизма в Великой Отечественной войне.

Кроме Д.Д. Шостаковича, в Куйбышеве в военные годы жили и работали многие другие выдающиеся деятели культуры. Среди них были, например, А. Толстой, В. Иванов, И. Эренбург, В. Василевская, В. Катаев, П. Павленко, Д. Ойстрах, И. Козловский, В. Барсова, М. Литвиненко-Вольмегут, Л. Оборин и другие известные писатели, певцы, композиторы, музыканты. Всем им в городе были созданы приемлемые условия для работы – конечно же, по меркам военного времени (рис. 8-13).

Все учреждения культуры вели активную работу с населением и с военнослужащими. Куйбышевский драматический театр имени А.М. Горького в эти трудные годы поставил 39 спектаклей, в том числе на темы героики Великой Отечественной войны, на темы патриотизма и беззаветной преданности советской Родине. Уже в сентябре 1941 года театр стал успешно ставить пьесы столичных драматургов, эвакуированных в то время в Куйбышев. В их числе были пьесы А. Корнейчука «Фронт», Л. Леонова «Нашествие», К. Симонова «Русские люди» и «Парень из нашего города», А. Крона «Офицер флота», Н. Погодина «Человек с ружьем» (рис. 14). Также большой популярностью в то время пользовалась драматургическая классика – пьесы М. Горького «На дне», А. Островского «Бешеные деньги», В. Шекспира «Ромео и Джульетта», и другие. Артисты Куйбышевского драмтеатра часто выезжали с гастролями на фронт, показав в течение войны советским воинам в общей сложности 485 спектаклей.

В самом начале войны в Куйбышев и Куйбышевскую область также была эвакуирована немалая часть уникального книжного и газетно-журнального фонда из крупнейших библиотек восточной части страны. В частности, в течениее,ванныхраматургове, нности советской Родине.Здесь выдающиеся дятели культуры.й театр оперы, балет июля-августа 1941 года из Ленинградской государственной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина удалось вывезти более миллиона томов, в том числе и знаменитую библиотеку Вольтера, хранящуюся здесь со времен Екатерины II. При содействии работников областного управления культуры этот книжный фонд был размещен в Мелекессе (ныне Димитровград), который в то время территориально входил в состав Куйбышевской области. По окончании войны уникальная библиотека вновь возвратилась в город на Неве. Подсчитано, что за время пребывания на берегах Волги здесь было выдано читателям более 3,5 миллионов книг.

А ещё той тревожной осенью 1941 года лишь немногие знали, что после введения в Москве осадного положения 16 октября 1941 года по решению ГКО СССР началась экстренная подготовка к размещению в запасной столице первых лиц государства, в том числе Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. Было принято совершенно секретное постановление Государственного Комитета Обороны № 945 от 22 ноября 1941 года, в котором говорилось следующее: «Построить в городах Ярославле, Горьком, Казани, Ульяновске, Куйбышеве, Саратове, Сталинграде командные пункты – бомбоубежища».

Но из всех названных в постановлении ГКО городов СССР, где должны были появиться подземные убежища, на деле возвели только одно - в Куйбышеве. Ведь этот город тогда уже имел статус запасной столицы СССР, и поэтому здешний спецобъект считался первоочередным из числа всех перечисленных выше. Для его строительства в Куйбышев прибыли лучшие специалисты Мосметростроя. Однако главные работы по сооружению этого подземного пункта начались только в январе 1942 года. Сама же стройка даже в секретных документах того времени именовалась лишь как «Объект № 1».

Будни дипломатического корпуса

Как уже было сказано, в Куйбышев в октябре-ноябре 1941 года прибыло большое количество иностранцев. В общей же сложности у нас тогда разместилось более 300 иностранных дипломатов, да плюс к тому еще и многочисленный зарубежный корреспондентский корпус. Одновременно с ними на берега Волги переехал и значительный штат работников Наркомата иностранных дел СССР. Возглавлял деятельность этого аппарата заместитель наркома иностранных дел А.Я. Вышинский.

Каждой из дипломатических миссий городские власти отвели по отдельному особняку, а всех иностранных журналистов весьма компактно разместили в гостинице «Гранд-отель» на улице Куйбышева (ныне гостиница «Жигули»). Столь большого числа иностранцев в Куйбышев до той поры не приезжало ни разу.

По данным архива Министерства иностранных дел России, дипломатические представительства, переехавшие в Куйбышев из Москвы, в период с ноября 1941 по сентябрь 1943 года в нашем городе располагались по следующим адресам (приведены современные названия улиц) (рис. 15).

Миссия Австралии – улица Куйбышева, 110. Посланник – Вильям Слейтер.

Посольство Афганистана – улица Куйбышева, 137. Посол – Султан Ахмед Хан. Здание не сохранилось.

Посольство Бельгии – улица Садовая, 166. Посол – Роберт Ван де Кермов д, Аллебас.

Посольство Болгарии – улица Молодогвардейская, 126. Посланник – Иван Стаменов.

Посольство Великобритании – улица Молодогвардейская, 151. Посол – Арчибальд К. Керр.

Посольство Греции – улица Степана Разина, 126. Посол – Антанас Политис.

Посольство Ирана – улица Степана Разина, 130. Посол - Мохаммед Сайед Ахи.

Миссия Канады – улица Чапаевская, 181. Посланник – Дейна Уилл Гресс.

Посольство Китая – улица Степана Разина, 108. Посол – Шао Ли Цзы, а с марта 1943 года - посол Фу Бин Чан.

Посольство Кубы – улица Куйбышева, 129. Временный поверенный – Рауль Эррейре Арранго.

Посольство Мексики – улица Куйбышева, 129. Посол - Луис Кинтанийа.

Миссия Монголии – улица Красноармейская, 84. Полномочный представитель - Джам Сарангин Самбун.

Посольство Норвегии – улица Молодогвардейская, 119. Посол - Рольф Андворд.

Посольство Польши – улица Чапаевская, 165. Послы – Станислав Кот, а позднее - Тадеуш Роммер.

Посольство США – улица Некрасовская, 62. Посол – Вильям Г. Стендли.

Миссия Тувы – улица Красноармейская, 34. Посланник Оюн Мандара. Здание не сохранилось.

Посольство Турции – улица Фрунзе, 57. Послы - Али Хайдар Актай, а позднее Дживай Ачи Калын.

Представительство комитета национального освобождения Франции – улица Куйбышева, 111 (гостиница «Гранд-Отель»). Глава представительства - полномочный министр Роже Гарро.

Посольство Чехословакии – улица Фрунзе, 113. Посол Зденек Фирлингер.

Миссия Швеции – улица Фрунзе, 159. Посланник - Вильгельм Ассарссон.

Посольство Югославии – улица Чапаевская, 51. Посол – Станое Симич.

Посольство Японии – улица Чапаевская, 80. Посол - Нао Тако Сато.

(рис. 16-28).

После переезда в предоставленные им здания и обустройства на новом месте дипломаты стали делать визиты друг к другу, при этом оценивая доставшиеся им особняки. Вот как об этом вспоминал секретарь посольства Швеции в СССР Сверкер Острем:

«Сотрудников посольства привезли на Курский вокзал в Москве 16 октября 1941 года, и уже вечером мы отправились в путь. Через трое суток, переехав широкую реку и догадавшись, что это Волга, мы прибыли в Куйбышев. Начальник протокольного отдела НКИД СССР ходил вдоль состава и руководил выгрузкой. Нас привезли в старинный особняк, пустой. В комнатах мы обнаружили только около 20 железных кроватей. Стали устраиваться, покупая мебель, где придется. Позже, делясь своими впечатлениями с другими дипломатами, мы выяснили, что нашему посольству досталось самое лучшее здание из всех. Мы были приятно удивлены, тем более, что вскоре открылся «Гастроном» для дипломатического корпуса с икрой и водкой».

Снабжение иностранцев в Куйбышеве было организовано по высшему разряду, наравне с кремлевским. В упомянутом «Гастрономе» для дипломатов были введены ограничения на покупку только нескольких видов товаров, в том числе сахара и свежего мяса. Зато другое продовольствие, например, колбасы, сыр, чай, печенье, конфеты и так далее, за советские деньги они могли здесь покупать в неограниченных количествах. Как и следовало ожидать, наибольшим спросом пользовались спиртные напитки, в первую очередь коньяки, а также пресловутая чёрная икра.

Почти всем иностранным военные атташе, находившимся в тот момент в «запасной столице», пришлось «засветиться» на военном параде 7 ноября 1941 года, который проходил на центральной площади города (рис. 29). С проходящих через Куйбышев эшелонов специально для этого мероприятия было снято несколько пехотных, танковых, артиллерийских и десантно-морских полков, причем даже командование этих подразделений до последнего момента не знало, для какой же цели они совершенно неожиданно были остановлены в этом тыловом городе. За неимением точной информации поговаривали даже о высадке близ Куйбышева крупного немецкого десанта.

Однако вместо участия в войсковой операции частям пришлось маршировать по заснеженной площади перед трибунами, на которых командиры, к своему удивлению, увидели «всесоюзного старосту» Михаила Калинина, маршала Климента Ворошилова, секретаря ЦК КПСС Андрея Андреева и ряд других видных деятелей государства. При этом Ворошилов принимал парад, а во время прохождения войск по площади непринужденно общался с иностранными военными атташе, которые в числе прочего задавали ему вопросы о том, когда ожидается приезд в Куйбышев Иосифа Сталина (рис. 30).

Ворошилов им на это ответил, что руководитель партии и правительства остается в Москве, и в эти минуты он принимает такой же парад на Красной площади. Немцы обязательно будут отброшены от советской столицы, добавил маршал, для чего на этот участок фронта сейчас подтягиваются свежие воинские соединения, некоторые из которых вы сейчас видите на площади Куйбышева (рис. 31-34). В довершение всего собравшимся показали эскадрильи новейших советских самолетов, которые волнами прошли над заснеженным городом на предельно низкой высоте.

Стоит сказать, что 7 ноября 1941 года военные парады состоялись только в трех городах СССР: в Москве, Куйбышеве и Воронеже.

Излюбленным местом времяпрепровождения у иностранцев стал ресторан при упомянутой выше гостинице «Гранд-отель», где по вечерам любили отдыхать не только проживавшие здесь же журналисты, но и многие сотрудники посольств. Здесь иногда даже случались потасовки, из которых хроникерам больше всего запомнилась массовая драка между американцами и японцами, произошедшая 8 декабря 1941 года. Заметку об этом инциденте напечатали все советские газеты, и говорилось в ней следующее:

«В обеденный зал гостиницы, где находились члены японской миссии, вошла группа возбужденных американских журналистов. Очевидцы рассказывают, что все началось со словесной перепалки. Потом в ход пошли кулаки, зазвенела разбитая посуда, опрокидывались столы, стулья. Сотрудники милиции еле-еле смогли разнять драчунов». Лишь на следующий день выяснилась причина этой потасовки. Ею стало сообщение о разгроме японской авиацией американского флота в Пёрл-Харборе». Сейчас мы знаем, что это было крупнейшее поражение США в ходе Второй мировой войны.

В результате драки в куйбышевском «Гранд-отеле» никто из иностранцев особо не пострадал, если не считать многочисленных ссадин и синяков с обеих сторон. Административных мер к участникам драки власти также решили не принимать, поскольку японская и американская миссии оперативно возместили ресторану убытки от поломанной мебели и побитой посуды.

Шпионы под маской дипломатов

С иностранцами, прибывшими в запасную столицу, той осенью сразу же начали работать советские органы контрразведки. Наибольшее беспокойство чекистам в 1941-1943 годах доставляло посольство Великобритании - государства, которое официально считалось союзником СССР в его борьбе против фашистской Германии. Уже с осени 1941 в НКВД пошла информация о деятельности в Куйбышеве резидентуры МИ-6 (английской разведки), сотрудники которой действовали под прикрытием дипломатического статуса. Еще несколько английских разведчиков занимались сбором разведданных о куйбышевских предприятиях, выдавая себя за журналистов. Но уже в 1941 году советской контрразведкой в Куйбышеве был раскрыт и впоследствии выслан из страны опытный кадровый офицер МИ-6 Бульмер, а следом за ним - двое английских псевдожурналистов Паркер и Турнер.

