Огненный фонтан. 1955 год.

Международные события года

14 мая 1955 года в Варшаве (Польша) был подписан договор о дружбе и сотрудничестве между Албанией, Болгарией, Венгрией, ГДР, Польшей, Румынией, СССР и Чехословакией. Государства, заключившие между собой Варшавский договор, мотивировали создание этой организации необходимостью ответных мер на образование Организации Североатлантического договора (НАТО), включение в этот блок Западной Германии и политику её ремилитаризации. Договор вступил в силу 5 июня 1955 года. Первоначально срок его действия составлял 20 лет, но затем действие договора продлевалось на последующие десятилетия. Для реализации целей и задач Варшавского договора в нем были созданы соответствующие политические и военные органов, в том числе Политический консультативный комитет и Объединённое командование вооруженными силами государств, подписавших договор. С 1962 Албания больше не участвовала в работе организации, а в 1968 году она и вовсе вышла из договора. В связи с социально-политическими преобразованиями в СССР и других государствах Восточной Европы на рубеже 1980-90-х годов в феврале 1991 года странами-участницами было принято решение об упразднении военных структур Варшавского договора, в результате чего 1 июля 1991 года в Праге Болгарией, Венгрией, Польшей, Румынией, СССР и Чехословакией был подписан протокол о полном прекращении действия Варшавского договора 1955 года.

11 июня 1955 года во французском городе Ле-Мане на легендарном 24-часовом марафоне произошла самая крупная катастрофа за всю историю мирового автоспорта. Участвовавшим в гонках автомобилем Mercedes-Benz 300 SLR под номером 20 управлял француз Пьер Левег. Гонка шла на невероятно высоких скоростях (300 и более км/ч). После одного из виражей автомобиль Левега врезался в насыпь, его подбросило, и он начал крутиться в воздухе, от чего некоторые части машины, в том числе капот, передний мост и блок цилиндров, оторвались от автомобиля и на огромной скорости полетели в толпу. Капот, словно гильотина, отсек головы десяткам толпившихся зрителям. В довершение всего взорвался бензобак автомобиля, залив людей горящим топливом. Сам Левег вылетел из опрокидывающейся машины и получил смертельную травму головы. Всего, по официальным данным, от обломков машины и от огня во время того заезда погибло 84 человека, а 120 было ранено. Однако, по мнению независимых наблюдателей, на самом деле жертв было больше. Но при этом, несмотря на трагедию, организаторы не стали останавливать гонку - по официальным данным, из-за того, чтобы уходящие зрители не заполнили дороги, и тем самым не помешали каретам скорой помощи. Тогда команда Mercedes, лидировавшая в гонке и опережавшая команду Jaguar на два круга, отозвала оставшиеся две свои машины с трассы и прекратила гонку. Победителя в ней решено было не определять. Вину в смерти зрителей комиссия по расследованию возложила на недостаточные меры по организации безопасности трассы.

27 июля 1955 года близ города Петрича (Болгария) истребители болгарских военно-воздушных сил по ошибке сбили пассажирский авиалайнер Lockheed L-049 Constellation израильской авиакомпании El Al, который выполнял рейс по маршруту Лондон – Париж – Вена – Тель-Авив. На его борту находились 58 человек (51 пассажир и 7 членов экипажа), все они погибли. В ходе расследования этого происшествия выяснилось, что после прохождения Белграда (Югославия) самолёт из-за сложных погодных условий отклонился к востоку от маршрута. По всей видимости, в условиях грозы возникли ошибки в работе навигационного оборудования, из-за чего экипаж не смог правильно определить своё местоположение. Когда авиационное судно на 40 километров вошло в воздушное пространство Болгарии, его перехватили болгарские истребители, приняв его за самолёт-шпион. Не согласовав свои действия с командованием, пилоты истребителей открыли по пассажирскому самолёту огонь на поражение, в результате чего последний рухнул на землю к северо-востоку от Петрича. На тот момент это была крупнейшая по масштабу авиакатастрофа как в Израиле, так и в Болгарии. Расследование происшествия вела болгарская комиссия, а израильских следователей допустили к месту трагедии только через трое суток. Тем не менее комиссия подтвердила версию о том, что борт 4X-AKC был сбит болгарскими истребителями. В результате болгарская сторона принесла официальное извинение за уничтожение израильского самолёта, признав, что пилоты истребителей приняли «слишком поспешное решение». Впоследствии оба военных лётчика были осуждены, причём один из них от пережитого лишился рассудка и попал в психиатрическую больницу. Через восемь лет после происшествия болгарские власти согласились выплатить компенсацию семьям погибших в размере $195 000.

21 августа 1955 года поздно вечером семья фермеров Саттонов из деревушки Келли (штат Кентукки, США) неожиданно увидела в небе странное сияние. Вместе со своими соседями, четой Тейлеров, которые в это время были у них в гостях, все Саттоны вышли на крыльцо и наблюдали, как примерно в 100 метрах от их дома приземлился некий светящийся объект. В общей сложности свидетелями его появления стали 9 взрослых людей и трое детей. А когда со стороны места посадки в их сторону двинулись человекоподобные фигуры, люди ринулись в дом и заперли двери. В окно они наблюдали нескольких гуманоидов, которые вошли во двор и стали делать им какие-то жесты. По описанию, они были ростом около метра, с большой головой, огромными глазами и длинными остроконечными ушами. Руки у них почти касались земли, а тонкие ноги были похожи на присоски. Саттоны открыли по пришельцам огонь из ружей, но пули не причинили им никакого вреда, только бросили на землю. Потом существа влезли на крышу дома, а когда Саттон-старший выглянул за дверь, один из гуманоидов попытался схватить его сверху за волосы. Тут все люди в панике бросились к своим машинам и помчались в ближайший город Хопкинсвилль. Увидев их перепуганные лица, на ферму выехал сам комиссар полиции и несколько полицейских, которые здесь никого и ничего подозрительного не нашли, кроме массы стреляных гильз. Несмотря на тщательное расследование, проведённое полицией, уфологами и репортёрами, не было найдено никаких доказательств как визита пришельцев на ферму, так и следов инсценировки со стороны Саттонов. По общему мнению, фермеров действительно кто-то сильно напугал, но кто именно, так и не было установлено.

27 августа 1955 года в Англии вышло в свет первое издание «Книги рекордов Гиннесса» на 198 страницах. Сначала она походила на солидный справочник, но со временем в нее стали включаться также забавные и экстравагантные достижения. Идея выпустить издание, где были бы собраны все мировые рекорды, принадлежала управляющему ирландской пивоварни «Гиннес» («Guinness») Хью Биверу. В то время в его пабе за кружкой пива нередко возникали споры о «самом-самом». Какая птица в Европе самая быстрая? У какого оленя самые большие рога? Да мало ли о чём могут спорить мужчины, чей азарт подогрет кружкой пива! Вот тогда-то Хью Бивер и решил сам издать энциклопедию, где каждый его посетитель смог бы найти ответ на свои вопросы. К созданию книги рекордов были привлечены владельцы информационного агентства, братья Росс и Норрис Макуиртеры. За год они собрали и систематизировали разрозненные данные научных источников. В результате 27 августа 1955 года увидел свет справочник с исчерпывающим названием «Книга превосходных степеней. О самом высоком и самом низком, большом, маленьком, быстром, старом, новом, громком, горячем, холодном, сильном». Это была самая настоящая серьёзная энциклопедия, и содержание её настолько понравилось читателям, что уже к началу 1956 года она разошлась тиражом более 5 миллионов. Позже сухое справочное содержание начали разбавлять информацией о разных нелепых и сомнительных достижениях – например, рекорд по поеданию гусениц или рекордные плевки, и с каждым годом востребованность издания продолжала возрастать. До 1998 года она выходила под названием «Книга рекордов Гиннеса», а затем «Книга мировых рекордов Гиннеса». Сегодня она издаётся более чем в 100 странах мира на более чем 20 языках. Ныне книга и сама установила рекорд по количеству краж её экземпляров из публичных библиотек США.

