Пожар в Самарском ГУВД. 1999 год

Международные события года

21 марта 1999 года швейцарец Бертран Пикар и англичанин Брайан Джонс стали первыми людьми, без остановки облетевшими Землю на воздушном шаре. Их полёт продолжался почти 20 суток - точнее, 19 дней, 21 час и 47 минут, то есть около 478 часов. Путешественники стартовали 1 марта на воздушном шаре «Breitling Orbiter 3» из местечка Шато-д’Э в Швейцарии, а приземлились 21 марта близ Каира (Египет), пролетев 45755 км. За это достижение аэронавты были отмечены многими наградами, в том числе трофеем Хармона, Золотой авиационной медалью ФАИ и медалью Хаббарда. Ранее подобное путешествие безуспешно пытались совершить многие, в том числе и сам Бертран Пикар, который предпринимал такие попытки в 1997 и 1998 годах, однако оба раза он заканчивал полёт вынужденной посадкой, так и не завершив кругосветку. А вот в 1999 году этот швейцарец с напарником пустился в путь на шаре, который, в отличие от прежних, был наполнен не гелием, а пропаном, что позволило аэронавтам при полёте экономить топливо. Высота шара достигала 55 метров, вес — 9 тонн, а гондола имела 5,5 метра в длину. Всё же у них не обошлось без неполадок: из строя вышел обогреватель, и температура на борту не превышала 8°С, из-за чего пилоты заметно простудились. Поэтому, по словам командира шара, для восстановления сил им пришлось прибегнуть к гипнозу, поскольку Бертран Пикар по своей основной профессии - врач-психиатр. Путешественники спали по графику: 8 часов один, затем столько же – другой, и ещё 8 часов они вместе бодрствовали. Когда завтракал один из них, другой в это же время обедал. Почти сразу же во время еды к ним присоединился третий сотрапезник – самая обыкновенная муха, которую перед стартом не заметили и не выгнали из гондолы. В итоге муха вместе с людьми тоже совершила кругосветное путешествие. При этом стоит отметить, что дедушка Бертрана Пикара – это известный естествоиспытатель Огюст Пикар, изобретатель стратостата, на котором он совершил рекордный по высоте полёт в верхние слои атмосферы, он же был и изобретателем батискафа, на котором Огюст Пикар осуществил рекордное погружение в Марианскую впадину. Отец Бертрана, Жак Пикар, также был не менее известным человеком. Он также погружался на дно Марианской впадины, а позже написал об этом книгу «Глубина семь миль».

 

24 марта 1999 года произошёл катастрофический пожар в Монбланском тоннеле, который имеет протяжённость 11,6 километра и проложен в Альпах под горой Монблан, соединяя между собой Францию и Италию. Его строительство длилось с 1957 по 1965 годы, и с момента ввода в эксплуатацию тоннель стал важнейшим путепроводом в Альпах, значительно сократив время переезда из Франции в Италию и наоборот. Ежедневно через него тогда проезжало более 5 тысяч транспортных средств. А в тот роковой день в 10:46 в тоннель со стороны Франции въехал бельгийский 40-тонный грузовик, гружёный 9 тоннами маргарина и 12 тоннами муки. Примерно на середине пути, когда грузовик двигался по тоннелю со скоростью в 60 км/ч, из-под его кабины неожиданно пошёл белый дым. В 10:52 из-за этого включилась пожарная тревога на французской стороне. Однако операторы не видели возгорание, поэтому не закрыли доступ в тоннель, и в него с обоих концов продолжали въезжать автомобили. Водитель грузовика слишком поздно заметил дым, но продолжал движение, надеясь успеть выехать из тоннеля на итальянской стороне. Но дым усиливался, и в 10:53 водитель был вынужден остановить грузовик, чтобы достать огнетушитель, но в этот момент вспыхнула кабина, после чего водитель побежал в сторону итальянского въезда. За горящим грузовиком образовалась большая автомобильная пробка, а дым за считанные минуты заполнил все скопившиеся в ней автомобили. Лишь после того, как один из водителей позвонил на итальянский контрольный пункт, въезд в тоннель был наконец перекрыт. Оператор на стороне Италии включил подачу воздуха в сторону Франции, но это лишь усилило распространение огня и дыма. Прибывшие с обеих сторон спасатели из-за нулевой видимости в тоннеле и его забитости машинами так и не сумели организовать тушение огня и эвакуацию людей, а затем и вовсе были вынуждены укрываться в ближайших убежищах. В итоге огнеборцы начали работу непосредственно в очаге пожара только через 53 часа, когда здесь почти всё уже выгорело. Всего в этой катастрофе погибли 39 человек (один из них — пожарный), ещё 10 серьёзно пострадали, а Монбланский тоннель оказался сильно повреждён и был на три года закрыт на реконструкцию. В ходе восстановления внутри него установили 120 видеокамер, 3680 тепловых датчиков, создали 37 эвакуационных выходов и станцию первой помощи в центре тоннеля. После расследования к 6 месяцам тюрьмы за нарушение правил эксплуатации тоннеля был приговорён начальник службы безопасности Жерар Ронколи, а мэр города Шамони Мишель Шарле получил условное наказание и штраф.