С английской резидентурой в военном Куйбышеве очень активно сотрудничало посольство буржуазного правительства Польши, многие сотрудники которого были настроены откровенно антисоветски. Это выражалось прежде всего в том, что они повсюду распространяли литературу и листовки подрывного характера. В них, например, содержались призывы к бойцам Красной Армии сдаваться в немецкий плен, расписывались картины райской жизни для «остарбайтеров» в фашистском рейхе. И, конечно же, поляки не раз пытались собирать информацию о куйбышевских оборонных предприятиях. При этом наша контрразведка установила, что эти разведданные польская «дефензива» в первую очередь предполагала передавать своим английским коллегам.

Различные инциденты в Куйбышеве случались также и с некоторыми другими иностранными миссиями - в частности, с посольством Швеции, на территории которого чекистами был обнаружен скрывающийся здесь рядовой Шубин, дезертировавший с фронта. С поличным однажды были задержаны и норвежские дипломаты, пытавшиеся завербовать советскую гражданку, которая работала у них в посольстве машинисткой. Немало работы нашей контрразведке давало также и посольство Японии, которая в годы Второй мировой войны была союзником фашистской Германии. Сотрудники этого посольства осенью 1941 года даже пытались проникнуть в район строительства оборонных предприятий на Безымянке, о чем рассказывает документ, недавно обнаруженный в Центральном Государственном архиве Самарской области (см. приложение, ЦГАСО, Р-2064, оп.2, д. 151, л.л. 71-72).

После разбирательства с японцами выяснилось, что дипломаты имели право на свободное передвижение только в старой части города. Разрешения для выезда на Безымянку и осмотра строящихся здесь оборонных объектов у японцев, конечно же, не оказалось. Но поскольку в ходе проверки НКВД было установлено, что никаких секретных сведений иностранцы собрать не успели, этот дипломатический скандал решили замять без каких-либо особых последствий для японской стороны.

Забегая вперед, скажем, что Куйбышев вернул Москве статус столицы СССР только в конце августа 1943 года, после завершения Курской битвы. Правительственные учреждения и иностранные миссии выезжали из нашего города в течение месяца. Самый большой багаж оказался у посольства Японии, которое через Наркомат иностранных дел СССР заказало для его перевозки около 80 вагонов. У других дипломатических представительств имущества оказалось куда меньше. Так, американцы уместились в 15 вагонах, а шведы - всего лишь в 12. Другим понадобилось транспорта еще меньше: например, миссиям Кубы и Тувы хватило одного вагона на двоих.

Тайна объекта № 15

Летом 1941 года в окрестностях Куйбышева началось строительство самой мощной в мире радиостанции. Тогда колхозники из села Ново-Семейкино, напряженно ловившие каждое слово Левитана из репродуктора, вряд ли обратили внимание на легковые машины, неожиданно появившиеся за околицей. Вышедшие из них мужчины начальственного вида осмотрели местность и уехали, а еще через несколько дней на том самом пригорке вдруг появился высокий забор со сторожевыми вышками по углам. Что именно скрывалось за забором, сельчане особо не интересовались – время тогда было военное.

Лишь через несколько месяцев колхозники стали понемногу догадываться о назначении секретного объекта, строительство которого к тому моменту шло полным ходом. Никакой забор уже не мог скрыть восемь ажурных металлических вышек, которые росли буквально у всех на глазах, и вскоре доставали почти до облаков (рис. 35).

Один из мужиков, незадолго до войны побывавший в столице, авторитетно заявил: «Это строят башни для радиопередач, я такую в Москве видел». Однако об этом разговоре кто-то быстренько сообщил «куда следует». Вскоре к «шибко грамотному» сельчанину приехали люди в форме НКВД и убедительно порекомендовали ему держать язык за зубами, особенно за пределами села. «Ты же ведь знаешь, что у нас бывает с болтунами, тем более сейчас, во время войны», - многозначительно сказал чекист ошалевшему от страха мужику. Потом колхозник благодарил Бога, что в тот раз все закончилось лишь предупреждением от «органов» - ведь за неположенные разговоры могли и в лагерь отправить.

Между тем время показало, что догадливый житель села Ново-Семейкино тогда не ошибся. Лишь через десятилетия был рассекречен документ о том, что в соответствии с постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 1 июля 1941 года «О строительстве радиостанции в районе г. Куйбышева» наш регион через две недели после начала войны был определен как место для еще одной «стройки века». Силами Управления Особого Строительства (УОС) НКВД СССР здесь предписывалось возвести самый мощный в мире радиопередающий центр, голос которого можно было бы услышать на всех континентах планеты.

Бурное развитие беспроводной связи в 20-х – 30-х годах ХХ века показало, что радиовещание является мощным средством идеологического воздействия на массы не только внутри отдельно взятой страны, но и далеко за ее пределами. Особенно это стало заметно с началом Второй мировой войны. Радиостанции фашистской Германии слушала вся Европа, и от Советского Союза срочно требовался адекватный ответ на нацистскую пропаганду, с помощью которой доктор Геббельс обрабатывал сознание миллионов людей (рис. 36). Поэтому еще в 1940 году правительство СССР приняло секретное решение о строительстве современной мощной радиостанции для вещания на длинных и средних волнах, причем не только для советских, но и для зарубежных слушателей.

Первоначально этот объект предполагали возвести неподалеку от Курска, куда в начале 1941 года даже успели завезти некоторое оборудование. Однако сразу же после начала Великой Отечественной войны Совнарком принял упомянутый выше документ о переносе этого строительства далеко на восток, на берега Волги. При этом сроки исполнения правительственного решения первоначально были поставлены очень жесткие: радиоголос страны Советов из Куйбышева весь мир должен был услышать не позднее 15 октября того же года.

Выбрать место для строительства радиостанции в окрестностях Куйбышева поручалось Народному комиссариату связи СССР. Для этого в первых числах июля 1941 года комиссия, составленная из первых лиц этого наркомата, а также сотрудников УОС, осмотрела восемь площадок вокруг областного центра – от поселка Кряж до Красной Глинки и Зубчаниновки.

Требования к месту размещения будущей радиостанции, казалось бы, ставились взаимоисключающие. С одной стороны, объект следовало сделать максимально закрытым со всех сторон, чтобы его даже издалека не могла обнаружить вражеская авиаразведка. С другой стороны, распространению радиоволн не должны были мешать горы и прочие естественные преграды. По этой причине комиссия отклонила площадки, расположенные на Красной Глинке и в долинах Жигулевских гор.

Нельзя было строить радиостанцию и в непосредственной близости от Куйбышева, поскольку в этом случае ее антенны оказались бы хорошо видны местным жителям, а самое главное - непрошеным гостям. Из-за этого пришлось отклонить удобные в других отношениях площадки, расположенные близ станции Кряж, а также на Безымянке и в районе Мехзавода. Но и уходить слишком далеко от города и от развитых транспортных артерий тоже было недопустимо, поскольку это увеличивало и стоимость, и сроки строительства.

В итоге комиссия остановилась на уже упомянутой площадке неподалеку от села Ново-Семейкино Красноярского района, о чем был составлен протокол от 8 июля 1941 года. В качестве главных достоинств этого места указывались следующие: непосредственное его примыкание к железнодорожной ветке Безымянка – Красная Глинка; наличие здесь лагерных бараков, оставшихся со времен строительства Куйбышевского гидроузла; удобная автогужевая трасса в город, до которой нужно было лишь замостить двухкилометровый участок грунтовой дороги. В то же время площадка у Ново-Семейкино оказалась слишком далеко от источников воды, которая была нужна для систем охлаждения передатчиков, однако эту трудность предполагалось преодолеть путем прокладки водопровода от реки Сок и бурения артезианских скважин.

Приказом № 038 от 23 июля 1941 года специально для возведения радиостанции в составе УОС НКВД СССР было организовано Строительство № 15 с приданным ему отделением Безымянлага. Этот номер был присвоен и самому возводимому объекту. Начальником строительства был назначен инженер Леонид Копытин.

В тот же день на площадку завезли первый отряд из 300 заключённых. Но уже вскоре на строительстве работали 5800 лагерников, которые в основном были заняты на выемке грунта под котлован технического здания и на бетонировании защитной плиты. Согласно проекту, она смогла бы спасти радиостанцию даже при условии прямого попадания в нее 500-килограммовой фугасной авиабомбы.

А в непосредственной близости от технического здания верхолазы треста «Стальконструкция» начали монтаж восьми ажурных башен-антенн. Согласно проекту, четыре башни группы «А» должны были достичь высоты 200 метров, а такие же сооружения группы «Б» - 150 метров каждое. Ничего более значительного по своим размерам до того времени никогда не строилось не только в Куйбышевской области, но и во всем Среднем и Нижнем Поволжье.

Академик из ГУЛАГа

Несмотря на столь высокую концентрацию рабочей силы, первые сроки введения объекта № 15 в действие оказались сорванными. В конце октября 1941 года начальник УОС А.П. Лепилов докладывал главе НКВД СССР Л.П. Берии, что его ведомство делает все возможное для ускорения темпов строительства, но главной причиной невыполнения важнейшего правительственного задания он назвал недопоставку на объект необходимого оборудования и материалов (рис. 37, 38).

Согласно постановлению Совнаркома, основной объём заказов для куйбышевской радиостанции уже к концу августа 1941 года должны были выполнить ленинградские заводы Наркомата электропромышленности СССР. Однако изготовление радиооборудования здесь затянулось до середины сентября, когда вокруг города на Неве уже замкнулось кольцо вражеской блокады, а попытки вывезти готовую аппаратуру под бомбежками через Ладожское озеро удались лишь частично.

В итоге к середине октября 1941 года, когда объект № 15 уже должен был вступить в строй, его передатчики оказались укомплектованными лишь на 30 процентов, на нем еще не проложили некоторые кабельные сети, не установили трансформаторы и многое другое оборудование ввиду его недопоставки. Строители не завершили в срок и монтаж антенных башен, в основном из-за отсутствия так называемых опорных изоляторов, без которых, по словам специалистов, эти башни – все равно что бесполезная груда металла. И так выглядел перечень лишь самых серьезных недоделок.

Для руководства страны стало совершенно очевидным, что для завершения строительства радиостанции в течение ближайших месяцев нужны были нестандартные решения, и в первую очередь кадровые. Именно тогда по личному распоряжению Сталина начались срочные поиски специалистов в сфере радиосвязи и радиооборудования для объекта № 15. Большинство из них нашлись в системе ГУЛАГа, куда эти люди попали по пресловутой 58-й статье УК РСФСР.

В итоге к осени 1941 года из разных лагерей Советского Союза на строительство № 15 было переведено более двух десятков техников и инженеров-связистов. В их числе оказался и доктор технических наук Александр Минц, который в 1938 году был осужден на 10 лет заключения в лагерях по обвинению «во вредительстве и подрыве оборонной мощи СССР». В августе 1941 года его условно освободили и назначили главным инженером строительства № 15, причем Минцу было обещано, что в случае успешного выполнения задания Родины он получит полное помилование (рис. 39).

Справка. Александр Львович Минц (1895-1974) — советский ученый, крупнейший специалист в области радиостроения, в 50-е годы - один из создателей синхрофазотрона в Дубне. В 1918 году он окончил физико-математический факультет Донского госуниверситета. В 1920—1928 годах служил в рядах Красной Армии, сначала командиром радиодивизиона Первой конной армии, а с 1921 — в Высшей военной школе связи РККА (Москва), где был начальником радиофакультета и заведующим радиолабораторией. С 1928 года Минц работал в лабораториях Наркомата электропромышленности СССР, с 1934 года – доктор технических наук. С 1938 по 1941 годы он находился в заключении, потом работал на строительстве мощных радиостанций, а в 1946 году организовал радиотехническую лабораторию, преобразованную в 1957 году в Радиотехнический институт АН СССР, которые ныне носит его имя. Академик АН СССР с 1958 года, лауреат двух Сталинских и одной Ленинской премии, Герой Социалистического Труда (1956 год). Минц также был награжден четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями.