Российские события года

12 февраля 1955 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР своим совместным секретным постановлением № 292—181сс утвердили создание на территории Казахстана Научно-исследовательского испытательного полигона № 5 Министерства Обороны СССР (НИИП № 5 МО СССР), предназначенного для испытаний ракетной техники. Район формирования полигона в первой половине 1955 года имел условное обозначение «Тайга», но по имени близлежащей железнодорожной станции его тогда стали называть «Тюратам» (по-казахски – «богатое место»). Хотя постановление о его создании было принято в феврале, первый отряд военных строителей прибыл на станцию Тюратам ещё 12 января 1955 года. Руководил ими полковник (впоследствии генерал-майор) Г.М. Шубников. Поначалу военные строители жили в палатках, и лишь весной появились первые землянки на берегу реки Сырдарьи, где 5 мая 1955 года было заложено первое капитальное здание жилого городка. Ровно через два года специальная комиссия приняла в эксплуатацию первый стартовый комплекс полигона, а 6 мая первую ракету Р-7 уже установили на этом комплексе. Официальным днём рождения космодрома считается 2 июня 1955 года, когда директивой генштаба был создан штаб полигона — войсковая часть 11284. К этому времени здесь работали 527 инженеров и 237 техников, а общая численность военнослужащих достигла 3600 человек. Тогда же для дезориентирования американских самолётов-разведчиков У-2 в 300 километров севернее этого места, вблизи небольшого посёлка Байконур, были построены камуфляжные сооружения («ложный космодром»). Такое название в открытой печати позже закрепилось и за настоящим космодромом, но это произошло лишь в середине 60-х годов.

15 сентября 1955 года парижское издательство «Олимпия Пресс» («Olympia Press»), специализировавшемся на публикациях литературы, запрещенной в англоязычных странах, выпустило в свет роман русского эмигрантского писателя Владимира Владимировича Набокова «Лолита». Автор был вынужден публиковать свою книгу во Франции, так как в США по цензурным соображениям он не смог найти для неё издателя. Работа над романом велась с 1949 по 1953 годы, тема которого (история взрослого мужчины, страстно увлёкшегося двенадцатилетней девочкой) была немыслимой для своего времени, вследствие чего на его публикацию у писателя оставалось мало надежд. Однако роман всё же был опубликован, но после выхода его в свет разразился невероятный скандал. Во Франции книга была признана порнографической, и её публикация в других издательствах была запрещена. Издательство «Сандей экспресс» полностью изъяло из продажи и уничтожило уже отпечатанный тираж. С 1955 по 1959 год запрет на «Лолиту» действовал также и в Англии, в ЮАР книга была запрещена с 1974 по 1982 год. Ограничения на распространение романа были также в Аргентине и Новой Зеландии. В СССР книга была полностью запрещена, и впервые увидела свет только в перестроечное время, в 1989 году, в издательстве «Известия» в серии «Библиотека журнала «Иностранная литература». Что касается Владимира Набокова, то его эти репрессии никак не коснулись. Роман принес автору мировую славу и финансовое благосостояние. Ныне «Лолита» считается одной из самых выдающихся книг XX века, она вошла в список 100 лучших романов по версии журнала Time, в список 100 книг ХХ века по версии французской газеты «Le Monde» и дважды была экранизирована - в 1962 году (режиссёр Стенли Кубрик) и 1997 году (режиссёр Эдриан Лайн).

29 октября 1955 года на флагмане черноморской эскадры советского военно-морского флота линкоре «Новороссийск», стоявшем в порту Севастополя, произошёл неожиданный сильный взрыв. Большую часть своей жизни этот линкор носил другое имя – «Джулио Чезаре» («Юлий Цезарь»), плавая под флагом итальянских ВМС. В состав советского военно-морского флота корабль был передан по репарациям после окончания Второй мировой войны в 1949 году, и тогда же был переименован в «Новороссийск». Накануне трагедии, 28 октября, линкор вернулся из последнего похода и занял место в Северной бухте, примерно в 110 метрах от берега. Глубина воды там составляла 17 метров. На борту корабля находилось более полутора тысяч человек: часть экипажа и новое пополнение (200 человек). Взрыв произошёл в 01:31 по московскому времени под корпусом с правого борта, его сила была эквивалентна взрыву 1000-1200 килограммов тротила. В образовавшуюся пробоину площадью более 150 квадратных метров хлынула забортная вода. На место происшествия прибыл командующий Черноморским флотом вице-адмирал В.А. Пархоменко, и с ним большая группа офицеров штаба. Насосы пытались откачивать воду с корабля, но это не дало результата, крен линкора всё увеличивался. На палубе «Новороссийска» выстроились около 800 ничем не занятых моряков, у борта линкора стояли спасательные суда. Офицеры стали обращаться к Пархоменко с предложением перевести на них матросов, но получили категорический отказ. В течение последующих часов такие предложение были ещё дважды, но командующий флотом каждый раз отказывал в эвакуации экипажа, надеясь, что «Новороссийск» всё же удастся спасти. Однако в пятом часу утра крен достиг критического уровня, и линкор быстро перевернулся вверх килем, похоронив под собой сотни моряков. По официальным данным, при этой катастрофе погибло 609 человек. Правительственная комиссия в ходе расследования этого происшествия установила, что взрыв был вызван некой внешней причиной, и, вероятнее всего, ею была немецкая подводная мина времён Второй мировой войны. Однако были также предположения, что мину под днище «Новороссийска» доставили итальянские подводные диверсанты или даже малогабаритная подводная лодка, но никаких доказательств этим версиям так и не нашли.

4 ноября 1955 года было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Считается, что оно завершило эпоху советского монументального классицизма. На смену этому архитектурному стилю пришла функциональная типовая архитектура, которая с теми или иными изменениями просуществовала до самого конца советской эпохи. Отношение советского руководства к архитектуре и гражданскому строительству резко поменялось после смерти Сталина. В декабре 1954 года на Всесоюзном совещании строителей «практика украшательства» в архитектуре подверглась резкой критике. Было решено всемерно развивать «индустриальные методы строительства и типовое проектирование, повышать темпы строительства и увеличивать его экономичность». На совещании говорилось, что «внешне-показная сторона архитектуры, изобилующая большими излишествами, характерная для сталинской эпохи, теперь не соответствует линии Партии и Правительства в архитектурно-строительном деле. Советской архитектуре должна быть свойственна простота, строгость форм и экономичность решений». А через год все перечисленные идеи и слова были оформлены в виде партийно-правительственного постановления. К чему это привело, известно всем: в советских городах наступило засилье однообразных домов-коробок, похожих друг на друга как две капли воды. Именно эту ситуация в архитектуре была позже высмеяна в знаменитой кинокомедии Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или с Лёгким паром».

