Куйбышевская ГЭС. 1950 год. Документы

Куйбышевская ГЭС. 1950 год

Дополнения

Приговоры из архива Самарского областного суда

 

Дело б/н

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

10-13 ноября 1954 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда под председательством Стафеевой в открытом судебном заседании в гор. Ставрополе, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Гапочко Анны Сергевны,1916 г. рождения, уроженки г. Стерлитамак, Башкирской АССР, русской, замужней, имеющей сына в возрасте 13 лет, беспартийной, ранее не судимой, из семьи служащих, имеющей образование 7 классов, до ареста работала заведующим магазина № 6 ОРСа Куйбышевгидростроя, проживала г. Ставрополь, Соцгород, 4 квартал, дом № 13, кв. 7, по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 04 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и

Мальм Марии Константиновны, 1912 г. рождения, уроженки г. Петрозаводска, русской, замужней, имеющей на иждивении дочь в возрасте 17 лет, беспартийной, ранее же судимой, из семьи служащих, в настоящее время не работающей, проживающей в г. Ставрополе, Порт-город, Ново-Набережная, дом № 5, квартира № 3, по ст. 111 УК РСФСР.

Рассмотрев материалы предварительного и судебного следствия, заслушав доводы сторон и последние слова подсудимых, суд нашёл:

Гапочко, работая заведующая ларьком № 11 ОРСа Куйбышевгидростроя с 5.11.1952 г. по 1.6.1953 г. и заведующим магазина № 6, того же ОРСа и 2.6.1953 по 1.7.1954 г., будучи материально-ответственным лицом и пользуясь отсутствием настоящего контроля со стороны бухгалтерии ОРСа за её деятельностью, систематически занималась присвоением продовольственных товаров как-то: мяса, апельсинов и других товаров, а также денег, сдаваемых ей продавцами магазина.

Установлено, что Гапочко было получено мясо в количестве 56 кг, но продавцам для реализации передано не было, а было отвезено на квартиру Гапочко и растрачено. Получив с базы в разное время 920 штук апельсинов и 432 шт. лимонов, Гапочко продавала их сама непосредственно со склада, а деньги в сумме 3013 руб. присвоила. В июле, августе, сентябре и октябре 1953 г. Гапочко не сдала в Госбанк выручки, полученной от продавцов, в сумме 3115 р. и деньги эти присвоила.

Зная о недостаче материальных ценностей, находящихся у неё в подотчёте, Гапочко с тем, чтобы уменьшить её договорилась с заведующим продовольственной базой № 1 ОРСа Куйбышевгидростроя Петровым об обмене с ним бестоварными накладными, завысив цены на якобы отпущенные её товары Петрову на сумму 3909 руб. эту сумму также присвоила.

Таким образом, за период работы в ОРСе Куйбышевгидростроя Гапочко причинила ущерб в сумме 82.732 р. 18 к. С целью сокрытия этой недостачи Гапочко при проведении инвентаризации, пользуясь халатным отношением лиц их проводивших, искусственно завышала товарные остатки, увеличивая количество папирос высших сортов, вин, конфет и других товаров. Так при проведении инвентаризации по ларьку № 11 на 29.1.1953 г. в акте записано сахара больше, чем было при предыдущей инвентаризации с учётом поступления и расхода на 386,3 кг на сумму 3.640 р. 30 к. При последующих двух инвентаризациях на 1.4.1953г. и 30.5.1953 н. это увеличение по различным товарам соответственно выражается в 4184 р. и 8914р.

При переходе Гапочко на работу заведующим магазина № 6, она сдала не полностью материальные ценности вновь назначенному заведующему. Она не отчиталась по ларьку № 11 за товарно-материальные ценности в сумме 24.273 руб., перевезя якобы их в магазин № 6. Работая в магазине № 6, Гапочко продолжает присваивать товарно-материальные ценности и тем же методом увеличения остатков при инвентаризации продолжает скрывать растущую вследствие этого недостачу.

Так в инвентаризационной ведомости на 1.10.1953г. увеличено наличие папирос «Пушка» и гречневая крупа на общую сумму 11.720 руб., а в последующей ревизии это увеличение возрастает до 39.830 руб. Всего по магазину № 6 это увеличение составляет 72.369 рублей.

Подсудимая Гапочко, будучи допрошенной в судебном заседании, виновной себя в присвоении и растрате государственных средств не признала. Однако она не отрицает следующие факты:

1. Обмен с Петровым бестоварными накладными; 2. несдачу в банк 9115 р. выручки, полученной ей от продавцов, утверждая, что эти деньги похищены, но кем и в какое время не знает. 3. Признает наличие недостачи материальных ценностей в размере 52.000 руб., но почему она образовалась, объясняет тем, что продавцы имели вторые ключи, брали товары без её ведома и пользовались её халатностью. 4. Не отрицает факта продажи апельсинов и лимонов со склада, утверждая, что деньги и фактуру передала продавцу Терентьевой, а потом об этом забыла. Терентьева, по словам Гапочко, этим воспользовалась, деньги присвоила, а фактуру уничтожила. Но утверждение Гапочко о наличии вторых ключей от склада у продавцов и передаче денег от продажи апельсинов Терентьевой опровергнуто показаниями свидетелей Антоновой, Терентьевой, Кухаревич и Логиновой, которые суду показали, что не видели вторых ключей от склада, знают об одних ключах, которые были у Гапочко, так же не подтверждено показание Гапочко о передаче денег Терентьевой. 5. Подсудимая Гапочко показала, что она в первый же месяц работы в магазине № 6 обнаружила у себя недостачу в сумме около 39.000 руб. и чтобы её скрыть приписывала при инвентаризации остаток товаров, пользуясь халатностью лиц, которые проводили инвентаризации. Таким образом, скрывалась недостача и при последующих инвентаризациях.

Суд считает установленным, что Гапочко систематически занималась растратой и присвоением государственных средств. Суд к этому выводу пришел на основании следующих обстоятельств.

Ведомственная расчётная ревизия, проведённая за весь период работы Гапочко в ОРСе Куйбышевгидростроя, установила недостачу товарно-материальных ценностей на сумму 32.782 руб.

Выводы ведомственной документальной ревизии полностью подтверждены заключением бухгалтерской экспертизы данных как на предварительном, так и в судебном следствии.

Показаниями Гапочко о том, что ей было известно о недостаче материальных ценностей, находящихся у неё в подотчете и о методах сокрытия этой недостачи. А методы эти были следующие: проставление в инвентаризационных ведомостях большего количества отдельных товаров, чем они были в наличии в предыдущих инвентаризационных ведомостях с учетом поступления и расхода товаров между проверками; исправление отчётов и описей уже обработанных бухгалтерией в сторону уменьшения остатков общей суммы товаров (так был исправлен отчет за май 1954 г. с уменьшением остатка товаров на 20.000 руб.) и обмен бестоварными фактурами между отдельными материально-ответственными лицами. Эта система методов сокрытия недостачи говорит о том, что скрываются суммы, растраченные и присвоенные материально-ответственными лицами, в данном случае Гапочко.

Материалами дела установлено, что Гапочко часто выпивала спиртные напитки, хорошо одевалась, собирала у себя дома гостей, жила не по средствам. Об этом на суде показали свидетели Терентьева и Антонова. Кроме этого, из протокола описи имущества подсудимой видно, что ей куплен дом в разобранном виде стоимостью 5.832 руб. и имеются две сберегательные книжки с вкладом в сумме 5000 руб.

В своих показаниях подсудимая Гапочко утверждает, что недостача материальных ценностей у неё образовалась вследствие какой-то счетной ошибки бухгалтерии ОРСа и ждала, что она будет обнаружена. Но это опровергается всем поведением подсудимой Гапочко. Она не приняла никаких мер к тому, чтобы обнаружить эту ошибку, а наоборот, систематически запутывала свои отчёты, а при проведении документальной ревизии её деятельности, пробыв полтора дня, демонстративно отказалась в ней участвовать. Суд расценивает это как попытку затянуть расследование настоящего дела, а вовсе не желание установления истинного положения вещей. Об этом же говорит и следующей факт, установленный в судебном заседании. Гапочко знала, что у неё имеется крупная недостача, несмотря на это, однажды отдала ключи от склада продавцам, которые брали товары со склады самостоятельно. Суд это расценивает как попытку переложить часть своей вины на других лиц.

Таким образом, суд считает полностью доказанным преступление, совершенное Гапочко, которое предусмотрено ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 04 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

МАЛЬМ обвиняется в том, что она, работая бухгалтером-инвентаризатором ОРСа Куйбышевгидростроя, к работе относилась преступно-халатно. Судом установлено, что подсудимая Мальм при проведении инвентаризации у материально-ответственных лиц, конкретно у подсудимой Гапочко, систематически не проверяла, по целому ряду товаров действительного их наличия путем перерасчета и перевеса, а записывала в инвентаризационные описи цифры со слов Гапочко или ограничивались поверхностным осмотром товаров. Это привело к тому, что в инвентаризационных описях товаров значилось больше, чем было их наличие. Этим самым Мальм дала возможность длительное время скрывать крупную растрату материально-денежных средств Гапочко.

Из тринадцати инвентаризаций у Гапочко шесть из них проведено подсудимой Мальм. Так при проведении инвентаризации на 27.11.1953 года Гапочко, благодаря халатности со стороны Мальм к порученному делу удалось скрыть недостачу в сумме 39.830 руб.

При инвентаризации 13 декабря 1953 года, проводимой подсудимой Мальм Гапочко увеличивает остаток товаров на 8517 руб., несмотря на то, что сумма недостачи у Гапочко росла из месяца в месяц, Мальм, проводя последующие ревизии, своим халатным отношением к делу дает возможность Гапочко скрывать эту недостачу. Мальм, допрошенная в судебном заседании, виновной себя не признала, утверждая, что она тщательно проводила инвентаризацию перевешивала и пересчитывала товары на складе лично, а не писала их со слов Гапочко. Но это опровергается следующими обстоятельствами.

Подсудимая Гапочко, как на предварительном, а такие судебном следствии показала, что Мальм доверяла мне и были случаи, когда она писала товары при проверке, не пересчитывая сама, а с моих слов, только поэтому удавалось скрыть недостачу.

Факта халатного отношения при проведении инвентаризации Мальм не отрицала на предварительном следствии.

Это подтверждено заключением бухгалтерской экспертизы, что в инвентаризационных ведомостях товаров значится больше, чем поступило с учетом расхода на момент проверки.

Таким образом, суд установил, что Мальм виновна в халатном отношении к своим служебным обязанностям, благодаря чему длительное время скрывалась недостача товарно-материальных ценностей, т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 111 УК РСФСР.

на основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 319-320 УПК РСФСР, суд приговорил:

Гапочко Анну Сергеевну на основании ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 04 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на пятнадцать лет, без поражения в правах, с конфискацией лично принадлежащего ей имущества. Взыскать с Гапочко в пользу ОРСа Куйбышевгидростроя за причинённый ущерб судебные издержки по делу.

Меру пресечения Гапочко оставить содержание под стражей. Отбытие наказания Гапочко исчислять с 28 августа 1954 года.

Мальм Марию Константиновну на основании ст. 111 УК РСФСР к ОДНОМУ году лишения свободы, но, учитывая, что она ранее не судима, положительно характеризовалась свидетелями и документами по работе, имеет две правительственные награды и имеет заболевание в связи с тем, что была в г. Ленинграде во время его блокады в период Великой Отечественной войны, суд находит возможным не лишать её свободы и на основании ст. 58 УК РСФСР меру наказания считать условной с испытательным сроком ОДИН год.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР в течение 72 часов с момента вручения копии приговора осуждённым.

 

***

Дело № 2-178/1954 г.

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

22-23 декабря 1954 года Судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда под председательством Полозова в открытом судебном заседании в г. Комсомольске.

Рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Абдурахманова Анавара, 1914 года рождения, уроженца с. Кирово, Хорезмской обл. Яиги-Арыксого района, Узбекской ССР, узбека, с 9 классным образованием, женатого, освобождённого по Указу от 27/III-1958 года «Об амнистии» в преступлении, предусмотренном ст. 2 от 04 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

Юлгушевой Фатимы Абдурахимовны, 1937 года рождения, уроженки Пензенской области, Б.-Демьянского р-на, с. Татшалдакси, по национальности татарки, с 7классным образованием, не судимой, на иждивении имеющей 2-х детей в возрасте 4 года и 4 месяца, б/п в преступлении, предусмотренном ст. 109 УК РСФСР.

Проверив материалы дела, судебная коллегия признала Абдурахманова виновным в том, что с 2 августа 1953 года по 30 августа 1954 года, работая кладовщиком столовой № 2 УРСа Куйбышевгидростроя, систематически расхищал вверенные ему материальные ценности, каковых расхитил на сумму 105436 р. 08 коп.

Хищение материальных ценностей Абдурахманов производил путем продажи товаров со склада за наличный расчёт и присвоения денег, полученных с покупателей. Продажи продуктов в кредит и угощение вином и водкой прямо на складе.

Выявив у себя недостачу, Абдурахманов сфабриковал 3 накладных за № 135, 137, 138, по которым он якобы отпустил буфетчице Юлгушевой продуктов на сумму 60125 рублей 00 коп., подделав подписи Юлгушевой в упомянутых накладных.

В связи с обнаружением фиктивных накладных ревизией склада Абдурахманова на 4/I1954 года была обнаружена недостача материальных ценностей на 82726 рублей, склад был опечатан, а Абдурахманов отстранен от работы, но благодаря попустительству Зам. Нач. ОРСа Романенко Абдурахманов был вновь допущен в склад, и когда 19/VIII-1954 года у него была произведена инвентаризация, то из числа продуктов, которые были в наличии на 4/VI-1954 года вновь не хватило на 12714 р. Таким образом, за это время на данную сумму Абдурахманов увеличил растрату.

Имея на складе количественный учёт, он в целях скрытия недостачи и продуктов, как, например, 504 банки сгущённого молока и др., записывал Юлгушевой в буфет, где учёт был суммарный, бестоварные фактуры.

Так 17/III-1954 года по накладной № 5 Юлгушева списала в кладовую Абдурахманову товары на сумму 44148 руб. 20 к., не отпуская их фактически, одновременно приняла от него бестоварные накладные № 61 от 16/III-1954 года на сумму 55376 руб. 10 коп., от 17/III-1954 года на сумму 12210 р. 79 коп., получив от него товаров по этим накладным только на 23438 рублей.

Виновным себя Абдурахманов не признал и показания в суде по существу дела давать отказался, как отказался подписывать акт бухгалтерской ревизии, проведённой с его участием.

Вина Абдурахманова доказана:

Актом бухгалтерской ревизии от 30/VIII-1954 года.

Актом графической экспертизы от 24/VIII-1954 года.

Книгой должников, изъятой у Абдурахманова при обыске, показаниями свидетелей Узлевой, Гридиной, Колпаковым, которые подтвердили факт продажи продуктов со склада в кредит и за наличный расчёт.

Свидетелями Орешкиным, подсудимой Юлдушевой о систематическом распитии вина и водки на складе с неизвестными лицами, тоже самое показаниями свидетелей Чугрунова и Тлегурова на предварительном следствии.

Факт производства ревизии в присутствии и с участием Абдурахманова с начала и до конца её подтвердил свидетелей Смотрицкий.

Юлгушева виновной себя признала в злоупотреблении служебным положением – обменом бестоварными накладными с Абдурахмановым, который делала по его просьбе, для того, чтобы он давал в ларёк ходовые продукты, а также в недостаче по ларьку 1282 рубля, на которых ею впоследствии внесено 116 р. 24 коп.

При вынесении меры наказания следует учесть, что Юлгушева ранее не судима, признала свою вину, имеет на иждивении 2-х малолетних детей.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 319 и 320 УПК РСФСР судебная коллегия приговорила:

Абдурахманова … по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 04 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» заключить в ИТЛ сроком на двадцать лет с конфискацией лично принадлежащего ему имущества без поражения в правах. Начало срока наказания ему исчислять с 9/IX-1954 года Меру пресечения оставить под стражей.

Взыскать с Абдурахманова в пользу Ставропольского ОРСа 105436 р. 00 коп.

Юлгушеву Фатиму Абдурахмановну по ст. 109 УК РСФСР лишить свободы сроком на 2 года без поражения в правах, в силу ст. 53 УК РСФСР срок наказания ей считать условным, с испытательным сроком на два года. Начало испытательного срока исчислять с 23/XII-1954 года. Подписку о невыезде отменить.

Взыскать с Юлдашевой в пользу Ставропольского ОРСа 1163 руб. 77 коп.

Приговор может быть обжалован в Судебную коллегию Верховного суда в 72-часовой срок с момента вручения копии его осужденному.

 

***

Дело № 2-120/1955 г.

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической

Республики

31 июля - 5 августа 1955 г. судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда в составе: председательствующего – Стафеевой, народных заседателей – Авилочкина и Ракова, при секретаре – Картохиной, с участием прокурора – Яковлева, адвокатов – Башмакова, Грачевой, Куликова, Ковязева и Солдатова, в открытом судебном заседании в гор. Жигулёвске рассмотрел уголовное дело по обвинению:

Кондратьевой Антонины Ивановны, 1920 года рождения, уроженки гор. Куйбышева, Куйбышевской области, русской, из рабочих, имеющей среднее образование, замужней, беспартийной, судимой в 1947 году по Указу от 26/ХІІ–1941 г., меру наказания, судимость снята, по амнистии, работала заведующей промтоварной базой Жигулёвского ОРСа, Куйбышевгидростроя, проживала в гор. Жигулёвске, ул. Первомайская, дом № 3.

Урагановой Клавдии Дмитриевны, 1920 года рождении, уроженки гор. Куйбышева, Куйбышевской области, русской, из рабочих, имеющей образование 7 классов, одинокой, судимой в 1947 году по ст.116 ч. 1 УК РСФСР к двум годам лишения свободы, меру наказания отбыла, судимость снята по амнистии, работала помощником заведующего промтоварной базы Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя, проживала в гор. Жигулёвске, ул. Первомайская, дом 30-а кв. 1.

Обе, т.е. Кондратьева и Ураганова обвиняются по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР 4/VI-1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

Каюмова Оскара Габраховича, 1921 г. рождения, уроженца с. Баламны, Муслюмского р-на, Татарской АССР, татарина, из крестьян, образование 6 классов, женатого, члена КПСС с 1945 года, ранее не судимого, участника Великой Отечественной войны, ранее работавшего директором магазина № 2, Жигулёвске, ул. Пролетарская, дом № 5, кв. 1.

Коноваловой Степаниды Фёдоровны, 1918 года рождения, уроженки с. Печерск, Шигонского р-на, Куйбышевской области, русской, из рабочих, имеющей образование 5 классов, замужней, члена КПСС с 1946 года, ранее не судимой, работавшей директором магазина № 3 Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя, проживающей в гор. Жигулёвске, ул. Жданова, дом № 23, кв. 6.

Малышевой Марии Григорьевны, 1903 года рождения уроженки гор. Енакиево, сталинской области, русской, из рабочих, имеющей образование 6 классов, замужней, член КПСС с 1943 года, ранее не судимой, работающей директором магазина № 21 ОРСа Куйбышевгидростроя, проживающей в гор. Жигулёвске, ул. Жданова, дом 25, кв. 7.

Притулиной Любови Георгиевны, 1928 года рождения, уроженки с. Конаково, Успенского р-на, Краснодарского края, русской, из рабочих, имеющей образование 7 классов, замужней, беспартийной, ранее несудимой, работавшей директором магазина № 12 Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя, проживающей в гор. Жигулёвске, ул. Жданова, дом № 25, кв. 7.

Гадышева Виктора Абрамовича, 1914 года рождения, уроженца с. Б.-Чепуринки, Красноармейского р-на, Сталинской области, русского, из крестьян, имеющего среднее-техническое образование, женатого, члена КПСС с 1943 года, ранее судимого в 1937 года по ст. 116 ч. 2 УК РСФСР к 5 годам лишения свободы, меру наказания отбыл, судимость снята, участника Великой Отечественной войны, работавшего продавцом магазина № 21 Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя, проживающего в гор. Жигулёвске, ул. Жданова, дом 30-а, кв. 6.

Все пять человек: Каюмов, Коновалова, Малышева, Притулина и Гадышев обвиняются по ст. 17 УК РСФСР и ст.2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4/VI-1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

Рассмотрев материалы предварительного и судебного следствия, заслушав поводы сторон и последнее слово подсудимых, суд установил:

Кондратьева работала заведующей промтоварной базой Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя с апреля 1951 года по 27 декабря 1954 года и на протяжении длительного времени, используя свое служебное положение, занимались хищением товаров, продажей дефицитных товаров непосредственно в базы, общие деньги, вырученные от продажи, в свою пользу. В результате этого за период апреля-ноября 1954 года документальной ревизией была установлена недостача товарно-материальных ценностей, находившихся у Кондратьевой, на сумму 180748 руб.

С тем, чтобы скрыть недостачу товаров на базе, Кондратьева оформляла бестоварные накладные, описывая проданные ей товары в магазины. Вместо указанных товаров в этих накладных, Кондратьева выдавала другие товары, которые она при их поступлении не оприходовала, уничтожив приходные документы. С той же целью сокрытия растраты товаров, Кондратьева искусственно создавала пересортицу товаров на базе, которая на 15/XI-1954 г., составляла 563000 руб. Такая пересортица товаров была создана путем выписки в розничную сеть бестоварных накладных, а также заменой одного товара другим. Установлено и подтверждено документами, что Кондратьева в период апреля-сентября месяца 1954 года продала с базы 8 шт. радиоприёмников стоимостью 5309 руб. 6 электропроигрывателей стоимостью 1452 руб., различной мануфактуры на сумму 8144 руб. и другие товары, всего на 16373 руб. и деньги эти присвоила.

С тем, чтобы скрыть присвоение этой суммы, Кондратьева не оприходовала поступившие на базу 144 шт. кроватей по цене 181 руб. за штуку, а при отпуске товаров заведующим магазинами Каюмову и Гусеву выдала по 45 шт. кроватей вместо других товаров, которые были указаны в накладных. Таким образом, присвоение этой суммы было скрыто.

В период апреля-ноября 1954 года Кондратьева продала с базы: радиоприёмник «Рига-6» стоимостью 650 руб., ковёр – стоимостью 256 руб. и целый ряд других товаров на сумму всего 8137 руб., а деньги эти присвоила. С тем, чтобы скрыть, выписала две бестоварные накладные, по которым якобы этот товар получила директор магазина № 21 Малышева (№ 1461 от 24/XI-1954 г., № 1522 от 18/XII-1954 г.), выдав ей вместо товара деньги в сумме 8197 руб., которые имелись у Кондратьевой от продажи других товаров в период ревизии и уже занесённых в инвентаризационную опись. Из этих товаров было продано Формаковскому – швейная машина за 992 руб. и пальто за 715 руб., Алексееву – пальто за 1130 руб. и три пары валенок за 343 руб. Новиковой – валенки, туфли и джемпер за 567 руб.

В бестоварных накладных №№ 1461 и 1522, которые были подписаны Кондратьевой и Малышевой, указано, что товар получен с базы 4/ХІ-1954 г. с тем чтобы скрыть недостачу товаров на момент инвентаризации, которая проходила с 15 ноября 1954 года.