 

24 марта 1999 года на фоне продолжающегося кризиса в Косово блок НАТО начал военную операцию против Югославии, получившую название Operation Allied Force («Союзная сила»). Формальным поводом для развязывания боевых действий (casus belli) стало неисполнение требования НАТО - «вывести сербские войска из сербской автономной области Косово и Метохия», которое в данном случае не имело никакой юридической силы и выглядело лишь ультиматумом. На Западе «Союзная сила» официально обосновывалась как гуманитарная интервенция, но поскольку она не имела мандата ООН, эта операция характеризуется критиками как незаконная военная агрессия и военное преступление. Именно в те часы, когда НАТО произвело первые бомбардировки Югославии, в США с официальным визитом направлялся премьер-министр РФ Евгений Примаков. Узнав о начале военной операции НАТО, он приказал развернуть свой самолет в небе над Атлантикой и вернулся в Москву. Это его решение вошло в новейшую историю России под названием «Петля Примакова». В целом операция НАТО в Югославии продолжалась до 10 июня 1999 года. Основная её часть состояла в бомбардировках с воздуха стратегических военных и гражданских объектов на территории Сербии. Авианалётам были подвергнуты военные стратегические объекты в крупных городах Югославии, включая столицу — Белград, а также многочисленные гражданские объекты, в том числе и жилые. Всего в операции принимали участие 14 стран НАТО, в распоряжении которых было 1200 самолётов, 3 авианосца, более трёх десятков боевых кораблей, а также свыше 60 тысяч военнослужащих. При этом 27 марта югославские войска ПВО сбили американский штурмовик F-117, и это была первая в истории боевая потеря самолёта, построенного по технологии «стелс». В ходе операции 12 апреля натовский самолёт F-15E разбомбил пассажирский поезд номер 393, следовавший из Ниша через в Афины и проходивший по мосту Грделичка клисура, хотя пилот имел приказ разрушить только мост. В результате погибло не менее 15 человек. Генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана в своём выступлении оправдал ошибку пилота. Затем 23 апреля был нанесён авиаудар по белградскому телецентру, при этом погибли 16 человек, и ещё 16 получили ранения различной степени тяжести. 7 мая высокоточная ракета НАТО попала в здание посольства Китая в Белграде (как затем сообщили – по ошибке), из-за чего погибли три человека и более десятка были ранены. 13 мая самолёты НАТО подвергли бомбардировке колонну албанских беженцев вблизи деревни Кориша - тоже «по ошибке». В результате этого налёта погибло от 48 до 87 человек, и было ранено не менее 60 мирных жителей. Всего в ходе операции «Союзная сила» авиация НАТО совершила 35219 вылетов, при этом было сброшено и выпущено более 23 тысяч бомб и ракет, и у 15% выпущенных управляемых авиабоеприпасов произошли сбои по техническим причинам. Общий ущерб, нанесённый Югославии за эти 78 дней, на Западе оценили в 1 $млрд., а в Сербии - почти в $30 млрд. За время бомбардировок были уничтожены или повреждены 89 фабрик и заводов, 128 других объектов индустрии и сферы услуг, 120 объектов энергетики, 14 аэродромов, 48 больниц и госпиталей, 118 радио- и ТВ-ретрансляторов, 82 моста, 61 дорожная развязка и туннель, 25 почт и телеграфов, 70 школ, 18 детских садов, 9 зданий университетских факультетов и 4 общежития, 35 церквей, 29 монастырей. В ходе операции «Союзная сила» погибли свыше 1700 человек, в том числе почти 400 детей, около 10 тысяч были серьёзно ранены, и пропал без вести 821 человек, большинство из которых — сербы. Бомбардировки были прекращены после подписания 10 июня Военно-технического соглашения в Куманове между представителями югославской армии и стран НАТО. Этот день считается датой окончания Косовской войны.

 