Под руководством Минца был разработан детальный план размещения заказов на недостающее радиооборудование на различных заводах страны. Но при этом часть аппаратуры и особенно опорные изоляторы для антенных башен новый главный инженер рекомендовал изготовить в США, поскольку, по его словам, на оставшихся вне зоны оккупации советских предприятиях нельзя было получить нужное качество изделий.

В НКВД за такой план, и особенно за комментарии к нему, Минца снова попытались обвинить по 58-й статье, на этот раз - в «восхвалении иностранной техники». Однако ученый стоял на своем, объясняя свою позицию лишь интересами дела. В итоге заказ на необходимое оборудование для объекта № 15 все же был передан одной из американских фирм, но с трехмесячной задержкой и лишь после его утверждения членами ГКО и лично Сталиным.

Первая пробная передача секретной куйбышевской радиостанции на средних волнах состоялась только 29 сентября 1942 года. Сначала в эфир пошла грамзапись песни «У Чёрного моря» в исполнении Леонида Утесова (рис. 40). Затем в течение четырех часов отсюда передавалась музыка советских композиторов. Однако уровень звучания оказался низким, что объяснялось многочисленными недоделками как на самой радиостанции, так и на трансляционной линии между Куйбышевом и Москвой.

Наш ответ Геббельсу

На устранение недоделок работникам объекта № 15 дали два месяца, однако сделать это в срок помешало чрезвычайное происшествие. В середине дня 18 ноября 1942 года в условиях густого тумана в одну из 200-метровых башен группы «А» неожиданно врезался самолет ТБ-3, выполнявший рейс с завода № 19 (город Молотов, ныне Пермь) на куйбышевский завод № 24 (впоследствии производственное объединение имени Фрунзе). На борту судна, кроме экипажа, находился только груз в виде рубашек для авиационных двигателей (рис. 41).

При ударе о башню на уровне 72-метровой отметки все сооружение обрушилось, а самолет упал на землю и загорелся. Никому из шести членов экипажа спастись не удалось. Государственная комиссия, расследовавшая это ЧП, пришла к выводу, что причиной трагедии стала ошибка пилота, который в условиях тумана снизил машину до недопустимой высоты, хотя о наличии столь высокого сооружения в районе Куйбышева в то время имелись уже у всех авиаотрядов. Вскоре во избежание в дальнейшем подобных случаев все воздушные трассы были перенесены на удаление от объекта № 15.

На восстановление разрушенной башни-антенны строителям понадобилось почти полтора месяца. В связи с такой задержкой опытная эксплуатация объекта № 15 при неполной мощности основного передатчика (600 квт вместо 1200 квт) на средневолновом диапазоне началась с разрешения ГКО только с 22 января 1943 года после исправления самых серьезных недостатков. Но теперь главной проблемой стал недокомплект мощных радиоламп, которые к тому моменту все еще не поступили из США. Тем не менее в этот раз качество передач было признано вполне приемлемым для вещания в течение нескольких часов в день.

В связи с этим в марте 1943 года в Куйбышев в секретном режиме был переведен наш знаменитый диктор Юрий Левитан (рис. 42). Правда, он должен был приехать на берега Волги еще суровой осенью 1941 года, когда фашисты стояли у ворот Москвы. Однако из-за невозможности в это время вести передачи из Куйбышева Левитана по личному распоряжению Сталина командировали в Свердловск, где диктор жил и работал в течение полутора последующих лет.

Только после начала постоянной работы мощной радиостанции у села Старое-Семейкино Левитан стал читать сводки Совинформбюро в помещении Куйбышевского радиодома, что тогда располагался на улице Красноармейской (рис. 43). Отсюда на антенный комплекс объекта № 15 сигнал передавался по специально проложенному подземному кабелю длиной свыше 30 километров.

Лишь немногие в то время знали, что слова «Говорит Москва» Левитан произносил в эфир, находясь при этом за тысячи километров от столицы. Обратно в московскую студию он смог вернуться только в сентябре 1943 года, после окончания Курской битвы. При этом сведения о пребывании диктора в 1941-1943 года в Свердловске и в Куйбышеве были рассекречены лишь через четверть века после окончания войны.

Однако и после указанных событий на объекте № 15 еще несколько месяцев продолжалось устранение недоделок, а также шли второстепенные работы – строительство жилого поселка, учреждений соцкультбыта, водонапорной башни, асфальтирование улиц и дорог и так далее. Только 31 октября 1943 года государственная комиссия подписала акт об окончательной сдаче объекта № 15 в эксплуатацию. В этом официальном документе о нем было сказано следующее: «Силами нашей отечественной промышленности, строителями, монтажниками и эксплуатационниками в условиях военного времени, несмотря на эвакуацию заводов и блокаду Ленинграда… в короткий срок создан уникальный радиотехнический объект, который по излучаемой мощности, сложности технологического оборудования, разнообразности и разнохарактерности его не имеет себе равных в мире».

…Впоследствии в разных странах мира, в том числе и в СССР, были построены куда более мощные радиостанции, чем куйбышевский секретный объект № 15. Но о том, с какой степенью надежности он был построен в грозные военные годы, говорит хотя бы тот факт, что все его оборудование и инженерные сооружение практически без ремонта проработали более 60 лет. В течение этого времени станция работала непрерывно, а ее кратковременные остановки носили плановый профилактический характер. Тогда вещание прекращали на один час в сутки ночью, но в 90-х годах ее стали останавливать на четыре часа. И лишь в начале третьего тысячелетия эту радиостанцию, как морально и физически устаревшую, решено было окончательно вывести из эксплуатации (рис. 44-55).

Последний раз она вышла в эфир 9 мая 2005 года. В Праздник Победы станция дала в эфир передачу «Памяти павших», после чего ее сотрудникам было предписано прекратить вещание 10-го мая в ровно в час ночи. Сразу после этого времени оборудование объекта № 15 было отключено от питания - теперь уже навсегда (рис. 56-62).

А в течение трех дней, с 20 по 22 июля 2010 года, у села Ново-Семейкино проводилась операция по сносу аварийного оборудования старой радиостанции – тех самых башен-антенн. С момента их возведения прошло почти 70 лет, и за это время башни настолько обветшали, что могли обрушиться в любой момент, причем направление их падения угрожало быть непредсказуемым. Поэтому опытные взрывотехники при сносе антенн направили их на безлюдный пустырь, где не было никаких строений, и потому металлические конструкции при обрушении не причинили никому ущерба (рис. 63-65).

Рабочая Безымянка

В июне 1941 года начавшаяся Великая Отечественная война заставила советское правительство внести существенные коррективы в планы возведения группы авиационных заводов в Куйбышеве и призаводского посёлка Безымянка. В итоге к началу 1942 года Управление Особого Строительства НКВД СССР отчиталось о вводе в эксплуатацию первой очереди следующих объектов (рис. 66-69):

Самолётостроительный завод № 1, перевезенный из Москвы и разместившийся на территории, первоначально предназначенной для завода № 122 (в дальнейшем – завод имени И.В. Сталина, а ныне РКЦ «ЦСКБ-Прогресс»);

Самолетостроительный завод № 18, переехавший из Воронежа на территорию, предназначавшуюся для завода № 295 (впоследствии – Куйбышевский авиационный завод, а ныне - АО «Авиакор»);

Моторный завод № 24, разместившийся на площадке, отведенной для завода № 337 (позднее - моторостроительное производственное объединение имени М.В. Фрунзе, ныне - АО «Моторостроитель»);

Завод стрелкового вооружения № 525 (в военное время - завод «Машстрой», а затем - производственное объединение «Металлист»);

Агрегатный завод № 35 (агрегатное производственное объединение);

Завод гидроавтоматики № 305 (производственное объединение «Гидроавтоматика»);

Завод аэродромного оборудования № 454;

Завод самолётных бронекорпусов № 207 (центральный механический завод, АО «Салют»);

Заводской аэродром (ныне - аэродром «Безымянка»);

Карбидный завод (кислородно-карбидный завод);

Продовольственные склады на Безымянке.

Уже после начала Великой Отечественной войны, Особстрою и Безымянлагу было поручено также строительство нефтеперерабатывающего завода № 443 неподалеку от железнодорожной станции Кряж, радиостанции близ села Ново-Семейкино и объектов Куйбышевского нефтехимкомбината близ 1105-го километра Куйбышевской железной дороги (район нынешнего Новокуйбышевска). Кроме этого, заключённые Безымянлага заложили в Сокольих горах новые гравийные карьеры, а на Безымянке возвели хлебозаводы, которые обеспечивали хлебом не только многочисленных заключённых, но еще и всех вольнонаемных рабочих и служащих. Тогда же за счёт кадров и средств Особстроя были построены десятки многоквартирных жилых домов для персонала, ряд кирпичных заводов, продукция которых шла на возведение жилья и зданий промышленных предприятий, а также сооружен ряд бытовых объектов и многочисленные коммуникации – в частности, телефонные и телеграфные линии, газопровод, водопровод и канализация.

А еще в военные годы силами Управления Особого Строительства и Безымянлага были решены многие транспортные проблемы региона – в частности, построены железнодорожные и автомобильные дороги на Безымянке и в ее окрестностях, а на станции возведены депо для железнодорожного транспорта и цеха вагоноремонтного завода. И чтобы связать между собой центральные кварталы Куйбышева и район промышленного строительства, между ними в кратчайшие сроки проложили трамвайную линию (рис. 70, 71), а на Безымянке построено депо для трамваев.

В то время для строящейся Безымянки, да и для всей запасной столицы, организация современного транспортного сообщения была одной из самых серьезных проблем. С перевозкой сотен, а затем и тысяч человек, стремившихся из старого города одновременно попасть на гигантские заводы к началу смены, железная дорога откровенно не справлялась.

Автобусного сообщения на этом маршруте здесь тоже не было хотя бы потому, что Куйбышев и Безымянку тогда связывало только грунтовое Чёрновское шоссе, возникшее еще в конце XIX века и названное по имени Чёрновского дачного массива, раскинувшегося в этих местах. В самом же областном центре в 1938 году на маршрутах работали всего лишь… восемь муниципальных автобусов. Правда, через год Госплан РСФСР разрешил пополнить куйбышевский автобусный парк новыми машинами, однако заявку удовлетворили лишь наполовину - выделили городу 12 автобусов вместо 24 требуемых.

По общему признанию, кардинально решить проблему транспортного сообщения между Куйбышевом и Безымянкой тогда могла решить только прокладка новой трамвайной линии. Такая идея областными властями была одобрена еще в 1937 году, однако средств тогда не нашлось даже на проектные работы. Лишь после принятия правительственного постановления о возведении авиационных заводов такая трамвайная линия была включена в число строек государственной важности. Об этом здесь говорилось так: «Осуществить… строительство трамвайной линии от городской черты г. Куйбышева до площадки Безымянка и тяговых подстанций со сдачей в эксплуатацию к 1 ноября 1941 года. Обязать Управление Особого Строительства НКВД СССР предусмотреть в 1941 году для этих целей 12,5 миллиона рублей и соответствующие материалы и оборудование».

Работы на трассе начались в мае 1941 года, но даже при этих условиях прокладка линии серьезно отставала от графика. После начала Великой Отечественной войны сроки сдачи в эксплуатацию трамвайного маршрута № 3 переносились трижды. Лишь 26 декабря 1941 года комиссия подписала акт, который разрешал движение вагонов на всем участке маршрута от улицы Полевой до 4-го района УОС (район нынешней площади Кирова). Остальное расстояние от конечной остановки трамвая до заводов (около 5,5 километров) пассажиры в любую погоду вынуждены были идти пешком.

Строительство новой трамвайной линии внутри самой Безымянки, проходящей от кольца 3-го маршрута по Кировскому и Заводскому шоссе до промплощадки завода № 18 (сейчас это остановка «Юнгородок»), было завершено только в июле 1943 года. И лишь в январе 1948 года с многочисленными недоделками было сдано в эксплуатацию Кировское трамвайное депо в районе станции «Стахановская». Окончательно достроить и оборудовать его всем необходимым ТТУ удалось только в 1951 году.