В этот же период апреля и ноября 1954 года Кондратьева продала с базы: женское пальто за 1144 руб. 6 пар валенок за 324 руб., 6 пар кирзовых сапог за 683 руб. 120 штук платков за 780 руб., 12 штук мужских пальто за 10687 руб., 4 пиджака за 1074 руб., различной мануфактуры 3504 метра за 27 426 руб., и другие товары, всего на сумму 80321 руб. Эти деньги Кондратьевой были присвоены. С целью скрыть недостачу Кондратьева не оприходовала 70 шт. часов стоимостью 23 940 руб., полученных по накладной № 4196 от 22/ХІ-1954 г., а накладную уничтожила. Затем Кондратьева часть проданных ей товаров вписывает в накладную № 1452, якобы этот товар отпущен директору магазина № 12 Притулиной, а вместо него выдает Притулиной 20 штук часов по цене за штуку 342 руб. и наличных денег 362 руб. Кроме этого Кондратьева списала на Притулину 120 платков на сумму 780 руб., выдав ей вместо платков деньги.

С тем, чтобы скрыть от ревизии растрату, Кондратьева 16/ХІ-1954 г. выписывает две расходные накладные на директора магазина № 3   Коновалову на сумму 73827 руб. (№№ 1449 и 1451), якобы товары по этим накладным отпущены 13 и 14 ноября 1954 года. Вместо товаров, указанных в накладных, Кондратьева выдала Коноваловой 50 штук часов по цене 32 руб. из неоприходованных ей, и другие товары, которые были получены в момент проведения ревизии и не записаны на приход Кондратьевой.

Кондратьева систематически продавала с базы и хозяйственные товары. Так в апреле-ноябре 1954 года ей были проданы разным лицам: диван, эмалированные ведра и кастрюли 71 шт., 4 электроутюга и целый ряд других товаров на общую сумму 2618 руб., а деньги присвоены. С тем, чтобы скрыть присвоение, Кондратьева выписала бестоварную накладную, якобы выдала эти товары продавцу магазину № 21 Гадышеву, передав вместо товаров наличные деньги, которые у неё были от продажи товаров, незаприходованных на момент инвентаризации. Причем в накладной указано, что товар отпущен в октябре 1954 года, и ошибочно не списан. Точно таким же способом были списаны два воротника стоимостью 158 руб. на заведующего складом промкомбината Долгову, которой вместо воротников были выданы деньги. Такими махинациями Кондратьевой удалось обмануть инвентаризационную комиссию, и недостача была в большей своей части скрыта на директора магазина. На 15/ХІ-1954 г. она, по данным бухгалтерии, составляла 27 643 руб.

В связи с тем, что был установлен факт неоприходования Кондратьевой 70 шт. часов на 23 940 руб. по счету № 4196, Кондратьева приняла меры к тому, чтобы скрыть это. Она составила расходную накладную № 1506 без даты и списала на директора магазина № 2 Каюмова 70 часов на сумму 23 940 руб., выдала ему только 28 часов, а сумму 6460 руб. и накладную № 44 от 24/ХІІ-1954 г. на приём якобы от Каюмова двух спальных гарнитуров стоимостью 17 480 руб., тогда как на самом деле Каюмов ей гарнитуры не передавал. В соответствии с этими двумя накладными Кондратьева внесла изменения в свой отчет, составленный на 22 декабря 1954 г.

Таким образом, суд считает установленным, что Кондратьева систематически занималась хищением социалистической собственности на основании следующих доказательств:

1. Факт недостачи подтвержден актом ревизии и заключением судебно-бухгалтерской экспертизы как на предварительном, также и на судебном следствии.

2. Размер недостачи и факты продажи товаров с базы подтверждении подсудимой Кондратьевой.

3. Неоприходование поступающих товаров, уничтожение приходных накладных и выписка бестоварных накладных, подтверждена подсудимыми Кондратьевой, Каюмовым, Малышевой, Притулиной и Гадышевым.

4. Факты систематических выписок, которые организовала на базе Кондратьева, подтвердил суду свидетель Цингуров.

5. Наличие огромной пересортицы товаров на базе, которая создавалась Кондратьевой с целью запутать учет и скрыть растрату, подтверждено актом ревизии и заключением ревизии.

Кондратьева, допрошенная судом, признала факты: недостачи, неоприходования товаров, выписку бестоварных накладных, но утверждала, что денег она не присваивала, и куда они делись, не знает.

Суд считает эти доводы несостоятельными и находит, что Кондратьева совершила преступление, предусмотренное ст.2.Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4/ УІ-1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества»

Ураганова, работая помощником заведующего промтоварной базы Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя, а фактически выполняя работу экспедитора, систематически продавала получаемые ею товары в ТЗБ в г. Куйбышеве, а деньги присваивала. Так, в мае 1954 года Ураганова из полученного товара продала 6 одеял, туфли и другие товары, всего на сумму 1555 руб., которые и оказались у неё в недостаче. В ноябре и декабре 1954 года Ураганова там же продала разным лицам 2 мужских костюма, пять пар фетровых валенок, 10 подушек и другого товара, всего на сумму 4740 руб. деньги израсходовала на свои нужды. Что касается обвинения Урагановой в хищении ею 200 шт. часов на сумму 56 900 руб. и ёлочных игрушек на сумму 1700 руб., которые были изъяты у неё на квартире, то суд его считает недоказанным. Так как свидетель Полушкин – начальник ОРСа – подтвердил, что он дал указание Урагановой привезти часы и игрушки с собой, и ему это было необходимо, т.к. заканчивался год. А свидетель Алексеев подтвердил, что Кондратьева, начиная с 20/ХІІ 1954 г. по 25/ХІІ-1954 г. работала с ним вместе, в бухгалтерии и на базе не была. Установлено, что Ураганова приехала в г. Жигулёвск 21 декабря 1954 г. ночью, а утром 23 декабря 1954 г. была арестована, таким образом она не могла сдать привезённые ею с собой товары, которые были обнаружены и изъяты.

Ураганова, допрошенная судом, признала виновной себя в продаже товаров и присвоении денег, отрицая факт хищения часов 200 шт. и ёлочных игрушек. Суд признал Ураганову виновной в присвоении 6295 руб. денег на основании следующих данных:

Факт недовоза товаров Урагановой подтверждён заключением бухгалтерской экспертизы и показаниями подсудимой Урагановой. Случаи продажи товаров подтверждён суду свидетелями: Чичеровым, Сычевым, Катковым, Оленевым и др. Факт систематических выпивок Урагановой суду подтвердили свидетели: Чичеров, Цингуров, Мартынов и др. Кроме этого, подсудимая Ураганова, допрошенная в суде, признала себя виновной и подтвердила все случаи продажи ей товаров.

Таким образом, Ураганова совершила преступление, предусмотренное ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4/VI-1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

Каюмов, работая директором магазина № 2 ОРСа «Куйбышевгидростроя», злоупотребляя своим служебным положением, подписывал фиктивные накладные, составленные Кондратьевой, №№ 1282 и 1506 на сумму 31720 руб., получив по ним другие товары и наличные деньги. Кроме этого, Каюмов подписал бестоварную накладную № 44 на возврат товаров из магазина на базу в сумме 17430 руб.

Каюмов, допрошенный в судебном заседании, виновным себя признал и показал, что подписал эти накладные по просьбе Кондратьевой, и так как учёт в магазинах суммарный, то для него не имело значения, какие товары получать, лишь бы сошлась сумма. Вина Каюмова в злоупотреблении служебным положением доказана его признанием, а также показаниями подсудимой Кондратьевой.

Что же качается подписания накладных на ситец и 100 метров марли, а также 49 пар сапог, то они вменены Каюмову неосновательно. По показаниям Кондратьевой и Каюмова, этот товар действительно был ему выдан, но в документах была ошибка, и это ошибка и это объяснение заслуживает внимания.

Коновалова, работая директором магазина № 3 Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя, злоупотребляла служебным положением. Это выразилось в том, что она 16 ноября 1954 года подписала две накладные №№ 1449 и 1451, по которым якобы 13-14 ноября получила от Кондратьевой товаров на сумму 72827 руб. Товар по этим накладным, хотя и другой по наименованию, был получен позднее, но Кондратьева этим скрыла недостачу товаров на базе.

Коновалова, допрошенная судом, виновной себя признала полностью и показала, что подписала эти накладные, т.к. Кондратьева заверила, что товар будет завезён через несколько часов. Вина Коноваловой в злоупотреблении ей служебным положением доказана, как её признанием, документами, а также показанием подсудимой Кондратьевой.

Малышева, работая директором магазина № 21 Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя, злоупотребляла своим служебным положением. Это выразилось в том, что она подписала две бестоварные накладные за № 1461 и 1522 на отпуск товаров с базы в магазин на сумму 8138 руб. оформив их задним числом, вместо товаров получила от Кондратьевой наличные деньги. Этим была скрыта недостача товаров на базе у Кондратьевой.

Малышева, допрошенная судом, виновной себя признала полностью, её вина подтверждена документами и показанием подсудимой Кондратьевой.

Гадышев, работая продавцом магазина № 21 Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя злоупотреблял служебным положением. Это выразилось в том, что по просьбе Кондратьевой подписал бестоварную накладную на получение от неё товаров на сумму 2616 руб., получив вместо товаров деньги и указав, что эти товары выданы ему в октябре 1954 года, тогда как накладная была оформлена 15 декабря 1954 года. Этим самым была вскрыта недостача товаров на базе у Кондратьевой.

Действия подсудимых Каюмова, Коноваловой, Малышевой, Притулиной и Гадышева были квалифицированы ст. 17 УК РСФСР и ст. 2 Указа от 4/VI-47 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», что суд считает неправильным, т.к. на суде было установлено, что никто из них не знал о растрате, допущенной Кондратьевой, а случаи получения денег вместо товаров имели место по разрешению руководства ОРСа, и это не давало им оснований думать, что Кондратьева этим скрывает растрату допущенную ей по складу. Суд считает, что действия подсудимых Каюмова, Коноваловой, Малышевой, Притулиной и Гадышева следует квалифицировать ст. 109 УК РСФСР.

Суд находит неустановленным наличие сговора у Кондратьевой и Урагановой, т.к. они были самостоятельным материально-ответственными лицами. Показания же свидетеля Чиверина о разговоре с ним Урагановой о продаже кроватей не могут быть положены в основу, т.к. он не помнит, когда и при каких обстоятельствах шёл разговор и о каких кроватях, а кроме этого суд не располагает никакими другими доказательствами, говорящими об их сговоре, направленном на хищение государственной собственности. При определении меры наказания Урагановой суд учитывает и условия совершения ей преступления и находит возможным применить ст. 51 УК РСФСР.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 51 УК РСФСР и ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР, суд приговорил:

Кондратьеву Антонину Ивановну и Ураганову Клавдию Дмитриевну на основании ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4/VI-47 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к заключению в исправительно-трудовых лагерях сроком – Кондратьеву на пятнадцать лет (15), Ураганову – на пять лет, обеих без поражения в правах, обеих с конфискацией всего имущества.

Каюмова Оскара Габраховича, Коновалову Степаниду Фёдоровну, Притулину Любовь Георгиевну и Гадышева Виктора Абрамовича на основании ст. 109 УК РСФСР каждого к одному году исправительных трудовых работ по месту работы, с удержанием 25% в доход государства. В отношении Малышевой Марии Григорьевны, учитывая возраст осужденной, чистосердечное признание и то, что она ранее не судима и является инвалидом III группы, суд находит возможным применить к ней ст. 53 УК РСФСР, и назначенную меру наказания считать условной, с испытательным сроком в один год.

Срок отбытия меры наказания Кондратьевой исчислять с 27 декабря 1954 года, а Урагановой с 23 декабря 1954 года.

Меру пресечения Кондратьевой и Урагановой оставить содержание под стражей.

Взыскать с Кондратьевой за причинённый ей ущерб в пользу Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя на сумму 4713 руб.

Кроме этого, взыскать с Урагановой и Кондратьевой солидарно судебные издержки по проведению бухгалтерской экспертизы в сумме 1843 руб.

Приговор может быть обжалован в Верховный Суд РСФСР в течение 72-х часов с момента вручения копии приговора осужденным.

 

***

Дело № 2-122/1955 г.

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

3-4 августа 1955 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда под председательством Тютиной в открытом судебном заседании в расположении ЛО-3, ИТЛ «ДЗ»-15, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

1. Фролова Александра Матвеевича, 1928 года рождения, уроженца гop. Воронежа, с образованием 5 классов, русского, холостого, отбывающего наказание с 19/VIII-1953 года по приговору народного суда 2 участка Сталинского района Воронежской области от 11/Х1-1953 года, который по совокупности ст. ст. 74 ч.2 УК РСФСР осужден к лишению свободы сроком на 8 лет;

2. Манчевского Анатолия Георгиевича, 1936 года рождения, уроженца гор. Киева, украинца, с образованием 6 классов, холостого, отбывающего наказание с 18/1V-1954 года по приговору народного суда Подольского района г. Киева от 19/VII-1954 года, которым по совокупности преступлений, предусмотренных ст.ст. 71 ч.2 и 69 УК УССР осужден на 2 года лишения свободы.

3. Мельникова Александра Фёдоровича,1935 г. рождения, уроженца пос. Ленинский, Черновского района, Рязанской области, русского, с образованием 6 классов, холостого, отбывающего наказание с 28/VII-1953 года по приговору народного суда Гремяченского района, Московской области от 2/II-1953 г., которым по совокупности ст.ст. 143 ч.1 и 74 ч.2 УК РСФСР осужден к 3 годам лишения свободы;

4. Тарасова Ильи Алексеевича, 1930 г. рождения, уроженца села Жуковка, Песчанского района, Ростовской области, русского, с образованием 4 класса, холостого, отбывающего наказание с 8/УП-1953 г. по приговору Ново-Александровского района Ставропольского края от 33/ХI-1953 г., которым осужден по ч.1 Указа от 4/1-1949 г. "Об усилении уголовной ответственности за изнасилование» на 10 лет заключения в исправительно-трудовые лагеря.

5. Левченко Михаила Семеновича, 1932 р. рождения, уроженца дер. Екатериновка, Лазовского района, Харьковской области, украинца, с образованием 5 классов, холостого, отбывающего наказание с 15/У1-1954 года по приговору Военного трибунала Московского гарнизона от 4/УШ-1954 г., которым осужден по ст. 193-7 «в» УК РСФСР и ст. 19 УК - ст. 1 ч.1 Указа от 4/У1-1947 г. "Об усилении охраны личной собственности граждан" и заключению в ИТЛ сроком на 5 лет и

6. Горинова Юрия Михайловича, 1931 г. рождения, уроженца гор. Свердловска, русского, с образованием 4 класса, холостого, отбывающего наказание с 29/1У-1953 г. по приговору военного трибунала з/ч 07335 от 25/У-1953 г., которым осужден по ч.2 Указа от 4/1-1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование» к заключению в ИТЛ сроком на пятнадцать лет -

всех в преступлении, предусмотренном ст. 59-3 УК РСФСР.

На основе всестороннего анализа материалов предварительного и судебного следствия судебная коллегия, установила:

Подсудимый Фролов, Мельников, Манчевский, Тарасов, Левченко и Горинов, отбывая наказание в лагерном отделении № 8 ИТЛ «ДЗ» Кунеевского ИТЛ, и именуя себя «ворами в законе», организовались в бандитскую группу, и на протяжении второй половины 1954 г. систематически терроризировали честно работающих заключённых, а именно - под угрозой насилия и расправы собирали у заключённых деньги, так называемое им «положенное» для воров, выходя на объекты работ строящейся ГЭС, фактически там не работали, а за счёт собранных денег у заключённых пьянствовали, отбирали у шоферов автомашины и разъезжали по котловану ГЭС, в то же время под угрозой заставляли бригадиров закрывать на них рабочие наряды е большими процентами выработки, нападали на надзирательский состав. Заключённых, отказавшихся от выполнения незаконных требований банды, они подвергали избиениям, истязаниям и пыткам, вплоть до физического уничтожения.

Подсудимые Фролов, Манчевский, Мельников, Тарасов, Левченко и Горинов, категорически отрицая свое участие в банде, а также и вменяемые в вину факты бандитских проявлений, в суде заявили, что они до рассмотрения дела в суде никогда друг друга не знали, поэтому и не могли совершать вместе преступления.

Подсудимый Тарасов, не отрицая того, что длительное время не приходил в зону и скрывался в котловане ГЭС, суду пояснил, что он никакого сопротивления надзирателям не оказывал при задержании, а, напротив, был ими избит.

Данные объяснения подсудимых судебная коллегия считает не заслуживающими внимания, а их виновность в предъявленном обвинении доказанной совокупностью собранных по делу доказательств, а именно:

Подсудимому Мельникову вменено в вину 7 бандитских проявлений, которые нашли полное подтверждение по делу.

1. Факт беспричинного избиения Мельниковым сторожа чайного склада Савчука подтверждён показаниями последнего, актом об избиении, показаниями свидетеля Чумакова на предварительном следствии и в суде 13-16. V-1955 года.

В ноябре месяце подсудимые особенно активизировали свою преступную деятельность, а именно, подсудимые Фролов, Тарасов и Левченко в ноябре месяце 1954 года в пекарне лагерного отделения № 8 избили шваброй и пинками заведующего Мальцева и пекаря Макейкина за то, что те не угостили их водкой и не дали денег, при этом отобрали у Мальцева 100 руб.

6/ХI-1954 года подсудимый Манчевский избил культорга бригады Грязнова за то, что он не дал ему денег. В этом же месяце подсудимый Мельников совместно с подсудимым Тарасовым избили бригадира 86 бригады 3aкирова, отказавшегося собирать с бри­гады деньги для бандитской группы.

15/Х1-1954 г. подсудимый Горинов избил в каптерке одного из бараков заключённого Щебетовского за то, что он не поддерживает воров, и предложили выйти на следующий день в котлован ГЭС на расправу.

4/ХП-1954 р. Фролов, Манчевский, Мельников и Горинов в умывальнике барака 10 учинили истязание культорга бригады-140 Догадова за то, что тот указал, где спал заключённый Жиронов, которого увели надзорсостав;

6/ХII-1954 г. Мельников и Манчевский учинили расправу над заключённым Акимовым, допрашивая под ножами, какие слухи он распространяет о ворах, и они же в этот день избили около санчасти заключённого Сиденко за то, что он не отдал сапоги, принадлежащие Дружинину. Левченко и Манчевским был избит заключённый Рашкевич за то, что тот ранее работал на руководящей работе.

14/ХП-1954 г. подсудимые Фролов, Манчевский и Мельников, встретив в жилой зоне ст. нарядчика Хомченко, завели последнего за санчасть, и, наставив три ножа, начали требовать объяснение, почему он стал работать нарядчиком без их согласия, и почему не переводит по требованию воров одних заключённых, им нужных, из бригады в бригаду, при этом Манчевский ножом порезал ему кисть руки, и не вынимая ножа, предупредил Хомченко, чтобы он молчал, иначе будет убит и отправлен, как и некоторые другие, в эту яму, где сейчас стоит.

Подсудимый Фролов, появляясь неоднократно в платной столовой с другими подсудимыми, требовал от заведующего выдачи бесплатно продуктов, а 13/ХII-1954 г. при возражении Павлова пытался его зарезать. Преследуемый этой бандитской группой бригадир бригады-63 заключённых Щебетовский вынужден был скрываться от них в ШИЗО, опасаясь быть убитым. Кроме того, подсудимые Фролов, Манчевский и Мельников 15/ХП-1954 г. у санчасти, где пытали Хомченко, совершили убийство заключённого Дружинина, считая, что он, взяв под свое покровительство заключённого Щебетовского, изменил ворам.

Подсудимый Тарасов и Горинов, не работая длительное время и не являясь в зону, находились в котловане ГЭС, занимаясь терроризированием честно работающих заключённых, при этом Тарасов при его задержании 1/I-1955 г. оказал упорное физическое сопротивление надзирателям, и имевшейся у него на вооружении финкой ранил надзирателя Топчий, причинив ему тяжкие телесные повреждения, и ранил надзирателя Петрухненко.

Это обвинение, предъявленное подсудимым, подтверждается: показаниями опрошенных в данном судебном заседании свидетелей Идивани, Доганов, Кец, Хомченко, Топчий, Петрухненко, Гончарова, которые показали, что подсудимые, считая себя «ворами в законе», действительно имели устойчивую группу, вооруженную финскими ножами, которая сама не работала, а вымогала деньги с честно работающих заключённых, пьянствовала, и путем физических расправ и истязаний терроризировала лагерь.

Их вина подтверждается и показаниями всех остальных свидетелей и потерпевших, показания которых, данные в предварительном следствии и в суде 13-16/V-1955 г., проверены и оглашены в этом судебном заседании. Вина Тарасова в нанесении телесных повреждений надзирателям Топчий и Петрухненко подтверждается актами суд.-мед. эксперта.

Судебная коллегия считает доказанным и убийство Дружинина, совершенное Фроловым, Манчевским и Мельниковым, т.к. оно подтверждается совокупностью косвенных доказательств и самими обстоятельствами дела.

Судом по делу и из показаний свидетелей Дошлова, Теприс, Хомченко, Щебетовского и других установлено, что указанная группа подсудимых была тесно связана между собой своими действиями, и с убитым Дру­жининым, который возглавлял банду, что между Фроловым и Дружининым в начале декабря 1954 г. уже сложились неприязненные отношения, что Фролов обвинял Дружинина в измене ворам. Пытая Хомченко у бетонированной ямы у санчасти 14/XII-1954 г., они высказывали угрозу, что он там будет не первый, а на следующий день, как установлено материалами дела и показаниями Хомченко, на том же месте был обнаружен труп Дружинина.

Свидетель Хают, допрошенный на предварительная следствии, показал, что он видел, как подсудимые Манчевский, Фролов и Мельни­ков 15/XII-1954 г. выбежали из помещения санчасти, а вскоре был обнару­жен и труп Дружинина. Их вина в убийстве подтверждается обнаружением следов крови на бушлате, изъятом у Манчевского, которая по своей группе сходна с кровью убитого Дружинина.

Показаниями свидетелей Грязнова и Хомченко, которые слышали, как Левченко предлагал убийство Дружинина брать Мельникову на себя. Грязнов это показал на предварительном следствии при допросе, а свидетель Хомченко в суде. Это обвинение находит подтверждение и в показаниях свидетелей Мдивани, Щебетовского.

Мдивани подтвердил в суде, что подсудимый Манчевский и др. разыскивали Щебетовского в то время, когда он был в ШИЗО, а Щебетовский ут­верждал, что Фролов, Манчевский и Мельников обвиняли Дружинина в измене ворам, и, в частности за его заступничество за него, Щебетовского.

Допрошенные в суде свидетели Хомченко, Бец и другие также заявили в суде, что убить вора, главаря банды, могли только члены этой же банды, ибо трудовой элемент заключённых к ним никакого отношения не имел.

На основании изложенного, судебная коллегия, считая совершенное преступление подсудимыми доказанным, квалификацию их действий правильно с учетом тяжести совершенного преступления, руководствуясь ст.ст. 319 и 320 УИК РСФСР, приговорил:

Фролова Александра Матвеевича, Манчевского Анатолия Георгиевича, Мельникова Александра Фёдоровича, Тарасова Илью Алексеевича, Левченко Михаила Семеновича и Горинова Юрия Михайловича по ст. 59-3 УК РСФСР подвергнуть лишению свободы сроком на десять лет каждого, без поражения в правах. Первые два года всем отбывать в тюремном заключении, исчисляя срок наказания с 4/VIII-1955 года.