30 мая 1999 года в Минске произошла массовая давка в подземном переходе возле станции метро «Немига», которая закончилась многочисленными человеческими жертвами. В этот день многие минчане пришли на берег реки Свислочь на праздник пива и приуроченный к нему концерт группы «Манго-Манго». Во время праздника внезапно началась гроза, сопровождаемая крупным градом, из-за чего около двух с половиной тысяч молодых людей попытались укрыться от непогоды в подземном переходе. В результате возникшей давки погибло 53 человека, среди которых было 40 девушек в возрасте от 14 до 20 лет, и два сотрудника милиции, пытавшиеся спасти людей. Только троим погибшим было больше 30 лет. Ещё свыше 150 человек получили различные ранения. По версии властей, причиной произошедшего стало трагическое стечение обстоятельств. В СМИ писали о том, что давке способствовали мокрые ступеньки и нестойкая обувь девушек на высоких и тонких каблуках-шпильках. Согласно показаниям одного из выживших, виновниками давки могла стать группа молодых людей, которые ради забавы вначале намеренно сдерживали поток бегущих зрителей, а потом резко его отпустили и убежали вглубь перехода. Огромную роль также сыграло состояние присутствовавших на празднике — бóльшая часть зрителей находилась в состоянии алкогольного опьянения. По факту гибели людей было возбуждено уголовное дело, однако в 2002 году обвинение переквалифицировали на статью, не предусматривающую ответственность за гибель людей, и дело было прекращено в связи с истечением срока давности. Родственникам погибших власти выплатили компенсацию. Президент Белоруссии Александр Лукашенко своим указом объявил 1 и 2 июня днями траура. Председатель Минского городского исполкома Владимир Ермошин написал заявление об отставке на имя Лукашенко, но глава государства его отставку не принял. На месте трагедии, около входа на станцию метро «Немига», 30 мая 2002 года был установлен мемориал в виде 53 цветков из бронзы (40 роз и 13 тюльпанов по количеству погибших женщин и мужчин), а также маленькая часовня с металлической плитой внутри, на которой высечены имена и отрывок из Евангелия от Иоанна. Плита увенчана православным крестом. Белорусский скульптор Владимир Жбанов посвятил этой трагедии скульптуру «Девочка с зонтом», установленную в Михайловском сквере.

 

5 октября 1999 года в черте Лондона в 8:08 по местному времени, на железнодорожной линии Лондон — Бристоль, в 3,2 км от вокзала Паддингтон, произошло лобовое столкновение двух дизель-поездов по вине машиниста одного из них, который проехал на запрещающий сигнал светофора. Перед этим дизель-поезд InterCity 125 компании «First Great Western», следующий рейсом Челтнем—Лондон, начал снижать скорость перед входом на конечную станцию. В это же время пригородный дизель-поезд British Rail Class 165 компании «Thames Trains» отправлялся с вокзала Паддингтон навстречу InterCity 125. На пути следования Class 165 загорелся красный сигнал, но молодой неопытный машинист принял его за жёлтый сигнал, и потому продолжил движение, из-за чего через считанные минуты и произошло столкновение двух составов. В результате катастрофы 31 человек погиб, и ещё 227 были госпитализированы. Это происшествие по сей день является одной из крупнейших железнодорожных аварий в истории Великобритании. Ведомый локомотив (серийный номер 43011) и первые вагоны поездов InterCity 125 и Class 165 при крушении были полностью уничтожены, а компанию «Thames Trains» в результате расследования признали виновной в трагедии, и она была оштрафована более чем на £2 млн. за неудовлетворительную подготовку членов поездных бригад. Также в ходе расследования выяснилось, что трагедии у Паддингтона могло и не случиться, если бы на линии была установлена современная система автоблокировки, которая ранее предлагалась руководству железнодорожной компании, однако от неё отказались по финансовым соображениям. В итоге вместо предлагаемой дорогой аппаратуры была приобретена менее эффективная, но дешёвая система, которая не смогла предотвратить катастрофу. По этой причине 31 октября 2006 года управляющая компания английских железных дорог «Network Rail» была оштрафована на £4,225 млн. Перечисленные факты, вскрывшиеся в ходе следствия, серьёзно подорвали доверие британской общественности к руководству и системе безопасности железнодорожного транспорта в стране. А в Лондоне рядом с местом крушения в память о погибших был разбит мемориальный сад.

 

Российские события года

1 февраля 1999 года генеральный прокурор России Юрий Скуратов подал заявление о своей отставке Президенту РФ Б.Н. Ельцину. Уже на следующий день Президент поставил вопрос об отставке Скуратова перед Советом Федерации, однако 17 марта СФ отклонил это предложение. Сам же Скуратов на заседании СФ заявил, что его вынудили написать это заявление. А затем в ночном эфире с 17 на 18 марта на канале РТР показали кадры видеосъёмки, на которых «человек, похожий на генерального прокурора», был запечатлён занимающимся сексом с двумя девушками, которые впоследствии в ряде СМИ называли проститутками. В той же телепередаче сообщалось, что организатором этого «отдыха» был Ашот Егиазарян, в то время - советник первого заместителя Председателя Правительства РФ Ю. Маслюкова, а с декабря 1999 года – депутат Государственной Думы. Тогдашний председатель ВГТРК Михаил Швыдкой затем подтвердил, что фраза была применена по его указанию. Впоследствии выражение «человек, похожий на…» стало использоваться в публикациях и в речи как устойчивая крылатая фраза. Позже главный редактор телепрограммы «Вести» Алексей Абакумов признал в интервью газете «Коммерсант», что плёнка с данной видеозаписью анонимно поступила в телекомпанию ВГТРК за два дня до показа - 15 марта. В том же интервью приводится версия, что указание продемонстрировать в эфире фрагменты видеозаписи, компрометирующей генерального прокурора Юрия Скуратова, было дано Михаилу Швыдкому в администрации Президента. После этого показа против Скуратова было возбуждено уголовное дело, а сам он был временно отстранён от должности указом Президента РФ Б.Н. Ельцина 2 апреля 1999 года. Окончательно Скуратов был освобождён от поста Генерального прокурора 19 апреля 2000 года на основании соответствующего постановления Совета Федерации. В связи со сказанным в ряде СМИ выдвигалась версия о том, что Скуратова убрали из-за его несговорчивости при расследовании уголовного дела в отношении должностных лиц Управления делами Президента России, которые подозревались в злоупотреблениях при заключении контрактов на реконструкцию Московского Кремля (так называемое «дело Mabetex»). По версии следствия, фирмы Mabetex и Mercata выплатили в качестве взяток миллионы долларов США ряду российских государственных чиновников за заключение этих выгодных контрактов. Обвинение так и осталось недоказанным, а после освобождения Скуратова от должности «дело Mabetex» было прекращено.