В послевоенные годы жилое и социально-бытовое строительство в основном шло лишь в окрестностях Безымянского шоссе, которое в 1946 году было переименовано в улицу Победы. Что же касается Чёрновского шоссе, то вдоль него, по воспоминаниям самарских старожилов, еще долгие годы не было практически ни одного здания. Большое строительство здесь развернулась лишь с начала 60-х годов.

Особо важное задание

На пересечении проспекта Кирова и Московского шоссе в Самаре стоит необычный памятник (рис. 72). Это самолет-штурмовик Ил-2, который в годы Великой Отечественной войны массово производился на заводах Безымянки, и теперь он опять словно бы устремляется в небо со своего постамента. Мемориал был торжественно открыт 7 мая 1975 года, и ныне он носит название «Памятник трудовой и боевой славы куйбышевцев в годы Великой Отечественной войны».

Суровой осенью 1941 года в город Куйбышев прибыли десятки эшелонов из Москвы, которые перевезли из Москвы оборудование Государственного авиационного завода № 1 (ГАЗ-1) имени И.В. Сталина и моторного завода № 24 имени М.В. Фрунзе, а из Воронежа – авиационный завод № 18 имени К.Е. Ворошилова. Задание правительства, полученное руководством этих предприятий, тогда казалось невыполнимым: не позднее чем через два месяца после переезда организовать на новой площадке полноценное серийное производство боевого самолета Ил-2, который впоследствии будет признан лучшим штурмовиком Второй мировой войны.

Хотя в то время на ряде номерных заводов СССР производились и другие типы авиационной техники, штурмовик Ил-2 с конца 1941 года стал основной продукций безымянских авиастроителей. Это был настоящий «летающий танк» с мощным пушечным и пулеметным вооружением, который фашисты называли «чёрная смерть». В течение 1941-1945 годов на куйбышевских авиационных заводах был изготовлен 66681 самолет Ил-2 – больше, чем на любом другом аналогичном предприятии за то же время.

Предприятием, которое считается предшественником ГАЗ-1, был механический завод «Дукс», созданный в Москве в 1894 году потомком обрусевших немцев Юрием Меллером (рис. 73). Сначала этот завод выпускал велосипеды, затем перешел на автомобили и аэросани, а в июне 1909 года на «Дуксе» закончили постройку первого в России самолета. Этот аппарат создавался по образцу аэроплана братьев Райт, конструкция которого была значительно усовершенствована русским землемером и инженером Евграфовым. В 1910 году завод построил еще один летальный аппарат, названный прессой первым аэропланом русской конструкции, автором которой был знаменитый пилот Андрей Нестеров (рис. 74).

Позже на этом же предприятии были изготовлены первый русский военный дирижабль «Кречет» и самый быстроходный в мире дирижабль «Дукс», который в армии переименовали в «Ястреб». А еще благодаря усилиям Меллера накануне Первой мировой войны Россия имела на вооружении армии 263 самолета, в то время как Германия – 232, Франция – 156, Австро-Венгрия – 65, Англия, США, Италия – по 30. Всего в 1914-1917 годах в России было выпущено 5607 самолетов, из них 1596 было построено на заводе «Дукс» (рис. 75).

После революционных событий в России 1917 года и последовавшей за ними гражданской войны это предприятие было национализировано, а затем оно несколько раз меняло свое имя, пока в 1941 году не стало называться Государственным авиационным заводом (ГАЗ) № 1 имени И.В. Сталина.

Почти сразу же после начала Великой Отечественной войны, когда немцы приблизились к Москве на расстояние, доступное для бомбардировочной авиации, завод № 1 стал одним из главных объектов налетов люфтваффе. После массированной бомбежки столицы 22 июля 1941 года на его территорию попало 180 зажигательных бомб, что вызвало на нем несколько достаточно крупных пожаров. После этого Геббельс на весь мир заявил: «Важнейшего в России авиазавода больше не существует. Доблестные асы фюрера смешали его с землей». Но завод продолжал работать, не останавливаясь даже во время налетов, ежедневно отправляя на фронт по 20 высотных истребителей Миг-3.

Решение об эвакуации завода № 1 в Куйбышев правительством было принято в октябре, когда в Москве уже ввели осадное положение. Перед отъездом директора предприятия А.Т. Третьякова (рис. 76) к себе вызвал И.В. Сталин. У них состоялся следующий разговор.

- Когда начнете давать штурмовики? – спросил Сталин.

- Думаю, что сможем сделать это через два месяца при условии, что завод будет понемногу снижать выпуск истребителей МиГ-3, - ответил Третьяков.

- Сколько вы сейчас в день выпускаете самолетов?

- Двадцать, - сказал директор.

- Хорошо, - согласился Сталин. – Можете постепенно снижать выпуск МиГов. Но за каждый сокращенный старый самолет дадите новый Ил-2.

Переезд прошел в течение всего лишь 10 дней. Из Москвы на берега Волги были вывезены все рабочие и служащие завода, оборудование, инвентарь, а уже 28 октября 1941 года Нарком авиационной промышленности СССР А.И. Шахурин (рис. 77) подписал приказ о начале работы предприятия на новой площадке в Куйбышеве. Рядом с ним разместился еще один самолетостроительный завод № 18, эвакуированный из Воронежа.

Благодаря тому, что строительство авиационных предприятий в окрестностях Куйбышева началось еще осенью 1940 года, заводское оборудование, прибывавшее сюда с запада после начала Великой Отечественной войны, на месте назначения размещалось отнюдь не в чистом поле, а в практически готовых производственных корпусах. К моменту прибытия заводов №№ 1, 18 и 24 на месте бывшей степи уже стояли все основные производственные корпуса будущего авиационного комплекса-гиганта, готовые к работе на 80-90 процентов (рис. 78).

В этих корпусах всего за два месяца работники эвакуированных заводов №№ 1 и 18 в невероятно суровых условиях сумели наладить выпуск грозных штурмовиков Ил-2 (рис. 79). Первый из них вышел из цеха в середине декабря 1941 года. Это было самое драматичное для страны время, когда гитлеровцы стояли на подступах к Москве, а перевезенные на восток оборонные предприятия еще только-только набирали производственные темпы. Именно в такой невероятно напряженной ситуации 23 декабря 1941 года в Куйбышев поступила правительственная телеграмма, подписанная председателем ГКО И.В. Сталиным. Вот ее полный текст:

«23/12 22 56 бл. 22-24 пр. 19/8

Два адреса Куйбышев директору завода нр 18 Шенкману копия директору завода нр 1 Третьякову. Сер. Г. Москвы 3128 124 23 22 08. Уведомление телеграфом – Серия Г вручение подтвердите -

Вы подвели нашу страну и нашу Красную Армию тчк Вы не изволите до сих пор выпускать Ил-2 тчк Самолеты Ил-2 нужны нашей Красной Армии теперь как воздух как хлеб тчк Шенкман дает по одному ИЛ-2 в день а Третьяков дает МиГ-3 по одной по две штуки тчк Это насмешка над страной зпт над Красной Армией тчк Нам нужны не МиГи а Ил-2 тчк Если 18 завод думает отбряхнуться от страны давая по одному Ил-2 в день то жестоко ошибается и понесет за это кару тчк Прошу вас не выводить правительство из терпения и требую чтобы выпускали побольше Илов тчк Предупреждаю последний раз тчк нр П553 СТАЛИН» (рис. 80).

Всего через сутки после получения этой телеграммы завод стал выпускать по три самолета Ил-2 в день, и в дальнейшем их производство продолжало наращиваться. В сентябре-октябре 1942 года силами заводского СКО была подготовлена документация для перехода на производство двухместных ИЛ-2 (с задней кабиной стрелка) вместо прежних одноместных. После успешных испытаний нового варианта машины в боях завод получил множество благодарностей от фронтовиков и просьбы продолжать выпуск ИЛ-2 с кабиной стрелка (рис. 81).

В июле 1944 года А.Т. Третьяков был отозван в Москву, в распоряжение Наркомата авиационной промышленности СССР, а на место директора предприятия был назначен В.Я. Литвинов, до этого работавший главным инженером завода № 1 (рис. 82).

Всего в 1941-1945 годах с этого предприятия было отправлено на фронт 3122 истребителя Миг-3, 11863 штурмовика Ил-2, 1225 штурмовиков Ил-10, за что в 1945 году завод был награжден орденом Красного Знамени (рис. 83, 84). В сентябре-октябре 1946 года по личному распоряжению Сталина всего за 40 дней и ночей завод построил 10 первых в стране реактивных истребителей МиГ-9. Затем он был головным предприятием по выпуску истребителей МиГ-15, Миг-15-бис, УТИ МиГ-15. Всего в 1946-1953 годах завод № 1 передал в ВВС 4251 реактивный истребитель. В 1954-1960 годах завод выпустил 50 фронтовых бомбардировщиков Ил-28, 545 стратегических бомбардировщиков Ту-16 и три опытных сверхзвуковых истребителя Ла-250 с десятью комплектами подвесных ракет «воздух-воздух» (рис. 85-91).

В течение Великой Отечественной войны немецкая разведка предпринимала немалые усилия для получения каких-либо сведений о работе оборонных заводов Куйбышева. Были зафиксированы попытки проникновения на территорию предприятий иностранных агентов, в том числе и фашистских, однако все они были успешно пресечены советской контрразведкой. В то же время немецкой авиационной разведке во время налетов люфтваффе на Куйбышев удалось сделать немало аэрофотоснимков Безымянки (рис. 92-94). Однако, по оценкам специалистов, получить какую-либо существенную информацию из этих фотографий немцам так и не удалось.

В сентябре 1945 года Виктор Литвинов за выдающиеся заслуги в деле организации производства самолетов и освоение новых образцов боевой техники был удостоен звания Героя Социалистического Труда. В общей сложности он был награжден орденом Трудового Красного Знамени (1939), четырьмя Орденами Ленина (1941, 1945, 1957 и 1960), двумя Государственными премиями СССР (1946 и 1950) и одной Ленинской премией (1958). В 1960 году он был второй раз удостоен Золотой Звезды Героя Социалистического Труда.

В 1958 году завод № 1 в рекордно короткие сроки перепрофилировали с авиационного производства на ракетно-космическое, а в 1962 году это самарское предприятие было переименовано в завод «Прогресс» (рис. 95).

«Василию Васильичу всего тринадцать лет»

В послевоенные годы поэт Борис Ласкин написал стихотворение «Василий Васильевич», которое вскоре было положено на музыку композитором Никитой Богословским. Так появилась на свет весёлая и жизнерадостная песня, которая в те времена регулярно исполнялась по радио, особенно накануне празднования Дня Победы (рис. 96).

В песне рассказывается о «заводике номерном» и о работающем на этом заводе передовом токаре, у которого «в минуту получается готовая деталь». Далее говорилось, что этот «гвардеец тыловой» выполняет за смену несколько плановых заданий, и за свою ударную работу он награжден медалью. А заканчивается эта задорная песенка несколько неожиданными для непосвященных слушателей словами: «Василию Васильичу всего… тринадцать лет!», и автор по этому поводу от себя добавляет: «Привет, Василь Васильевич, примите мой привет!»

Ветераны оборонной промышленности знают, что все это – вовсе не художественный вымысел, а самая настоящая реальность, суровая правда тех тяжелых лет. Вместо ушедших на фронт мужчин к станкам становились женщины и дети (рис. 97-101). Во время Великой Отечественной войны они работали во всех отраслях индустрии, поставлявших фронту самолеты и танки, минометы и снаряды, продовольствие и военную форму (рис. 102-104). Среди них было много подростков, выпускников многочисленных ремесленных училищ (РУ) и школ фабрично-заводского обучения (ФЗО) (рис. 105). Эти учебные заведения в разных городах страны были созданы в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 октября 1940 года «О Государственных Трудовых резервах СССР».