23 ноября 1955 года в СССР вновь были разрешены аборты. Их официально прекратили делать в 1936 году, когда в связи со сложной демографической ситуацией операции по искусственному прерыванию беременности были запрещены на всей территории страны под страхом уголовной ответственности (Постановление ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 г. «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родительных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и некоторые изменения в законодательство о разводах»). С того года аборт производили только по медицинским показаниям. Инициаторы запрета надеялись, что в результате него удастся увеличить численность населения СССР. При отсутствии противозачаточных средств эта мера на первых порах действительно способствовала повышению рождаемости. Однако практически сразу важной сферой теневой экономики стали подпольные аборты. Они нередко проводились людьми, не имеющими медицинского образования, из-за чего множество женщин становились бесплодными. К тому же в случае осложнений женщины не решались обратиться к врачу: последний был обязан донести на свою пациентку в компетентные органы. Так что в конечном счете запрет способствовал не увеличению, а сокращению рождаемости. Когда власти страны осознали данный факт, запрет был отменён.

Самарские события года

27 января 1955 года в Чапаевске на капсюльном производстве химического предприятия п/я 6 произошёл взрыв продукта ТЭН (пентрита) в совмещённом аппарате содовой варки № 1, в результате чего погибло 7 человек и была разрушена мастерская № 808а. В ходе расследования этого уголовного дела к ответственности были привлечены 38-летний начальник мастерской № 808а цеха № 35 Григорий Филатов и 44-летний мастер той же мастерской Александр Самкин. Выяснилось, что около полуночи на барботере совмещённого аппарата содовой марки вспыхнул продукт ТЭН, о чём ни Филатов, ни Самкин не доложили руководству предприятия и даже не сделали об этом записи в техническом журнале. На следствии и суде оба подсудимых утверждали, что подобные воспламенения на производстве уже бывали не раз, но тогда возгорание прекращалось само собой, и поэтому они предполагали, что и в данном случае всё обойдётся без взрыва. Суд принял во внимание хорошие производственные характеристики обоих подсудимых, и приговорил каждого из них к исправительным работам по месту службы сроком на один год с отчислением от зарплаты 25% в пользу государства.

13 августа 1955 года в Куйбышеве на стадионах «Динамо», «Локомотив», а также в открытом бассейне на Волге прошли соревнования на лично-командное первенство летней спартакиады профсоюзов по Поволжской зоне. Разыгрывались путёвки на финальную профсоюзную спартакиаду в Москве. В соревнованиях приняли участие 180 спортсменов из Куйбышевской, Сталинградской, Саратовской, Ульяновской, Пензенской, чкаловской областей, Мордовской и Башкирской автономной республик. Сборная команда Куйбышевской области в зачёте всей спартакиады вышла на второе место после Сталинградской области. При этом старший инженер одного из подразделений управления «Куйбышевгидрострой» Г. Бочкарёв в прыжках в длину показал результат 7 метров 31 сантиметр, что тогда было третьим результатом сезона в стране.

31 октября 1955 года завершилось перекрытие Волги в районе строительства Куйбышевской ГЭС у города Ставрополя. Эта сложнейшая техническая операция, в ходе которой в реку сбрасывались тяжёлые бетонные кубы, у гидростроевцев заняла всего 19 часов 35 минут, хотя по существовавшим тогда нормативам на перекрытие такой широкой реки, как Волга, отводилось не менее 48 часов. Еще две недели строителям потребовалось на окончательную «доводку» плотины, на устранение различных мелких протечек, и с 16 ноября 1955 года началось заполнение заранее подготовленного ложа Куйбышевского водохранилища. Одновременно с возведением плотины в уже построенном здании ГЭС шли монтаж и наладка энергетических гидроагрегатов, призванных превращать энергию падения волжской воды в удобную для использования электрическую энергию. Монтаж шел с опережением проектных сроков, и 3 ноября 1955 года в кратер первого блока опустилось рабочее колесо турбины, а 29 декабря того же года первый агрегат Куйбышевской ГЭС был введен в эксплуатацию. До окончательной сдачи государственной комиссии самой мощной на то время в мире гидроэлектростанции оставалось меньше трёх лет.

17 ноября 1955 года в Куйбышевском областном суде был вынесен приговор по ст. 59-3 УК РСФСР (бандитизм) в отношении жителей села Шентала 25-летнего Петра Турлачёва и 15-летних Владимира Панюшева и Юрия Кулебякина. Как установило следствие, Турлачёв в марте 1955 года освободился из мест лишения свободы, где он отбывал наказание за кражи и грабежи. Вернувшись в Шенталу, Турлачёв не стал устраиваться на работу, а сговорился с двумя местными подростками, Панюшевым и Кулебякиным об ограблении прохожих близ железнодорожной станции. Вооружившись охотничьим ружьём, самодельным пистолетом и тремя ножами, преступники в течение июня того же года совершили несколько грабежей на дороге, пока 24 июня они не встретили учителя здешней школы Александра Лебедева, который знал обоих подростков в лицо. Увидев учителя, Панюшев и Кулебякин не стали даже выходить из кустов, а Турлачёв решил ограбить прохожего в одиночку. Когда бандит под угрозой ружья потребовал от Лебедева деньги, тот попытался оказать сопротивление. Турлачёв выстрелил и убил учителя наповал. Вся преступная троица бросилась бежать, но в тот же день они всё были задержаны милицией. По решению суда Турлачёв был приговорён к расстрелу, а Панюшев и Кулебякин по причине малолетства получили по 10 лет лишения свободы в воспитательной колонии.

Главное самарское событие года

27 ноября 1955 год в Красноярском районе у села Киндяково из-за грубого нарушения правил производства буровых работ вспыхнула газонефтяная скважина. Тушение продолжалось почти месяц – до 23 декабря, и при этом был применён взрывной метод ликвидации пламени. Киндяковский пожар до сих пор остается крупнейшим за всю историю освоения «Второго Баку».

«Черное золото» потребовало жертв

Этот страшный по силе огненный фонтан разрезал серое небо под Куйбышевом ровно полвека назад, в ноябре ныне далекого 1955 года. По рассказам старожилов, в то утро жители соседнего с нефтепромыслом села Киндяково в ужасе искали спасения в открытой степи, до смерти напуганные мощным взрывом и взметнувшимся вслед за ним столбом яростного пламени, тут же затмившим тусклое зимнее солнце (рис. 1). Конечно же, простым колхозникам было от чего пугаться: ведь до того ноябрьского дня никто из жителей Куйбышевской области ни разу не видел пожара на нефтяной скважине.

«Министру внутренних дел РСФСР тов. Стаханову Н.П.

Строго секретно. Спецсообщение. Передать по «ВЧ».

В 8 часов 30 минут местного времени 27 ноября с.г. на буровой № 1 треста «Нефтеразведка» объединения «Куйбышевнефть» в Красноярском районе, в 2 километрах от деревни Киндяково, в результате прорыва газов произошел взрыв и пожар. Шесть рабочих бригады бурильщиков получили незначительные ожоги лица. Буровая со всем оборудованием сгорела. На устье скважины остались два превентера, на них лежит ротор и остался конец квадрата с вертлюком. Столб горящего газа и нефти имеет диаметр до 8 метров, высоту 45-60 метров.

27 ноября из Куйбышева на место пожара были высланы силы пожарных команд для ограничения распространения огня по поверхности земли и создания зоны безопасности для деревни Киндяково. На 30 ноября на месте пожара обстановка следующая. Изменений в характере горения, в размерах горящего столба газа и нефти, равно как и угрозы населенным пунктам нет. Из-за медлительности руководства объединения «Куйбышевнефть» в стягивании на место пожара землеройных и других механизмов, согласованные подготовительные мероприятия осуществляются крайне медленно… Необходимая пожарная автотехника, рукава, стволы, защитные приспособления в ВПО Куйбышева подготовлены. Организована тренировка выделенного на пожаротушение личного состава ВПО…

И.о. начальника управления МВД Куйбышевской области полковник Паутов.