Неотбытый срок наказания Фролову А.М. по приговору от 11/XI-1953 г., Манчевскому А.Г. по приговору от 19/VI-1954 г., Мельникову А.Ф. по приговору от 2/II-1953 г., Тарасову И.А. по приговору от 23/XI-1953 г., и Левченко М.С. по приго­вору от 4/VIII-1954 г., в силу ст. 49 УК РСФСР поглотить настоящим приговором

Подсудимому Горинову Ю.М. меру наказания, определенную по настоящему приговору, в силу от 49 УК РСФСР частично присоединить к мере наказания по приговору Военного трибунала от 23/V-1953 г., и к отбытию считать пятнадцать лет заключения в исправительно-трудовые лагеря, без поражения в правах, с исчислением срока наказания с 4/VIII-1955 г., и с отбытием первых двух лет тюремного заключения.

Отобранные в СИЗО деньги в сумме 1000 руб. и 30 граммов анаши, спрятанные в подошвах сапог у Горинова Юрия Михайловича и приобщенные к делу, конфисковать в сумме 750 руб. в доход государства, а деньги в сумме 250 руб. перечислить 8 юридической консультации г. Куйбышева за выступление адвоката Башева в суде.

Взыскать с Манчевского, Тарасова по 250 руб. с каждого, в пользу 1-ой юридической консультации г. Куйбышева за выступление адвоката Пахомова в суде, и с Фролова и Левченко в пользу 8-й юридической консультации по 250 руб. с каждого, за выступление адвоката Башева в суде.

Меру пресечения подсудимым Фролову, Мельникову, Тарасову, Левченко, Манчевскому и Горинову оставить содержание под стражей.

Приговор может быть обжалован в 72 часа в Верховный суд РСФСР, через Куйбышевский Областной суд.

Председательствующая Тютина (подпись).

Народные заседатели (подписи неразборчивы).

 

***

Дело № 2-155/1955 г.

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

5-10 сентября 1955 года Судебная коллегия по уголов­ным делам Куйбышевского областного суда в составе: председательствующего Бузанова, народных заседателей Чиндина, Варламова, при секретаре Кауровой, с участием прокурора Полозкова, адвокатов Ферейтер, Егорова, Драгуновой, Чистова, Пахомова, Кузьминой и Конновой в закрытом судебном заседании в г. Куйбышеве, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Литвина Юрия Тимофеевича, 1934 года рождения, уроженца с. Ксаверовка, Гребенковского района, Киевской области, беспартийного, из служащих, украинца, холостого, судимого в 1953 году по ст.4 Указа от 4/VI-1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к 12 годам заключения в исправтрудлагере, освобожденного 1/II-1955 года по помилованию Верховным Советом УCCР, до ареста не работавшего, постоянное место жительства с. Бугаевка, Васильковского района, Киевской области, содержащегося под стражей с 14 апреля 1955 года;

Чернова Василия Андреевича, 1923 года рождения, уроженца с. Н. Маячка, Н. Маячинского района, Херсонской области, беспартийного, их крестьян, образование 9 классов, русского, холостого, судимого в феврале м-це 1950 года от 4/VI-1947 «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к 20 годам заключения в исправтрудлагере и 5 лет поражения в избирательных правах, освобождённого досрочно с применением Указов Президиума Верховного Совета СССР о «Об амнистии» и от 14/VП-1954 года, до ареста работавшего литейщиком Запорожского з-да ферросплавов, проживавшего в г. Запорожье, ул. Воссоединения Украины, д. 6, кв. 15, наград не имеющего, содержащегося под стражей с 14 июня 1955 года;

Шамбору Владимира Ивановича 1931 г. рождения, уроженца с. Мошков, Грубешовского уезда, Люблинского района (Польша), гр-на СССР, украинца, беспартийного, образование семь классов, женатого, детей не имеющего, судимого 24 апреля 1952 года нарсудом Чертковского района по ст. 2 Указа от 4/IV-1947г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к 17 годам заключения в ИТЛ с поражением в избирательных правах на 3 года, в соответствии с Указом от 27/III-1953 года «Об амнистии» мера наказания снижена наполовину, отбывающего наказание с 24/IV-1952 г., наград не имеющего, по данному делу находившегося под стражей с 15/IV-1955г., конец отбытия срока наказания с зачетами 4/IV-1959г.

Федуся Михаила Николаевича, 1920 года рождения, уроженца с. Звижень, Подкаменского р-на, Львовской области, беспартийного, украинца, образование 4 класса, женатого, имеющего трех детей, в возрасте от 3-х до 8-ми лет, судимого 17/VIII-1953 года нарсудом Подкаменского р-на по ст. 4 Указа от 4/IV-1947г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к восьми годам заключения в ИТЛ с поражением в избирательных правах на пять лет, отбывающего меру наказания с 4/III-1953 года, наград не имеющего, содержащегося под стражей по данному делу с 25/IV-1955; конец отбытия срока наказания 4/XII-1959 года.

Михайлишина Ярослава Васильевича, 1929 года рождения, уроженца с. Дернов, Каменко-Бугского района Львовской области, беспартийного, украинца, женатого, имеющего ребёнка трех лет, судимого 26 июня 1954 года Каменко-Бугским нарсудом по ст. 99 УК УССР к трем годам лишения свободы без поражения в правах, отбывающего меру наказания с 26/VII-1954 года, наград не имеющего, по данному делу содержащегося под стражей с 15/IV-1955 года, конец отбытия наказания 9/VIII-1956 года.

Вакулу Василия Парфентьевича, 1934 года рождения, уроженца с. Алексеевка, Кодымского района, Одесской области, украинца, холостого, судимого 5 июня 1953 года нарсудом Кодымского района по ст.1 ч.1 Указа от 4/VI-1947года «Об усилении охраны личной собственной собственности граждан» к 5 годам заключения в ИТЛ без поражения в правах, отбывающего наказание с 30 апреля 1953 года, по данному делу арестованного 25/IV-1953г., конец отбытия срока наказания с зачётами 20/I-1956 года.

Гергелюка Михаила Антоновича, 1929 года рождения, уроженца с. Грушевка, Сосновского района, Ровенской области, беспартийного, украинца, образование 2 класса, холостого, судимого 4 июля 1953 года нарсудом 2 уч-ка г. Ровно по ст.1 ч.1 Указа от 4/VI-1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» к 5 годам заключения в ИТЛ без поражения в правах, освобо­жденного из мест заключения 24/X-I954 г. по помилова­нию Президиума Верховного Совета УССР, проживавшего после освобождения на ст. Чкаловская, Щелковского райо­на, Московской области, работавшего учеником продавца в магазине «Гастроном», содержащегося под стражей с 25/Ш-1955 г.;

Шевчука Ивана Тимофеевича, 1927 года рождения, уроженца с. Пристань, В-Мостовского района, Львовской области, беспартийного, украинца, женатого, имеющего 2-х детей в возрасте 3 и 6 лет, судимого 9-10/IX-1952 г. нарсудом В. Мостовского района по ст.4 Указа 4/VI-1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к 15 годам заключения в ИТЛ с поражением в избирательных правах на 4 года, мера наказания по Указу от 27/Ш-1953 «Об амнистии» снижена наполовину, меру наказания отбывает с 23/VШ-1952 года, по данному делу арестован 25/IV-1955 года, конец отбытия срока наказания с зачетами 15/ХII-1956 г.;

Ваврука Владимира Даниловича, I932 года рождения, уроженца с. Мошков, Грубешовского уезда Люблинского воеводства (Польша), гр-на СССР, украинца, беспартийного, женатого, детей не имеющего, образование 4 класса,  судимого 23/У1-1954 года нарсудом Белобожницкого района, по ст.70 ч.2 УК УССР к 2 годам лишения свободы без поражения в правах, освобожденного из мест заключения 19/Ш-1955 г. по отбытию меры наказания, не работавшего, т.к. 20/Ш-1955 г. был арестован по настоящему делу, до осуждения проживавшего в с. Слободка, Белобожницкого района, Тернопольской области;

Диденко Николая Степановича, 1934 года рождения, уроженца г. Умань, Киевской области, беспартийного, украинца, образование 4 класса, холостого, судимого 22/VIII-1953 г. по ст.4 Указа от 4/VI-1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к 8 годам в исправительно-трудовых лагерях с поражением избирательных правах на 2 года, отбывающего меру наказания с 9/VII-1953 г., находящегося под стражей по данному делу с 23/IV-I955 года, конец отбытия срока наказания с зачетами 7/II-1957 г.;

Винярского Степана Ивановича, 1929 года рождения, уроженца с. Калагариевка, Гримайловского района, Тернопольской области, беспартийного, украинца, образование 4 класса, женатого, имеющего 2-х детей в возрасте от 3-х до 5 лет, судимого 26 июля 1953 года нарсудом Гримайловского района по ст. 3 Указа от 4/VI-1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к 5 годам заключения в ИТЛ, отбывающего меру наказания с 27/VП-1953 г., содержащегося под стражей по данному делу с 25/IV-1955 г., конец отбытия меры наказания 9/ХП-1956 г.

Сотника Павла Модестовича, 1925 года рождения, уроженца с. Красное, Краснененского района, Львовской области, беспартийного, украинца, образование 5 классов, женатого, детей не имеющего, судимого 17/III-1946 г. Львовским облсудом по ст. 138 п. «г» УК УССР и ч.2 Указа от 4/I-1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование» по совокупности мера наказания определена 20 лет заключения в ИТЛ, с поражением в избирательных правах на 5 лет, отбывающего меру наказания с 14/II-1951 г., Указ от 27/III-53 г. «Об амнистии» не применялся, содержащегося под стражей по данному делу с 5/V-1955 г. конец отбытия меры наказания с зачетами 16/VП-1959 г.

Заторского Богдана Аксентьевича, 1937 года рождения, уроженца с. Котов. Бережанского района Тернопольской области, беспартийного, украинца образование 4 класса женатого, имеющего 2-х детей в возрасте 3-4 лет, судимого в 1953 г. нарсудом Бережанского района по ст. 3 Указа от 4/VI-1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к 5 годам заключения в ИТЛ без поражения в правах, освобожденного из мест заключения I/X-I954 г, по помилованию Президиумом Верховного Совета УССР, после освобождения работавшего и проживавшего в колхозе хут. Молохов, Бережанского района Тернопольской области, содержащегося под стражей по данному делу с 14/VI-1955 года;

Бурича Владимира Романовича, 1927 года рождения, уроженца с. Лисиченцы, Новосельского района, Тернопольской области, беспартийного, украинца, образование 9 классов, женатого, имеющего одного ребёнка в возрасте 2-х лет, судимого I/X-I952 года Н. Сельского района по ст.2 Указа от 4/VI-47 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к 12 годам ИТЛ, освобождённого из мест заключения в декабре 1954 года с применением Указов от 27/III-1953 г. «Об амнистии» и от 14/VII-1954 года, после освобождения работавшего на временных ра­ботах, проживавшего в с. Лисиченцы по месту рождения, содержащегося под стражей по данному делу с 14/VI-1955 года;

Уського Михаила Григорьевича, 1924 года рождения, уроженца с. Горбачи, Щирецкого района, Львовской области, беспартийного, образование 5 классов, женатого, имеющего 2-х детей от 8 до 11 лет, украинца, судимого 9/IX-1953 г. нарсудом Щирецкого района по ст.1 ч.1 Указа от 4/VI-1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» к 6 годам заключения в ИТЛ без поражения в правах, отбывающего меру наказания с 18/УIII-1953 г., содержащегося под стражей по данному делу с 25/1У-1955 г., конец отбытия срока наказания с зачетами 25/VI-1957 г;

Паращенко Ивана Фёдоровича, 1930 года рождения, уроженца с. Макиевка, Ротмистровского района, Черкасской области, беспартийного, украинца, образование 7 классов, холостого, судимого 14/VI-1954г. нарсудом Ротмистровского района по ст.70 ч.2 УК УССР, освобожденного из мест заключения 14/III-1955г. по отбытии меры наказания с применением Указа от 14 июля 1954 года, после освобождения не работавшего, т.к. был взят под стражу по данному делу 16/III-1955 г., до отбытия наказания проживавшего по месту рождения,

всех в преступлении, предусмотренном ст.ст.58-10 ч.2, 58-11 УК РСФСР.

Проверив материалы предварительного следствия в судебном заседании, судебная коллегия установила:

Органами Государственной безопасности Куйбышевской области была вскрыта антисоветская националистическая организация под названием «Братство вильной Украины» («БВУ»), действовавшая среди заключённых-украинцев в Кунеевском ИТЛ МВД на строительстве Куйбышевской гидроэлектростанции. Указанные выше лица были арестованы как руководящие или активные участники этой организации.

Материалами следствия и в судебном заседании подтверждено, что эта организация основной своей задачей ставила борьбу за отторжение Украины от СССР, борьбу с коммунистическими идеями, за создание «самостийной» Украины. Эти преступные замыслы были изложены в уставе организации и клятве, которая принималась от членов организации.

За период существования с июля-августа 1954 года по апрель 1955 года подпольной организации «БВУ» её деятельность направлялась главным образом по линии подготовки националистических кадров, которые должны были после освобождения проводить враждебную националистическую деятельность на Украине. При вербовке членов организации делалась ставка на вовлечение главным образом украинцев из западных областей Украины и лиц, в прошлом связанных с оуновским подпольем. От членов организации требовалось принятие клятвы и роспись своей кровью на листе бумаги с изображением трезубца («герба» украинских националистов).

Созданными руководящими органами подпольной организации - штабом и комитетом принимались энергичные меры к перенесению своей враждебной деятельности на территорию Украины и установлению связи с украинским буржуазно-националистическим подпольем. Участники организации при освобождении из заключения снабжались документами «довидками», удостоверяющими их принадлежность к подпольной организации и дающими право на проведение враждебной националистической деятельности на Украине.

В апреле 1955 года комитетом «БВУ» обсуждался вопрос о необходимости диверсионной деятельности членов организа­ции на жизненно-важных объектах строительства Куйбышевской ГЭС.

Материалами дела установлено, что идейными вдохновителями и организаторами антисоветской националистической организации «БВУ» вначале являлись подсудимые Чернов и Литвин.

Подсудимый Чернов, будучи антисоветски настроенным человеком, в конце 1953 года установил связь с подсудимым ЛИТВИНЫМ, систематически вёл с ним антисоветские разговоры, направленные на необходимость изменения существующего в СССР общественно-политического строя, разжигание духа национализма, на необходимость организованной националистической деятельности. В беседах с Черновым подсудимый Литвин также высказывал антисоветские националистические взгляды, написал ряд стихотворений контрреволюционного содержания, в частности стихотворение «Батькивщина - моя ты земля», высказала мысль о создании подпольной молодежной националистической организации из числа заключённых-украинцев, она была одобрена Черновым.

Литвиным были разработаны устав подпольной националистической организации, и позднее «клятва» членов организации оба эти документа окончательно были отредактированы Черновым, в частности, по его предложению организация была названа не «Молодая Украина», как предлагал Литвин, а «Братство вильной Украины».

Начиная с июля м-ца 1954 г. подсудимый Литвин развернул активную работу по обработке и вовлечению в «БВУ» заключённых-украинцев. При вербовке намеченных кандидатов использовалось разжигание их национальных чувств, в отношении отдельных применялись угрозы. Всю свою деятельность по созданию организации Литвин согласовывал с Черновым, часть лиц, намеченных к вербовке, направлял на беседы к Чернову для проверки пригодности их для приема в члены организации, для беседы к Чернову направлялись Найда, Гергелюк, Вакула.

В сентябре м-це 1954 г. на нелегальном сборище в одном из бараков 8 лагерного отделения было проведено официальное принятие клятвы лицами, вступившими в организацию «БВУ». Литвин зачитал клятву, а все присутствовавшие за ним повторяли и расписывались своей кровью в принятии клятвы. В этот день клятву приняли: Вакула, Найда, Франко, заключённые по имени Ростислав, Иван и другие.

Члены подпольной организации в первый период неоднократно собирались на нелегальные сборища, на которых обсуждали главным образом вопросы, связанные с расширением состава организации, расширением вербовочной работы среди заключённых. Участникам организации предлагалось изучать устав организации, клятву, для чего производилось размножение этих документов путем переписки их.

В этот же период подсудимым Литвиным были составлены два воззвания к заключённым-украинцам, в которых возводилась клевета на советскую власть, и содержался призыв вступить в ряды националистической организации для борьбы с советской властью.

В октябре м-це 1954 г. член подпольной организации «БВУ» Гергелюк задержан надзорслужбой лагеря, и у него были обнаружены устав организации, клятва и воззвания антисоветского националистического содержания. Гергелюк скрыл, что он является членом организации «БВУ».

Литвиным и другими вожаками организации были приняты меры к усилению конспирации - были созданы «тройки», введены пароли, позднее были созданы «десятки», возглавленные ст. братом, который руководил «тройками».

В Х-XI-1954 г. Литвиным при содействии подсудимого Ваврука в организацию были вовлечены подсудимые Шамбора, Михайлишин – выходцы из Западной Украины.

Вступление в организацию Шамборы и Михайлишина серьезно повлияло на деятельность организации, её направленности и методы работы, они приняли меры к ликвидации единоначалия Литвина в организации.

На нелегальном сборище актива подпольной организации в XI-1954 г., где присутствовали подсудимые Литвин, Шамбора, Михайлишин, Винярский, Ваврук, Вакула, по предложению Шамборы был создан штаб организации, в состав которого были избраны: Шамбора - начальник штаба, Литвин - зав. политотделом, и Михайлишин - зав. финчастью (скарбничий). С целью конспирации были присвоены псевдонимы: Шамборе – «Довбуш», Литвину – «Кремень», Михайлишину – «Чапаев».

В задачу штаба входило, кроме общего руководства деятельностью организации, также установление связи с националистическим подпольем на Украине, снабжение заданиями и документами участников подпольной организации, освобождающихся из заключения, слежка за участниками организации в лагере,

Наряду с созданием штаба было принято решение образовать «Комитет» подпольной организации с целью непосредственного руководства работой организации, руководителем комитета был назначен Литвин, членами комитета - Вакула, Винярский в декабре 1954 года, а позднее введен в состав комитета подсудимый Шевчук.

В январе 1955 года подсудимыми Шамбора и Литвиным в состав подпольной организации был завербован подсудимый Федусь, который при приёме клятвы от росписи кровью отказался, мотивируя, что он уже клятву кровью подписывал, состоя в подполье в Западной Украине.

В связи с выбытием из лагеря в конце января м-ца 1955 года Литвина вместо него зав. политотделом и головой комитета был избран Федусь, и ему присвоен псевдоним «Баян».

С приходом к руководству организацией Федуся все руководство штабом и комитетом оказалось в руках Шамборы, Михайлишина, Федуся - жителей Западной Украины, являющихся сторонниками бандеровских методов борьбы. Ими была активизирована работа по вовлечению новых членов, принимались меры к развертыванию подпольной антисоветской работы на Украине и к установлению связи с оуновским подпольем.

Следствием установлено, что за период существования организации до апреля 1955 г. по 7 и 8 лаготделениям Кунеевского ИТЛ в состав подпольной организации было завербовано около сорока человек заключённых-украинцев, из которых более десяти человек (Марущак, Романишин, Стародуб, Старкив, Франко, Рига, Яшищин) подсудимые Литвин, Бурич, Заторский и др. при освобождении из лагеря получили задания создавать на Украине подпольные антисоветские группы «БВУ» по месту их жительства, связаться с националистический контрреволюционным подпольем, ряд из них были снабжены «клятвами» и «довидками». Буричу было дано задание, кроме того, при освобождении его из лагеря в ХII-1954 г. создать территориальный комитет «БВУ», и ему, кроме «клятвы» и «довидки», был дан устав организации.

Не имея сведений от Бурича о его деятельности по выполнению задания, это задание было поручено Литвину при освобождении его из лагеря в начале февраля 1955 г. Для облегчения организации связи с участниками организации, выбывшими из лагеря, Литвин был снабжен их адресами и паролями. Федусь написал через Литвина письмо односельчанину Дзёбе, являвшемуся участником оуновского подполья.

В январе 1955 г. подсудимый Федусь, установив, что заключённый Сотник, работавший дневальным в конторе УНР-572, имеет доступ к пишущей машинке и умеет печатать, с целью иметь возможность размножать документы подпольной организации на пишущей машинке принял меры к вербовке Сотника в подпольную организацию «БВУ». Обработав последнего, Федусь об этом сообщил Шамборе, который в присутствии Шевчука и оформил Сотника членом организации. По заданию Шамборы и Федуся Сотник печатал «клятвы» и «довидки», выполнял роль связного между Сотником и штабом. Передачу образцов документов, бумаги, копирки, возврат напечатанных материалов штабу выполнял подсудимый Шевчук. Кроме того, размножение документов производил подсудимый Михайлишин через секретаря-машинистку 8 лаготделения Прядкину.

Штабом и комитетом было установлено, что участники организации должны платить членские взносы до 10 р. в м-ц. Взносы собирались ст. братьями. Кассой ведал подсудимый Михайлишин. Регулярно членские взносы не собирались. Собранные взносы использовались на нужды организации и выдавались выбывающим из лагеря членам организации.

10/IV-1955 года в конторе арматурно-сварочного района состоялось нелегальное сборище штаба и комитета, на котором участвовали Шамбора, Михайлишин, Федусь, Вакула, Шевчук и Сотник. На сборище должен был участвовать член организации Уський, но он фактически отсутствовал, т.к. работал.

Наряду с другими вопросами (о членских взносах, прекращении выдачи «довидок» выбывающим членам организации и т.д.) подсудимый Шамбора на совещании поставил вопрос о необходимости активизировать враждебную деятельность организации, и, в частности, предложил совершить диверсионные акты на строительстве ГЭС – например, вывести из строя электрокабель высокого напряжения, питающий током важные объекты и механизмы на строительной площадке котлована под здание ГЭС. Предложение Шамбора не встретило возражений со стороны участников сборища. Подсудимому Вакуле было поручено проверить возможность совершения диверсии. Договорились о необходимости создания диверсионных групп и подбора в них участников. Окончательно все эти вопросы должны были быть разрешены на сборище 17/IV-1955 г.

После сборища 10/IV-55 г. Шамбора и Федусь договорились о необходимости включения в состав диверсионной группы Уського, Сотника и Кузика. Шамбора по этому поводу имел разговор с Уським и поручил ему продумать план диверсии. После того, как Вакула сообщил Шамборе, что без технических средств и обесточивания кабеля диверсию провести нельзя, 12/1У-1955 г., посовещавшись, Шамбора, Михайлишин и Вакула решили диверсионной деятельностью не заниматься до установления связи с оуновским подпольем на Украине. Вскоре после этого, 15/IV-1955 г., Шамбора и Михайлишин были изолированы из лагеря.

17/IV-1955 г. подсудимый Федусь собрал нелегальное сборище актива организации, на котором принимали участие, кроме самого Федуся, также подсудимые Сотник, Уський, Шевчук, Вакула, участник организации Мех. Подсудимый Федусь заявил, что в связи с выбытием Шамборы и Михайлишина организация не должна прекращать своей деятельности. На сборище был избран начальником штаба Федусь, и членами штаба Вакула и Шевчук. Вскоре деятельность организации была прекращена в связи с арестом органами госбезопасности руководителей и активных участников организации.

Конкретная вина каждого из подсудимых заключается в следующем. Подсудимый Литвин, отбывая меру наказания в Кунеевском ИТЛ и имея антисоветские националистические убеждения, начиная с конца 1953 года, вел антисоветские националистические разговоры с подсудимым Черновым, и под его влиянием летом 1954 года создал антисоветскую националистическую организацию «Братство Вильной Украины», разработал устав и клятву этой организации, написал и распространил среди участников «БВУ» ряд стихотворений и два воззвания антисоветского содержания.