Изменения в трудовом законодательстве страны и в системе подготовке кадров для промышленности в конце 30-х годов происходили в непростой внутренней и международной обстановке. В сентябре 1939 года после нападения Германии на Польшу началась Вторая мировая война. А незадолго до ее начала в СССР предприняли кардинальные меры по укреплению трудовой дисциплины в промышленности в сельском хозяйстве. В 1938 году по решению Совнаркома в стране были введены трудовые книжки, которые фактически прикрепляли рабочих к определенному предприятию. Эти документы хранились в отделе кадров, и без их предъявления нельзя было поступить на работу.

Согласно другому постановлению Совнаркома СССР от 26 июня 1940 года продолжительность рабочего дня на заводах выросла с семи часов до восьми, а шестидневная рабочая неделя была заменена семидневной. При этом запрещался переход рабочих с одного предприятия на другое без разрешения администрации. Затем в июле 1940 года вышло аналогичное решение правительства о запрещении самовольного ухода с работы и смены места работы также комбайнерам и трактористам. Согласно этим указам, за прогул или опоздание на работу более чем на 20 минут виновный подлежал наказанию, начиная от штрафа и кончая заключением в лагере на срок до шести месяцев, а при повторном нарушении – до трех лет.

Все понимали, что такие суровые меры принимаются неспроста. Страна усиленно готовилась к работе в условиях отражения внешней агрессии, и на этом фоне выход в свет в октябре 1940 года упомянутого выше постановления о создании в СССР системы Трудовых резервов выглядел вполне логичным продолжением предвоенной государственной стратегии. В этом документе, в частности, говорилось следующее: «Признать необходимым ежегодно подготавливать для передачи в промышленность государственные трудовые резервы в количестве от 800 тысяч до 1 миллиона человек, путем обучения городской и колхозной молодежи определенным производственным профессиям в Ремесленных Училищах, Железнодорожных Училищах и школах Фабрично-Заводского Обучения». Организация таких учебных заведений была поручена властям на местах и руководству соответствующих предприятий, которым требовались эти рабочие кадры.

Конечно же, профессиональная подготовка подростков к трудовой деятельности в условиях «взрослой» жизни в нашей стране велась задолго до советского времени. Еще при Петре I в России появились школы с профессиональным уклоном для дворянских детей - навигацкая, артиллерийская, геодезическая, инженерная, медицинская. А первые горнозаводские школы при Петровском заводе в Екатеринбурге, в других городах Урала и Алтае, где мальчиков обучали рабочим специальностям, еще в 20-е годы XVIII века были основаны известным государственным деятелем Василием Татищевым. В такие заведения зачислялись дети разночинцев и мастеровых, а сироты сюда принимались независимо от их происхождения.

Нужно сказать, что более 70 процентов от числа профессиональных учебных заведений в России в период до Октябрьского переворота 1917 года открывались на частные средства. Большинство таких ремесленных училищ и школ были бесплатными, а если кое-где и вводилась плата за обучение, то он не превышала 1 процента от общих средств, отпускаемых на содержание заведения. Но и в этом случае многие ученики освобождались от платы и получали пособие от благотворителей.

В СССР к моменту создания системы Трудовых Резервов СССР в 1940 году профессиональные учебные заведения уже превратились в настоящие цехи базовых предприятий, где упор был сделан на обучение массовым специальностям (рис. 106-108). Через полгода после выхода в свет упомянутого постановления в стране уже было открыто 1549 ремесленных училищ и школ ФЗО, где молодежь обучали более чем четырем сотням рабочих профессий.

К июню 1941 года в Куйбышевской области действовали семь ремесленных и одно железнодорожное училище, а также 23 школы ФЗО, в которых обучались более 11 тысяч подростков. Но уже в течение первых месяцев Великой Отечественной войны в наш регион были эвакуированы еще 25 ремесленных училищ и 26 школ ФЗО из Москвы, Ленинграда, Воронежа, Харькова, Севастополя и других городов, где общее число учащихся превышало 18 тысяч человек.

В конце 1941 года профессиональные учебные заведения превратились в настоящие «школы-заводы», где изготовление оборонной продукции происходило непосредственно на базе производственных мастерских. Так, например, в Куйбышеве воспитанники системы Трудовых Резервов выпускали детали к самолетам Ил-2, мины, снаряды к «Катюшам», и даже 82-миллиметровые батальонные минометы, один из которых ныне можно увидеть в экспозиции музея истории профтехобразования Самарской области (рис. 109, 110). Такое грозное оружие по специальному заказу ГКО СССР в годы войны изготовляли учащиеся ремесленного училища № 1 при куйбышевском заводе имени Масленникова.

Практически на всех предприятиях Куйбышева, ставшем к тому времени одним из крупнейших центров оборонной промышленности СССР, были свои «Василии Васильевичи», как в упомянутой выше песне. Например, на заводе № 525 (впоследствии завод «Металлист») одним из самых лучших токарей все считали «дядю Колю» (рис. 111). Так на предприятии звали 15-летнего выпускника ремесленного училища № 13 Николая Казакова, который, несмотря на свой возраст, из месяца в месяц выполнял дневную норму не менее чем на 500, а то и на 700 процентов. Сам «дядя Коля» был небольшого роста, из-за чего он с трудом доставал до рукояток управления. Пареньку приходилось приставлять к станку снарядные ящики, и только стоя на них, он всю смену вытачивал детали для авиационных пулеметов. Но и это, оказывается, еще не было рекордом. Другой 15-летний комсомолец Виктор Каут, выпускник ремесленного училища № 1, в 1943 году смог выполнять за смену 10 дневных норм. Вот так среди учащихся родилось движение «тысячников», которое затем поддержали десятки молодых людей.

Трудовой героизм на оборонных предприятиях стал почти повседневным явлением (рис. 112-116). С конвейера завода № 18 (впоследствии завод «Авиакор») за сутки порой сходило более 30 самолетов Ил-2, в производстве которых участвовали молодые рабочие, только что окончившие школы ФЗО. Об их героических буднях в своих воспоминаниях написал Генеральный конструктор этого штурмовика Сергей Ильюшин: «И в лютые морозы, и в стужу, и в жару у станков стояли даже дети – ученики ремесленных училищ. Для многих ребят пришлось оборудовать подставки, чтобы руки доставали до станка».

На субботниках и воскресниках комсомольцы этого же завода в годы войны заработали средства, на которые построили десятки боевых самолетов Ил-2. Штурмовики были торжественно переданы представителям Красной Армии в течение 1942-1944 годов (рис. 117-121). В общей сложности учащимися и работниками системы Трудовых Резервов области тогда было собрано 105 миллионов рублей, которые пошли на вооружение Красной Армии, и еще они отправили подарки бойцам на фронт на общую сумму 500 тысяч рублей.

Энергия Безымянской ТЭЦ

На заре советской власти в деле скорейшей электрификации всей страны основная ставка была сделана на строительство в СССР крупных гидроэлектростанций. Согласно решению ЦК ВКП (б) и Совнаркома СССР от 10 августа 1937 года, на Волге, в районе Жигулевских ворот, началось возведение Куйбышевского гидроузла, который, по замыслу проектировщиков, вскоре должен был стать крупнейшей электростанцией мира.

Уже на начальном этапе работ, как это не парадоксально звучит, гидроузел столкнулся с острой нехваткой электроэнергии, которая по идее необходима любой крупной стройке. Но где ее тогда было взять? Единственная крупная электростанция нашего региона, Куйбышевская ГРЭС, к тому времени уже исчерпала все резервы своих мощностей, и сама нуждалась в скорейшей модернизации. Выход был только один: в короткие сроки построить в областном центре новый источник электрической и тепловой энергии.

Таким объектом должна была стать Безымянская ТЭЦ, решение о возведении которой Совнарком СССР принял 14 мая 1938 года (рис. 122). Пуск ее первого агрегата, согласно плану, наметили на последние месяцы 1939 года, а уже к началу 1941 года станция должна была выйти на свою проектную мощность. Однако сейчас мы знаем, что выдержать эти жесткие сроки строителям по ряду причин так и не удалось. В довоенное время стройка находилась в ведении Управления строительства Куйбышевского гидроузла (СКГУ), а рабочей силой ее обеспечивал Самарский исправительно-трудовой лагерь (Самарлага).

Безымянская ТЭЦ стала одним из наиболее важных объектов, возводимых СКГУ. Площадку для ее строительства выбрали между линией железной дороги и берегом реки Самары. Проект станции заказали Московскому отделения института «Теплоэлектропроект». Однако в августе 1940 года все работы по возведению Куйбышевского гидроузла были законсервированы. После этого недостроенные объекты СКГУ, в том числе и Безымянская ТЭЦ, «по наследству» достались Управлению Особого Строительства (УОС, или Особстрой) НКВД СССР - новой организации, специально созданной для возведения в Куйбышеве группы авиационных заводов.

В составе УОС тогда же был образован Безымянский исправительно-трудовой лагерь (Безымянлаг) с размещением его подразделений в районе железнодорожных станций Безымянка и Кряж (рис. 123). Участок строительства Безымянской ТЭЦ в структуре УОС выделился в отдельный район № 5, начальником которого в конце 1940 года назначили майора госбезопасности Федора Долгова, а главным инженером – старшего лейтенанта Александра Зилберберга. Впоследствии в районе № 5 образовался также особый лагпункт «ТЭЦ», поскольку Безымянская теплоэлектроцентраль, согласно решению СНК СССР, вошла в перечень важнейших пусковых объектов страны. В начале 1940 года в этом лагпункте находилось около 6 тысяч заключённых, но уже через несколько месяцев их число было доведено до 20 тысяч.

В конце 1940 года из-за недостатка финансирования на Безымянской ТЭЦ был смонтирован только один котел из запланированных трех, а также возведена одна высокая дымовая труба (рис. 124). По оценкам специалистов, тогда для окончательного ввода станции в действие требовалось еще не менее полутора лет бесперебойного труда. Однако жизнь вскоре внесла коррективы в эти планы: началась Великая Отечественная война.

Как уже говорилось, в течение первых военных месяцев в Куйбышевскую область были эвакуированы десятки промышленных предприятий. Для работы каждого из этих заводов требовалось много электроэнергии, которой в городе в то время остро не хватало. Для увеличения ее выработки надо было срочно форсировать строительство Безымянской ТЭЦ, для чего в свою очередь тоже требовалось электричество. В связи со сложившейся ситуацией в конце августа 1941 года в городе пришлось вводить режим жесткой экономии энергии. По решению обкома ВКП (б) свет в жилые дома подавался лишь по полтора часа утром и вечером. В остальное время электричеством снабжались только оборонные предприятия, которые продолжали прибывать в Куйбышев с западного направления.

Крайним сроком пуска первой очереди Безымянской ТЭЦ в решении Совнаркома был назван октябрь 1941 года. Вот как вспоминал о том нелегком времени первый директор теплоэлектроцентрали Владимир Смирнов (рис. 125):

- Я принял Безымянскую ТЭЦ 12 июля 1941 года, зная, что пустить ее надо как можно скорее. Вместе со мной на площадку прибыли еще несколько специалистов. Что мы увидели? Строительство находилось в самом разгаре. Закончены, но еще в лесах, главный корпус, котельный и турбинный залы… А строителей – как птиц весной на деревьях, только черенки лопат мелькают. И над всем этим – огромный плакат: «Родина в опасности!»

Смирнов начал свою работу на ТЭЦ в сложнейшей ситуации, когда на объекте остро не хватало рабочих рук, и особенно квалифицированных кадров, не поставлялись вовремя самые необходимые материалы и оборудование, а темпы строительства ему установили чрезвычайно высокие (рис. 126-131). В этих экстремальных условиях 15 октября 1941 года на Безымянской ТЭЦ, вопреки всему, был поставлен под нагрузку первый турбоагрегат. Со стороны это выглядело вполне буднично: рабочие растопили котел, подняли в нем давление, продули паропроводы, и горячий пар пошел на турбину. Это делалось строго по технологии, как и положено, только все происходило максимально быстро. Рабочие и инженеры прекрасно понимали, какая ответственность в тот момент ложилась на каждого из них.