30 ноября 1955 года».

Это было время, когда страна еще только-только привыкала к новому для себя географическому понятию «Второе Баку». Так с легкой руки геологов-теоретиков в СССР стали называть вновь открытый обширный нефтеносный район, расположенный между Волгой и Уралом.

Вообще же началом «Второго Баку» считаются первые нефтяные скважины с промышленным содержанием «черного золота», которые в конце 20-х – начале 30-х годов геологи пробурили в Пермской области и в Башкирии. Однако уже в середине 30-х годов куда большие по объему запасы этого сырья были обнаружены на территории Куйбышевской области (рис. 2-4). Первая промышленная нефть нашего края была получена 3 июня 1936 года на буровой N 8 в Сызранском районе, после десяти с половиной месяцев бурения. Бригада нефтяников во главе с мастером А.А. Аванесовым на глубине 683,7 метра вскрыла нефтеносный горизонт в отложениях карбона. Когда 1 октября 1936 года определили дебит этой скважины, то оказалось, что в сутки она дает всего полторы тонны нефти. Зато в ноябре 1937 года из соседней скважины № 10 в том же Сызранском районе пошла нефть с дебитом уже 60 тонн в сутки.

Но самые мощные запасы нефти «Второго Баку» были обнаружены в более глубоких слоях - в отложениях девонской системы. 1 июня 1944 года на буровой № 41 в Яблоневом овраге Жигулей на глубине 1522,1 метра бригада мастера В.А. Ракова открыла первое в СССР месторождение девонской нефти. Суточный дебит этой скважины составлял уже 500 тонн высококачественного «черного золота».

Уже в послевоенные годы девонскую нефть обнаружили и в Заволжье. В середине 50-х годов в бассейнах рек Сок и Большой Кинель нефтедобытчиками был заложен целый ряд скважин на девон, а 3 августа 1955 года на 38-й буровой, неподалеку от поселка Тимашево Кинель-Черкасского района, бригада мастера Ш.М. Кильдеева впервые в Заволжье вскрыла девонские отложения. Так началась эксплуатация Мухановского месторождения нефти, которое и поныне остается крупнейшим в нашей области. В те же годы рядом с Мухановским месторождением возник город нефтяников Отрадный. Всего же только в течение 1955-1957 годов на территории нашего края геологи открыли 24 новых месторождения нефти и газа. В итоге уже к концу 1958 года Куйбышевская область по количеству добываемой нефти обогнала Баку и вышла на третье место в СССР после Татарии и Башкирии. До открытия еще больших по размерам месторождений нефти в Западной Сибири оставалось еще целых 10 лет.

Но одновременно с началом освоения нефтяных залежей «Второго Баку» куйбышевские огнеборцы столкнулись с новым, неизвестным им ранее видом пожаров, возникающих после воспламенения нефтегазовых скважин. Первое из таких происшествий как раз и случилось в ноябре 1955 года близ села Киндяково. Оно и по сей день остается самым тяжким по последствиям нефтяным пожаром за всю историю освоения «Второго Баку».

Мечты о премии до добра не довели

Буровая № 1 на берегу реки Сок у села Киндяково была заложена 7 октября 1955 года. Предполагалось, что нефть в этой точке земной коры залегает на глубине примерно 2300 метров. Однако уже 21 ноября, когда буровой инструмент достиг 1535-метровой отметки, из устья скважины началось интенсивное выделение газа. Специалисты сразу же поняли: нефтяной пласт совсем близко. Дальнейшие события показали их правоту: прорыв нефти из пласта в ствол скважины случился, когда буровой инструмент достиг отметки 1577 метров.

Руководители участка и буровой № 1 в те часы, видимо, уже мечтали, как через неделю, от силы через две у села Киндяково в небо ударит нефтяной фонтан - и еще одна скважина «Второго Баку» начнет давать стране «черное золото». Что же касается рядовых членов бригады, то каждому из них такой фонтан обычно приносил солидную премию, нуждающимся - новую квартиру, а особо отличившимся - медаль или даже орден на грудь…

Видимо, эти «розовые мечты» самым роковым образом повлияли не только на настроения бурильщиков, но и в целом на обстановку и трудовую дисциплину на буровой № 1. Так или иначе, но вместо того, чтобы усилить бдительность на участке производства работ и ввести повышенные меры пожарной безопасности, здесь, как впоследствии отметила государственная комиссия по расследованию причин аварии, даже в самые напряженные часы сплошь царили расслабленность и благодушие.

Достаточно сказать, что 24 ноября, когда скважина произвела очередной газовый выброс, из Ставрополя на буровую № 1 была направлена пожарная машина с боевым расчетом, чтобы с этого момента неотлучно дежурить на взрывоопасном объекте. Однако начальнику нефтепромыслового управления В.В. Рехвиашвили почему-то не понравилась активность пожарных: они, например, потребовали, чтобы буровики убрали все разливы мазута вокруг буровой. Узнав об этом, Рехвиашвили тут же распорядился, чтобы огнеборцы отправлялись обратно в Ставрополь и не мешали нефтяникам работать. В результате утром 26 ноября, всего за сутки до аварии, пожарный расчет вернулся на свою базу.

Госкомиссия также вскрыла многочисленные технологические просчеты, допущенные бурильщиками в самый ответственный момент проходки, когда, по всем показателям, из скважины вот-вот должна была ударить нефть. Например, в акте расследования в качестве одной из главных причин аварии назван несвоевременный завоз на буровую нужного количества… самой обычной глины. Именно эта мелочь тут же повлекла за собой далеко идущие последствия: оказалось, что глинистый раствор, который закачивался в скважину после 20 ноября, имел гораздо меньшую плотность, чем предусмотрено нормативами. А нефтяники знают, что стенки скважины, которые омываются глинистым раствором, из-за этого технологического нарушения не получают необходимой прочности.

Вот почему утром 27 ноября грунт в скважине не выдержал напора нефтяных газов. Как было записано в акте технического расследования, «из скважины выбросило разгазированный раствор, и при этом выходившие из раствора нефть в смеси с нефтяным газом заполнили помещение насосной и территорию вокруг буровой». Это произошло 27 ноября 1955 года в 8 часов 10 минут утра, и вслед за газовым выбросом на буровой тут же начался пожар. В результате от высокой температуры внутри горящего фонтана очень быстро расплавились металлические конструкции вышки, и уже вскоре она рухнула, закрыв обломками устье скважины. Кроме того, оплавленными и обгоревшими металлоконструкциями вышки и разрушенным буровым оборудованием была завалена и вся площадка вокруг скважины, что в дальнейшем сильно осложнило работу пожарных расчетов.