Лично и с его участием в состав подпольной организации были завербованы: Найда, Франко, Гергелюк, /Диденко, Бондарь, Заторский, Ваврук, Винярский, Михайлишин, Шамбора, Бурич, Паращенко, Рига, Шевчук, заключённые по имени Ростислав, Иван и другие. Являясь головой комитета и зав. политотделом штаба под псевдонимом «Кремень», систематически устраивал нелегальные сборища участников организации, на которых обсуждались прак­тические вопросы, связанные с враждебной деятельностью орга­низации.

При освобождении из лагеря на заседании штаба в янва­ре 1955 г. Литвин взял на себя задачу создать на территории Украи­ны территориальный комитет «БВУ», объединить в нём все низо­вые организации, которые должны были быть созданы выбывшими из заключения членами организации и руководить ими по указа­нию штаба, принял задание установить связь и контакт с оуновским подпольем на Украине. С этой целью получил рекомендательное ­ письмо к участнику подполья Дзёба и адреса выбывших на Украину участников организации «БВУ», был снабжен «клятвой» и «довидкой». 

Подсудимый Чернов, будучи антисоветски настроенным, обрабатывал в антисоветском духе, начиная с конца 1953 года, подсудимого Литвина, вместе с ним вёл антисоветские разгово­ры, направленные на дискредитацию политики КПСС и Советского правительства. Одобрил преступные намерения Литвина создать в лагере подпольную антисоветскую националистическую организацию, ре­дактировал составленные Литвиным устав и клятву, давал указа­ния об улучшении содержания этих документов, обсуждал с ним структуру организации, её название. Оказывал Литвину практи­ческую помощь в подборе кандидатов для вовлечения в антисоветскую организацию, в частности членов организации: Найда, Гергелюк, Вакула. Получал от ЛИТВИНА информацию о деятельности подпольной организации.

Подсудимый Шамбора в октябре 1954 года вступил в подпольную антисоветскую организацию «Братство вильной Украины». С ноября I954 года, являясь начальником штаба «БВУ» под псевдонимом «Довбуш», руководил совместно с другими лицами всей деятельностью организации, собирал заседания штаба и комитета, вносил предложения, направленные на активизацию деятельнос­ти организации, на увеличение её численного состава, ведал назначением и расстановкой руководящих звеньев организации, наблюдал за ее участниками, сам активно вербовал новых чле­нов. Лично и с его участием были подготовлены и завербованы в состав подпольной организации Бурич, Паращенко, Колесник, Марущак, Шевчук. Через освобождающихся из лагеря членов организации, вы­бывающих на Украину, вёл работу по созданию подпольных орга­низаций и территориального комитета «БВУ» на Украине и уста­новлению связи с оуновским подпольем. Участникам организации Паращенко и Колеснику давал задание достать оружие.

Совместно с подсудимым Федусем через подсудимого Сотника Шамбора организовал размножение антисоветских документов организации («клятвы», «довидки»), оформлял, подписывал «довидки», снабжал «клятвами» и «довидками» участников организации, выбывающих из лагеря с заданием на Украину. Изготовил печать и штамп подпольной организации «БВУ», вёл переписку с участниками «БВУ», выехавшими на Украину, интересуясь ходом выполнения полученных ими заданий. На обсуж­дение организации 10.04.1955 года вносил предложение об орга­низации диверсионных актов на строительстве Куйбышевской ГЭС.

Подсудимый Федусь, являясь в прошлом участником оуновского подполья, и отбывая наказание в Кунеевском ИТЛ, в декаб­ре 1954 года вступил в подпольную антисоветскую организация «БВУ», являлся ст. братом, а с конца января 1955 года зав. по­литотделом и головой комитета вместо выбывшего Литвина, имел псевдоним «Баян». Участвовал в тайных сборищах штаба и комитета «БВУ», готовил и вербовал в организацию новых членов, собирал с от­дельных участников организации членские взносы. Им лично и с его участием были обработаны и завербова­ны в подпольную организацию подсудимые Уський, Сотник, а так­же Кузик, Мороз, Шмулик, Мех.

Через подсудимого Сотника Федусь размножал и хранил у себя антисоветские документы подпольной организации («клятвы» и «довидки»), заполнял и подписывал «довидки», вручаемые участникам организации, выехавшим на Украину с заданиями штаба «БВУ». Хранил у себя список и адреса участников организации, освободившихся из лагеря. Вместе с подсудимыми Шамборой и Михайлишиным дал зада­ние Литвину создать на Украине территориальную организацию (комитет «БВЗС») и установить связь с оуновским подпольем, с этой целью написал для Литвина доверительное письмо к участ­нику подполья Дзёбе. 10.04.1955 года участвовал в обсуждении вопроса о со­вершении диверсии на строительстве Куйбышевской ГЭС, рекомендовав для этих целей позднее Шамбору, членов организации УСЬКОГО И Кузика. 17.04.1955 года был избран начальством штаба организации.

Подсудимый Михайлишин в октябре 1954 года, отбывая меру наказания в Кунеевском ИТЛ, вступил в подпольную антисоветскую националистическую организацию «БВУ», принял клятву, расписался своей кровью. Являлся членом штаба «БВУ», имел псевдоним «Чапаев», участвовал в заседаниях штаба и комите­та, на которых обсуждались вопросы деятельности организации. Занимался вербовкой в организацию новых членов, лично и с его участием были завербованы Шамбора, Шмулик, Уський, Бурич, Кутняк, Марущак, Мороз, Старкив. Через секретаря-машинистку 8 лаготделения Прядкину от­печатал на пишущей машинке антисоветские документы – «довидки», через неё же изъял из своего личного дела документы, компрометирующие его как члена организации.      Снабжал «клятвами» и «довидками» освобождавшихся из за­ключения участников организации (Паращенко, Старкив), состав­лял и отправлял выбывшим на Украину участникам организации письма, в которых давал указания по развертыванию подпольной работы (Старкив). 10.04.1955 г. участвовал в обсуждении на сборище вопро­са о диверсионной деятельности на Куйбышевской ГЭС.     

Подсудимый Вакула, отбывая наказание в Кунеевском ИТЛ, летом 1954 г. вступил в подпольную антисоветскую националис­тическую организацию «Братство вильной Украины», принял клят­ву и расписался кровью. До декабря 1954 года являлся заместителем «ст. брата» организации «БВУ», а затем до ареста был членом подпольного комитета этой организации и «старшим братом», руководил другими участниками организации, вербовал в организацию новых лиц, собирал с участни­ков организации членские взносы. С его участием были завер­бованы подсудимые Михайлишин, Шамбора, Уський, Винярский, а также Рига, Шмулик, Бондарь. Им были получены членские взно­сы с Литвина, Кутняка, Шевчука по 10 р. Вакула участвовал в нелегальных сборищах штаба и комитета организации «БВУ№ при обсуждении вопросов, направленных на активизацию деятельности подпольной организации. 10.04.1955 года участвовал в сборище, где обсуждался вопрос о диверсионной деятельности организации. На следующий день проверял возможность совершения диверсии в отноше­нии электрокабеля, а затем доложил подсудимому Шамборе о не­возможности совершения диверсии без применения технических средств и обесточивания кабеля.

Подсудимый Гергелюк, отбывая меру наказания в Кунеевском ИТЛ, в сентябре 1954 года вступил в подпольную антисоветскую националистическую организации «Братство вильной Украины», при­нял клятву этой организации и расписался своей кровью. В сентябре м-це 1954 года имел поручение руководить участниками организации в 7 лаготделении. Совместно с подсудимым Диденко завербовал в «БВУ» Шеремеревича, обрабатывал в антисоветском духе и пытался завербовать в организацию заключённого Комар. Размножал антисоветские документы, переписал устав «БВУ», листовку антисоветского содержания и «клятву», которые у него были изъяты 1.10. I954 года надзорсоставом лагеря при задержании.

Подсудимый Шевчук в 1945 году был участником оуновского подполья, состоял в банде «Хмара», имел на вооружении винтовку и гранаты, которые у него были изъяты при задержании, как уча­стник подполья имел кличку «Чумак». Отбывая наказание в Кунеевском ИТЛ, осенью 1954 года вступил в подпольную антисоветскую националис­тическую организацию «Братство вильной Украины», являлся активным её участником, был старшим «тройки», затем старшим «десятка», и после - членом комитета «БВУ». В течение 1954-1955 г.г. неоднократно участвовал на за­седаниях штаба и комитета, на которых обсуждались вопросы, на­правленные на активизацию антисоветской деятельности, и, в част­ности, 10.04.1955 г., где обсуждался вопрос о диверсионной работе членов организации на Куйбышевской ГЭС. Присутствовал при приёме в организацию Паращенко и Федуся. По решению штаба применил методы физического воздейст­вия - ударил по лицу участника организации Винярского за не­соблюдение им установленных в организации принципов конспирации. Выполнял роль связного между штабом организации и под­судимым Сотников, когда последний производил размножение анти­советских документов, приносил ему образцы документов, пред­назначенных к размножению, копирку, бумагу и забирал от него отпечатанные документы.

Подсудимый Ваврук, отбывая наказание в Кунеевском ИТЛ, в сентябре м-це 1954 года вступил в члены антисоветской наци­оналистической организации «Братство вильной Украины», принял клятву и расписался своей кровью. В октябре-ноябре 1954 года обработал и подготовил к вербовке в подпольную организацию подсудимых Шамбору, Михайлишина, Бурича. С октября I954 г. являлся ст. братом «тройки», имел на связи у себя участников организации Лысюка и Кутняка. Участвовал в ноябре 1954 года в нелегальном сборище, на котором проводились выборы руководителей штаба и комитета организации «БВУ». При освобождении из лагеря в марте 1955 года был снабжен документами подпольной организации – «клятвой» и «довидкой», дающими право на создание подпольной организации по месту жи­тельства, получил псевдоним «Весна». Задание не выполнил, т.к. по пути к месту жительства 20/III-1955 г. был арестован.

Подсудимый Диденко, отбывая наказание в Кунеевском ИТЛ, в августе 1954 года был завербован подсудимым Литвиным в чле­ны антисоветской националистической организации «Братство вильной Украины». При вступлении в организацию принял клятву и расписался своей кровью. Вместе с подсудимым Гергелюком завербовал в подпольную организацию заключённого Шеремеревича и обрабаты­вал в антисоветском духе с целью вовлечь в организацию «БВУ» заключённого Kомара, который вступить в организацию отказался. Распространял среди участников «БВУ» документы антисо­ветского националистического характера. Так, в сентябре 1954 г передал для размножения подсудимому Гергелюку «клятву» члена организации «БВУ», устав и листовку.  Собирал с участников ор­ганизации членские взносы - с Шеремеревича за три месяца.

Подсудимый Винярский, отбывая наказание в Кунеевском ИТЛ, в сентябре 1954 года был завербован в члены подпольной антисоветской националистической организации «Братство вильной Украины» подсудимыми Литвиным и Вакулой, принял клятву и расписался кровью. В составе организации был «старшим братом», членом под­польного комитета и заместителем ст. брата, а затем старшим «тройки», занимался вербовкой новых членов, с его участием были завербованы Михайлишин и Старкив. При изготовлении Шамборой штампа и печати подпольной ор­ганизации стоял на карауле, и некоторое время впоследствии хранил штамп и печать.

Подсудимый Сотник, отбывая наказание в Кунеевском ИТЛ, в январе 1955 года был завербован в члены подпольной антисо­ветской националистической организации «Братство вильной Ук­раины», принял клятву и расписался кровью. По заданию подсудимых Федуся и Шамборы размножал анти­советские документы этой организации на пишущей машинке, при­надлежащей конторе УНР-572, где работал дневальным, отпечатал 6 экземпляров «клятвы» и 10 экземпляров «довидки». Предоставлял помещение, где работал, для нелегальных засе­даний штаба и комитета подпольной организации в апреле 1955 г., и сам участвовал в этих заседаниях, когда обсуждался вопрос о дивер­сионной деятельности организации. Был назначен для включения в диверсионную группу начальником штаба Шамборой, хотя последний ему об этом не сообщил. 17 апреля 1955 г. участвовал в сборище, где выбирали новых руководителей «БВУ».

Подсудимый Заторский, отбывая меру наказания в Кунеевском ИТЛ, в сентябре 1954 года вступил в подпольную антисовет­скую националистическую организацию «Братство вильной Украины», принял клятву, при вступлении назвал себя участником бандеровского подполья. Подготовил и вместе с Литвиным завербовал в подпольную организацию подсудимого Ваврука. При освобождении из заключения в октябре 1954 году был снаб­жен уставом, «клятвой» организации БВУ и антисоветским на­ционалистическим стихотворением «Батькивщина - моя ты земля», получил задание в своем селе создать подпольную организацию «БВУ» и установить связь с оуновским подпольем.

Подсудимый Бурич, отбывал наказание в Кунеевском ИТЛ, в ноябре 1954 года вступил в подпольную антисоветскую орга­низацию «Братство вильной Украины», принял присягу и распи­сался своей кровью. Вскоре после вступления в состав подпольной организа­ции был ознакомлен с её уставом и назначен старшим «тройки». Имелось решение штаба о назначении ст. братом «десятка», но оно практически не было выполнено. При освобождении в декабре 1954 года из заключения Буричу был при­своен псевдоним «Чёрный», он был снабжен документами подполь­ной организации - уставом, «клятвой», «довидкой», и получил задание по прибытии на Украину создать низовую подпольную ор­ганизацию по месту жительства и организовать территориальный комитет «БВУ» на Украине.

Подсудимый Уський, отбывая наказание в Кунеевском ИТЛ, в марте 1955 года вступил в подпольную антисоветскую национа­листическую организацию «Братство вильной Украины», принял клятву и расписался кровью, сообщил о себе, что он участвовал в оуновском подполье, а позднее говорил, что состоял в боёвке банды «ОУН» и совершал диверсии по подрыву мостов. Подсудимыми Шамборой и Федусем был назначен «ст. братом» по 7 лаготделению, участвовал в нелегальном сборище 17.04.1955 года, где решался вопрос о выборе нового руководства подполь­ной организации. Обсуждал совместно с Шамборой вопрос о диверсионной дея­тельности, был намечен для участия в диверсионной группе.

Подсудимый Паращенко, отбывая наказание в Кунеевском ИТЛ, в январе м-це 1955 года был вовлечен в подпольную антисоветскую националистическую организацию «Братство вильной Украины», принял клятву и расписался кровью. Был передан на связь участнику организации Винярскому. При освобождении из лагеря в марте 1955 года от подсудимого Шамборы получил задание достать для организации оружие, а по прибытию к месту жительства на Украине создать низовую организацию «БВУ». Задание не выполнил, т.к. 16.03.1955 г. был арестован на пути к месту жительства.

Преступление всех указанных выше лиц подлежит квалифи­кации по ст.ст.58-10 ч.2 и 58-11 УК РСФСР, т.к. все они явля­лись членами антисоветской националистической организации, ставившей конечной своей целью отторжение Советской Украины от СССР, пропагандистская и агитационная работа велась с использованием национальных чувств украинцев, обрабатываемых в антисоветском контрреволюционном духе. Охватывается диспозицией этих статей и эпизод контрреволюционной деятельности членов организации Шамборы, Михайлишина, Федуся, Вакулы, Шевчука, Сотника, Уського, когда они в апреле месяце 1955 года по инициативе Шамборы вели на сборище разговор о совершении диверсионных актов, т.к. это были по существу призывы к совершению диверсионных актов, от чего сам Шамбора через 2 дня отказался, до установления связи с оуновским подпольем на Украине.

Подсудимые на предварительном следствии, за исключением Михайлишина, полностью признали себя виновными во вмененных им в вину эпизодах преступления. В начале судебного следствия полностью виновными себя признали Литвин, Чернов, Вакула, Диденко, Сотник, Паращенко, остальные подсудимые признали себя виновными частично. Однако при допросе в качестве подсудимых в ходе судебного следствия все они по существу признали пол­ностью эпизоды преступления, вмененные им в вину обвинительным заключением, уточнив лишь отдельные детали, в частности, что Вакула вступил в организацию не летом 1954 года, а в IX-1954 года, что изготовлял фактически штамп и печать организации Шамбора, а Михайлишин только находился в этом помещении, Ваврук и другие, которые учтены при вынесении данного приговора. Таким образом, вина всех подсудимых подтверждается их личными показаниями на предварительном следствии и суде.

Утверждение Михайлишина, что он вступал в организацию с целью ее разоблачения, что он об организации писал письмо работнику Львовского Управления милиции Буряку, через знакомого бывшего работника милиции Панурия, опровергается имеющимися в деле документами.

Кроме показаний подсудимых, вина их подтверждается показаниями свидетелей, допрошенных на предварительном следствии и в судебном заседании: Найды Н.Г., Шеремеревича Н.М., Мороза И.Т., Кузика Д.И., Шмулика П.И., Кутняка В.Ф., показаниями свидетелей Бондаря И.В., Старкива С.И. на предварительном следствии, показания которых оглашены в судебном заседании, и правильность их подтверждена подсудимыми. Все эти лица в разное время были вовлечены подсудимыми Шамборой, Федусем, Литвиным, Михайлишиным, Черновым, Диденко, Гергелюком, Сотником, Вакулой, обрабатывались в антисоветском духе с использованием их национальных чувств - украинцев.     Об этом же показали свидетели Гондек, Саражинский, Комар, которые не были вовлечены в члены организации, хотя Комару и предлагали вступить в члены организации.

Вина подсудимых также подтверждается документами, изъятыми у подсудимого Гергелюка, у Литвина, у Федуся, у Ваврука, у Паращенко, у свидетеля Старкива.

Подсудимый Чернов, хотя формально и не являлся членом организации, но он должен нести ответственность по ст.58-10 ч.2 и 58-11 УК РСФСР, т.к. организация антисоветская нацио­налистическая была создана Литвиным при его активном участии, он поддержал настроение Литвина о создании этой организации, помогал в оформлении устава и клятвы организации, беседовал с рядом лиц перед приемом их в организацию и т.д.

Считая преступление подсудимых доказанным, судебная коллегия при определении меры наказания подсудимым т.ч. и Литвину, Чернову, Шамборе, не находит необходимым применять к ним максимальную меру наказания, предусмотренную санкцией ст.58-2 УК РСФСР - расстрел, с заменой в соответствии с Ука­зом от 26/V-1947 г. «Об отмене смертной казни» двадцатью пятью годами заключения в исправтрудлагерях, учитывая, что фактически участниками организации на территории Украины ни­какой практической деятельности не осуществлялось, хотя уча­стники организации и имели задания на проведение контрреволю­ционной работы по месту жительства на Украине, и основной целью организации в лагере была подготовка националистичес­ких кадров для подпольной контрреволюционной деятельности на Украине.

С учетом конкретной вины каждого из подсудимых, его личности судебная коллегия, руководствуясь ст.ст.312,320 УПК РСФСР приговорила:

По ст.ст.58-10 ч.2 и 58-11 УК РСФСР по совокупности с применением санкции ст.58-2 УК РСФСР:

Литвина Юрия Тимофеевича, Чернова Василия Андреевича, Шамбору Владимира Ивановича, Федуся Михаила Николаевича, Михайлишина Ярослава Васильевича к Десяти годам лишения свободы с последующим поражением в избирательных правах: Литвина на 3 года, Чернова - на 5 лет, Шамбору - на 3 года, Федуся - на 5 лет, Михайлишина - на 3 года;

Шевчука Ивана Тимофеевича к восьми годам лишения свобо­ды с поражением в избирательных правах па 4 года;

Вакулу Василия Парфентьевича, Сотника Павла Модестовича, Уського Михаила Григорьевича, Диденко Николая Степановича к семи годам лишения свободы каждого, с поражением в избирательных правах: Вакулу - на 2 года, Сотника - на 5 лет, Уського - на 3 года, Диденко - на 2 года;

Гергелюка Михаила Антоновича к шести годам лишения сво­боды с поражением в избирательных правах на 2 года;

Винярского Степана Ивановича, Ваврука Владимира Данило­вича, Заторского Богдана Аксентьевича к пяти годам лишения свободы, с поражением в избирательных правах на два года каж­дого;

Бурича Владимира Романовича к четырём годам лишения сво­боды без поражения в правах;

Паращенко Ивана Фёдоровича к трём годам лишения свободы без поражения в правах.

Всех без конфискации имущества за его отсутствием.

В силу ст.49 УК РСФСР неотбытую меру наказания осужден­ными по ранее вынесенным приговорам: Шамборой по приговору нар­суда Чертковского района от 24/IV-1952, года, Федусем по приговору нарсуда Подкаменского района от 17. 08.1953 года. Михайлишиным - по приговору нарсуда К.-Бугского района от 9.10.1954 г., Вакулой - нарсуда Кодымского района от 5.06.1953 г., Шевчуком по приговору нарсуда В.-Мостовского района от 9-10.10.1952 г., Диденко - по приговору нарсуда. Умань от 22.08.1953 г., Винярским - по приговору нарсуда Гримайловского района от 26.07.1953 г., Уським по приговору нарсуда Щирецкого района от9.09.1953 г., поглотить настоящим приговором, в силу ст. 299 УК РСФСР отбытие меры наказания по данному приговору исчислять им с 10.09.1955 г., поскольку хотя они и были взяты под стражу органами КГБ ранее, но этот срок идет в отбытие ими меры наказания по ранее вынесенным приговорам.

Поглотить данным приговором поражение в избирательных правах определенное Чернову и Вавруку по ранее вынесенным им приговорам, по которым они отбыли меру наказания (основную) в отношении Чернова по приговору нарсуда Н.-Маячковского района от января 1950 года, и в отношении Ваврука по приговору нарсуда Белобожницкого района от 3.06.1954 года.

В силу ст.49 УК РСФСР меру наказания по данному приговору в отношении Сотника присоединить к неотбытой мере наказания по приговору Львовского областного суда от 17.03.1951 года 13 лет и 9 месяцев, частично 5 лет 3 месяца и всего к отбытию считать 19 лет с поражением в избирательных правах на 5 лет, отбытие меры наказания исчислять с 10.09.1955 года.

В силу ст. 29 УК РСФСР отбытие меры наказания исчис­лять: Литвину с 14.04.1955 года, Чернову - с 14.04.1955 года, Гергелюку - с 25.03.1955 г., Вавруку - с 20.03.1955 года, Заторскому - с 14.06.1955 года, Буричу с 14.06.1955 г., и Паращенко - с 16.03.1955 года.

Меру пресечения всем осужденным оставить содержание под стражей.

Вещественные доказательства по делу оставить при деле.

Взыскать с осужденных Литвина, Уського, Ваврука, Чернова, Шевчука, Вакулы, Бурича в пользу Юридической консультации № 1 г. Куйбышева за выступление адвокатов по четыреста рублей с каждого: с Федуся, Паращенко, Диденко, Винярского, Сотника в пользу юридической консультации № 8 г. Куйбышева за выступ­ление адвокатов по четыреста рублей с каждого; с Михайлишина, Заторского, Шамборы, Гергелюка в пользу юридической консуль­тации № 2 г. Куйбышева за выступление адвокатов по четыреста рублей с каждого.

Приговор может быть обжалован в Верховный Суд РСФСР в течение 72-х часов после вручения копии его осужденным.

п.п. Председательствующий – Бузанов (подпись).

Народные заседатели - Чиндин, Варламов (подписи).