 

19 марта 1999 года на Центральном рынке Владикавказа (Северная Осетия) произошёл огромной силы взрыв, мощность которого впоследствии оценили в пределах 10 кг в тротиловом эквиваленте. В результате погибли 52 человека, и ещё 168 были ранены. По данным следствия, организаторами этого чудовищного теракта стали бандитские лидеры Арби Бараев и Магомед Цокиев, прошедшие спецподготовку в Чечне на базе террориста Абу Умара, а исполнителями — Адам Цуров (19 лет), Махмуд Темирбиев (20 лет), Умар Ханиев (15 лет) и Абдулрахим Хутиев (21 год). Взрывное устройство представляло собой бомбу с часовым механизмом, спрятанную в мешок с картошкой, который оставили под металлическим прилавком в самой оживленной части рынка. Мешок доставил на рынок ингуш Магомед Цакиев (19 лет) по приказу полевого командира Хаттаба. Перед этим в своём родном селе Карца (Пригородный район Северной Осетии) он открыто вёл вербовку людей для организации крупномасштабных взрывов, чуть ли не спрашивая у первых встречных, не хотят ли они участвовать в теракте. Уже вскоре он смог собрать отряд в составе перечисленных выше лиц. Подельники собрали взрывное устройство из привезённого из Чечни тротила и несколько литров аммиачной селитры, начинили его гранитной и мраморной крошкой, обрезками металла и гвоздями, установили на него детонатор и таймер. Примерно в 10 часов 19 марта 1999 года Цакиев подошёл к продавщице Зареме Мисиковой и попросил её присмотреть за мешком якобы с картошкой, пока он сходит за грузчиком. Мисикова согласилась, Цакиев ушёл и больше не появился, а в 11:40 прогремел взрыв. Мисикову спасло только то, что в этот момент она спустилась в подвал за партией товара. Она оказалась единственным свидетелем, который помог сыщикам выйти на организаторов взрыва. Кирпичная стена павильона в одно мгновение превратилась в руины, похоронив под собой десятки людей, остальных накрыли взрывная волна и осколки. Людей разорвало на части, останки человеческих тел смешались с разлетевшимися овощами, фруктами и строительным мусором. Впоследствии 16 мая того же года та же группа террористов заложила противотанковые мины в четырех пятиэтажных домах Владикавказа, в военном микрорайоне «Спутник». Этот взрыв привёл к смерти пяти офицеров российской армии и членов их семей. Затем 16 июля того же года те же террористы заложили бомбу на товарном дворе владикавказской станции Северо-Кавказской железной дороги, и здесь в результате взрыва 18 человек получили ранения различной степени тяжести. В результате следственных действий работников МВД и ФСБ Цакиев в 2000 году был убит в Грозном, а на скамье подсудимых оказались четверо. По приговору суда Цуров, лично принимавший участие во всех трёх взрывах, получил пожизненное заключение в колонии особого режима, Темирбиев и Хутиев — по 23 года, а Ханиев, как совершивший преступление в несовершеннолетнем возрасте — 10 лет в колонии общего режима. Верховный суд России оставил этот приговор в силе. Бандитские лидеры Арби Бараев и Магомед Цокиев были позже уничтожены во время Второй чеченской войны.

 

21 июля 1999 года президент Ингушетии Руслан Аушев своим указом разрешил ингушским мужчинам иметь до четырёх жён. Как сообщало агентство ИТАР-ТАСС, в обнародованном документе говорилось: «Установить, что в республике Ингушетия граждане мужского пола вправе заключать до четырёх браков с лицами женского пола, не состоящими в браке». После этого Государственной службе записи актов гражданского состояния Республики Ингушетия президент Ингушетии поручил начать регистрацию таких браков. Кроме этого, Аушев принял решение о внесении в Госдуму РФ в качестве законодательной инициативы проекта федерального закона «О внесении дополнений в Семейный кодекс Российской Федерации». Однако почти сразу действие этого указа Аушева было формально приостановлено указом Президента России Бориса Ельцина. Ещё через год указ Аушева и практика были отменены Верховным судом самой Ингушетии, как противоречащие российскому Семейному кодексу. После окончания войны в Чечне и отмены норм Ингушетии ЗАГСами этих республик все полигиничные браки были аннулированы, а в новых паспортах бывших официальных многожёнцев, согласно их желанию, либо были убраны записи о всех жёнах, либо оставлена запись об одной жене. Позже президент Чеченской республики Рамзан Кадыров неоднократно выступал с призывами легализовать многожёнство. Такие же предложения узаконить многожёнство поступали также от депутатов и религиозных лидеров Татарстана, Башкортостана и некоторых северокавказских республик - например, Дагестана. Ни в одном из названных регионов предложения политиков так и не были одобрены. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский, начиная с 1993 года, также не раз предлагал узаконить многожёнство на всей территории страны, в том числе для немусульманского населения, как средство решения демографического кризиса. Его предложения также не были поддержаны законодателями. Но, несмотря на это, в некоторых мусульманских семьях мужчины всё же имеют сразу нескольких жён, хотя подобные браки не являются официальными.