Предписанные нормативами 72-часовые испытания успешно выдержали все - и котел, и турбина, и насосы, и трубопроводы, и самое главное - люди. В итоге 18 октября 1941 года, когда государственная комиссия подписала акт о приемке Безымянской ТЭЦ в эксплуатацию, выработанное ею электричество впервые было подано в объединенную энергосистему Куйбышевской области. Заработала первая турбина АТ-25 с генератором мощностью 25 тысяч киловатт. Одновременно начал действовать также и котел производительностью 200 тонн пара в час, необходимого городу для отопления, а промышленным предприятиям - для работы.

Специалисты-энергетики при этом отмечают, что в мирное время ни один директор строящейся электростанции никогда не стал бы ставить под нагрузку генератор, не имея при этом на объекте резервных агрегатов. В октябре 1941 года Смирнов пошел на этот риск осознанно, что объяснялось тяжелой военной обстановкой в стране. И если бы тогда на станции вдруг случилась авария – не сносить бы директору головы.

Первый турбоагрегат Безымянской ТЭЦ более года выдавал энергию без остановки и без профилактического ремонта, причем его не выключали даже после того, как на станции пустили дублирующие механизмы. Перерыв в работе котла означал бы, что нужно затратить сутки на его остывание, а затем - еще несколько часов на выгрузку из него шлака. В условиях военного времени это было непозволительной роскошью. Лишь позже, когда остановка агрегатов стала острой необходимостью, по согласованию с обкомом ВКП (б) на все названные операции разрешалось отвести не более 5–6 часов.

В ноябре 1941 года от Безымянской ТЭЦ были проложены первые тепловые сети диаметром 500–600 мм и длиной около 10 км. Пар сначала подали на предприятия, и лишь затем – в отопительную систему прилегающего к ним нового жилого поселка.

В конце 1942 года в областном центре образовалось управление тепловых сетей (УТС), в структуре которого выделили два сетевых района – Куйбышевский, с питанием от ГРЭС, и Безымянский, со снабжением теплом и паром от новой ТЭЦ.

Уже через месяц после пуска первый турбоагрегат Безымянской ТЭЦ достиг установленной мощности. В январе 1942 года на станции заработала вторая турбина, а в декабре того же года – третий силовой агрегат. К этому моменту электрическая мощность Безымянской ТЭЦ достигла 75 тысяч киловатт, в то время как вся Куйбышевская энергосистема тогда вырабатывала 136 тысяч киловатт.

Несколько раз в течение военных лет на Безымянской ТЭЦ происходили технологические сбои, а зимой 1943 года здесь случилась серьезная авария. В одном из котлов образовался свищ, из которого началась утечка воды, а из-за этого могли выйти из строя соседние агрегаты и трубы. Морозным вечером котел пришлось полностью остановить. Когда температура в нем снизилась до 80° С, главный инженер станции Михаил Матюнин (впоследствии – главный инженер «Куйбышевэнерго») и мастер участка Владимир Гайдуков, надев на себя телогрейки, валенки и огнеупорные костюмы, отправились в пылающее пекло. Смельчаков пытались остановить, но для них судьба производства, работавшего на оборону страны, была дороже собственной жизни.

Матюнин и Гайдуков бросали впереди себя доски на раскаленную золу, и затем шли по ним, осматривая трубы. А их в котле – десятки. Попробуй в этом лабиринте найти, в какой образовалась протечка! Дышать было почти нечем, но инженерам повезло: место аварии они обнаружили довольно быстро. Пошли обратно, но тут загорелись доски под их ногами. По пылающему шлаку обоим все же удалось выбраться наружу живыми и относительно невредимыми, и здесь их встречали как героев. Поврежденную трубу обрезали и перекрыли уже сверху, не влезая в котел. В половине пятого утра агрегат запустили снова, а в семь часов он уже был подключен к сети. Ни один потребитель электроэнергии даже не заметил, что всю ночь у станции была пониженная выработка.

Безымянская ТЭЦ в течение всех военных лет бесперебойно снабжала энергией комплекс оборонных заводов Куйбышева, десятки предприятий пищевой и легкой промышленности, давала тепло для тысяч квартир, больниц и школ. Не раз теплоэлектроцентраль завоевывала переходящее Красное знамя Государственного комитета обороны. К началу 1945 году станция после ее расширения вырабатывала уже 516,7 миллиона киловатт-часов электроэнергии. В апреле того же года Безымянская ТЭЦ была удостоена высшей награды страны – ордена Ленина. Тогда же орденами и медалями были награждены свыше 30 лучших работников станции и системы «Куйбышевэнерго» (рис 131).

«И в каждом пропеллере дышит…»

Завод № 35 (ныне Самарское ОАО «Авиаагрегат»), как и множество других, был эвакуирован на берега Волги суровой осенью 1941 года, когда гитлеровские войска вплотную приблизились к советской столице. По решению правительства для переезда из небольшого подмосковного поселка Ступино в окрестности станции Безымянка под Куйбышевом руководству предприятия отвели всего десять дней.

Уже 28 октября 1941 года вышел приказ наркома авиационной промышленности СССР о начале работы завода на новом месте и о присвоении ему почтово-телеграфного адреса «35». Теперь указанную дату коллектив Самарского ОАО «Авиаагрегат» считает днем своего рождения.

Решение о строительстве завода по выпуску электровозов с его размещением в районе железнодорожной станции Ступино Совнарком СССР принял в июне 1932 года. В 1936 году предприятие уже выдало свою первую продукцию. Первоначально оно находилось в подчинении наркомата тяжелой промышленности (НКТП), однако в 1939 году в связи с обострением международной обстановки и необходимостью развития авиационной промышленности приказом наркома Григория Орджоникидзе завод был передан в ведение наркомата авиапромышленности с присвоением ему наименования «Авиакомбинат № 150». Как уже было сказано, в октябре 1941 года он стал называться «завод № 35».

Оборудование предприятия выгружалось на станции Безымянка, и в течение ноября его размещали буквально под открытым небом на отведенной заводу площадке в районе будущего Заводского шоссе. Ситуация осложнялась тем, что во время эвакуации пусковая аппаратура и часть станков оказались разбитыми и нуждались в основательном ремонте. Большую часть оборудования с разгрузочных площадок на место монтажа приходилось доставлять вручную, на тележках и катках. Острый недостаток рабочей силы восполнялся за счёт учеников ФЗУ и мобилизации местного населения.

Сборка и наладка станков, возведение электроподстанции, прокладка кабельных сетей и монтаж оборудования велись сначала под проливными дождями, а потом под снегопадами, которые в 1941 году в Среднем Поволжье начались уже в первой декаде ноября. В конце этого месяца ударили крепкие морозы, и по ночам температура воздуха падала порой до минус 30 градусов. Главный производственный корпус к моменту пуска завода еще не был готов, и потому многим заводчанам приходилось работать сначала под навесами, а потом в наспех построенных цехах с дощатыми стенами.

Обогревались печками-буржуйками, но в мороз они помогали мало. Электричество на заводскую площадку подали только 29 декабря 1941 года, но его хватало лишь на то, чтобы обеспечить работу 40 процентов станков. Тем не менее в последние дни декабря завод № 35 выдал свою первую оборонную продукцию – партию винтов (пропеллеров) для истребителей и штурмовиков, в которых срочно нуждались сборочные производства самолетостроительных предприятий.

Одним из самых острых вопросов для завода в зиму 1941-1942 годов стал жилищный, так как собственного жилфонда у предприятия в этот момент не было, и оно не имело возможности его строить. Прибывающие в Куйбышев рабочие и служащие расселялись либо во временных барачных общежитиях, либо в зданиях клубов, школ и учреждений и прочих наскоро приспособленных помещениях. Однако и такой жилплощади остро не хватало. Поэтому в порядке уплотнения в квартиры коренных жителей Куйбышева расселили около 1100 прибывших в наш город заводчан.

Несмотря на все трудности, в течение первых двух лет Великой Отечественной войны на предприятии изо дня в день наращивалось производство авиационных винтов, которые поставлялись на восемь объектов авиационной отрасли всей страны. Основными потребителями этой продукции были куйбышевские заводы №№ 1 и 18, где выпускались знаменитые штурмовики Ил-2, прозванные фашистами «чёрной смертью».

В дальнейшем на заводе № 35 вели работу по совершенствованию своих изделий, а в 1943 году здесь началась разработка и испытание новых типов авиационных винтов. Всего за период войны на предприятии было произведено более 90 тысяч единиц продукции, в том числе 40 тысяч пропеллеров для Ил-2. Одновременно завод строил на своей территории новые производственные корпуса, выпускал технику, запчасти и прочие изделия для сельского хозяйства и для домостроительного производства.

Уже в 1942 году завод № 35 по объёму производства авиационных винтов перегнал аналогичные предприятия Германии. Благодаря бесперебойной поставке комплектующих изделий самолетостроительные заводы Куйбышева обеспечили выпуск необходимого количества штурмовиков Ил-2 и прочей авиационной техники, что стало неоценимым вкладом в нашу общую Победу над фашизмом. В 1943 году здесь был внедрен поточный метод производства, что позволило высвободить 18 станков, тогда же отправленных на восстанавливаемые заводы Донбасса.

В сентябре 1945 года за большие заслуги в производстве оборонной продукции в годы Великой Отечественной войны предприятие было награждено боевым орденом Красной Звезды (рис. 132, 133).

От пара до электричества

Ныне ОАО «Тяжмаш» является одним из основных промышленных предприятий города Сызрани, в цехах которого заняты тысячи рабочих и служащих. А в самом начале Великой Отечественной войны этот завод в экстренном порядке был эвакуирован на берега Волги из центральной России, и через четыре месяца выдал свою первую оборонную продукцию.

Предшественником Сызранского завода тяжелого машиностроения был Людиновский локомобильный завод, демонтаж которого по решению Государственного Комитета Обороны СССР начался в конце июля 1941 года. На все сборы и на переезд предприятия в город Сызрань ушло две недели. Для эвакуации его оборудования и персонала в общей сложности понадобилось 38 эшелонов. Уже 15 августа 1941 года был подписан приказ о начале работы завода на новом месте. Теперь эта дата считается днем рождения ОАО «Тяжмаш».

Справка. Предприятие в городе Людиново (во время войны он находился в Орловской, а ныне в Калужской области) было основано в 1745 году известными промышленниками Демидовыми. Впоследствии завод несколько раз менял владельцев, пока новый его хозяин Сергей Мальцев в 40-х годах XIX века не организовал на нем первое в России рельсопрокатное производство. Чугунное полотно, выпускаемые в Людинове, шло на строительство Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороги. Позднее завод стал выпускать паровые машины, пароходы для Днепра и Десны, а затем и товарные паровозы. С 1928 года Людиновский завод перешел на производство локомобилей – паросиловых установок, которые в то время широко использовались в небольших сельских электростанциях, а также в качестве передвижных паровых двигателей для сельскохозяйственных машин. Как уже говорилось, в 1941 году перед угрозой фашистской оккупации предприятие было эвакуировано в Сызрань.

Сразу же после прибытия на указанное правительством место на персонал завода навалилась сложнейшая работа по размещению и наладке привезенного оборудования. На окраине Сызрани фактически нужно было построить новое предприятие, причем в максимально сжатые сроки. Параллельно с приемом, размещением оборудования и людей шло проектирование цехов, рытье котлованов, закладка фундаментов производственных зданий и возведение стен. В итоге уже в начале декабря 1941 года завод отправил фронту первую партию боеприпасов - 35 тысяч противопехотных мин. Летом 1942 года здесь началось производство еще одного вида изделий - корпусов для морских мин новой конструкции. Эту продукцию завод выпускал до самого конца Великой Отечественной войны (рис. 134-138).

После Победы предприятие в числе прочего вернулась также и к производству своей прежней продукции – локомобилей. В течение последующих 20 лет здесь изготовляли и собирали до 2 тысяч таких установок в год – больше, чем в довоенное время выпускали все машиностроительные заводы СССР. В середине 60-х годов в связи с вводом в эксплуатацию по всей стране новых мощных гидро- и тепловых электростанций производство локомобилей было полностью прекращено не только на Сызранском машиностроительном заводе, но и на других аналогичных предприятиях Советского Союза.