Пьянство на работе – причина пожара

Но не только технологические упущения стали причиной возникновения огненного факела у села Киндяково. Уже позже, при проведении расследования, госкомиссия обнаружила грубые нарушения производственной дисциплины на буровой № 1 в дни, предшествующие пожару. Вот что об этом записано в приказе по Главку Миннефтепрома СССР от 29 декабря 1955 года: «Несмотря на появление значительного количества газа… буровой мастер т. Романов, начальник разведки т. Хоботько и специально присланный на разведку главный инженер конторы бурения т. Цапенко беспечно отнеслись к состоянию скважины. Главный инженер… не только не мобилизовал коллектив на принятие мер предосторожности и усиления контроля, а, наоборот, отпустил по домам начальника разведки, мастера буровой и лаборантку, следящую за качеством глинистого раствора, а также сам не появлялся на буровой с вечера 26 ноября и до начала аварийного выброса…

Расследование… показало низкое состояние трудовой дисциплины в Красноярской нефтеразведке. Мастер т. Романов допускал на работу бурильщиков в пьяном виде и сам неоднократно бывал пьян. К сигналам техника-лаборанта по глинистым растворам относился пренебрежительно. В оборудовании устья скважины допустил элементарные отступления от принятых норм…»

Вполне возможно, что перечисленные выше дисциплинарные нарушения так и остались бы незамеченными, если бы в конце концов не случилось трагедии. Последнее же звено в длинную цепочку «проколов», как всегда, внёс «стрелочник». Им оказался молодой рабочий Ямщиков, который по воле судьбы дежурил на буровой № 1 в ту роковую ночь. Он-то ранним утром и попытался бороться один на один с вырвавшейся из-под земли стихией, но в отсутствие начальства и более опытных товарищей (как мы помним, они той ночью предпочли не сидеть в холодной каптерке, а спать дома в мягкой постели) парень попросту не знал, что ему делать - и в результате «наломал дров»…

Вот что сказано о его действиях в приказе по Главку Миннефтепрома СССР: «Вахтенный бурильщик т. Ямщиков допустил грубейшие нарушения правил бурения, оставив квадрат в интервале превентеров, чем исключил возможность использования противовыбросовой арматуры, допустил размораживание пневматического управления, тем самым во время выброса не обеспечив подъем инструмента и закрытие превентера. Одновременно с этим во время выброса проявил растерянность, в результате чего поздно были выключены дизели, что повлекло за собой взрыв и загорание фонтана…»

Торжество огненного смерча

Благодаря тому, что контора нефтеразведки была оборудована рацией, в областное управление сигнал о пожаре на буровой поступил уже в 8 часов 20 минут через пожарную часть Красноярского района. В оперативном журнале Куйбышевского УПО об этом есть такая запись: «В 8 часов 22 минуты высланы: автоцистерна с боевым расчетом из Красного Яра (расстояние до буровой 8 км), 5 оперативных отделений, рукавный ход и автомобиль связи из Куйбышевского гарнизона. В 8 часов 30 минут дополнительно направлены 3 отделения из Ставрополя, из ОВПК «Куйбышевгидрострой» и «Ставропольнефть» (расстояние до буровой – 60 км). На буровую № 1 выехал начальник отдела службы и подготовки УПО подполковник Глубников В.М.»

Однако еще до прибытия подразделений огнеборцев огонь быстро распространился на деревянное общежитие рабочих размером 18 на 6 метров, что находилось в 90 метров от скважины. Несмотря на довольно-таки приличное расстояние, от мощного теплового излучения постройка вспыхнула буквально за считанные минуты и целиком сгорела еще до приезда пожарных. При этом шестеро рабочих-нефтяников, хотя и успели выскочить наружу, все же получили ожоги различной степени тяжести, а из своих вещей они не смогли спасти почти ничего. В целом же тепловое излучение огненного фонтана оказалось настолько мощным, что поджигало валежник и другие остатки растительности по склонам соседних оврагов, расположенных порой за сотни метров от огня.

Уже потом специалисты объединения «Куйбышевнефть» определили, что во время пожара Киндяковская скважина фонтанировала с давлением 35-40 атмосфер при внутреннем пластовом давлении порядка 180-190 атмосфер. Горящая нефть рвалась из-под земли наружу с оглушающим ревом и грохотом, который, по свидетельствам очевидцев, напоминал звук близкого водопада или реактивного истребителя на взлёте. При этом тяжёлые нефтяные фракции, не успевшие сгореть в факеле фонтана, в виде капелек выпадали на землю в радиусе до 250 метров от факела по направлению ветра. Эта выпавшую нефть то и дело загоралась от теплового излучения фонтана, способствуя тем самым расширению очага пожара.

Но и это еще не все опасности, которые исходили от вырвавшегося наружу огненного дракона. Часть горящего продукта стекала вниз по склону, в сторону реки Сок, а несгоревшая нефть, достигнув дна соседнего оврага, накапливалась в его русле, образуя постепенно растущее черное озеро. При этом селу Киндяково, расположенному всего в 2,5 километрах от буровой, угрожали не только ревущее пламя и растекающаяся нефть, но и регулярно повторяющиеся выбросы пластовых газов. Было очевидно, что в случае бокового прорыва скважины под действием ветра газовое облако обязательно прошло бы через эту деревню.

Неудивительно, что самые первые пожарные расчёты, прибывшие на место происшествия, тут же смогли убедиться, что имеющимися у них силами с ревущим столбом пламени справиться будет невозможно. Тем не менее огнеборцы в первую очередь потушили горящие пятна нефти, которую взрывом разметало на сотни метров вокруг. Это было сделано вовремя, потому что в некоторых местах огненные ручейки, сумевшие уйти в соседний овраг, по его руслу уже устремились в сторону Киндяково.

Лето посреди зимы

На другой день на месте происшествия побывали первые руководители объединения «Куйбышевнефть», управления МВД по Куйбышевской области, областного управления пожарной охраны, а также представители облисполкома и обкома КПСС. На экстренном совещании, прошедшем в кабинете у начальника объединения «Куйбышевнефть» В.И. Муравленко, был утвержден план тушения пожара на нефтепромысле (рис. 5). Согласно плану, пламя на скважине предполагалось подавить мощными водяными струями, подаваемыми из нескольких десятков лафетных стволов и гидромониторов. Для этого силами «Куйбышевнефти» вокруг горящей буровой срочно стали рыть два котлована для воды емкостью по 5000 кубометров каждый.

Вот как описывал события тех лет участник тушения горящей скважины, ветеран пожарной охраны, майор внутренней службы, ныне покойный А.Д. Тамаров: «Зима 1955-1956 годов с самого начала была многоснежной и суровой. Уже в ноябре ночные морозы доходили до 30 градусов, а как раз накануне аварии в течение нескольких дней шел густой снег. Поэтому перед тем, как направить из Куйбышева на место происшествия машины с личным составом, со специальной техникой и оборудованием, необходимыми для тушения сложного пожара, с помощью дорожной снегоочистительной техники в течение двух дней через сугробы прокладывалась магистраль длиной 57 километров, по которой и должна двигаться пожарная колонна.

Снега по обеим сторонам проложенной магистрали было так много, что колонна пожарных машин порой двигалась словно бы в тоннеле. Высокие нескончаемые холмы сплошного снега на некоторых участках полностью закрывали для водителей боковой обзор.

Но гораздо больше мне запомнилось другое зрелище. Наша колонна еще не добралась до Красного Яра, а высоко над горизонтом стало уже отчетливо видно ярко-рыжее зарево, постепенно растущее и закрывающее собой половину небо. Потом мы увидели, что по мере приближения к горящей буровой снежный покров заметно уменьшался, а в километре от ревущего фонтана из-под снега уже были видны замерзшие земляные кочки после осенней пахоты. К моменту нашего прибытия в радиусе километра от горящей скважины снеговой покров исчез почти полностью. Нас всех оглушил шум и гул бурлящего огненного фонтана, который нарастал по мере приближения к нему, причем в воздухе ощущалось заметное потепление. Когда же после 30-тиградусного мороза мы, наконец, вступили на теплую, а местами и вовсе горячую землю, то в некоторых местах заметили пробивающиеся наружу зеленые травинки. Такой оказалась сила теплового излучения, идущего со стороны пылающего нефтяного факела» (рис. 6).