 

7 августа 1999 года с территории Чечни в Дагестан началось массированное вторжение большой армии боевиков под общим командованием Шамиля Басаева и арабского наёмника Хаттаба. Эта дата считается началом Второй чеченской войны. Ядро бандитской группировки составили иностранные наёмники и бойцы «Исламской международной миротворческой бригады», связанной с «Аль-Каидой». В самом начале конфликта российские власти предложили ичкерийскому руководству провести совместную с федеральными силами операцию против исламистов в Дагестане. Было также предложено «решить вопрос о ликвидации баз, мест складирования и отдыха незаконных вооружённых формирований, от которых чеченское руководство всячески открещивается». Масхадов на словах осудил нападение исламистов на Дагестан, а также их организаторов и вдохновителей, однако реальных мер для противодействия им не предпринял. Масштабные бои федеральных сил с вторгшимися в Дагестан боевиками продолжались более месяца шли, и в итоге агрессоры были вынуждены отступить с территории Дагестана обратно в Чечню. В те же дни (с 4 по 16 сентября) в нескольких городах России (в Москве, Волгодонске и Буйнакске) была осуществлена серия террористических актов — взрывы жилых домов. В результате этих преступлений 307 человек погибли, и ещё более 1700 человек получили ранения различной степени тяжести или пострадали в той или иной мере. Согласно официальной версии и приговорам судебных органов России, теракты были организованы и профинансированы руководителями незаконного вооружённого формирования Исламский институт «Кавказ» Эмиром аль-Хаттабом и Абу Умаром и осуществлены нанятыми ими группами северокавказских боевиков. В этих условиях фактически начавшихся боевых действий против России по приказу Верховного Главнокомандующего Б.Н. Ельцина 30 сентября 1999 года российские войска пересекли административные границы Чечни на территории Наурского и Шелковского районов и начали продвижение в направлении Грозного. При этом Масхадов отказался от переговоров, возглавил вооружённое сопротивление и занял пост руководителя Государственного комитета обороны ЧРИ. К декабрю 1999 года федеральные силы взяли под контроль всю равнинную часть территории Чечни, за исключением Грозного, осада которого началась 26 декабря, а уже 6 февраля 2000 года город был полностью взят под контроль федеральных сил. В течение последующих двух месяцев боевики были выбиты из большинства городов и сёл, а к началу апреля 2000 года активная фаза операции по освобождению Чечни от террористов завершилась. 20 марта 2002 года в ходе спецоперации ФСБ был ликвидирован лидер террористов, арабский наёмник Амир Хаттаб, 8 марта 2005 года за ним последовал президент самопровозглашённой ЧРИ Аслан Масхадов, а 10 июля 2006 года в Ингушетии был уничтожен ещё один главарь боевиков Шамиль Басаев. С 16 апреля 2009 года режим контртеррористической операции на территории Чечни был официально отменён.

 

31 декабря 1999 года первый Президент Российской Федерации Борис Ельцин в 12 часов дня по московскому времени выступил с телевизионным обращением к народу, в котором он объявил о своей отставке и подписал соответствующий указ. Эта же запись была повторена по всем основным российским телеканалам за несколько минут до полуночи. А за несколько часов до своей отставки Ельцин подписал федеральные законы о выборах Президента и о федеральном бюджете на 2000 год. Исполнение полномочий Президента России он возложил на председателя Правительства России Владимира Путина. В тот же день уже в качестве и.о. президента В.В. Путин подписал указ о гарантиях президенту, прекратившему исполнение своих полномочий. Затем Путин обратился с новогодним приветствием к гражданам России перед наступлением полуночи по московскому времени, сразу же после повторного показа заявления Б.Н. Ельцина о собственной отставке. Что касается текста обращения уходящего президента к народу, то он был следующим: «Дорогие друзья! Дорогие мои! Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Но это не всё. Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как президент России. Я принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку». Далее Ельцин пояснил, что он уходит «не по состоянию здоровья, а по совокупности всех проблем», и попросил прощения у граждан России. Как видно из вышеприведённого текста, Ельцин не произносил слов: «Я устал, я ухожу», которые тем не менее часто ему приписываются. Впоследствии телеоператор А. Макаров вспоминал: «Дочитав последнюю фразу, он ещё несколько минут сидел неподвижно, и по лицу его лились слёзы».