Копия верна:

Председательствующий (подпись).

Секретарь (подпись).

 

 

Дело № 46-505 1955 года.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР в составе председательствующего Архангеловского Н.А., членов суда Крапивина И.Ф. и Орешкиной Т.Е.

Рассмотрев в судебном заседании от 18 ноября 1955 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных Литвина, Чернова, Шамборы, Федусь, Михайлишина, Вакулы, Гергелюка, Шевчука, Ваврука, Диденко, Винярского, Сотника, Заторского, Уського - на приговор судебной коллегии по уголовным делам Куйбышевского областного суда от 5-10 сентября 1955 года…

[…]

Жалобы осужденных коллегия считает необоснованными и не подлежащими удовлетворению, поскольку их вина материалами дела доказана, а действия осужденных относятся к особо опасным видам преступлений.

Исходя из изложенного и руководствуясь ст. 436 УПК РСФСР судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР определила:

Приговор Судебной коллегии по уголовным делам Куйбышевского областного суда от 5-10 сентября 1955 года в отношении осужденных

1. Литвина Юрия Тимофеевича;

2. Чернова Василия Андреевича;

3. Федуся Михаила Николаевича;

4. Шамборы Владимира Ивановича;  

5. Михайлишина Ярослава Васильевича;

6. Шевчука Ивана Тимофеевича;

7. Вакулы Василия Парфентьевича;

8. Сотника Павла Модестовича;

9. Уського Михаила Григорьевича;

10. Диденко Николая Степановича;

11. Гергелюка Михаила Антоновича;

12. Винярского Степана Ивановича;

13. Ваврука Владимира Даниловича;  

14. Заторского Богдана Аксентьевича -

оставить в силе, а кассационные жалобы осужденных без удовлетворения.

П.п. председательствующий – Архангельский (подпись).

Члены суда - Крапивин, Орешкина (подписи).

Справка: Все осужденные по настоящему делу содержатся под стражей во внутренней тюрьме УКГБ Куйбышевской области.

рег. № 3223.

Верно: член Верхсуда Крапивин (подпись).

 

***

Дело б/н

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

6 сентября 1955 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского Областного суда в составе председательствующего – Тютиной, народных заседателей – Косенкова и Вартамова, при секретаре – Анлинской, с участием прокурора Агамова, адвокатов Лебедевой и Алиазова, в открытом судебном заседании в лаготделении 3 ИТЛ «ДЗ» 15, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Фёдорова Фёдора Яковлевича, 1920 года рождения, уроженца с. Харауз, П-Заводского района Читинской области, русского с образованием 7 классов, женатого, судимого в 1948 г. по ст.74 ч.2 УК РСФСР на два года лишения свободы, наказание отбыл, 23/Х-1952 года нарсудом 4 уч. Черемхово Иркутской области по ст. 142 ч. 2 УК РСФСР к лишению свободы сроком на 10 лет, отбывающего наказание с 2 сентября 1952 года и

Лукьянова Александра Дмитриевича, 1932 г. рождения, уроженца села Терновка, Роднического р-на Саратовской области, русского с образованием 4 класса, холостого, судимого 26 января 1949 года нарсудом Роднического р-на, Саратовской области по ст. 4 Указа от 4/У1-1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на 12 лет, отбывающего наказание с 3/1 -1949 года в преступлении, предусмотренном ст. 136 ч.1 п «а» УК РСФСР.

На основе всестороннего анализа материалов предварительного и судебного следствия, судебная коллегия установила:

Подсудимые Фёдоров и Лукьянов, отбывая наказание в лагерном отделении 16 Кунеевского ИТЛ 17 июня 1954 г. в зоне котлована водосливной плотины Куйбышевской ГЭС, совершили убийство заключённого Отвагина путем удушения на почве мести последнему за то, что он отошёл от воровских традиций и пытался отыскать среди заключённых похищенные 300 руб. денег у его товарища Бормотова. Убийству Отвагина предшествовала произошедшая ссора и избиение его у будки 3 участка Фёдоровым, Лукьяновым, Григоровым, Мотаевым и другими заключёнными.

Подсудимый Фёдоров категорически отрицал свою причастность к убийству Отвагина и пояснил, что 17 июня 1954 года он находился на объекте работ с бригадой и никуда не отлучался, т.к. после обеда напился и спал до ухода на съём.

Подсудимый Лукьянов признавал соучастие в убийстве Отвагина на предварительном следствии и в судебном заседании 14/VI-1954 года, после возвращения дела с доследования Верхсудом СССР отказался от ранее даваемых показаний, в суде причину отказа объяснил тем, что хотел быстрее освободиться, поэтому показывал со слов других заключённых. В суде 14/VI–1954 года подтвердил свои показания данные на предварительном следствии только потому, что они были хорошо запечатлены в его памяти.

Данные объяснения подсудимого Лукьянова о причинах отказа от ранее даваемых им показаний судебная коллегия считает несостоятельным, поскольку показания ранее данные Лукьяновым об обстоятельствах убийства Отвагина и подтверждены совокупностью объективных доказательств, собранных по делу.

Так, лично подсудимый Лукьянов обстоятельства убийства Отвагина Фёдоровым при его участии рассказывал в ходе предварительного следствия неоднократно, подтверждал их собственноручными показаниями и в суде, на очных ставках со свидетелем Мартыновым и подсудимым Фёдоровым, поэтому отвергать их у суда нет оснований.

Показания Лукьянова подтверждены показаниями в суде свидетелями Мотаевым и Мартыновым. Мотаев подтвердил, что, когда он подъехал на автомашине к будке на 3 участке, там же были Лукьянов, Фёдоров, Отвагин, Григоров, Мухаммедов и другие заключённые, которые сначала учинили ссору с Отвагиным, затем избили его и Дрыга, а позже ушли неизвестно куда, так как сам он покинул будку раньше. Он же подтвердил, что, прибыв в жилую зону, Лукьянов говорил ему, что они покинули того, которого избивали у будки, т.е. Отвагина.

Показания свидетеля Мотаева опровергли версию Фёдорова и Лукьянова о том, что они не были у будки. А подсудимый Лукьянов в суде вынужден был признать позже, что он был у будки, но быстро ушел, но Фёдорова там не видел.

Свидетель Мартынов подтвердил, что от будки он на машине увез Фёдорова, Лукьянова и Отвагина, что по дороге они остановили машину и все втроем ушли в его сторону, а затем прибежал Лукьянов, в машине взял из кабины гаечный ключ и ушел в ту же сторону, а, вернувшись минут через 20 без Отвагина, Фёдоров и Лукьянов приказали везти их дальше, время было около 5 часов, что у машины Фёдоров отряхивал руки от песка. Эти показания Мартынова совпадают с показаниями Лукьянова также о том, что Фёдоров отряхивал руки от песка, и у него на тыльной стороне руки он видел кровь. Это обстоятельство косвенно так же подтверждает то, что Отвагин быль удушен Фёдоровым и прикрыт землей.

Показания Лукьянова об убийстве Отвагина надо считать достоверными и потому, что свидетели Проказюк и Ганичев в суде подтвердили, что, находясь вместе с Лукьяновым в камере, они слышали лично от него разговор об обстоятельствах убийства Отвагина. Уличён он и показаниями свидетелей Дальниченко и Звоненко, из которых усматривается, что место убийства показал Лукьянов, не отрицал последнего и подсудимый в суде.

Свидетели Магонов в суде, а Кулиндин в своих показаниях на предварительном следствии показали, что 17 июня 1954 года во второй половине дня они и видели и Фёдорова на объекте работы.

К числу доказательств совершенного преступления следует отнести и протокол обнаружения трупа, и акт судебно-медицинского исследования, показания свидетелей Дрыга, Бормотова, Воробьева и Некля, допрошенных на предварительном следствии и в предыдущем судебном заседании 14/УІІІ – 1954 года.

По изложенным основаниям судебная коллегия вменённое в вину Фёдорову и Лукьянову обвинение считает доказанным, и квалификацию их действий ст. 136 п. «а» УК РСФСР правильной, поскольку убийство Отвагина совершено на почве низменных побуждений. Вместе с этим, исходя из того, что по заключению судмедэкспертизы смерть наступила от механической асфиксии, а до этого Отвагин подвергался избиению, нет оснований считать, что его убийство совершено с особой жестокостью, а, следовательно, нет оснований усматривать в действиях подсудимых отягчающих признаков убийства. Нельзя считать, что Фёдоров должен нести ответственность по указу от 30/IV-1954 года по признаку повторной судимости за аналогичное преступление, поскольку он ранее был осужден по ст. 142 ч. 2 УК РСФСР за нанесение умышленных тяжких телесных повреждений, поэтому судебная коллегия, руководствуясь ст. 319 и 320 УПК РСФСР, приговорила:

Фёдорова Фёдора Яковлевича и Лукьянова Александра Дмитриевича по ст. 136 ч.1 п. «а» УК РСФСР подвергнуть лишению свободы сроком на десять лет каждого без поражения в правах с отбытием первых пяти лет Фёдорову тюремного заключения, а Лукьянову первых трёх лет тюремного заключения.

В силу ст. 49 УК РСФСР неотбытый срок наказания Фёдоровым по приговору нарсуда г. Черемхово Иркутской области от 23/Х-1952 года и Лукьянову по приговору суда Роднического района Саратовской области от 25/I-1949 года поглотить настоящим приговором. Срок наказания отбывать Фёдорову и Лукьянову с 6/ІХ-1955 года. Меру пресечения Лукьянову и Фёдорову оставить содержание в тюрьме № 2 г. Сызрани до вступления приговора в законную силу.

Взыскать с Фёдорова и Лукьянова в пользу Куйбышевского президиума адвокатов по 300 руб. с каждого за выступление адвокатов Лебедевой и Алмазова.

Приговор может быть обжалован в 72 часа в Верховный суд РСФСР, через Куйбышевский областной суд.

Председательствующий – Тютина (подпись).

Нарзаседатели – Косенков и Вартанов (подписи).

 

***

Дело № 2-187/1955 г.

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

31 октября – 1 ноября 1955 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда под председательством Стафеевой в открытом судебном заседании в г. Жигулёвске, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Вицкой Александры Алексеевны, рождения 1919  года, уроженки села Семёновки Усть-Удинского района, Иркутской области, русской беспартийной, замужней, имеющей троих детей в возрасте от 14 до 6 лет, образование 7 классов, судимой в 1952 году по ст. 109 и ст.128 п. «а» УК РСФСР к двум годам лишения свободы, освобождённой от отбытия меры наказания по амнистии, работавшей продавцом промтоварного магазина №5 Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя, проживавшей в городе Жигулёвске по Нагорной улице дом № 1, квартира № 8 и

Фильчикова Олега Васильевича, 1936 года рождения, уроженца г. Ош Киргизской ССР, русского, беспартийного, холостого, имеющего образование 7 классов, судимого в августе 1955 года народным судом 3-го участка г. Жигулёвска по ст. 74 ч.2 УК РСФСР к одному году лишения свободы, меру наказания неотбывшего, работавшего трактористом Арматурно-Сварочного района Куйбышевской ГЭС, проживавшего в г. Жигулёвске, улица Октябрьская, дом № 24, оба, т.е. Вицкая т Фильчиков по ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4/VI-1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного т общественного имущества».

Рассмотрев материалы предварительного и судебного следствия, заслушав доводы сторон и последние слова подсудимых, суд установил

Подсудимая Вицкая работала продавцом промтоварного магазина №5 Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя, с материальной ответственностью с декабря 1953 года по 25 мая 1955 года. За время работы в магазине № 5 Вицкая систематически занималась хищением денежных средств из своего подотчёта, в результате этого у неё была установлена недостача товарно-материальных ценностей на сумму 116.726 рублей за период с 1 сентября 1954 года по 25 мая 1955 года.

С целью сокрытия растраты Вицкая систематически при проведении инвентаризации завышала цены на товары, имеющиеся в наличии на день инвентаризации.

Кроме этого, пользуясь неопытностью и халатностью лиц, проводивших инвентаризацию, Вицкая умышленно заводила их в заблуждение, указывала в инвентаризационной ведомости товары. Которых в наличии не было, а иногда использовала ошибки, допущенные в ведомости при таксировке.
Так, при инвентаризации на 2 сентября 1954 года Вицкая умышленно в инвентаризационной ведомости завысила стоимость ленты на сумму 5.400 рублей, чем скрыла имеющуюся недостачу.

Следующая инвентаризация у Вицкой была на 19 ноября 1954 года, производила её бухгалтер Щепнова.

Инвентаризация Щепновой произведена некачественно.

Это использовано Вицкой в целях сокрытия допущенной ей растраты.

Щепнова в инвентаризационную ведомость записала те цены на товары, которые ей показывала Вицкая. В ведомости наличия товаров на 19 ноября 1954 года цены на простыни, коверкот, воротники, ленту и другие товары были завышены на сумму 13.110 рублей. Кроме этого, в той же ведомости были записаны в наличии такие товары, которых не было в действительности, на сумму 15.132 рублей, в том числе были указаны кожаные сапоги, которые Вицкая в свой подотчет не получила.

В той же ведомости была допущена ошибка в таксировке на сумму 1065 рублей в сторону увеличения наличия товаров. Это тоже было Вицкой использовано для сокрытия растраты.

Вицкая с тем, чтобы окончательно скрыть допущенную ей растрату денежных средств, в декабре 1954 года предложила гражданину Бармаеву (дело в отношении его выделено в особое производство, в связи с психическим заболеванием) совершить кражу в магазине № 5, обещая в обусловленном месте приготовить 20 000 рублей денег. Бармаев дал согласие, и Вицкая начала систематически копить денежные средства, оставляя часть от выручки.

Бармаев предложил участие в краже своему знакомому, Фильчикову, и договорился с ним о том, что он достанет для этого автомашину. Фильчиков пригласил для участия неустановленных следствием «Сергея» и «Виктора».

В ночь с 30 на 31 января 1955 года, шайка воров в составе: Бармаева, Фильчикова, «Сергея» и «Виктора» на автомашине ЗИС-585 прибыли к магазину № 5.

Бармаев открыл замки магазина ключами, переданными ему Вицкой, в обусловленном месте взял 16700 рублей денег, приготовленных для него в магазине, и для виду прихватил 2 куска материала. В это время «Виктор» был в автомашине и ждал сигнала, а Фильчиков и «Сергей» охраняли сторожа в будке с тем, чтобы он не поднял тревогу.

Когда сторож Марсов увидел, что совершается кража, начал звать на помощь; Фильчиков сообщил об этом Бармаеву, одновременно дали сигнал и Виктору. Автомашина подъехала ближе, все участники кражи сели в автомашину и уехали.

Вся операция с хищением совершилась в 5-10 минут. На другой день Бармаев разделили похищенные деньги между участниками кражи, в том числе Фильчиков получил 4 тысячи рублей, а остальные деньги и материал остались у Бармаева и других неизвестных.

После того, когда Бармаеву и другим участникам кражи стало известно, что Вицкая путем инсценировки кражи скрыла недостачу свыше 100 000 рублей, они потребовали с неё ещё денег, и она передала им дополнительно 3 000 рублей денег, которые также были разделены между участниками кражи.

После 31 января 1955 года, Вицкая продолжила свою преступную деятельность и при передаче товаров вновь назначенному продавцу завысила цены на товары на сумму 2023 рубля.

Таким образом, Вицкая совершила преступление, предусмотренное ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4/IV-47 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного т общественного имущества».

Вицкая, допрошенная судом, факт недостачи 116 726 рублей признала, не отрицая и факта завышения цен на товары при инвентаризации, но утверждает, что корыстных целей не преследовала, куда девались деньги, не знает, сговора с Бармаевым о краже не имела. Суд считает, что вина Вицкой доказана следующими обстоятельствами.

Размеры наличия недостачи в сумме 116 726 рублей подтвержден актом документальной ревизии, проведённой в присутствии Вицкой.

Факт сговора о совершении кражи в магазине № 5 Вицкой и Бармаевым подтвержден собственноручными показаниями Вицкой и Бармаевым, где подробно изложены обстоятельства сговора и совершения кражи, совершенной в ночь с 30 на 31 января 1955 года.

Эти же обстоятельства подтвердил на суде подсудимый Фильчиков, как участник хищения.

Показания Бармаева и Фильчикова об обстоятельствах кражи подтвердил свидетель Марсов – сторож магазина, который является очевидцем совершения этого преступления.

О том, что между Вицкой и Бармаевым был сговор о совершении кражи, говорит тот факт, что Бармаев открыл магазин ключом, пробыл в нём 5-10 минут, взял деньги и вышел. Ему не нужно было их искать, т.к. он знал, где они были для него приготовлены Вицкой.

Вицкая, допрошенная по факту кражи, на предварительном следствии 26/II – 1955 года назвала большое количество товаров, которые якобы у неё были похищены в ночь с 30 на 31 января 1955 года, с тем, чтобы завести органы следствия в заблуждение.

Но из показаний подсудимого Фильчикова и свидетеля Марсова видно, что Бармаев взял только деньги и два куска материала, и Вицкой это было известно.

Для того, чтобы совершить кражу всех названных товаров, Вицкой на л.д.39 нужно было значительное время, а не 5-10 минут, в течение которых кража была совершена.

Из показаний свидетелей Каюмова, допрошенного на предварительном следствии, и Романовой, усматривается, что Вицкая жила не по средствам и часто употребляла спиртные напитки.

Фильчиков признан судом виновным в том, что он по предложению Бармаева принял участие в краже, совершенной в магазине № 5 в ночь с 30 на 31 января 1955 года и пригласил для этого своих знакомых «Виктора и Сергея» с автомашиной. Его роль в краже заключалась в том, что он охранял сторожа в то время, когда Бармаев был в магазине. За это Фильчиков от Бармаева получил 4000 рублей.

Таким образом, Фильчиков совершил преступление, предусмотренное ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4/IV-47 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

Фильчиков, допрошенный в суде, виновным себя признал, полностью, кроме этого он в преступлении изобличается показаниями Бармаева, данными им на предварительном следствии, которые подтверждены показаниями свидетеля Марсова, допрошенного судом.

При определении меры наказания Фильчикову суд учитывает его возраст и чистосердечное признание.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР суд приговорил:

Вицкую Александру Алексеевну и Фильчикова Олега Васильевича на основании ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4/IV-47 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к заключению в исправительно-трудовых лагерях сроком: Вицкую – на двадцать лет без поражения в правах с конфискацией имущества, а Фильчикова сроком на 10 лет без поражения в правах и без конфискации имущества за отсутствием такового.

Взыскать с Вицкой за причинённый ущерб с учётом возмещённой суммы в пользу Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидрострой 98.049 рублей.

Кроме этого, взыскать солидарно с Вицкой и Фильчикова в пользу Жигулёвского ОРСа Куйбышевгидростроя за причинённый ущерб сумму в 16.700 рублей.

Срок отбывания меры наказания Вицкой исчислять с 25 мая 1955 года.

Приговор народного суда 3-го участка г. Жигулёвска от 17 августа 1955 года по делу Фильчикова Олега Васильевича поглотить настоящим приговором. Срок отбытия мер наказания Фильчикову исчислять со дня вынесения настоящего приговора, т.е. с 1 ноября 1955 года.

Меру пресечения Вицкой и Фильчикову оставить содержание под стражей.

Приговор может быть обжалован в Верховный Суд РСФСР через Куйбышевский областной суд, в течение 72 часов с момента вручения копии приговора осужденным.

 

***

Дело б/н

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

6-8 февраля 1956 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского Областного суда в составе: председательствующего Стафеевой, народных заседателей Новоженина и Смирновой, при секретаре Логиновой, с участием прокурора Агамова, адвокатов Коган и Мединина в открытом судебном заседании в пос. Комсомольском, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Жигаева Георгия Михайловича, 1924 г. рождения, уроженца г. Одесса, по национальности украинца, женатого, имеющего образование 7 классов, беспартийного, судимого в январе 1954 г. по ст.1 Указа от 4 апреля 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к заключению в ИТЛ сроком на 7 лет, с поражением избирательных прав на 2 года, в данное время отбывающего наказание;

Крюкова Николая Сергеевича, рождения 1920 года, уроженца с. Кураково, Белевского района, Тульской области, по национальности русского, холостого, имеющего образование 7 классов, беспартийного, судимого в ноябре 1953 года по ст.2 Указа от 4 апреля 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к заключению в ИТЛ сроком на 12 лет, в данное время отбывающего меру наказания – оба, т.е. Жигаев и Крюков, по ст. 136 ч.1 п. «а» УК РСФСР.

Рассмотрев материалы предварительного и судебного следствия, выслушав доводы сторон и последнее слова подсудимых, суд нашёл установленным:

6 февраля 1955 года Жигаев и Крюков на почве личной мести совершили убийство гражданина Тимофеева.

Обстоятельства этого убийства следующие: Жигаев, Крюков и Тимофеев отбывали меру наказания в 7-ом лагерном отделении Кунеевского ИТЛ. Тимофеев работал в хлеборезке лагеря, в его обязанности входило выдавать хлеб заключённым. В конце августа 1954 года в хлеборезку рабочим был направлен Жигаев. Таким образом, Тимофеев и Жигаев работали в хлеборезке вместе, старшим был Тимофеев.

Жигаев, будучи связанным с уголовно-бандитскими элементами, разбазаривал хлеб и сахар, который находился на ответственности заведующего хлеборезкой Тимофеева. Кроме этого, Жигаев нарушал лагерный режим – занимался распитием спиртных напитков.

Тимофеев, видя все это, не стал доверять Жигаеву, и на этой почве у них сложились неприязненные отношения. 3 ноября 1954 года Тимофеев за недостачу хлеба с работы в хлеборезке был освобожден и был направлен на общие работы. Материально-ответственным лицом в хлеборезке был назначен Жигаев

В конце ноября 1954 года Жигаев за пьянку и связь с уголовно-бандитскими элементами, а также за разбазаривание хлеба и сахара с работы был освобождён и направлен на общие работы в котлован Куйбышевской ГЭС.

Жигаев считал, что его убрали из хлеборезки по доносу на него, сделанным Тимофеевым, и решил ему отомстить. Жигаев имел дружественные отношения с Крюковым и договорившись с ним об убийстве Тимофеева.

Воспользовавшись тем, что Тимофеев по просьбе заключённого Шулекина организует встречу с его земляком Меняйловым 6/II-1955 г. в лаборатории бетонного завода, находящейся в рабочем котловане Куйбышевской ГЭС, Крюков принял в ней самое активное участие, так как знал, что будет выпивка, и будет возможность осуществить замысел об убийстве Тимофеева.

Утром в лаборатории бетонного завода собрались: Крюков, Тимофеев, Меняйлов и Шулекин, и устроили пьянку, причем Крюков несколько раз ходил за водкой. В процессе пьянки Крюков несколько раз звал Тимофеева пойти с ним, но тот отказывался.

Днём Крюков куда-то уходил ненадолго, и около 16 часов вернулся в лабораторию. Тимофеев спал на полу, а Крюков лёг на стулья, но не спал, следил за Тимофеевым и заметно волновался.

В 17.30 Крюков вывел пьяного Тимофеева и пошёл с ним в направлении к выходу из зоны котлована, но по дороге Тимофеев падал, и это заметили надзиратели Куций и Семченко, и доставили Крюкова и Тимофеева в оперативный пункт охраны.