Но перед тем, как начать укрощение огненного фонтана, нужно было очистить устье скважины от остатков разрушенных буровых механизмов. Для растаскивания оборудования из зоны огня применялись длинные шестидюймовые трубы с крючками и якорями, которые цепляли за металлоконструкции, а затем тракторами растаскивали в стороны от скважины. В общей сложности в расчистке территории вокруг буровой и в тушении огненного факела объединение «Куйбышевнефть» задействовало до 300 рабочих и инженеров разных специальностей, а также 12 тракторов, три подъемника, четыре автокрана, четыре экскаватора, восемь бульдозеров и 20 автомашин. Ввиду того, что значительная часть подготовительных работ проводилась на расстоянии всего лишь 10-20 метров от горящего фонтана, при очень высокой температуре, работающую технику и людей приходилось защищать мощными водяными струями.

Кроме того, к работе по расчистке устья скважины руководство управления пожарной охраны подключило артиллерийские подразделения ПриВО, и военные справились с ней вполне успешно. Вот что об этом в тот же день было доложено в Москву:

«Срочно. Секретно. Передать по «ВЧ».

Министру внутренних дел РСФСР генерал-лейтенанту Стаханову Н.П.

Доношу, что на газонефтяном пожаре буровой № 1 «Куйбышевнефть» обстановка на 5 декабря следующая.

Вследствие того, что квадрат сбит артиллерийским выстрелом, а ротор с помощью тяги четырех тракторов убран с превентера, огненный фонтан определился в виде мощной струи, с давлением у основания порядка 35 атмосфер. Высота горящего факела достигает 60-70 метров…

Все основные подготовительные работы к тушению пожара заканчиваются 6 декабря. В тот же день или 7-го декабря будет произведена попытка тушения пожара мощными водяными струями, к чему части ВПО Куйбышева также подготовку закончили…

Начальник управления МВД по Куйбышевской области полковник Граков.

5 декабря 1955 года».

Вода не справилась с огнём

Два пожарных водоёма по шесть тысяч кубометров каждый были вырыты и заполнены водой из реки Сок к утру 6 декабря. Быстрее работу закончить было довольно трудно: мешали уже упоминавшиеся 30-градусные морозы, зачастую сопровождавшиеся метелями. Из-за ледяной стужи то и дело выходили из строя насосы, закачивающие воду в котлованы, и регулярно перемерзали проложенные прямо по земле 150-миллиметровые трубы. Несмотря на это, 6 декабря на огненный нефтяной фонтан была предпринята первая атака.

На месте пожара были сосредоточены крупные силы и средства: 26 оперативных отделений пожарных из Куйбышева, по два оперативных отделения из «Куйбышевгидростроя» и «Ставропольнефти», а также три специальных пожарных подразделения (звенья газодымозащитной службы, отделение связи и так далее). Пожар был разбит на четыре боевых участка, которыми командовали капитан Краснокутский, капитан Сакмаркин, старший лейтенант Лозинский и капитан Крутов.

Ровно в 16 часов по команде руководителя штаба в горящее устье скважины одновременно ударили мощные водяные струи из 10 лафетных и 18 ручных стволов. Бойцы пожарной службы направляли воду в пламя из специально оборудованных машин, кабины которых были закрыты асбестовыми щитами и накидками. Несмотря на это, из-за высокой температуры воздуха люди даже в защитных костюмах не могли подобраться к очагу пожара ближе чем на 10-20 метров.

Тяжёлым был выход огнеборцев на боевые позиции, в зону высокой температуры, где, несмотря на асбестовую защиту, на пожарных порой загоралась боевая одежда. Поэтому пожарных первого эшелона прикрывали водяной завесой, которую с помощью мощных струй создавала цепочка бойцов второй линии, расположившаяся в некотором отдалении от огненного фонтана.

Самое серьёзное испытание, естественно, выпало на долю тех, кто находился на передовой, кто работал с лафетными и ручными стволами непосредственно возле устья скважины. Однако даже под водной завесой многие бойцы здесь не выдерживали больше 10-15 минут – ведь они работали буквально на грани потери сознания от нестерпимого жара. Поэтому пожарные, разбившись на группы, периодически сменяли друг друга в огненном аду. Как только кто-либо из них выходил из огня, он обычно тут же снимал шлем и спешил напиться воды. Никто их не спрашивал: «Ну, как там?» Все понимали, что там жарко – действительно, как в аду.

Однако все их усилия оказались напрасными: даже после нескольких часов «водных процедур» пламя на нефтяной скважине так и не удалось погасить. К 1 часу 30 минутам ночи вода в бассейнах кончилась, и тушение пришлось прекратить.

Ко второй водной атаке на огненный фонтан штаб пожаротушения готовился четыре дня. Вблизи аварийной буровой были выкопан и наполнен водой из реки Сок еще один котлован емкостью 1500 кубометров. Кроме того, на место происшествия пригнали дополнительную технику. У скважины были смонтированы два гидромонитора, в которые вода подавалась стационарными насосами, а для сокращения числа выкидных рукавов дополнительно были проложены три магистрали диаметром по шесть дюймов и общей протяженностью 700 метров.

В итоге 10 декабря в 12 часов в устье скважины ударили водяные струи не только из 15 лафетных и 10 ручных стволов, но также из гидромониторов. Благодаря им в отдельные моменты участникам тушения казалось, что победа совсем близко: из устья скважины шел уже не огонь, а обильный пар, благодаря чему появлялась надежда на отрыв пламени от нефтегазовой струи. Однако все это было лишь иллюзией: как только выходящая из-под земли нефть вновь соприкасалась с языками пламени, окружавшими фонтан внутри земляной обваловки, или же с раскаленным железом, горение начиналось снова. И в этот раз более чем трехчасовая борьба с огнем так и не дала никаких результатов. То же самое повторилось и 18 декабря, когда бушующее на нефтепромысле пламя в течение полутора часов безрезультатно поливали из лафетных и ручных стволов и гидромониторов. Огненная стихия и в третий раз вышла победителем в схватке с человеком.

Нефть предлагали тушить… нефтью

Несмотря на то, что все сообщения из Куйбышева в Москву о пожаре на буровой в Красноярском районе и о борьбе с ним шли по линии «ВЧ» и под грифом «Секретно», и о нем ничего не писали в газетах, совсем скрыть гигантский факел от жителей области было невозможно. Сразу же после аварии и воспламенения нефтегазового фонтана специалисты сообщили представителям власти, что ликвидация пожара, скорее всего, займет несколько недель, а возможно - и месяцев. Одновременно в различные советские и партийные инстанции потоком пошли письма, в которых граждане вносили собственные предложения по борьбе с пожаром на нефтепромысле. Все подобные проекты передавались в объединение «Куйбышевнефть», руководству которого пришлось создавать специальную комиссию по изучению писем трудящихся. Конечно же, далеко не все из них оказались серьезными и технически грамотными, но даже после тщательного отсеивания комиссия в течение нескольких дней рассмотрела около 60 предложений.