 

Самарские события года

2 июня 1999 года из Самары в Назрань (Ингушетия) вылетели председатель Самарского отделения Конгресса советских женщин Светлана Кузьмина и журналист телерадиокомпании «РИО» Виктор Петров. Целью их поездки было освобождение из чеченского плена одного из самарских солдат – Алексея Чегодаева, который пропал без вести во время боёв в Грозном. Впоследствии выяснилось, что самом деле Чегодаева в тот момент уже не было в живых - он погиб ещё в январе 1995 года, а ложную информацию о нём Кузьминой подбросила Радимхан Могушкова, предъявившая документы о том, что она является сотрудницей МЧС Республики Ингушетия. На самом деле она оказалась авантюристской, зарабатывавшей на вывозе в Чечню людей из российской глубинки с целью их захвата боевиками и получения за них выкупа. В итоге Кузмина и Петров оказались в бандитском плену, где провели долгие два года. Радимхан Могушкова и ее сын Адам осенью 1999 года были арестованы сотрудниками Главного управления МВД по борьбе с организованной преступностью, а затем преданы следствию и суду по обвинению в похищении людей. Выяснилось, что Кузьмина и Петров – далеко не первые заложники, которых этим авантюристам удалось продать в Чечню. В частности, в ходе следствия была установлена их причастность к похищению корреспондента «Московских новостей» Дмитрия Бальбурова. За свою преступную деятельность Радимхан Могушкова была приговорена к трём годам лишения свободы. А за освобождение Петрова и Кузьминой бандиты сначала требовали $3 млн. на двоих, но позже, когда федеральные войска начали наступление в Чечне, эта цифра снизилась до $30 тысяч, однако и этих денег родственникам собрать не удалось. Виктор Петров дважды пытался бежать из плена, но неудачно – его оба раза догоняли и возвращали к «хозяину». Только в июне 2001 году Петрову удалось успешно сбежать от бандитов и добраться до расположения федеральных войск, а Светлана Кузьмина была освобождена из плена в августе того же года.

 

6 сентября 1999 года в 1 час 22 минуты ночи в Самаре по линии «01» поступило сообщение о пожаре в девятиэтажном доме № 242 на улице Воронежской. Первые пожарные расчеты из ПЧ-6 прибыли по указанному адресу уже в 1 час 25 минут по номеру «один-бис» (повышенной опасности). После визуального осмотра очага загорания уже через две минуты по городу была объявлена пожарная тревога № 2 (высокой опасности). Оказалось, что к моменту прибытия первых караулов огонь уже вырывался из окон квартир и лестничных площадок восьмого и девятого этажей, а на месте происшествия имелись раненые и один погибший. После сообщения на центральную станцию «скорой помощи» к месту пожара прибыло 10 медицинских бригад, из них две реанимационные. Всего в тушении пожара участвовали 16 специальных пожарных автомобилей, в том числе две автолестницы. Дом удалось отстоять от огня, однако две квартиры на восьмом этаже выгорели полностью, а в здании была прекращена подача электроэнергии и отключен лифт, частично выведена из строя телефонная связь, капитального ремонта потребовали лестничные клетки верхних этажей. При пожаре погибла жительница квартиры № 39 на восьмом этаже 58-летняя Светлана Павлоградская, которая выпрыгнула из окна, когда начала гореть ее квартира. Еще девять человек было госпитализировано с диагнозом «отравление окисью углерода», в их числе - двое детей. В числе пострадавших - начальник караула ПЧ-9 Евгений Тулаев, получивший ожоги рук 1 и 2 степени и лично снявший с горящего этажа не менее пяти человек с помощью автолестницы. Всего же огнеборцы пятой, шестой и девятой пожарной частей эвакуировали из очага пожара несколько десятков человек. О ликвидации загорания было объявлено только в 3 часа 50 минут утра. При расследовании было установлено, что причиной пожара оказался окурок, брошенный вечером одним из жильцов в захламлённом переходе. Из этого маленького огонька к середине ночи и разгорелся большой пожар.

 

28 ноября 1999 года в Самаре на улице Стара Загора состоялось торжественное открытие соборной мечети, одной из крупнейших в Европе. Проект кирпичного здания подготовил известный самарский архитектор Расим Вальшин. Оно выполнено в форме параллелепипеда размером 21,6 × 57,6 метров с минаретом высотой 67 метров и куполом диаметром 13,5 метров. Мечеть занимает площадь 1200 квадратных метров. Михраб выполнен из белого мрамора. В архитектурный комплекс Самарской соборной мечети также входит медресе «Нур», рассчитанное на 60 учащихся. Общая площадь комплекса 4800 квадратных метров, вместимость — около 5000 молящихся одновременно. О необходимости строительства в Самаре новой мечети здешние мусульмане говорили давно, но лишь в перестроечные годы появилась реальная возможность её возведения. С подходящим местом для мечети власти не могли определиться довольно долго. Тогда рассматривались различные варианты её размещения – и в Зубчаниновке, и на улице Партизанской, но лишь в 1992 году был окончательно определён участок на пересечении улиц Стара-Загоры и XXII Партсъезда, выделенный когда-то для строительства здания обкома комсомола, но перестройка помешала реализации этих планов. Работы по подготовке котлована для здания мечети начались летом 1992 года, в апреле 1993 года была забита первая свая, а 20 мая 1995 года в торжественной обстановке в готовый фундамент были заложены первый кирпич и капсула с посланием для потомков. В день официального открытия Самарской соборной мечети 28 ноября 1999 года здесь состоялся митинг по случаю поднятия минарета и установки полумесяцев. Самарская соборная мечеть с того времени стала классическим образцом мусульманской архитектуры конца XX века.