Здесь был решено Тимофеева, как сильно пьяного, задержать, но Крюков настойчиво упрашивал отпустить Тимофеева, обещая довести его до лагеря № 17, где они оба содержались. Тимофеев был отпущен, и Крюков завел его, как было обусловлено с Жигаевым, в инструментальную будку. Здесь их ожидал Жигаев. Жигаев нанёс Тимофееву по голове несколько ударов тяжёлым металлическим предметом, от этого смерть наступила моментально. Крюков после убийства вернулся в зону котлована, и в 19-30 пришёл к воротам, где его ожидали члены бригады около часа, с ними он ушёл в зону лагеря.

Таким образом, суд считает, что Жигаев совершил преступление, предусмотренное ст. 136 ч.1 п. «а» УК РСФСР.

Жигаев, допрошенный в судебном заседании, виновным себя не признал, утверждая, что Крюкова он почти не знает, отношения с Тимофеевым у него были нормальные, 6/II-1955 г. он в котловане ГЭС не был, отдыхал в этот день в лагере, никакого участия в убийстве Тимофеева не принимал, с уголовно-бандитским элементом в лагере связан не был.

Суд о виновности Жигаева пришёл к выводу на основании следующих обстоятельств, которые опровергают все утверждения Жигаева.

Из показаний свидетеля Плисова, допрошенного на предварительном следствии, видно, что у Крюкова и Жигаева были дружественные отношения и Жигаев снабжал Крюкова белым хлебом, когда его привозили для больных. Кроме этого, он показал, что Крюков и Жигаев неоднократно устраивали пьянки в помещении хлеборезки.

Этим опровергнуто утверждение Жигаева о том, что он Крюкова не знает.

Свидетели Юровицкий и Суверин, допрошенные в судебном заседании, показали, что у Жигаева и Тимофеева существовали неприязненные отношения, и Жигаев высказывал в отношении Тимофеева угрозы. Это происходило в связи с тем, что Жигаев разбазаривал хлеб и сахар, находящийся под ответственностью Тимофеева.

Кроме этого, свидетель Юровицкий показал, что Жигаев был уверен, что его сняли с работы в хлеборезке по доносу Тимофеева.

Свидетель Константинов, допрошенный на предварительном следствии, показал, что он слышал, когда Жигаев говорил: «Я бы поставил литр тому, если бы кто Тимофееву переломил шею».

Все эти показания говорят о том, что между Жигаевым и Тимофеевым были неприязненные отношения.

Утверждение Жигаева о том, что он 6/II-1955 г. был в зоне лагеря и в котловане на работе не был, опровергнуто следующим: из табеля видно, что 6/II-1955 г. Жигаев из лагеря был выведен на работу в зону котлована, об этом же говорит и справка. Свидетель Морозов допрошен в судебном заседании, показал, что он сам лично видел в котловане 6/II-1955 г. 6/II-1955 г. заключённого Жигаева.

Этим полностью опровергнуто его утверждение, что он в котловане 6/II-55 г. не был.

Из показаний свидетеля Кузнецова видно, что по производственному табелю Жигаев 6/II-1955 г. работающим не значится. Это говорит о том, что Жигаев из зоны лагеря вышел, был в котловане, а не работал.

Свидетель Бительман, допрошенный в судебном заседании, показал, что он в марте 1955 года содержался в штрафном изоляторе лагерного отделения №9. Вместе с ним в изоляторе был и Крюков. Крюков рассказал ему, что убийство Тимофеева в инструментальной будке 6/II-1955 г. совершил культорг бригады, бывший хлеборез лагеря, а привел его туда он, Крюков, по их договорённости. Тимофееву мстил хлеборез, за то, что он донес на них руководству лагеря и Жигаева сняли с работы из хлеборезки.

О связи Жигаева с уголовно-бандитскими элементами лагеря на суде показали свидетели Кузнецов, Юровицкий и другие.

Свидетель Морозов на суде показал, что вечером 6/II-1955 г. Жигаев пришёл в лагерную зону взволнованный, лёг спать поздно, распивал водку с заключённым Герасимюк, а на следующее утро внимательно осматривал свою одежду, особенно телогрейку.

Крюков был предан суду по ст. 136 ч.1 п «а» УК РСФСР, но суд считает, что действия Крюкова следует классифицировать ст.ст.17-136 ч.1 п «а» УК РСФСР, т.к. суд не установил, что Крюков непосредственно принимал участие в убийстве Тимофеева.

Крюков по договоренности с Жигаевым, желая услужить ему, привел Тимофеева в инструментальную будку с тем, чтобы Жигаев с ним расправился сам. Эти действия Крюкова есть пособничество в убийстве Тимофеева.

Таким образом, Крюков признал виновным в совершении преступления предусмотренного ст.ст.17-136 ч.1 п. «а» УК РСФСР.

К таким выводам суд пришёл на основании следующих обстоятельств.

Крюков, допрошенный в судебном заседании, виновным себя не признал, утверждая, что никакой договорённости с Жигаевым не было. 6/II-1955 г. он, Крюков, вместе с Тимофеевым и другими, целый день пьянствовал в лаборатории бетонного завода, а вечером повёл в лагерь пьяного Тимофеева и оставил его у будки около ворот выхода из котлована. Кроме этого, Крюков показал, что он сидел вместе в штрафном изоляторе с Бительман, но ему об убийстве ничего не рассказывал и вообще ни с кем по этому вопросу не говорил, но все утверждения Крюкова опровергнуты материалами дела.

Свидетель Бительман показал на суде, что Крюков рассказывал ему об убийстве Тимофеева и сказал, что он его привел туда по договорённости с культоргом бригады, у которого личные счеты с ним по совместной работе в хлеборезке лагеря.

Показания свидетеля Бительман подтверждаются частично признанием Крюкова, что они содержались вместе в штрафном изоляторе и так же показаниями свидетеля Кутузова, которому Крюков рассказывал, что он напоил хлебореза пьяным, за его же деньги, привел его в будку, где он и был убит.

Кроме этого, показания свидетеля Бительман подтверждаются показаниями свидетеля Константинова, который показал, что Крюков ему и другим заключённым рассказывал, что он видел убитого Тимофеева, около его лежал металлический ломик, брюки были спущены, а карманы брюк вывернуты. Эти показания соответствуют содержанию протокола осмотра места происшествия.

Крюков не отрицает того факта, что они вместе с Тимофеевым были задержаны надзирателями в котловане и по его просьбе были отпущены, он обещал довести Тимофеева до лагеря.

Свидетели Варешин, Мороз, Есманович и другие, допрошенные на предварительном следствии, показали, что 6/II-1955 г. больше часа ждали прихода Крюкова, так как без него бригаду не выпускали из котлована и они видели, что Крюков подошёл к воротам один и не вёл никаких пьяных.

Из материалов дела видно, что Крюков принимал меры к тому, чтобы члены бригады при допросе их следователем давали такие же показания, какие и он сам. Для этого он писал несколько писем бригадиру Николаеву. Из показаний свидетеля, на первом судебном заседании видно, что бригадир Николаев говорил им о том, что он получил письмо от Крюкова, который просил давать те же показания, какие даст и он, Крюков.

Это нужно было Крюкову для того, чтобы скрыть, что он является соучастником в убийстве Тимофеева.

Установлено, что труп Тимофеева в будке был обнаружен буквально в течении времени менее часа с тех пор, как Крюков оставил пьяного Тимофеева около будки.

Версия о том, что Тимофеев был убит с целью ограбления, не нашла своего подтверждения, так как ценностей у него с собой не было, а 6 рублей денег валялись около трупа.

Показание свидетелей Куликовского и Новикова, данные ими на предварительном следствии, о том, что они видели, как Крюков и двое неизвестных привалили пьяного к будке и Крюков от них ушел, не могут быть приняты судом во внимание, т.к. Крюков, зная, что его могут привлекать к ответственности за убийство, заранее мог сказать им, что надо говорить. Кроме этого, эти показания имеют между собой противоречия.

Куликовский говорит, что двое неизвестных были одеты в полушубки, а Новиков говорит, что они одеты в брезентовые куртки. Показания свидетелей Куликовского и Новикова опровергнуты показаниями свидетелей Варешина, Мороз, Есминович и других.

Что же касается показаний свидетеля Николаева, то они судом во внимание приняты быть не могут, т.к. они по своему содержанию противоречивы. Установлено, что Николаев получил письмо от Крюкова с просьбой давать показания, опровергающие Крюкова. А из показаний свидетеля Арешедзе видно, что Николаев просьбу Крюкова выполнил, поэтому показания Николаева не могут быть приняты судом, как доказательства, оправдывающие Крюкова.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 319 и 328 УПК РСФСР суд приговорил:

Жигаева Георгия Михайловича на основании ст. 136 ч.1 п. «а» УК РСФСР к лишению свободы сроком на 10 лет с отбытием в исправительно-трудовых лагерях, с поражением прав, предусмотренных ст.31 п. «а, б, в, г». УК РСФСР сроком на 2 года. Крюкова Николая Сергеевича на основании ст. 17-138 ч.1 п. «а» УК РСФСР к лишению свободы сроком на два года.

Срок отбытия меры наказания исчислять Крюкову с 25 апреля 1955 года, а Жигаеву с 16 мая 1955 года.

Приговор народного суда 2 уч. г. Ткибули Грузинской ССР от 21/1-1954 года по делу Жигаева Георгия Михайловича поглотить настоящим приговором, в части не отбытой им меры наказания.

Приговор народного суда 6 уч. Куйбышевского района г. Ленинграда от 13 ноября по делу Крюкова Николая Сергеевича поглотить настоящим приговором, в части не отбытой ими меры наказания.

Меру пресечения Крюкову и Жигаеву оставить прежней, т.е. содержание под стражей.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР, через Куйбышевский областной суд в течение 72 часов с момента вручения копии приговорённым.

 

***

Дело б/н

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

29 февраля 1956 года, судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского Областного суда в составе председательствующего: Стафеевой, народных заседателей Перепечай и Филева, при секретаре – Логиновой, с участием прокурора Соколова, адвоката Солдатова в закрытом судебном заседании в поселке Комсомольском лагерное отделение № 15, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Сергеева Степана Павловича, 1913 года рождения, уроженца деревни Павловка, Токаревского района Тамбовской области, по национальности русского, с образованием 6 классов, беспартийного, женатого, судимого 18/VIII-1951 года Тамбовским Областным судом по ст.ст. 58-10 ч.1 и 73 ч.1 УК РСФСР по совокупности к 10 годам лишения свободы, 27/VIII-1955 года Президиум Верховного суда РСФСР, срок наказания снижен до 5 лет лишения свободы и по амнистии от отбытия меры наказания освобожден со снятием судимости - в преступлении, предусмотренном ст. ст. 58-10 ч. І и 74 ч.2 УК РСФСР.

Рассмотрев материалы предварительного и судебного следствия, выслушав доводы сторон и последнее слово подсудимого, суд установил:

Подсудимый Сергеев, будучи осужденным за проведение контрреволюционной агитации и отбывая меру наказания, не прекратил преступную деятельность. Находясь в лагерном отделении № 15 ИТЛ ДЗ МВД СССР, Сергеев 15 июля 1955 года в присутствии Полякова, Терехова, Золковер и других высказывал контрреволюционные измышления по адресу руководителей партии и Советского Правительства. При этом подсудимый Сергеев восхвалял руководителей буржуазных государств, высказывая разного рода угрозы расправы над коммунистами. Точно такие же контрреволюционные измышления высказывались подсудимым Сергеевыми 30 июля 1955 года в присутствии граждан Синичкина и Болтушкина.

Кроме этого, будучи пьяным, 15 июля 1955 года Сергеев в кабинете начальника надзорной службы учинил хулиганские действия, которые выражались в том, что он ругался нецензурными словами, оскорблял работников лагеря, разбил кулаком настольное стекло, пытался нанести удар начальнику надзорслужбы Полякову, и ударил надзирателя Терехова, несмотря на уговоры присутствующих, не обращал на присутствующих никакого внимания, поэтому ему были вынуждены связать руки. Таким образом, Сергеев совершил преступления, предусмотренные ст. ст. 58-10 ч. І и 74 ч. ч.2 УК РСФСР.

Допрошенный в судебном заседании, Сергеев виновным себя не признал, утверждая, что Начальник надзорслужбы Поляков грубо с ним обошелся, а потом его избили надзиратели, хулиганства он не допускал, и контрреволюционной агитацией не занимался.

Суд пришел к выводу, что Сергеев виновен в полном объеме, предъявленного ему обвинения, т.к. свидетели, допрошенные в суде, а именно Терехов, Ошовский, Кайсин, Золковер и Синичкин подтвердили факты контрреволюционной агитации, а также и факты хулиганских действий. Эти же обстоятельства подтвердили на предварительном следствии свидетели: Поляков, Осадчий, Бабаев и Болтушкин.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст.319 и 320 УПК РСФСР суд приговорил:

Сергеева Степана Павловича на основании ст.58-10 ч. І УК РСФСР к лишению свободы сроком на 7 лет с поражением избирательных прав, на основании ст. 49 УК РСФСР к лишению свободы сроком на 2 года без поражения прав, на основании ст.58-10 ч.1 УК РСФСР лишение свободы сроком на 2 года без поражения прав, на основании ст. 49 УК РСФСР по совокупности меру наказания определить по ст. 58-10 ч.1 УК РСФСР лишение свободы сроком на 7 лет с поражением избирательных прав на два года.

Меру пресечения Сергееву оставить содержание под стражей. Начало срока отбытия меры наказания Сергееву исчислять с 29 июля 1955 года. Приговор может быть обжалован в Верховный суд, в течение 72-х часов с момента вручения копии приговора осужденному.

Председательствующий – Стафеева (подпись).

Народные заседатели: Перепечай, Филеев (подписи).

Копия верна: Председательствующий (подпись).

Секретарь

 

***

Дело б/н

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической республики

24-26 мая 1956 года, судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда в составе: председательствующего: Мизонина, нарзаседателей: Головина и Ярыгиной, при секретаре: Кувшиновой, с участием прокурора Чемодановой, адвоката Микличева, в открытом судебном заседании в селе Шигонах, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Елуферьева Семена Егоровича, 1905 года рождений, русский, уроженца с. Переволоки, Шигонского района, Куйбышевской области, грамотного, члена КПСС, ранее не судимого, участника Отечественной войны, работавшего председателем колхоза им. Жданова (общий стаж работы председателем 7 лет), имеющего награды один орден и три медали, семейного, по ст. 111 УК РСФСР.

Судебная коллегия, проверив материалы дела, предварительного следствия и обсудив материалы судебного следствия, установила:

В с. Усолье Шигонского района подлежали сносу все кирпичные постройки в связи со строительством Куйбышевской ГЭС. При этих условиях правление колхоза им. Жданова выразил желание приобрести два кирпичных дома, находившихся в эксплуатации около 100 /ста/ лет. При разборке этих кирпичных зданий, кирпич вследствие его износа оказался недоброкачественным и через 5-6 месяцев пришел в негодность. Елyфepьеву, как председателю этого колхоза, ставится в вину, что он не принял всех необходимых мер к сохранению этого кирпича в количестве 17000 штук. Суд, на основании показания свидетелей, пришел к выводу, что в порче кирпича Елуферьев неповинен и в его действиях нет состава преступления, и кирпич пришел в негодность не по халатности Елуферьева, а в силу его износа.

В том же колхозе им. Жданова в 1954 году Губинская МТС, согласно заключённого договора с колхозом, обязана была убрать своими средствами, т.е. сносить и заскирдовать имевшую в колхозе однолетнюю суданскую траву на площади 63 гектаров и 45 гектаров естественных лугов. Гусинская МТС не выполнила свои договорные обязательства до конца, сумела лишь скосить суданскую траву 63 га, но заскирдовать ее не успела. К уборке естественных лугов 45 га - совершенно не приступала.

Подсудимый Елуферьев, видя, что МТС не справляется с работой и луга остаются неубранными, не принял всех мер, чтобы убрать суданскую траву и естественные луга своими силами, т.е. в этой части допустил халатность.

Судом установлено, что в колхозе им. Жданова в сентябре месяце проходила уборка картофеля, который был большим слоем засыпан в подвалы. Уборкой складированием картофеля руководил агроном МТС, обслуживающий данный колхоз, тов. Дашков М. П. который суду подтвердил, что слой картофеля по высоте не должен превышать 0,80 метра, а загрузил картофель в подвалы слоем высотой 1,8-2 митра это привело к тому, что картофель стал самосогреваться и портиться. Установить точно, какое количество картофеля испортилось, не представилось возможным, так как картофель складировался без веса и количество испорченного картофеля не перевешивалось. Но допрошенные свидетели предполагают, что картофеля испортилось около 350 центнеров. Вина Елуферьева в данном случае заключается в том, что ему, как председателю колхоза,
8-10 октября было доложено о самосогревании картофеля, но быстрых мер к переборке картофеля им приняты не были. К переборке картофеля приступили только 22 октября. Такая медлительность повлияла до некоторой степени на сохранность картофеля. С учетом изложенного, действия Елуферьева правильно квалифицированы ст.111 УК.

Все вышеизложенное доказано показаниями свидетелей Шатрова, Дашкова, Перцева, и других.

Суд признал, что Елуферьев не должен нести материальную ответственность, как за порчу картофеля, а так как за кирпич и луга, так и в порче картофеля не в меньшей мере повинны кладовщик Шатров и агроном Дашков, которые допустили неправильное складирование и хранение картофеля. В гибели лугов и суданки повинно, помимо Елуферьева, руководство Губинской МТС, обязанность которой была уборка этих трав, в гибели кирпича суд вообще не установил в действиях Елуферьева состава преступления. Переходя к определению меры наказания подсудимому Елуферьеву, суд счел нужным учесть, что других замечаний и ошибок по работе за Елуферьевым не установлено. Елуферьев -участник ВОВ, орденоносец, поэтому, руководствуясь ст.319/320, приговорила:

Елуферьева Семена Егоровича за допущенную халатность подвергнуть к мере наказания по ст. 111 УК РСФСР к исправительно-трудовым работам сроком на 6 месяцев, с вычетом 20% по месту новой работы.

Приговор может быть обжалован в верховный суд РСФСР в 72 часа с момента вручения копий приговора Елуферьеву.

 

***

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

8 августа 1956 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда под председательством Стафеевой рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Жигулёвске уголовное дело по обвинению:

1. Самойлова Виталия Степановича, 1930 года рождения, уроженца села Репьевка, Троицкого района, Чкаловской области, русского, с образованием 5 классов, беспартийного, ранее не судимого, призванного в охрану МВД в апреле 1953 года, проходившего службу в ИТЛ Д3-15 г. Жигулёвска;

2. Якшияна Михаила Акоповича, 1931 года рождения, уроженца села Буг, Нагорно-Карабахской автономной республики, Азербайджанской СССР, армянин, холостой, грамотный, беспартийный, призван в охрану МВД в 1953 году, проходил службу в ИТЛ ДЗ-15, ранее не судим,

- обоих по ст. 110 ч. II РСФСР.

Рассмотрев материалы предварительного и судебного следствия, выслушав объяснения адвокатов и последние слова подсудимых, суд нашёл установленным:

Подсудимые Самойлов и Якшиян 24 февраля 1956 года, будучи при исполнении служебных обязанностей в качестве дежурных надзирателей в зоне котлована Куйбышевгидростроя, допустили превышение служебных полномочий, представленных им, это выразилось в следующем. Самойлов и Якшиян предложили шоферу автомашины ЗИС-585 Галкину остановить машину. Вместе с Галкиным в кабине сидел его сменщик Вдовин. Шофер Галкин машину не остановил, т.к. автомашина № 93-97 ЗИС-585 была «бойлер», и перевозить на ней людей было нельзя.

Пройдя 50 метров, шофер машину остановил. В это время Самойлов догнал машину, и, ругаясь нецензурными словами, разбил смотровое стекло в автомашине. По предложению Самойлова Галкину и Вдовину было предложено следовать в опергруппу. В помещении опергруппы Самойлов несколько раз ударил Вдовина.

Затем Галкин и Вдовин были направлены в санчасть на предмет определения их состояния, т.е. являются ли они трезвыми. Здесь, в санчасти, Якшиян ударил Галкина. По заключению врача Галкин и Вдовин оказались трезвыми. После этого Галкин и Вдовин были освобождены. Таким образом, Самойлов и Якшиян совершили преступление, предусмотренное ст. 110 ч. II УК РСФСР.

Подсудимые Самойлов и Якшиян, допрошенные в судебной заседании, виновными себя не признали и показали, что они выполняли приказание старшего начальника по задержанию автомашины и никого не били. Но материалами дела, показаниями потерпевших Вдовина Галкина вина Самойлова и Якшиян в превышении ими своих полномочий установлена.

Вдовин и Галкин, допрошенные в судебном заседании 19 апреля 1956 года, показали, что Самойлов разбил стекло в автомашине и ударил несколько раз Галкина. Свидетель Николичева показала, что в санчасти Якшиян ударил Галкина, об этом же говорил на первом судебном заседании потерпевший Галкин. У суда не оснований не доверять показаниям свидетелей. Таким образом, суд считает преступление доказанным.

При определении меры наказания Самойлову и Якшиян суд учитывает, что оба они ранее не судимы, по службе характеризуются положительно, оба прослужили действительной службы по 3,5 года и подлежат демобилизации. Кроме этого, подсудимый Самойлов имеет на иждивении престарелую мать.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 319-320 УПК РСФСР, суд приговорил:

Самойлова Виталия Степановича и Якшиян Михаил Акоповича по ст. 110 ч. 2 УК РСФСР к лишению свободы сроком на два года, без поражения прав, каждого. Учитывая вышеизложенные смягчающие обстоятельства, суд считает, что степень опасности осужденных не требует обязательной изоляции их от общества и на основании ст. 53 УК РСФСР определённую меру наказания Самойлову и Якшиян считать условной с испытательным сроком на два года каждого.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР, через Куйбышевский областной суд, в течение 72-х часов с момента вручения копии приговора осуждённым.

 

***

Дело № 2-15/1957 г.

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

8-11 февраля 1957 года, судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда в составе:

председательствующего - Сурнакина, народных заседателей - Красавина и Замостиной при секретаре - Картохиной, с участием прокурора – Краснова, адвокатов – Лебедевой, Барабанер, Малинина, Панкратовой, в открытом судебном заседании в пос. Комсомольске, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

1. Ускова Ивана Яковлевича, он же - Стрельченко Михаил Иванович, 1923 года рождения, уроженца г. Днепропетровска, русского, женатого, с образованием 3 класса, дважды судимого, в 1947 году по ст.1 Указа от 9 апреля 1941 года на один год тюремного заключения, срок наказания отбыл, в 1952 году по ст.2 ч.2 Указа от 04.06.1947 года на семь лет шесть месяцев заключения в ИТЛ и три года поражения в правах, срок наказания не отбыл;

2. Рузавкина Вячеслава Васильевича,1937 года рождения, уроженца г. Куйбышева, Куйбышевской области, русского, русского, образованием 7 классов, дважды судимого, в 1954 году по ст.1 ч.1 Указа от 04.06.1947 года на три года заключения в ИТЛ, срок наказания не отбыл, в 1955 году по ст.74 ч. II УК РСФСР на три года лишения свободы, срок наказания не отбыл.