На зависть немецким конструкторам

Старожилы Самары до сих пор именуют эту бывшую городскую окраину не иначе, как «поселок Машстрой». Нынешнему поколению вряд ли что-то известно об истории этого названия. Между тем в первые месяцы Великой Отечественной войны на этой глухой окраине полным ходом шло строительство крупного номерного завода.

История этого предприятия началась в марте 1941 года, когда было принято решение Совнаркома о возведении в окрестностях города Куйбышева машиностроительного завода. Именно он и в то время и получил в народе название «Машстрой».

Сразу же за городской чертой предвоенного Куйбышева начинались окраинные поселки. В их число входили поселок Железнодорожный (до революции – Мещанская слобода, а ныне - территория микрорайона имени братьев Кузнецовых), поселок Солдатская слобода (территория нынешнего Мичуринского микрорайона), поселок имени Шмидта (бывший поселок Запанской) и поселок Новый Оренбург (ныне поселок у станции «Речная»). За этими поселками, между линией железной дороги и берегом реки Самары, в сторону станции Безымянка шла сплошная стена густого леса, лишь изредка прерываемая небольшими участками лугов и степей. В остальном же эта огромная территория между станциями Куйбышев и Безымянка, протянувшаяся вдоль правого берега реки Самары, тогда была освоена очень слабо. Но поскольку она располагалась в непосредственной близости от железной дороги Куйбышев – Оренбург, то здесь было очень выгодное место для размещения крупных предприятий.

Именно поэтому в окрестностях станции Безымянка в 1940 году началось строительство группы авиационных заводов, а ближе к областному центру – возведение вспомогательных производств авиационного направления. Завод «Машстрой», по первоначальному проекту, должен был выпускать самые различные авиационные агрегаты, аэродромное оборудование, компоненты двигателей и так далее.

К началу лета 1941 года на этой стройплощадке уже развернулись бетонные работы, однако начавшаяся Великая Отечественная война заставила заводчан резко изменить намеченные планы. Согласно постановлению Государственного Комитета Обороны, на месте «Машстроя» решено было разместить предприятие по выпуску авиационного вооружения. Базовым для него стал завод № 525, эвакуированный в Куйбышев из донбасского города Артемовска.

Правда, в начале 1941 года оружейного завода в этом украинском городке еще не было – в то время он только начал возводиться. Строители вывели под крышу четыре корпуса, снабженцы завезли сюда станки, но монтаж их так и не состоялся по причине начала войны. Новенькое, еще не распакованное оборудование в срочном порядке погрузили в эшелоны и в сопровождении заводского персонала отправили в Куйбышев, на площадку «Машстроя». Приказ о начале работы завода № 525 в этом волжском городе вышел 10 июля 1941 года. Свою нынешнюю историю предприятие ОАО «Металлист-Самара» отсчитывает именно с этой даты.

На новом месте прибывшие рабочие и служащие увидели лишь несколько бараков, недостроенные жилые дома и уложенные под будущие производственные корпуса фундаменты. Впрочем, все их пришлось взрывать, так как фундаменты не соответствовали новому проекту. Вскоре на их месте были заложены другие. Когда строительство завода уже развернулось в полную силу, люди работали по 10-12 часов, а спали в палатках прямо на стройплощадке. О выходных днях в это время даже и не вспоминали. На самых срочных объектах вообще работали круглосуточно, по несколько дней не оставляли рабочие места. Никто не жаловался на трудности - люди понимали, что работают для победы (рис. 139-141).

Кроме оружейного предприятия из Артемовска, в состав завода № 525 по распоряжению ГКО были включены также оборудование и персонал еще нескольких оборонных объектов, эвакуированных в Куйбышев из западных регионов страны – из городов Тулы, Коврова и подмосковного поселка Венюково, а отдельные цеха и производства – также и из Москвы. С их размещением возникало огромное количество трудностей, однако в итоге все проблемы были решены. В ноябре 1941 года на заводе уже работали все основные производственные участки, а в середине декабря предприятие выдало свою первую военную продукцию - партию авиационных пулеметов марки «ДШК» (Дегтярев – Шпагин крупнокалиберный) (рис. 142, 143).

Однако уже в 1942 году основной продукцией завода № 525 стали пулеметы ШКАС (Шпитальный – Комарицкий авиационный скорострельный), а затем – ШКАСМ (модернизированный), которые устанавливались на штурмовиках Ил-2, выпускаемые заводами №№ 1 и 18. Это оружие отличалось невиданной доселе убойной силой: из ствола такого пулемета за одну только секунду (!) вылетало 30 пуль, а у модернизированного – даже до 50.

Справка. Борис Гаврилович Шпитальный (1902-1972) — советский оружейный конструктор, Герой Социалистического Труда (1940), доктор технических наук, профессор. Родился в Ростове-на-Дону в семье механика, окончил Московский механический институт имени М.В. Ломоносова по специальности авиационного машиностроения, после чего работал в Научном автомоторном институте (НАМИ). В 1934—1953 годах он был начальником и главным конструктором Особого конструкторского бюро, где он занимался разработкой новых образцов стрелкового оружия. Впоследствии работал в Московском институте инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии (рис. 144).

Иринарх Андреевич Комарицкий (1891-1971) — советский конструктор стрелкового оружия. Родился в Туле, где окончил ремесленное училище и оружейно-техническую школу. С 1918 года работал на оружейном заводе, а в 1920 году был направлен в Совет военной промышленности. Принимал участие в модернизации трехлинейной винтовки С.И. Мосина, затем совместно с Б.Г. Шпитальным проектировал скорострельные авиационные пулеметы. За разработку новых и усовершенствование прежних образцов оружия И.А. Комарицкому была присуждена Государственная премия СССР, он награжден тремя орденами и медалями (рис. 145).

Немецкие конструкторы в течение всей войны так и не смогли хотя бы повторить творение Шпитального и Комарицкого, не говоря уже о том, чтобы его превзойти. В подтверждение этого можно привести один удивительный исторический факт.

Согласно опубликованным воспоминаниям ряда ветеранов войны, в те дни, когда советские войска, взявшие штурмом Берлин, ворвались в канцелярию Третьего рейха, здесь среди многочисленных трофеев, захваченных нашими бойцами, обнаружился необычного вида пулемет, стоявший в кабинете Гитлера и накрытый стеклянным колпаком.

Прибывшие для осмотра этого образца советские специалисты-оружейники с удивлением узнали в этом экспонате, хранящемся под стеклом, не что иное, как… авиационный пулемет ШКАС калибра 7,62 миллиметра. При нем был выставлен личный приказ Гитлера, гласивший, что этот советский пулемет будет находиться в его канцелярии до тех пор, пока немецкие конструкторы не создадут аналогичное оружие для самолетов люфтваффе с такой же надежностью и скорострельностью. Как известно, германским специалистам сделать этого так и не удалось.

Самоотверженный труд завода № 525 в военное время получил высокую оценку правительства. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 сентября 1945 года предприятие было награждено орденом Ленина.

«Распространял пораженческие настроения…»

В военные годы за сомнения в превосходстве нашего оружия можно было оказаться в лагере. После начала Великой Отечественной войны в лагеря хлынула новая волна политзаключённых, вина которых состояла главным образом в «распространении ложных и клеветнических слухов в условиях военного времени».

В архиве Самарского областного суда ныне хранятся сотни уголовных дел 70-летней давности, из которых хорошо видно, что в течение первых месяцев войны значительная часть советских людей пребывала, мягко говоря, в удрученном состоянии. Ведь уже к концу лета 1941 года немецко-фашистские войска без особых проблем оккупировали Белоруссию, Украину и Прибалтику, а затем вплотную подошли к Ленинграду и Москве. О чем в то время говорили простые люди, видно из уголовных дел, следствие по которым вели сотрудники отделов НКВД.

В составе 58-й статьи действовавшего в то время Уголовного кодекса РСФСР в то время имелся пункт 10, каравший «за пропаганду или агитацию, направленную на призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти». При этом в условиях военного времени действовала вторая часть данного пункта, предусматривавшая меру наказания от многолетнего лишения свободы до расстрела. Понятно, что оценка слов и высказываний того или иного человека и поиск в них антисоветского смысла целиком находились в ведении сотрудников НКВД.

Например, откровенно антисоветскими и пораженческими были признаны разговоры 53-летнего кузнеца из села Украинка Большечерниговского района Александра Демичева, который в сентябре 1941 года, слушая сообщение Совинформбюро вместе с односельчанами, при них высказался так: «Сейчас немцы взяли Киев, через месяц-два они возьмут Москву, а 7 ноября проведут парад на Красной площади». Кто-то из собеседников кузнеца тут же написал о его паническом настроении «куда следует», и вскоре Демичев за свои слова был приговорен к семи годам лишения свободы с последующим поражением в избирательных правах на три года.

В похожей ситуации был арестован и 46-летний Петр Буков, помощник главного технолога куйбышевского завода № 18. Как сказано в материалах уголовного дела, он «в период с сентября 1941 года по февраль 1942 года возводил клевету на сообщения Совинформбюро и советскую печать, высказывал пораженческие настроения по отношению к СССР в войне против фашистской Германии». За свою излишнюю разговорчивость Буков также был отправлен в лагерь на семь лет.

Под названную выше статью Уголовного кодекса попал даже главный механик 1-го района Управления Особого Строительства (УОС) НКВД СССР 33-летний Аркадий Барковский. Как видно из материалов дела, сослуживцы сообщили «в органы», что сразу после передачи по радио сводки, где говорилось о введении с 16 октября 1941 года осадного положения в Москве, главный механик сказал: «Столицу мы не удержим… У немцев танков и авиации больше в три раза, а заводы в Куйбышеве еще даже не готовы делать самолеты». А после того, как в декабре фашистов отбросили от Москвы, Барковский, по данным агентуры НКВД, не раз при свидетелях заявлял примерно следующее: «Немцев остановили только горы трупов наших солдат, а советская военная техника здесь ни при чем, она отстает от немецкой». Результат не замедлил себя ждать: главный механик вскоре был арестован и за «пораженческие высказывания» получил 10 лет лишения свободы в лагерях с последующим лишением избирательных прав на три года.

О том, насколько активно велась агентурная работа на том или ином предприятии, в той или иной организации, говорит частота вынесения судебных приговоров по ст. 58-10 в отношении здешних сотрудников. В течение 1941-1945 годов по причине «проявления пораженческих настроений» по 7-8 человек было осуждено на главных безымянских заводах №№ 1, 18 и 24. По 3-4 приговора с тем же обвинением за указанные годы пришлось на завод № 525 (впоследствии «Металлист»), № 35 (агрегатный завод), № 15 (завод взрывчатых веществ в Чапаевске) и № 42 (впоследствии Завод имени Масленникова).

В последнем из указанных предприятий два приговора по статье 58-10 УК РСФСР в военные годы пришлись на сотрудников заводского конструкторского бюро. Так, здешний инженер-конструктор Михаил Вашурин, 30 лет, в период с 1941 по 1943 годы в разговорах с сотрудниками неоднократно «восхвалял немецко-фашистскую технику и высказывал пораженческие настроения в отношении Советского Союза». А 32-летний Борис Локай, заместитель начальника бюро, как записано в приговоре, «высказывал клеветнические измышления о Красной Армии, восхвалял мощь и вооружение немецко-фашистской армии и дискредитировал мероприятия советского правительства, проводимые в связи с начавшейся войной». В итоге первый из этих неосторожных «ораторов» отправился в лагеря на 12 лет, а второй – на восемь лет.

Однако рекордное число «пораженцев» во время войны агентура НКВД выявили на переехавшем из Москвы предприятии «Шарикоподшипник» (впоследствии 4-й Государственный подшипниковый завод). По указанной причине отсюда в «места не столь отделенные» в общей сложности было отправлено 10 человек. Пятеро из них (Афанасий Болдырев, Анисим Чигринец, Петр Токарев, Иван Липин и Алексей Титов, все - рабочие), как указывалось в агентурных донесениях, «образовали организованную группу, которая систематически проводила антисоветскую агитацию среди рабочих завода, дискредитировала советское государство и правительство».