Проекты были разными: от вполне реальных до совершенно фантастических. В частности, поступило много проектов, суть которых заключалась в одном и том же: соорудить на устье скважины огромную пробку. А в качестве такой «затычки» предлагалась, например, гигантская стальная или железобетонная плита размером 50 на 50 метров и толщиной до 10 метров, которую, по мысли автора, нужно было собрать рядом со скважиной, а затем с помощью тракторной тяги накрыть ею огненный факел. Все подобные проекты комиссией были отвергнуты из-за непомерно больших сроков сооружения «затычки» при весьма сомнительном конечном результате.

Самый же фантастичный проект тушения пожара выглядел так: его автор предлагал путем строительства высоких стенок вокруг горящей скважины образовать на месте пожара резервуар глубиной до 6 метров, а затем заполнить его… сырой нефтью. При этом автор полагал, что огненный фонтан не сможет пробить шестиметровый нефтяной слой и непременно «упадет». А горящую на поверхности нефть в закрытом резервуаре затем можно будет довольно легко потушить пеной.

Составителям этого и других подобных предложений были направлены вежливые ответы из объединения «Куйбышевнефть», что их проекты рассмотрены, но они, к сожалению, не имеют практического значения.

К делу приступили взрывники

После трёх неудачных попыток подавления огненного фонтана водяными струями было решено организовать его тушение с помощью надземного взрыва. Этот метод борьбы с пылающими газовыми и газонефтяными фонтанами в те годы считался наиболее эффективным. Взрыв производился у самого основания факела – между устьем скважины и пламенем. При этом образующаяся ударная волна разрывала струю огня, и под ее воздействием пламя отрывалось от горючей смеси, оно как бы отбрасывалось наверх. Для организации таких работ в начале декабря 1955 года в Куйбышев прибыл автор взрывного метода ликвидации пожаров на газовых и газонефтяных месторождениях, старейший работник советской пожарной охраны, доктор технических наук, инженер-полковник Граздан Мушегович Мамиконянц (рис. 7-9).

Еще в начале 20-х годов он стал одним из организаторов современной пожарной службы на Бакинских нефтепромыслах, и тогда же начал разрабатывать собственный оригинальный метод тушения нефтяных и газовых факелов. В результате 7 апреля 1931 года по предложенному Мамиконянцем плану впервые в отечественной практике при помощи взрыва был остановлен пожар на газовом месторождении под Майкопом, не прекращавшийся в течение восьми с половиной месяцев. За эту работу пятеро работников пожарной охраны, в том числе и Мамиконянц, в числе первых в нашей стране были удостоены высшей награды СССР – учрежденного всего за год до этого ордена Ленина.

В дальнейшем Граздан Мушегович сосредоточился в основном на научной и преподавательской работе. Он воспитывал молодых офицеров в Высшей пожарной академии, читал лекции в московских и других вузах, но в то же время не раз бывал руководителем и непосредственным участником тушения многих сложных пожаров на нефтепромыслах в нашей стране и за рубежом, а также написал монографию «Тушение нефтяных открытых фонтанов». В общей сложности заслуги ученого в пожарном деле были оценены двумя орденами Ленина, орденами Трудового Красного Знамени и Красной Звезды, несколькими медалями СССР, а также орденами и медалями социалистических стран. Граздан Мушегович Мамиконянц умер в 1976 году, прожив 85 лет, причем он активно работал до самого последнего момента своей жизни.

К 20 декабря 1955 года на уровне МВД РСФСР и Миннефтепрома СССР был утвержден разработанный Мамиконянцем план тушения пожара на буровой № 1 с помощью направленного взрыва. При этом перед четвертой, решающей атакой неподалеку от пожарища нефтяники вырыли третий водоем емкостью 1500 кубометров, а около него установили стационарный насос, от которого был проложен трубопровод для гидромонитора. На первом водоеме поставили дополнительные насосы, а для отвода нефти от устья скважины проложили три трубопровода диаметром 150 мм.

Кроме того, рабочие в защитных костюмах и под прикрытием водяных струй в течение нескольких дней соорудили около скважины земляную насыпь длиной около 70 метров, на которую уложили звенья рельсовых путей (рис. 10). По этим рельсам в огонь должна была пойти тележка с укосиной, а на крюк к ней предполагалось подвесить тротиловый заряд. А чтобы от высокой температуры заряд не взорвался раньше времени, его со всех сторон надежно укрыли асбестовыми щитами и накидками. В асбест также завернули и электрические провода, которые шли от пускового механизма к взрывателю.

Четвертую атаку решено было произвести ранним морозным утром 23 декабря, когда солнце еще не встало. Перед этим Мамиконянц объяснил руководителям штаба пожаротушения, почему подобные работы он рекомендует всегда проводить на рассвете. Оказывается, именно в это время суток перед взрывом легче всего бывает определить направление ветра, а после взрыва – оценить состояние уже укрощенного фонтана и немедленно принять меры, чтобы он не вспыхнул снова. Выслушав все аргументы профессора-взрывника, руководители борьбы с огнем, а с ними – и рядовые пожарные сразу же поверили, что уже вскоре пожар будет укрощен, и что готовящаяся четвертая атака на пылающий нефтегазовый фонтан будет последней и решающей (рис. 11).

В ночь на 23 декабря в районе горящей нефтяной скважины опять разыгралась метель, а столбик термометра упал ниже 30-градусной отметки. Несмотря на мороз, в полосе шириной несколько сот метров вокруг ревущего пламени зима ощущалось очень слабо: снега почти не было, из-под земли бодро пробивалась зеленая травка, а холодный ветер, дующий с периферии пожара к его центру, под воздействием мощного теплового излучения моментально согревался. К тому же из-за яркого пламени даже после полуночи вокруг было светло, как днем.

Тротиловый заряд против огненного зверя

Инженер-полковник Мамиконянц, к тому моменту назначенный руководителем взрывных работ, в 0 часов 50 минут провел последнее совещание перед решающим штурмом, после чего дал распоряжение на развертывание вокруг пылающей скважины всех необходимых сил и средств. Перед проведением четвертой атаки на огонь зона пожара была разбита на два сектора и шесть боевых участков. Для подкатывания тележки с зарядом к фонтану из числа пожарных-добровольцев была сформирована особая группа из 16 рядовых и сержантов под руководством двоих опытных офицеров. Согласно плану, для охлаждения территории вокруг фонтана и создания водяной завесы над добровольцами пожарные подготовили 8 лафетных стволов и 16 ручных стволов «А». Еще пять стволов «Б» были поставлены во второе кольцо вокруг зоны огня - для защиты ствольщиков первой линии.

Охлаждение подступов к горящему фонтану началось в 1 час 40 минут, а к двум часам ночи у скважины работали уже все имеющиеся лафетные и ручные стволы, а также четыре гидромонитора. Около 3 часов 30 минут ночи инженер-полковник Мамиконянц лично осмотрел территорию вокруг скважины и еще не разрушенное оборудование бывшей буровой, после чего сделал вывод, что в результате обильного полива все объекты уже достаточно охладились. Можно было приступать непосредственно к взрывным работам, а пока в целях экономии воды были отключены гидромониторы. Дальнейшее охлаждение зоны пожара продолжалось лишь лафетными и ручными стволами.

В 4 часа 30 минут начался самый ответственный этап тушения - подготовка к взрыву. На видных местах были вывешены красные флажки, а всех непосредственно не занятых в операции людей и лишнюю технику отвели за пределы 300-метровой запретной зоны. Непосредственно перед взрывом из зоны огня ушли и ствольщики, в течение нескольких часов охлаждавшие скважину.