 

6 декабря 1999 года в Самаре на площади близ пересечения улиц Осипенко и Мичурина состоялся торжественный митинг, посвящённый закладке памятника воинам, погибшим в Афганистане, Таджикистане, Дагестане, Чечне и других горячих точках. Самара долгое время оставалась городом, в котором отсутствовали памятники воинам, которые полегли в локальных войнах. В 1995—1996 годах был проведён конкурс на проект подобного монумента, и было решено в одном памятнике объединить два предложенных проекта — московский и санкт-петербургский, однако тогда дело остановилось на стадии фундамента. Только в 1999 году идея об установке памятника самарцам, павшим в локальных войнах, вновь была поднята во время открытия при самарской школе № 64 мемориальной доски, посвящённой Герою России самарцу Виталию Талабаеву, который погиб на БМД-1 со всем экипажем в 1999 году во время Второй чеченской войны. Мемориал на пересечении улиц Осипенко и Мичурина был возведён по проекту заслуженного скульптора Российской Федерации Бориса Чёрствого. Он представляет собой пять высоких пилонов-свечей из уральского мрамора, с пламенем, отлитых из бронзы. На пилонах высечены названия стран, где сражались воины (всего 33 локальных конфликта). На памятной стене из развёрнутых листов мрамора выбиты 463 фамилии погибших героев с указанием их воинских званий. В дальнейшем здесь же был установлен бронзовый памятник солдату горячих точек. Мемориал построен на средства городского и областного бюджетов, а также на пожертвования граждан, общая его стоимость составила около 10 миллионов рублей. Открытие памятника состоялось 4 октября 2001 года и было приурочено к 15-летию со дня вывода войск из Афганистана. Теперь здесь по традиции 15 февраля каждого года в День памяти воинов-интернационалистов проводятся торжественные митинги.

 

Главное самарское событие года

10 февраля 1999 года в результате катастрофической силы пожара в Самарском ГУВД на улице Куйбышева, 42, погибли 57 человек. После ликвидации огня выяснилось, что здание восстановлению не подлежит, поскольку в нём полностью выгорели все межэтажные перекрытия, а оставшиеся стены сильно пострадали. В итоге остатки здания в том же году были снесены. Сейчас на этом месте находится мемориальный комплекс, включающий в себя часовню, вечный огонь и мраморную стену, на которой выбиты фамилии работников правоохранительных органов, погибших при исполнении служебного долга.

 

Огненная трагедия Самарского ГУВД

О катастрофе, случившемся 10 февраля 1999 года в здании Главного управления внутренних дел Самарской области (ГУВД), уже рассказано в сотнях, если не в тысячах газетных и журнальных публикаций, во множестве телевизионных сюжетов и передач. В те дни самарская трагедия потрясла всю страну, причём не только своими страшными последствиями, но в первую очередь своей загадочностью. И хотя с той зловещей февральской ночи, унесшей жизни 57 человек, прошло уже много лет, общественность до сих пор так и не получила окончательного ответа на самый главный вопрос: был ли пожар в здании Самарского ГУВД следствием чьего-то злого умысла, или же виной всему всё-таки стало наше обычное российское разгильдяйство?

(Рис. 1-7).

 

Хроника пылающего вечера

17 часов 52 минуты. На пульт дежурной части Управления государственной противопожарной службы (УГПС) поступило первое сообщение о пожаре в здании ГУВД, причем не по линии «01», а по прямой связи от дежурного ГУВД.

17 часов 56 минут. На место происшествия по тревоге № 2 прибыло первое пожарное подразделение из расположенного в трёх кварталах учебного центра УГПС под командованием капитана В.В. Жукова (руководитель тушения пожара № 1, или РТП-1). К этому моменту из окон третьего, четвертого и пятого этажей здания ГУВД уже шёл густой чёрный дым, а из окна третьего этажа выбивалось пламя. Сообщение: «Пожар № 3». Из проемов окон третьего и верхних этажей люди просили о помощи, на тротуаре у горящего здания уже лежал обгоревший труп женщины.

17 часов 57 минут. На центральном узле связи УГПС объявлен вызов сил и средств по рангу пожара № 3. Сразу же было организовано спасение людей по трёхколенной лестнице с фасадной части здания. Одновременно заработал ствол подачи воды от ёмкости автоцистерны. Тогда же в холле второго этажа было обнаружено ещё два обгоревших трупа.