В частности, в НКВД поступило донесение, что чернорабочий Болдырев «в злобной, непримиримой форме выражал недовольство советской властью, высказывал террористические намерения отношении руководителей советского государства и правительства». Заводской плотник Токарев «отрицательно высказывался о порядках в стране и о материальном положении трудящихся, клеветал на руководителей советского правительства и лично на товарища Сталина, рассказывал националистические анекдоты об украинцах и евреях». Все перечисленные выше рабочие поддерживали эти разговоры, и, кроме того, «Чигринец, Липин и Титов открыто высказывали недовольство постановлением правительства от 26 июня 1940 года».

Для справки: еще за год до начала Великой Отечественной войны Совнарком СССР принял специальное постановление под указанной датой и под названием «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». До этого Сталинская Конституция СССР 1936 года гарантировала всем гражданам страны семичасовой рабочий день, который 26 июня 1940 года волевым решением был отменен. Тогда же к «самовольному уходу» (то есть к прогулу) стали приравнивать опоздание на работу более чем на 20 минут. И если до июня 1941 года нарушителям этого постановления на первый раз грозило «всего лишь» дисциплинарное взыскание, и только в случае повтора – исправительные работы, то с начала войны даже за небольшие опоздания на завод суды стали безжалостно отправлять прогульщиков в лагеря не менее чем на полгода.

Кроме того, после начала войны рабочие, получившие «бронь» (то есть закрепление на предприятии вместо отправки в действующую армию), не имели права не только уволиться отсюда, но без разрешения руководства даже во внерабочее время покинуть свое место жительства на Безымянке (обычно это был деревянный барак на 100-200 человек). Сбежавшие от тяжелых условий работы приравнивались к беглецам с фронта, и соответственно именовались «трудовыми дезертирами» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но вот участники вскрытой агентурой НКВД «антисоветской группы» на заводе «Шарикоподшипник» позволили себе открыто возмущаться условиями своего труда, за что вскоре и поплатились. Каждый из них получил по 10 лет лишения свободы в лагерях.

При этом ныне существует мнение, что задачей судебных органов в 30-х-40-х годах было лишь дежурное «проштамповывание» уголовных дел, предоставленных им органами НКВД, поскольку решение о том, каким должен быть приговор, к тому моменту уже было готово «на самом верху». Однако из архивных материалов следует, что спецколлегия Куйбышевского областного суда далеко не всегда считала возможным поддерживать обвинительный уклон, выработанный прокуратурой или НКВД. Вот только один пример на этот счёт.

Было возбуждено уголовное дело в отношении конюха колхоза «Красная Новь» Кинельского района, инвалида войны, 40-летнего Григория Кузнецова, который «клеветал на Красную Армию и восхвалял немецкую военную технику». Основанием для такого обвинения стало письмо его односельчанки Александры Ивановой, отправленное в райком ВКП (б).

После этого в НКВД составили обвинительное заключение и направили его в суд. Однако во время процесса дело откровенно развалилось. На вопрос судьи, как именно Кузнецов восхвалял немецкую технику, заявительница сообщила: «Он говорил, что у фашистов были такие мощные пушки, что они стреляли прямо по Кремлю».

В ответ подсудимый показал заметку из дивизионной газеты, где говорилось, что во время контрнаступления под Москвой в декабре 1941 года Красной Армией были захвачены дальнобойные немецкие орудия, которые действительно предназначались для обстрела Кремля. При этом Кузнецов добавил, что эти трофейные пушки он видел своими глазами, когда его часть сражалась с фашистами буквально на окраине Москвы. Именно в том бою он и получил тяжелое ранение, из-за которого вскоре был списан из армии подчистую, вернулся в свою деревню и стал работать здесь конюхом. В итоге решением суда инвалид войны был полностью оправдан.

Тогда же выяснилось, что Иванова написала на него заявления из чувства мести. Кузнецов в свое время отказался дать ей лошадь, чтобы привезти дров для дома, а отправил ее к председателю колхоза за разрешением. В итоге лошадь женщине все же дали, но с условием оплаты в колхозную кассу. После этого Иванова затаила обиду на Кузнецова, и, как мы знаем, чуть было не упекла его в лагерь.

Всего в течение военных лет облсудом были вынесены оправдательные приговоры не менее по 30 «пораженческим» уголовным делам. В большинстве случаев суд был просто вынужден это сделать, поскольку в ряде случаев обвинения оказались настолько надуманными, что над ними сейчас можно лишь посмеяться, если бы это не были материалы уголовных дел (рис. 146-150).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Литература

150 лет Самарской губернии (цифры и факты). Статистический сборник. Под ред. Г.И. Чудилина. Самара, Самарский дом печати. 2000. :1-408.

Военно-промышленный комплекс Куйбышевской области в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 г.г.). Сборник документов. Самара. Изд-во Самарский дом печати. 2005. :1-304.

Ерофеев В.В. 2004. Исправительно-трудовые лагеря на территории Куйбышевской области. – В кн. «Ремесло окаянное». Самара, :120-132.

Ерофеев В.В. 2004. «Вклад Особстроя в дело разгрома фашизма огромен…» - В кн. «Ремесло окаянное». Самара, :132-145.

Ерофеев В.В. 2004, 2005. Места не столь отдаленные. - В газ. «Волжская коммуна», №№ 195, 200, 205, 210, 224, 229, 234, 238 (2004 год), №№ 7, 92, 97, 107, 111, 116, 121, 126, 131, 136, 141 (2005 год).

Ерофеев В.В. 2009. Безымянные строители безымянских заводов. – В газете «За решеткой», № 3.

Ерофеев В.В. 2009. Лагерная пыль. – Газета «За решёткой», № 6 – 2009 год.

Ерофеев В.В. 2009. Неизвестные строители советской оборонки. – В газете «За решеткой», № 10.

Ерофеев В.В. 2009. Лагерное звено великой Победы. – В газете «За решеткой», № 12.

Ерофеев В.В. 2010. Генерал крылатого завода. – Газета «Волжская коммуна», 24 апреля 2010 года.

Ерофеев В.В. 2010. «Дядя Коля» из трудовых резервов. – Газета «Волжская коммуна», 30 апреля 2010 года.

Ерофеев В.В. 2010. Куйбышев военный. – Газета «Волжская коммуна», 8 мая 2010 года.

Ерофеев В.В. 2010. Железнодорожники в лагерных робах. – В газете «За решеткой», № 4.

Ерофеев В.В. 2010. Стройка особого значения. – В газете «Волжская коммуна», 14 августа.

Ерофеев В.В. 2010. Генерал крылатого завода. – Газета «Секретные материалы», № 16, 2010 год.

Ерофеев В.В. 2010. Неизвестные строители самарской оборонки. – газеты «Секретные материалы», № 17, 2010 год.

Ерофеев В.В. Рабочая Безымянка. – Газета «Волжская коммуна», 12 февраля 2011 года.

Ерофеев В.В. 2011. «Голубое топливо» на берегах Волги. – Газета «Волжская коммуна», 25 марта 2011 года.

Ерофеев В.В. 2011. Легендарный конструктор. – Газета «Волжская коммуна», 18 июня 2011 года.

Ерофеев В.В. 2011. Объект № 15. – Газета «Волжская коммуна», 9 июля 2011 года.

Ерофеев В.В. 2011. Тротил для Российской армии. – Газета «Волжская коммуна», 10 сентября 2011 года.

Ерофеев В.В. 2011. Специальное задание Рудольфа Абеля. – Газета «Волжская коммуна», 17 сентября 2011 года.

Ерофеев В.В. Энергия Победы. – Газета «Волжская коммуна», 22 октября 2011 года.

Ерофеев В.В. Волжская столица. – Газета «Волжская коммуна», 12 ноября 2011 года.

Ерофеев В.В. 2011. «Пораженцев» в лагеря. – Газета «Волжская коммуна», 3 декабря 2011 года.

Ерофеев В.В. 2011. «Штурмовики нужны фронту как воздух, как хлеб». – Газета «Волжская коммуна», 24 декабря 2011 года.

Ерофеев В.В. 2011. «Для обороны государства российского». – Газета «Секретные материалы», №№ 24-25, 1911 год.

Ерофеев В.В. 2013. Тайны «Бункера Сталина». – Газета «Волжская коммуна», 19 января 2013 года.

Ерофеев В.В. 2013. Зачем построили первый в СССР газопровод «Бугуруслан-Куйбышев». – Газета «Волжская коммуна», 10 июня 2013 года.

Ерофеев В.В. 2013. В военное время в области построили самую мощную в мире радиостанцию. – Газета «Волжская коммуна», 19 августа 2013 года.

Ерофеев В.В., Галактионов В.М. 2013. Слово о Волге и волжанах. Самара. Изд-во Ас Гард. 396 стр.

Ерофеев В.В., Захарченко Т.Я., Невский М.Я., Чубачкин Е.А. 2008. По самарским чудесам. Достопримечательности губернии. Изд-во «Самарский дом печати», 168 с.

Куйбышевская область. Историко-экономический очерк. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1977. :1-406.

Куйбышевская область (Рекомендательный список литературы). Куйбышев, тип. им. Мяги. 1978. :1-260.

Куйбышевская область. Историко-экономический очерк, изд. 2-е. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во, 1983. :1-350.

Куйбышевская область в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 г.г.). Документы и материалы. Самара. Изд-во «Самарский дом печати». 1995. :1-448.

Легенды и были Жигулей. Издание 3-е, перераб. и доп. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1979. :1-520.

Матвеева Г.И., Медведев Е.И., Налитова Г.И., Храмков А.В. 1984. Край самарский. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во.

Наш край. Самарская губерния – Куйбышевская область. Хрестоматия для преподавателей истории СССР и учащихся старших классов средней школы. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1966. :1-440.

Наякшин К.Я. 1962. Очерки истории Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. :1-622.

Нефтяной комплекс Куйбышевской области (30-е – 50-е годы ХХ в.) Становление и развитие. Сборник документов. Самара. Изд-во ООО «Кредо», 2005. :1-672.

Синельник А.К. 2003. История градостроительства и заселения Самарского края. Самара, изд. дом «Агни». :1-228.

Стулов Ф.П. 1979. В тылу, как на фронте. – В сб. «Краеведческие записки». Выпуск V. Куйбышев, Куйбышевское книжное издательство, стр. 87-91.

Сыркин В., Храмков Л. 1969. Знаете ли вы свой край? Куйбышев, Куйб. кн. изд-во: 1-166.

Тагирова Н.Ф. 2002. Итоги индустриального развития Самарской губернии за сто лет. – В сб. «Культура здоровья: социальные и естественнонаучные аспекты». Сборник статей и материалов II международной научно-практической конференции «Самарский край в контексте мировой культуры» (11-14 июня 2002 года). Под общей ред. Э.А. Куруленко. Самара. (Адм-ция Самарской обл., департамент культуры). :174-182.

Такоев Д.А., Иванов А.И. 1960. Волжская нефть. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1960. :1-96.

Учайкина И.Р., Александрова Т.А. 1987. География Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. :1-112.

Храмков Л.В. 2003. Введение в самарское краеведение. Учебное пособие. Самара, изд-во «НТЦ».

Храмков Л.В., Храмкова Н.П. 1988. Край самарский. Учебное пособие. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. :1-128.

Храмков Л.В., Храмкова Н.П. 2003. Самарская земля в годы военного лихолетья. 1941-1945 г.г. Самара. Изд-во «НТЦ».

Храмков Л.В., Храмкова Н.П. 2004. Самара и Самарская область в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г. Самара. Изд-во «Самарский университет». :1-292.

Запасная столица. 1941 год. Документы-1
Запасная столица. 1941 год. Документы-2
Запасная столица. 1941 год. Документы-3
Запасная столица. 1941 год. Документы-4

Просмотров: 15359