В 5 часов 45 минут утра Мамиконянц дал команду пожарным, и специально тренировавшееся в течение нескольких дней подразделение добровольцев стремительно покатило тележку с зарядом прямо в огненный ад. Разогнав смертоносную «посылку», примерно за 50 метров до устья скважины бойцы быстро укрылись в специально приготовленном для этого окопчике. А когда двигавшаяся по инерции тележка скрылась в пламени, техник-подрывник повернул рукоятку пускового механизма.

Мощный взрыв тротилового заряда весом в 320 килограммов в долю секунду оторвал пламя от нефтегазовой струи. В то же мгновение в устье скважины со всех сторон вновь ударили струи воды из восьми лафетных и 27 ручных стволов, а также из четырех гидромониторов. К тому моменту охлаждавшиеся в течение нескольких часов стенки скважины еще не успели как следует нагреться снова, и в итоге огню так и не удалось снова накинуться на легкую добычу - бьющую из-под земли сырую нефть.

Вот как об этих незабываемых мгновениях вспоминал ветеран пожарной охраны А.Д. Тамаров: «Едва в предрассветном небе погасли последние сполохи пламени, как над местом тяжелого многодневного сражения с рвущимся из-под земли огненным зверем, перекрывая рев фонтанирующей нефти, раздалось мощное троекратное «Ура!». Это кричали сотни куйбышевских пожарных и рабочих объединения «Куйбышевнефть», которые приветствовали свою долгожданную победу над стихией.

Но когда погасло зарево и стих грохочущий гул огненного фонтана, жаркое лето, словно в сказке, в считанные минуты вдруг обернулось лютой зимой с тридцатиградусным морозом. Ледяной холод в мгновение ока накинулся и на склон оврага, примыкавшего к буровой вышке, по обеим сторонам которого за минувшие горячие недели успел появиться сплошной зеленый ковер густой травы. Уже через час-другой на месте этого летнего островка возвышались снежные сугробы, нанесенные непрекращающейся метелью.

А на бойцах пожарной службы сразу же после укрощения нефтяного пламени и возвращения зимы в считанные минуты обледенели и боевая одежда, и снаряжение. Из-за толстой ледяной корки многие огнеборцы без помощи своих товарищей не смогли даже переодеться. Кроме того, быстро стали смерзаться выкидные пожарные рукава. В результате смертельно уставшим пожарным, еще не пришедшим в себя после тяжелой бессонной работы в экстремальных условиях, нужно было в быстром темпе убирать многие километры брезентовых рукавов. С этой работой мы окончательно справились, лишь когда совсем рассвело. И тут продолжавшаяся несколько дней подряд метель неожиданно прекратилась, облака расступились, и на небосклон, будто в награду укротителям огненной стихии, впервые за все время нашей битвы с неистовым пламенем во всей своей красе вдруг соблаговолило выкатиться яркое солнышко».

Однако другие бойцы пожарной службы в эти самые минуты все еще продолжали поливать ледяной водой уже потушенную нефтяную скважину, чтобы не дать уже укрощенному огню ни малейшего шанса на возрождение из пепла. Лишь к 8 часам 30 минутам утра, на исходе третьего часа непрерывного охлаждения скважины после взрыва, всем наконец-то стало ясно, что на этот раз людям удалось справиться с огненным зверем. В общей сложности нефтегазовый пожар на берегу реки Сок бушевал в течение 26 суток.

Пожарным - ордена, бурильщиков - под суд

В ходе тушения нефтегазового пожара у села Киндяково отличился почти весь личный состав УПО Куйбышевской области, сотрудники учебного центра ВПО, но больше всего - бойцы 6,7,16, 27 и 28 ОВПК Куйбышевского гарнизона.

Большая группа отважных пожарных была поощрена в приказах МВД СССР, Министерства нефтяной промышленности СССР, начальников ГУПО МВД СССР и УМВД Куйбышевской области. А семеро наиболее отличившихся в эти огненные дни работников УПО Куйбышевской области за проявленные мужество и отвагу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 августа 1956 года были награждены государственными наградами – орденами и медалями СССР. Среди них - оперативные дежурные УПО Крутов и Сакмаркин, командиры отделений Ершов, Гуленко, Прокопов, Лычев, а также рядовой Родин.

Что же касается объединения «Куйбышевнефть», то для него итоги этой аварии оказались очень печальными. Полностью сгорела буровая № 1 со всем ее оборудованием, а также временная деревянная постройка, где располагалось общежитие рабочих. Огнем было уничтожено и огромное количество «черного золота» - ведь суточный дебит скважины, согласно расчетам, во время аварии составлял более тысячи тонн при давлении на ее выходе 10-15 атмосфер. Убыток от пожара составил 340 000 рублей – огромные по тем временам деньги.

Разумеется, после успешного завершения операции по борьбе с огненным фонтаном тут же начались поиски виновных в этом происшествии. Собственно, искать их долго не пришлось: и без того было ясно, что авария случилась исключительно из-за просчетов бурильщиков. В результате уже 29 декабря 1955 года появился упоминавшийся выше приказ по главку Миннефтепрома СССР, в котором, в частности, было записано следующее:

«…за грубейшее нарушение технологической и трудовой дисциплины… снять с работы бурового мастера т. Романова, бурильщика т. Ямщикова и главного инженера конторы бурения т. Цапенко. Материалы об их преступной деятельности, связанные с аварией на буровой № 1, передать в следственные органы… Начальника Красноярской разведки т. Хоботько, за необеспечение на разведке необходимой производственной и технологической дисциплины, с работы снять». Другие же руководители конторы бурения и нефтепромыслового управления отделались только выговорами и предупреждениями.

Что же касается потушенной нефтегазовой скважины у села Киндяково, то лишь к 15 января 1956 года, через 23 дня после ликвидации пожара, все работы по перекрытию бьющего из-под земли фонтана были закончены, а буровая скважина № 1 надежно закупорена. Почему же нефтяники так долго не могли устранить последствия аварии? Оказывается, при расчистке территории вокруг скважины после начала пожара был сорван фланец с буровой трубы, и установить какое-либо перекрывающее скважину оборудование стало делом крайне затруднительным. Но самое главное - в скважине остался буровой инструмент и части арматуры, сильно покореженные высокой температурой. В результате после тщательного изучения ситуации на участке комиссия объединения «Куйбышевнефть» признала дальнейшую эксплуатацию скважины невозможной, а ее устье в итоге было наглухо перекрыто бетонной пробкой.

Конечно же, через некоторое время скважина была пробурена заново, а на основе месторождения заработал новый нефтепромысел, рядом с которым уже в конце 50-х годов возник поселок нефтяников, получивший название Мирный. Но это уже совсем другая история.

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Литература

Ерофеев В.В. Огненный фонтан под Красным Яром. – в сб. «Вехи огненной Самары: от крепости до наших дней». Т 3. Самара, Изд-во «НТЦ», 2002, стр. 165-185.

Ерофеев В.В. Укрощение огня. – В кн. «Ерофеев В.В. Чубачкин Е.А. Самарская губерния – край родной. Т. 1. Самара, «Самарское книжное издательство», 2007. Стр. 289-308.

Ерофеев В.В. Огненный фонтан над Соком. – Газета «Волжская коммуна», 4 декабря 2010 года.

Ерофеев В.В. Огненный фонтан над рекой Сок. – «Тайны ХХ века», № 26 – 2015 год, июль.

Просмотров: 3605