3. Лисютина Валентина Андреевича,1936 года рождения, уроженца г. Маханджаур, Аджарской AСCP, по национальности аджарец, холостого, с образованием 6 классов, дважды судимого: в 1958 году по ст.ст.70 ч. II, 71 ч. II и 69 ч.1 УК РСФСР на три года заключения в ИТЛ, срок наказания отбыл, в 1956 году по ст.ст.73 ч.1 и 74 ч. II УК РСФСР на три года лишения свободы, с поражением в правах на три года, срок наказания не отбыл;

4. Нолбат Геннадия Владимировича, 1934 года рождения, уроженца Яранского р-на, Кировской области, русского, холостого, дважды судимого: в 1952 году по ст.1 ч.1 от 04.06.1947 г. на шесть лет заключения в ИТЛ, в 1953 году освобождённого по Указу от 27.III.1953 года «Об амнистии», в 1955 году по ст.1 ч. II Указа от 4.6.1947 г. на шесть лет заключении в ИТЛ, срок наказания не отбыл.

5. Губайдулина Радик Сафовича,1937 года рождения, гор. Казани уроженца Татарской АССР, по национальности татарина, холостого, с образованием 5 классов, дважды судимого, в 1954 году по ст.1 ч.1 Указа от 4.06.1947 г. на два года заключения в ИТЛ, срок наказания отбыл, в 1956 году по ст.74 ч. II УК PCФСP на один год шесть месяцев лишения свободу, срок наказания не отбыл и,

6. Кармалите Василия Ивановича, 1933 года рождения, уроженца с. Жарди, Оринского района, Каменец-Подольской области УССР, по национальности украинца, женатого, с образованием 5 классов, судимого в 1953 году по ст.2 Указа от 4.06.1947 года и ст.193-7 п. «б» УК РСФСР на четыре года заключения в ИТЛ, срок наказания не отбыл.

Проверив материалы дела, судебная коллегия установила:

Подсудимые Усков, он же Стрельченко, Рузавкин, Лисютин, Нолбат, Гибайдулин, Кармалите, отбывая наказание в лагерном отделении № 11 Кунеевского ИТЛ МВД, состояли в группе заключённых из числа уголовно-бандитствующего элемента, которая систематически терроризирована честно работающих заключённых, заставляла бригадиров и культоргов бригад, и, в частности, бригадира Хайретдинова, культорга Смирнягина и других, собирать с заключённых для «воров» деньги, т.е. «положенное». Лица, отказавшиеся от сбора денег, подвергались преследованиям и избиениям. Хайретдинов и Смирягин, как отказавшиеся от сбора денег, также подверглись преследованиям.

В ночь на 19 мая 1956 года Хайретдинов и Смирягин, будучи в нетрезвом состоянии и имея при себе ножи, предприняли попытку изгнать из зоны лагеря преследовавших их заключённых при помощи надзорсостава лагеря, и с этой целью вызвали из барака № 6 з/к Рузавкина, примыкавшего к уголовной бандитствующей группе и принимавшего участие в преследовании Хайрутдинова.

Дежурный по лагерю капитан Шахтер с нарядом надзирателей, узнав о намерениях Хайретдинова и Смирягина, разыскали их в зоне лагеря и вместе с Рузавкиным доставили в комнату надзорсостава с целью недопущения нежелательных происшествий в зоне лагеря. В комнате надзорсостава, неожиданно для присутствовавших там надзирателей, з/к Хайретдинов стал угрожать ножом з/к Рузавкину, последний тут же схватился руками за нож, порезал себе руки, и, воспользовавшись растерянностью надзирателей, убежал в зону лагеря, вбежал в барак № 5, где своими криками поднял заключённых из числа уголовно-бандитствующего элемента на массовые беспорядки.

Подсудимые Лисютин, Нолбат, Губайдулин, Кармалите и другие, возглавляемые подсудимыми Усковым, он же Стрельченко, и Рузавкиным, вооружившись ножами, палками от поломанных ими скамеек, беседки и штакетника и камнями от разобранного ограждения клумб, толпой свыше 100 чел., с угрозами и оскорблениями подступили к вахте лагеря, требуя выдачи им Хайретдинова и Смирнягина для учинения над ними расправы, произвели нападение на штрафной изолятор, куда были заключены последние, забрасывая здание изолятора камнями и палками, а затем, направились в барак № 4 для учинения расправы над неугодными им заключёнными.

В бараке № 4 Усков, он же Стрельченко, Рузавкин, Кармалите, Нолбат, Губайдулин и другие учинили расправу над бригадиром з/к Абдулагаевым, которого несколько раз бросили с размаху об пол, били ногами и доской. Спасаясь от убийства, Абдулагаев выпрыгнул из окна второго этажа барака и убежал в запретную полосу под вышку поста № 8. Тогда все упомянутые подсудимые, а также подсудимый Лисютин, преследуя Абдулгаева, толпой приблизились к запретной зоне и камнями стали избивать стоявшего под вышкой Абдулгаева, несмотря на предупредительные выстрелы, произведенные часовыми, и на распоряжения нач. лагеря Усянова. Избиение Абдулагаева прекратилось только после взятия его из зоны лагеря через вышку поста № 8.

После расправы с Абдулагаевым все упомянутое выше подсудимые по предложению Ускова, он же Стрельченко, около запретной зоны лагеря стали избивать камнями и папками заключённого Манахова, отказавшегося собирать для «воров» деньги, но благодаря вмешательству начальника лагеря Усянова, загородившего собой Манахова и утащившего его на вахту отряда охраны Юдакова, отбиравшего у заключённых камни и палки, Манахов был спасен от убийства. После избиения Манахова все подсудимые в бараке № 4 учинили расправу над заключённым культоргом бригады Разум, отказавшийся от сбора денег для «воров», которого бросали об пол и избивали пинками на полу.

Заключениями судебно-медицинской экспертизы установлено, что з/к Манахову нанесены легкие телесные повреждения, не опасные для жизни, но причинившие расстройство здоровья и носящие характер истязания. Абдулагаеву и Разум нанесены легкие телесные повреждения, не опасные для жизни, не причинившие расстройство здоровья.

Утром 19 мая 1956 года, по окончании массового беспорядка в лагере, заключённые из числа уголовно-бандитствующего элемента заставляли заключённых не ходить на работу, а когда администрация пыталась произвести проверки на территории штрафного изолятора оставшихся в зоне заключённых с целью изъятия организаторов и активных участников массовых беспорядков, тогда подсудимые Рузавкин, Нолбат и другие, возглавляемые Усковым, он же Стрельченко, оказали неповиновение администрации лагеря, сопровождавшееся угрозами и оскорблениями в ее адрес и это мероприятие было сорвано.

21 мая 1956 года, при изоляции за зоной лагеря организаторов и активных участников массовые беспорядков подсудимые Усков, он же Стрельченко, Рузавкин, Лисютин, Кармалите, Нолбат, Губайдулин и другие организовали массовое неповиновение изолированных заключённых свыше 40 чел., вооружились камнями, выкрикивали угрозы и оскорбления в адрес администрации лагеря и охраны, отказались выполнять распоряжения администрации и никого не подпускали к себе в течение 4-х часов, до момента прибытия туда прокурора ИТЛ. Причем подсудимый Рузавкин, отказавшись выполнить распоряжение администрации лагери, ударил камнем в лоб офицеру лагеря Романову.

В предъявленном обвинении подсудимые Усков, он же Стрельченко, Нолбат и Губайдулин виновными себя не признали полностью, а подсудимые Рузавкин, Лисютин и Кармалите признали себя виновными частично, а именно: Рузавкин - в нанесении побоев офицеру Романову; Лисютин - в избиении бригадиры Абдулагаева и заключённого Манахова; Кармалите - в нанесении побоев культоргу Разум. Однако виновность подсудимых Ускова, он же Стрельченко, Рузавкина, Лисютина, Нолбат, Губайдулина и Кармалите в предъявленном им обвинении материалами дела полностью подтверждается, в частности, показаниями допрошенных в судебном заседании свидетелей Манахова, Пастухова, Романова, Южакова, Калямина, Усянова, Пойда, Евтофьева, Нарзиева, Кочарьян, а также показаниями свидетелей, допрошенных на предварительном следствии.

Абдулагаева, Разум, Искандерова, Бернат, Чертоусова, Сухачева, Тологенова и пр. допросить в судебном заседании не представилось возможным ввиду того, что свидетели из заключённых к моменту рассмотрения данного дела были освобождены от отбытия наказания, а свидетели из вольнонаемного состава лагеря выбыли в служебную командировку или не явились в суд по неизвестным причинам. Но данные этими свидетелями показания на предварительном следствии подтверждаются показаниями свидетелей, допрошенных в судебном заседании, частичным признанием самих подсудимых Лисютина, Кармалите, а также материалами дела.

На основании изложенного, судебная коллегия областного супа признала виновными всех шестерым подсудимых в совершении преступления, предусмотренного ст. 59-24-ч 1 п. «а» УК РСФСР, а именно:

1. Ускова, он же Стрельченко, в том, что он в ночь на 19 мая 1956 года являлся одним из организаторов массового беспорядка заключённых, лично участвовал в избиении з/к з/к Абдулагаева и Манахова. Утром 19 мая и 21 мая организовал групповое неповиновение заключённых администрации лагеря при попытке провести проверку не вышедших на работу заключённых и при изоляции организаторов и активных участников массовых беспорядков в лагере;

2. Рузавкина в том, что он спровоцировал заключённых из числа уголовно-бандитствующего элемента на совершение массовых беспорядков в лагере, в которых сам принимал активное участие, как в избиении Манахова, Абдулагаева и Разум, а также в организации группового неповиновения заключённых распоряжениям администрации лагеря, во время которого нанес удар кирпичам офицеру Романову;

3. Лисютина в том, что являлся активным участником массовых беспорядков заключённых, участвовал в избиении Абдулагаева и Манахова, а также в групповом неповиновении заключённых администрации лагеря;

4. Нолбат в том, что являлся активным участником массовых беспорядков заключённых, участвовал в избиении Абдулагаева, Разум и Манахова, а 19 и 21 мая участвовал в групповом неповиновении з/к з/к лагерной администрации;

5. Губайдулина в том, что являлся активным участником массовых беспорядков заключённых, принимал участие в избиении Манахова и Абдулагаева, а также в групповом неповиновении заключённых лагерной администрации 19 и 21 мая.

6. Кармалите в том, что являлся активным участником массовых беспорядков заключённых, участвовал в избиении Абдулагаева и Разум, причем Кармалите первым нанес удар з/к Разум, а также активно участвовал в организации группового неповиновения заключённых 19 и 21 мая распоряжением лагерной администрации.

А поэтому, руководствуясь ст.ст.319 и 320 УПК РСФСР, судебная коллегия облсуда приговорила:

Ускова Ивана Яковлевича, он же Стрельченко Михаила Ивановича на основании ст.59-2 ч.1 п. «а» УК РСФСР лишить свободы на десять лет, без поражения в нравах и без конфискации имущества за отсутствием такового. На основании примечания к ст. 20 УК РСФСР первые полтора года содержать в тюрьме.

Рузавкина Вячеслава Васильевича на основании ст.59-2 ч.1 п. «а» УК РСФСР лишить свободы на восемь лет, без поражения в правах и без конфискации имущества за отсутствием такового. На основании примечания к ст. 20 УК РСФСР, первый один год содержать в тюрьме.

Кармалите Василия Ивановича и Лисютина Валентина Андреевича на основании ст.59-2 ч.1 п. «а» УК РСФСР лишить свободы на семь лет каждого, без поражения в правах и без конфискации имущества за отсутствием такового. На основании примечания к ст. 20 УК РСФСР первый год содержать Кармалите и Лисютина в тюрьме.

Нолбат Геннадия Владимировича и Губайдулина Радик Сафовича на основании ст.59-2 ч.1 п «а» УК РСФСР лишить свободы сроком: Нолбат - на шесть лет и Губайдулина на 4 года без поражения в правах и без конфискации имущества за отсутствием такового. На основании примечания к ст.20 УК РСФСР Нолбат и Губайдулина первый одни год содержать в тюрьме.

На основании ст.49 УК РСФСP неотбытые сроки наказания: Усковым, он же Стрельченко, по приговору линейного суда Южной ж.д. от 14 июля 1952 года; Рузавкиным по приговору нарсуда Бирского района, Башкирской ACСP от 15.II.1955 года; Лисютиным по приговору Калужского линейного транспортного суда от 12 января 1956 года; Кармалите по приговору Осеннего трибунала в/ч 06614 от 7.V.1955 г.; Нолбат по приговору Челябинского линейного суда от 10.II.1955 года, и Губайдулиным по приговору нарсуда Бауманского района г. Казани от 27.II.195б г., исчислить сроком наказания, определенным им по данному приговору, и начало отбытия срока наказания считать всем осужденным с 11 февраля 1957 года.

Меру пресечения в отношении осуждённых Ускова, он же Стрельченко, Рузавкина, Кармалите, Лисютина, Нолбат и Губайдуллина оставить содержание под стражей.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР, через Куйбышевский облсуд, в течение 72-х часов с момента вручения копии приговора осуждённым.

 

***

Дело № 02-2-27/1957 г.

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

21 марта 1957 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского Областного суда под председательством Тютиной в закрытом судебном заседании в городе Жигулёвске рассмотрела уголовное дело по обвинению:

Светлова Анатолия Алексеевича, 1929 года рождения, уроженца города Калинина, русского, женатого, с образованием 4 класса, судимого в 1948 году по ст. 74 ч.2 и 182 ч.4 УК РСФСР на 5 лет лишения свободы, в 1953 году по ст. 74 ч.2 УК РСФСР на два года лишения свободы сроком на 5 лет, отбывавшего наказание в Кунеевском ИТЛ и подлежащего освобождению по сокращению срока наказания и зачётом рабочих дней в декабре 1956 года, в преступлении, предусмотренном ст. 58-10 ч.1 УК РСФСР.

На основе анализа материалов предварительного и судебного следствия, судебная коллегия установила:

Подсудимый Светлов, отбывая срок наказания в Кунеевском ИТЛ МВД СССР в Куйбышевской обл., гор. Жигулёвске, и работая, как заключённый на строительстве подъездных железнодорожных путей к Куйбышевской ГЭС, систематически, на протяжении апреля-декабря 1956 года, среди своего окружения, как на объектах работ, так и в жилой зоне, проводил антисоветскую агитацию, опошляя политические мероприятия советского правительства; в своих высказываниях возводил клевету на советскую действительность и отдельных руководителей партии и советского правительства, в злобной форме высказывал в их адрес оскорбления и намерения террористического характера.

Так, в апреле-мае 1956 такие измышления антисоветского характера высказывал среди заключённых бригады № 50, как на объекте работ, так и в жилой зоне. В августе-ноябре 1956 года среди заключённых в табельной 2-й колонны и в жилом бараке № 2 Светлов клеветал на материальные условия жизни рабочих в СССР, с антисоветских позиций отзывался о событиях в Венгрии и Египте, оскорблял руководителей Советского правительства и партии, высказывая в их адрес террористические намерения, клеветал на советскую печать. Такие же измышления и клевету продолжал и в лагере № 11, среди рабочих – заключённых бригады № 36, куда был переведен из лагеря № 8 в конце декабря 1956 года.

Подсудимый Светлов виновным себя в совершенном преступлении не признал и суду пояснил, что антисоветской агитацией не занимался, что свидетели его оговорили ложно. Однако, в своих объяснениях суду показал, что отдельные высказывания по поводу проводимых мероприятий Советским правительством и партией, а равно деятельности отдельных руководителей Советского Правительства допускал, но они не носили характера антисоветской агитации.

Судебная коллегия объяснения Светлова считает не заслуживающими внимания, т.к. допрошенные по делу свидетели Лыков, Алибеков, Гармус, Иванов и Пачков подтвердили, что Светлов был антисоветски настроенным и свои клеветнические измышления в антисоветской форме. Допрошенные по делу свидетели полностью подтвердили предъявленное Светлову обвинение, сам подсудимый заявил, что ни с кем из свидетелей он не имел неприязненных отношений, поэтому у суда нет никаких оснований не верить в объективность показаний последних.

Поэтому, судебная коллегия исходя из изложенного, считает преступление, совершённое Светловы, доказанным, и учитывая, что он как личность представляет социальную опасность, в силу ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР, приговорила:

Светлова Анатолия Алексеевича по ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР подвергнуть лишению свободы сроком на шесть лет, без поражения в правах. Срок отбытия наказания исчислять с 29/XII-1957 года. Меру пресечения Светлову А.А. - оставить содержание под стражей.

Приговор может быть обжалован в 72 часа в Верховный суд РСФСР, через Куйбышевский Областной суд, со дня вручения копии приговора осуждённому на руки.

 

***

Дело № 2-35/1957 г.

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

28-29 марта 1957 года Судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского Областного суда в закрытом судебном заседании в городе Куйбышеве рассмотрела уголовное дело по обвинению:

Рубан Николая Григорьевича, 1918 года рождения, уроженца с. Журавлевка, Никопольского района, Днепропетровской области, из крестьян-середняков, украинца, б. члена КПСС – исключённого в связи с настоящим делом, образование среднее, женатого, имеющего 3-х детей в возрасте от 3 до 14 лет, награждённого орденами «Трудового Красного знамени», «Красная Звезда» , медалью «За победу над Японией», не судимого, до ареста работавшего старшим прорабом завода сборного железобетона, Куйбышевской ГЭС, проживавшего в г. Жигулёвске, улица Чкалова, 10, содержащегося под стражей с 25 января 1957 года;

Гавриш Николая Павловича, 1904 года рождения, уроженца г. Борзна, Черниговской области, из батраков, украинца, беспартийного, образование 3 класса, женатого, имеющего 3-х детей в возрасте от 3 до 16-ти лет, наград не имеющего, судимого 20/XII-1955 года народным судом Плужнинского района, Хмельницкой области по ст. 70 ч. 2 УК УССР к 3 годам лишения свободы, отбывающего наказание по данному приговору с 18 ноября 1955 года, до ареста по настоящему делу отбывавшего наказание в 7-ом лаготделении Кунеевского ИТЛ МВД СССР.

Мирзалиева Ильхама, 1928 года рождения, уроженца колхоза «Коммунизм» Янги-Юльского района, Ташкентской области, узбека, из семьи колхозника, беспартийного, образование 8 классов, женатого, имеющего 2-х детей в возрасте 6 и 8 лет, судимого 16/III-1953 года по ст. 4 Указа от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к 20 годам заключения в Исправительно-трудовые лагеря, с поражением в избирательных прав на 5 лет и с конфискацией имущества, отбывающего срок наказания с 11/1Х-1952 года Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10/VIII-1956 года срок наказания снижен на 8 года и исключено поражение в избирательных правах, до ареста по настоящему делу, отбывающего наказание в 7 лаготделении Кунеевского МТЛ МВД СССР,

- всех в преступлении, предусмотренном ст.ст.58-10 ч.1 и 58-11 УК РСФСР.

Проверив материалы предварительного следствия в судебном заседании, судебная коллегия установила:

Подсудимый Рубан виновен в том, что он, будучи антисоветски настроенным человеком и работая старшим прорабом на строительстве Куйбышевской ГЭС, во 2-ой половине 1956 года начал проводить работу по созданию так называемой «Рабоче-Крестьянской трудовой партии» («РКТП»), которая, по его замыслу, должна была заменить профсоюзы и возглавить политическое хозяйственное руководство в стране.

В ХI-ХП-1956 года Рубан начал разработку «воззвания» от имени «Оргкомитета РКТП», в котором с враждебных позиций давал оценку деятельности КПСС, Советского правительства и профсоюзов, допускал злобные клеветнические выпады в адрес отдельных руководителей КПСС и Советского правительства, предлагал смещение их с занимаемых постов, в извращенном виде истолковывал внешнюю политику Советского Союза, в частности, в отношении стран Социалистического лагеря, внутреннюю политику, клеветал на материальное положение трудящихся нашей страны, выдвинул требование о необходимости создания новой, т.н. «Рабоче-крестьянской трудовой партии».

Наряду с составлением «воззвания», РУБАН проводил антисоветскую организационную деятельность по созданию группы так называемого «Организационного комитета «РКТП». В ноябре-декабре 1956 года он сумел привлечь к организационной работе заключённого Гавриша, с которым обсуждал содержание антисоветского текста «воззвания», способы размножения антисоветских документов, возможность приобретения множительных аппаратов, поручал последнему установить «благонадежность» заключённого Каплун П.К. с тем, чтобы использовать его для получения адресов лиц, проживающих в Западной Украине с целью направления им антисоветских документов. Это задание Гавришем было выполнено.

Так же в октябре-ноябре 1956 года Рубан вёл разговоры антисоветского содержания с работниками Куйбышевской ГЭС, Вьюгиным В.С., Перепелициным, Бугорским В.И., излагал им свои взгляды, изложенные в «воззвании», рассказывал, что намерен направить его в руководящие советские и партийные органы, излагал свои взгляды о необходимости создания «РКТП». Пытался привлечь на свою сторону заключённых армян: предполагая о наличии антисоветского националистического подполья в Закавказских республиках с целью использования этих заключённых для связи с этими организациями.

26/XI-56 года в шлифовальном цехе завода плитооболочек Куйбышевской ГЭС устроил сборище, на котором присутствовали заключённые-армяне – Мкртчян, Симонян, Вартанян, Григорян, Хатиев, Чебонян и Мурадян. На этом сборище он ознакомил собравшихся с содержанием оставляемого им наброска «воззвания», склонял присутствующих на необходимость борьбы за изменение существующего в СССР положения, потребовал собрать денег для проведения работы и хранить доверенную им тайну. Заключённому Мкртчян поручил установить места подпольных организаций в Закавказье.

В декабре месяце 1956 года подсудимый РУБАН пытался так же обработать в антисоветском духе своего брата Рубан Анатолия Г., который отбывал меру наказания в Кунеевском ИТЛ МВД СССР.

Изыскивая способы размножения антисоветского «воззвания» Рубан имел намерение приобрести пишущую машинку или ротатор, но не добыв их, решил осуществить массовое размножение этого документа путем фотографирования, с этой целью текст «воззвания» был перенесен на копировальную бумагу, которая должна была служит негативом, была изготовлена специальная рамка и произведено пробное фотографирование. После этого РУБАН принял решение размножить «воззвание», адресованное Президиуму Верховного Совета СССР, ЦК КПСС в полном составе, Совету Министров СССР, Президиуму ВЦСПС, а также «Обращение к членам и кандидатам ЦК КПСС и секретарям обкомов, крайкомов КПСС», через копировальную бумагу. С этой целью 20/I-1957 года, в выходной день, он предложил придти в контору завода плитооболочек подсудимым Гавришу и Мирзалиеву, которыми и было написано Гавришем 32 экз. «обращения», Мирзалиевым 4 экземпляра «воззвания». В момент размножения этих антисоветских документов заключённый Вартанян по поручению Рубана охранял входную дверь, что бы никто не вошел в контору.

После размножения «воззвания» и «Обращения» Рубан пытался отправить их адресатам по почте, при попытке опустить конверты с антисоветским документом в почтовый ящик поезда Ашхабад=Москва на станции Куйбышев 25/I-1957 года он был задержан, и у него изъято 3 экз. «воззвания» и 3 экземпляра «Обращения», список членов ЦК КПСС, 38 штук незаполненных конвертов, расписание поездов, проходящих через ст. Куйбышев.

Подсудимый Гавриш виновен в том, что, находясь в заключении, и будучи враждебно настроенным по отношению к советской власти, в ноябре месяце 1956 года был вовлечен подсудимым Рубаном в организационную деятельность по проведению контрреволюционной работы и созданию новой т.н. «Рабоче-Крестьянской трудовой партии».

В период разработки подсудимым Рубаном «воззвания», носящего антисоветский характер, подсудимый Гавриш принимал участие в обсуждении с Рубаном этого «воззвания», вносил свои поправки, имел задание от Рубана в проверке «благонадёжности» заключённого Каплуна и в получении от него адресов лиц, проживающих в Западной Украине для использования их при рассылке антисоветских документов, и выполнил это поручение. 20/I-1957 года Гавриш принимал участие совместно с Рубаном и Мирзалиевым в размножении антисоветских документов – «Воззвания» и «Обращения», и лично, через копирку написал 32 экземпляра «Обращения».

Преступление Рубана и Гавриша подлежит квалификации по ст.ст. 58-10 ч.1 и 58-11 УК РСФСР.

Доводы подсудимых и защищавших их адвокатов, что обвинение по ст. 58-11 УК РСФСР вменено необоснованно, т.к. по делу установлено, что подсудимый Рубан на протяжении нескольких месяцев 1956 и 1957 г.г. проводил организационную работу по вовлечению в так называемый «Оргкомитет» КТП по проведению контрреволюционной деятельности, беседовал с целым рядом людей, подсудимый Гавриш в XI-XII-1956 года уже знал намерение Рубана, он не только беседовал с последним, но и выполнял его поручения в части по обработке заключённого Каплуна, поэтому деятельность Рубана и Гавриша органы следствия правильно оценили как организационную деятельность антисоветской группы.

Подсудимый Мирзалиев виновен в том, что, отбывая наказание, 20/I-1957 года в конторе завода плитооболочек по инициативе подсудимого Рубана принял участие в размножении «воззвания» антисоветского содержания, написанного от имени «Оргкомитета РКТП», через копирку написал 4 экземпляра этого «воззвания», которые предназначались для рассылки в руководящие партийные и советские органы.

Преступление Мирзалиева подлежит квалификации по ст.58-10 ч.1 УК РСФСР. По ст.58-11 УК РСФСР он подлежит оправданию, т.к. не установлено, чтобы он имел связь по контрреволюционной деятельности с Рубаном или Гавришем до 20/1-1957 года.

Обвинение в этой части основано только на показаниях подсудимого Рубана, который утверждал, что он вовлек Мирзалиева в контрреволюционную деятельность еще в XI-XII-1956 года. Однако Рубан неоднократно на предварительном следствии и в суде изменял показания по этому вопросу, и обосновывать обвинение Мирзалиева по ст.58-11 УК РСФСР только на основании противоречивых показаний подсудимого Рубана нет оснований. Утверждение Мирзалиева, что об антисоветском содержании «воззвания» он узнал только при переписке его по делу, не опорочено другими доказательствами. 20/1-1957 года Рубан составил клятву, в которой указан как участник «Оргкомитета РКТП» и Мирзалиев, но эта идея за последним не подписывалась, и Рубан утверждает, что её Мирзалиеву он не показывал.

Подсудимый Рубан, Гавриш, Мирзалиев виновными себя признали во вмененных им эпизодах преступления, данным приговором отрицая лишь организованную деятельность, как контрреволюционной группы. Кроме того, вина их доказана вещественными доказательствами, заключениями графической экспертизы, показаниями свидетелей Мкртчяна, Осипова, Вартаняна, Вьюгинова, Перепелицына, Бугорского, Рубана А.Г.

По обвинению Рубана подлежат исключению за недостаточностью доказательств эпизоды, что он пытался вовлечь в антисоветскую деятельность заключённого Рыкова, и что поручал в январе м-це Гавришу сделать нападение на представителя партийных органов и завладеть закрытым письмом ЦК КПСС «Об усилении политической работы в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов», т.к. из показаний Рыкова не видно, чтобы Рубан давал ему какое-то конкретнее поручение или вёл с ним разговор антисоветского содержания. По вопросу нападения с целью изъятия письма ЦК КПСС имеются только показания подсудимого Гавриша, не подтверждённые другими доказательствами, а подсудимый Рубан этот факт отрицает.

На основании изложенного судебная коллегия с учетом конкретной вины каждого из подсудимых, руководствуясь ст.ст. 319 и 320, 326 УПК РСФСР приговорила:

Рубана Николая Григорьевича по ст.ст.58-10 ч.1, 58-11 УК РСФСР к восьми годам лишения свободы с последующим поражением в избирательных правах на три года. В соответствии со ст.29 УК РСФСР отбытие меры наказания исчислять с 25 января 1957 года. В соответствии с Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 19/X-46 года и 16/II-46 года лишить Рубана Николая Григорьевича медали «За победу над Японией».

Гавриша Николая Павловича по ст.ст.58-10 ч. I и 58-11 УК РСФСР к четырём годам лишения свободы с последующим поражением в избирательных правах на три года. В силу ст.49 УК РСФСР меру наказания по приговору Народного суда неотбытую по приговору Ташкентского областного суда от 16/III-1953 года присоединить частично 1 год лишения свободы, к настоящему приговору и считать к отбытию четырнадцать лет заключения в исправительно-трудовые лагеря с последующим поражением в избирательных правах на три года с конфискацией имущества.

Мирзалиева Ильхама по ст. 58-11 УК РСФСР оправдать.

Отбытие срока наказания исчислять с 29/III-1957 года.

Вещественные доказательства оставить при деле.

Меру пресечения всем осужденным оставить содержание под стражей.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР в течение 72-х часов после вручения копии его осужденным на руки.

 

Определение

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР рассмотрев в судебном заседании от 30 апреля 1957 г. дело по кассационным жалобам осужденных Рубан Н.Г., Гавриш Н.П. и Мирзалиева И. на приговор Куйбышевского Областного суда от 28-29 марта 1957 г. …

[…]

определила:

Приговор Куйбышевского Областного суда от 28-29 марта 1957 года в отношении Рубан Николая Григорьевича, Гавриш Николая Павловича, и Мирзалиева Ильхама оставить в силе, а кассационные жалобы без удовлетворения.

 

***

Дело б/н

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической республики

31 мая 1957 года Судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда под председательством Тютиной в закрытом судебном заседании в помещении Областного суда, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Боровского Анатолия Ивановича, 1925 года рождения, уроженца города Житомира, УССР, украинца, б/п, по происхождению из рабочих, с образованием 7 классов, холостого, участника Отечественной войны, имеющего награды: ордена «Красной Звезды» и «Славы III степени», медаль «За победу над Германией», судимого Житомирским Областным судом 28/V-1951 года по ст. 56-17 УК РСФСР и ст. 2 Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 04 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» к заключению в Исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет, с конфискацией имущества и поражением в избирательных правах на 5 лет, с исчислением срока отбытия меры наказания с 21 марта 1951 года, отбывавшего наказание в 8 лагерном отделении Кунеевского ИТЛ МВД СССР,

- в преступлении, предусмотренном ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР.

На основе анализа материалов предварительного и судебного следствия, судебная коллегия установила:

Подсудимый Боровский, отбывая наказание в 8 лагерном отделении Кунеевского ИТЛ МВД СССР, и будучи враждебно настроенным к существующему в СССР государственному строю и Коммунистической Партии Советского Союза, начиная с конца 1956 года встал на путь проведения активной антисоветской деятельности.

Так, в середине января 1957 года подсудимый Боровский написал проект «Обращения к русскому народу», в котором от имени так называемого «Российского Народно-христианского союза» выступал с призывом к свержению существующего в СССР государственного строя и физической расправе над коммунистами, выступал с гнусной клеветой в отношении Коммунистической Партии Советского Союза и Советского Правительства, с клеветой на правовое и материальное положение трудящихся нашей страны, колхозного крестьянства, при этом восхвалял жизнь крестьян в районах, временно оккупированных немецкими захватчиками, с враждебных позиций истолковывал социалистическую систему хозяйства.

Подсудимый Боровский хранил у себя стихи антисоветского содержания. В декабре 1956 года, Боровский, находясь в школе при 8 лагерном отделении в присутствии дневальных школы Орлова и Воронова и других заключённых, неоднократно, с антисоветских позиций истолковывал карательную политику Советского государства, клеветал на советскую действительность, в грубой форме дискредитировал Советское Правительство и проводимую им внутреннюю и внешнюю политику.

В марте 1957 года в лагерной парикмахерской в присутствии Зинченко и других заключённых клеветал на правовое положение трудящихся в СССР, высказывал свое намерение бороться против существующего в СССР строя.

Подсудимый Боровский по существу предъявленного ему обвинения виновным себя признал и суду пояснил, что воззвание антисоветского содержания с призывом бороться против существующего в СССР строя он написал в середине января 1957 года, в школе лагерного отделения, но никому из заключённых не показывал, и какое она имело движение впоследствии не знал, при его составлении, признал факт хранения стихов антисоветского содержания.

Не отрицал в своих объяснениях в суде Боровский и того, что мог допустить факты антисоветских высказываний среди заключённых, но не среди тех, которые проходят по делу в качестве свидетелей.

Виновность Боровского в предъявленном ему обвинении доказана как его личным признанием своей вины, так и объяснениями, данными суду, из которых усматривается, что Боровский настроен антисоветски и свои измышления антисоветского содержания, изложенные в воззвании или «обращении к русскому народу», которые приобщены к делу, в качестве вещественного доказательства (отд. пакет) разделяет и поддерживает, считая, что в этом документе изложена им только правда и действительность. Эти же убеждения высказал Гороховский суду и в своей защитительной речи в последнем слове.

Виновность его подтвердили и допрошенные в суде свидетели: Орлов, Милушкин и Зинченко, в присутствии которых он проводил антисоветскую агитацию, возводил клеветнические измышления на политику Советского правительства и высказывал измерения бороться против Советской власти.

Подтверждается она и заключением графической экспертизы, которой установлено, что анонимный документ в форме обращения к народу от имени так называемого «Российского Народно-христианского союза», стихотворения антисоветского содержания, изъятые у Боровского, написаны его рукой.

На основании изложенного, судебная коллегия, считает преступление совершенное Боровским доказанным материалами дела и квалификацию его действий правильной, а также учитывая социальную опасность этого вида преступления, руководствуясь ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР, приговорила:

Боровского Анатолия Ивановича на основании ст.58-10 ч.1 УК РСФСР подвергнуть лишению свободы сроком на десять лет, с поражением в избирательных правах на пять лет, после отбытия меры наказания.

Неотбытый срок наказания по приговору Житомирского Областного суда от 28.05.1951 года, в силу ст. 49 УК РСФСР поглотить настоящим приговором.

Срок отбытия наказания Боровскому А. И. исчислить с 18 апреля 1957 года.

Меру пресечения Боровскому оставить содержание под стражей.

Вещественные доказательства – стихи и анонимное письмо антисоветского содержания, изъятые у Боровского, хранить при деле.

Приговор может быть обжалован в 72 часа в Верховный суд РСФСР, через Куйбышевский Областной суд, со дня вручения копии приговора осужденному на руки.

 

***

Дело б/н

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной

Социалистической республики

6 августа 1957 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда в закрытом судебном заседании в г. Жигулёвске, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

Иванова Юрия Евгеньевича, 1932 года рождения, уроженца г. Ленинграда, русского, со средним образованием, холостого, судимого в 1948 году по Указу от 4 июня 1947 года, и 5 годам ИТЛ, наказание отбывшего, в 1955 году по ст. 193-7 «г» УК РСФСР и 3 годам лишения свободы 26/IV-1956 года по ст. 82 ч.1 УК РСФСР и 2 годам лишения свободы, в преступлении, предусмотренном ст. 58-10-1 УК РСФСР, установила:

Иванов отбывал наказание в Кунеевском ИТЛ, будучи антисоветски настроенным, в мае 1956 года написал и направил на имя Председателя Президиума Верховного Совета СССР письмо антисоветского и антиправительственного содержания. Кроме того, отбывая наказание и находясь в 11-м лаготделении среди заключённых, Иванов проводил антисоветскую агитацию.

Так в июне 1957 года в лагере в комнате, где он жил, в присутствии свидетелей Амброзиус и Чупина Иванов допускал клеветнические измышления о Советской Армии, о внешней политике СССР, с враждебных позиций истолковывал факт вхождения прибалтийских республик в состав Советского Союза.

Там же в разные время в беседах со свидетелями Амброзиус и Семёновым, клеветал на советскую демократию, восхваляя при этом демократию одной из капиталистических стран, высказывая клеветнические измышления о материальном положении СССР и о Советском искусстве.

В судебном заседании присутствовать и давать какие-либо объяснения по вопросу предъявленного обвинения категорически отказался.

Вину Иванова по ст. 58-10 ч.1 УК РСФСР суд считает доказанной собранными по делу материалами.

В написании и отправке письма антисоветского и антиправительственного содержания, его признанием на предварительном следствии, а также актом графической экспертизы от 11/III-1957 года.

Проведение антисоветской агитации среди заключённых подтвердили свидетели Амброзиус, Чупин и Семёнов в судебном заседании, эти же лица, в присутствии которых Иванов проводил высказывания антисоветского характера.

В силу изложенного и руководствуясь ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР, приговорила:

Иванова Юрия Евгеньевича по ст. 58-10 ч.1 УК РСФСР лишить свободы сроком на лет, без поражения в правах, на основании ст. 49 УК РСФСР не отбытый срок наказания по приговору Постоянной Сессии Куйбышевского областного суда от 23 августа 1956 года присоединить частично к сроку наказания по данному приговору.

Считать Иванову к отбыванию 10 лет лишения свободы, без поражения в правах, а начало срока наказания ему исчислить с 6-го августа 1957 года.

Веру пресечения Иванову оставить содержание под стражей.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР, через Куйбышевский Облсуд в 72-х часовой срок с момента вручения копии его осужденному.

 

***

Дело б/н

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной

Социалистической Республики

6 августа 1957 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда под председательством Полозова, в закрытом судебном заседании в г. Жигулёвске, рассмотрев уголовное дело по обвинению:

1. Гаврикова Анатолия Никитовича, 1956 года рождения, уроженца города Анапа, Краснодарского края, русского, с 6-ти классным образованием, холостого, судимого в 1955 году по ст.1 час. II Указа от 4 июня 1947 года «Об усилении охраны личной собственности граждан» к 6-ти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь.

2. Кузнецова Геннадия Николаевича, 1935 года рождения, уроженца, города Иркутска, русского, с 3-х классным образованием, холостого, судимого в 1955 году по ст. 125 п. «г» УК Узбекской ССР сроком на 5 лет лишения свободы - обоих в преступлении, предусмотренном ст. 53-10 ч. 1 УК РСФСР, установила:

Гавриков и Кузнецов, отбывая наказание в лаготделение п/п «ДЗ» 15/6, в ночь на 22 апреля 1957 года были выведены для работы в производственную зону котлована здания ГЭС. В зоне котлована Гавриков и Кузнецов выпили 0,5 литра водки и в нетрезвом состоянии ушли с места работы. В 3-м часу ночи, в ночь с 21 на 22/IV-1957 года они проникли в помещение сборочной площадки здания ГЭС, где, проходя по коридору шатров действующих агрегатов, на внешней стороне шатров 10 и 11 агрегатов Гавриков написал мелом 2, а Кузнецов 2 надписи антисоветского содержания, призывающих к свержению руководителей Коммунистической партии Советского Союза и Советского правительства.

Гавриков и Кузнецов свою вину в учинении надписей признали, кроме самопризнания, их вина подтверждается показаниями свидетелей Ястребова, Крудковича и Тузулукова, очевидцев того, как подсудимые учинили подписи и задержавшие их, поэтому считая преступление Гаврикова и Кузнецова по ст. 58-10 ч.1 УК РСФСР доказанным и руководствуясь ст.ст. 319 и 320 УПК РСФСР, приговорила:

Гаврикова Анатолия Никитовича и Кузнецова Геннадия Николаевича из ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР лишить свободы на 3 года, без поражения в правах каждого.

На основании ст. 43 УК РСФСР неотбытые срока наказания Гавриковым по приговору народного суда 2-го участка Анапского района, Краснодарского края от 18/VI-1985 года 3 года 8 месяцев 25 дней присоединить к сроку наказания по данному приговору, считать и отбыванию 6 лет 8 месяцев и 25 дня лишения слободы, без поражения в правах.

Кузнецовым по приговору Военного трибунала Ташкентского Гарнизона от 29/IV-1955 года 2 года 7 месяцев и 7 дней присоединить к сроку наказания по данному приговору, считать к отбыванию 5 лет 7 месяцев и 7 дней лишения свободы, без поражения в павах.

Начала срока наказания Гаврикову и Кузнецову исчислить с 6/8-1957 года меру пресечения оставить под стражей.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР в 72х часовой срок с момента вручения копии его осуждённым.

 

***

Дело б/н

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

3-4 сентября 1959 года Выездная сессия судебной коллегии по уголовным делам Куйбышевского областного суда под председательством Осиповой в открытом судебном заседании в городе Ставрополе Куйбышевской области рассмотрела уголовное дело по обвинению:

Сенюты Бориса Дмитриевича, 1932 года рождения, уроженца гор. Слуцка, Белорусская ССР, русского, с 7-миклассным образованием, семейного, беспартийного, работавшего до 1953 года старшим десятником на участке верхних шлюзов Куйбышевгидростроя, последнее время не работавшего ввиду болезни, судимого в 1952 году по ст. 2 Указа от 4 июня 1947 года к шести годам заключения в исправительно-трудовом лагере, освобожденного в 1955 году по зачётам рабочих дней,

- в преступлении, предусмотренном ст. 2 Указа Президи­ума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».

Рассмотрев материалы предварительного и судебного следствий, судебная коллегия установила:

Подсудимый Сенюта, работая старшим десятником на участке верхних шлюзов Куйбышевгидростроя, войдя в преступную связь с бывшим зав. складом левобережной центральной базы управления материально-технического снабжения Куйбышевгидростроя Балаевым, осужденным по этому же делу, и другими материально-ответственным лицами этой же базы, неустановленными следственными органами, в течение 1956–1958 годов использовал отсутствие надлежащего контроля за пропускной системой и учётом строительных материалов в левобережной, центральной базе УМТС Куйбышевгидростроя, в личных корыстных целях систематически расхищал из складов вышеуказанной базы различные строительные материалы, как-то: цемент, рубероид, гвозди, трос, стекло оконное, пергамин и другие материалы, а так же различные механизмы.

Так, Сенюта в течение 1958 года совместно с Балаевым, осужденным по тому же делу, на складе базы, которым заведовал Балаев, похитил 1760 кг гвоздей и 1900 метров металлического троса на общую сумму 19810 рублей. В течение 1956-1958 годов Сенюта с неустановленными органами следствия материально-ответственными лицами похитил 1000 кг 60-ти мм верёвки, 14 рулонов пергамина, 567 м² оконного стекла, 1025 штук электролампочек, 10 штук пускателей РП-1, 515 метров кабеля, 215 кг краски, 45 тонн цемента, 200 метров электрошнура, 140 метров провода-гупера, 150 штук штыковых и совковых лопат, 240 кг олифы, 200 кг кровельного железа, 5 электромоторов, 385 мешков и другие материальные ценности.

Кроме того, в 1958 году Сенюта похитил в одиночку 7,5 тонн цемента и 900 кг шлаковаты. Всего, таким образом, за вышеуказанный период из складов левобережной центральной базы УМТС Куйбышевгидростроя Сенюта, за исключением одного похищения с Балаевым, с неустановленными органами следствия материально-ответственными лицами и один лично похитил различных материальных ценностей на общую сумму 85662 рубля 20 коп.

Все похищенное Сенюта продал за наличный расчёт в колхозы «Новый путь» Ставропольского района и «Путь Ленина» Ново-Буянского района Куйбышевской области, а также гражданам, проживающим в сёлах Подстёпки и Татарские выселки Ставропольского р-на. Вырученные от реализации деньги Сенюта делил с лицами, принимавшими участие в хищении материальных ценностей, и истратил на личные потребности.

Подсудимый Сенюта в предъявленном ему обвинении признал себя виновным полностью и дал объяснение по существу предъявленного ему обвинения. В своих показаниях Сенюта показал, что он материальные ценности скупал у материально-ответственных лиц центральной базы, а затем продавал их представителям колхозов «Новый путь» и «Путь Ленина», и гражданам. При продаже материалов колхозам он выдавал фиктивные счета от магазинов № 4, 36 и 64 гор. Куйбышева.

Кроме признания своей вины Сенюта изобличается показаниями свидетелей и документальными доказательствами. Свидетели Горедов, Четверов, Харитонов, Рожков, Леонтьев и другие показали, что особенно в 1958 году Сенюта ездил по селам Ставропольского и Ново-Буянского районов Куйбышевской области и предлагал различные строительные материалы и механизмы за наличный расчёт. При продаже материалов Сенюта выдавал счета от магазинов г. Куйбышева, зачастую предлагаемые материалы для продажи Сенюта доставлял сам на автомашинах. Во всех случаях за проданные материалы Сенюта получал наличные деньги лично сам.

Так, например, в конце 1956 года Сенюта продал колхозу «Новый путь» 108 рулонов рубероида, получив из кассы 5313 рублей наличных денег по счёту № 148 от 3 декабря 1956 года. В конце июля Сенюта продал 1000 кг 60-ти мм верёвки по счёту № 438 от 3 июня 1958 года за 7170 рублей. В том же месяце, этому же колхозу Сенюта продал 34 рулона рубероида по счёту № 561 от 17 июля 1958 года за 1672 рубля и т.д. Из заключения экспертизы видно, что все счета, выданные Сенюте, являются фиктивными, выполненными либо самим Сенютой, либо другим лицом. Кроме того, Сенюта изобличается вещественными доказательствами, обнаруженными в колхозе «Новый путь», как-то: железо кровельное, верёвка, стекло оконное, цемент и др., и в колхозе «Путь Ленина» - пять электромоторов.

Таким образом, судебная коллегия считает, что показания Сенюта, в которых он признает себя виновным в совершении хищений материальных ценностей, подтверждаются бесспорными доказательствами, добытыми по делу, как-то: свидетельские показания, достоверность которых не вызывает сомнений, и подсудимый Сенюта их не оспаривает, документальными доказательствами, заключением экспертизы и вещественными доказательствами.

Поэтому на основании изложенного судебная коллегия считает, что вина Сенюта в хищении материальных ценностей доказана, и юридическая оценка его действий правильная. Сумма гражданского иска обоснована и подлежит взысканию с подсудимого Сенюта.

В силу изложенного, руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УПК РСФСР приговорила:

Сенюту Бориса Дмитриевича на основании ст. 2 Указа Президи­ума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» лишить свободы в исправительно-трудовой колонии сроком на двенадцать лет без конфискации имущества за отсутствием такового у осужденного.

Меру пресечения Сенюте до вступления приговора в законную силу оставить содержание под стражей, и исчислить срок отбытия наказания по настоящему приговору с 21 ноября 1958 года.

Гражданский иск удовлетворить в сумме 85662 руб. 20 коп., взыскав таковую с подсудимого Сенюты. Из вышеуказанной суммы взыскать в пользу Управления материально-технического снабжения Куйбышевгидростроя 59224 рубля 20 коп. В счет погашения суммы иска перечислить деньги в сумме 2950 рублей, изъятые у Сенюты, находящиеся на хранении в отделе милиции города Ставрополя.

Руководствуясь ст. 69 УПК РСФСР вещественное доказательство, находящееся на хранении в колхозах «Новый путь» и «Путь Ленина» возвратить Управлению материально-технического снабжения Куйбышевгидростроя, засчитав в стоимость возвращенного в счет погашения суммы гражданского иска.

Приговор может быть обжалован в судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда РСФСР в течение 72-х часов с момента вручения копии приговора осуждённому.

---

Просмотров: 2106

---