17 часов 58 минут. На место пожара прибыл дежурный караул ПЧ-3 с боевыми расчетами численностью 10 человек во главе с начальником караула капитаном внутренней службы В.Н. Морозовым (РТП-2). Его приказ: «Создать в УГПС резервную группу, подтянуть к ГУВД курсантов учебного центра, коленчатые подъемники. «Скорую»! Есть пострадавшие!» Обстановка на пожаре резко осложнилась: количество людей, просящих о помощи, с каждой секундой увеличивалось, шло открытое горение перекрытий между вторым и третьим этажами, частично обрушились строительные конструкции здания. Для спасения людей пожарные в противогазах предприняли попытку подняться на четвёртый этаж, но под воздействием высокой температуры вынуждены были отступить этажом ниже. В холле третьего этажа обнаружен обгоревший труп. В одном из служебных кабинетов обнаружены четверо живых сотрудников ГУВД, которых срочно эвакуировали из здания. Из-за нехватки автолестниц личный состав второго отделения приступил к спасению пострадавших с помощью ручных пожарных лестниц - комбинированным способом. По автомеханической лестнице организовали спасение людей со стороны улицы Пионерской, где к моменту прибытия автолестниц на тротуаре уже лежало два трупа.

18 часов 00 минут. На место пожара прибыла дежурная смена службы пожаротушения УГПС в составе трёх человек во главе с начальником смены подполковником внутренней службы П.А. Сапожниковым (РТП-3). Его приказ: «Все мехлестницы к ГУВД!» Ответ диспетчера: «Все мехлестницы следуют к месту вызова».

18 часов 01 минута. Приказ РТП-3: «Аварийные службы города – все к ГУВД! ГАИ – пусть перекроют всё! «Скорые» нужны». Ответ диспетчера: «Скорые» высланы». Приказ: «Нужны дополнительно ещё». На место пожара прибыл заместитель начальника УГПС полковник внутренней службы В.Ф. Кондаков (РТП-4), который отдал распоряжение о создании резервной группы в управлении, вызвал к месту трагедии все автомеханические лестницы гарнизона и коленчатые подъемники с объектовых частей Самары и Тольятти. Минуту спустя по области был объявлен вызов сил и средств по рангу пожара № 4.

18 часов 02 минуты. Приказ РТП-4: «Мехлестницы к месту вызова! «Скорые» где? Идет эвакуация. Личный состав по пожару № 4!»

18 часов 07 минут. Сообщение РТП-4: «Горит Г-образный участок здания ГУВД по всей площади».

18 часов 08 минут. Сообщение РТП-4: «Ускорить движение машин! Нет ни одного коленчатого подъемника!» Со второго этажа по шторам спускаются женщины, а мужчины принимают их на руки. С третьего этажа люди спускаются по раздвижной ручной лестнице. Наконец-то и до окна четвертого этажа дотягивается спасительная автолестница. По ней начинает спускаться мужчина. Еще два трупа к тому времени лежат поблизости на земле.

18 часов 09 минут. Приказ РТП-4: «По Тольятти сбор всего личного состава!» Пожарные пытаются сбить пламя на третьем этаже, но силы явно неравны: густой чёрный дым и языки пламени вырываются наружу. Изнутри доносятся душераздирающие крики о помощи, звон лопающихся стекол. На подоконниках четвертого этажа стоят женщины, до них ручная лестница не дотягивается. Одна из них на глазах у всех срывается и падает вниз прямо к ногам собравшихся людей. В это же время один из пожарных торопливо поднимается по ручной лестнице наверх. «Держись, не прыгай!» - надрывно кричит он одной из сотрудниц. Но в этот момент пальцы женщины, уже долгое время висящей на подоконнике, разжимаются, и она падает - к счастью, прямо в протянутые руки пожарного.

18 часов 10 минут. К месту происшествия прибывает начальник УГПС полковник внутренней службы А.В. Жарков, который сразу же принимает на себя руководство тушением пожара (РТП-5).

18 часов 11 минут. Сообщение РТП-5: «Скорую», есть пострадавшие! Реанимационную бригаду!»

18 часов 12 минут. Открытые языки пламени вырываются наружу из нескольких кабинетов на четвёртом этаже. С воем сирены к зданию подъезжает ещё одна красная машина. Пожарные на бегу разматывают рукава и тянут их к главному подъезду. Спасительная автолестница дотягивается-таки до окон верхнего этажа, и её спешно облепляют люди. Только бы они не сорвались!

18 часов 15 минут. Приказ РТП-5: «Водоканал» подключить - повысить давление на участке! Где «Скорые»? Пока только одна машина…»

18 часов 17 минут. Здание ГУВД почти целиком скрывается в чёрных облаках дыма. В мощных лучах прожектора видно, как на самом верхнем, пятом этаже мечутся люди. Они машут руками и кричат, кричат, взывая о помощи! Сквозь вой сирен слышится истошный детский крик: «Мама, мама!» Видимо, кто-то из ребятишек пришёл встречать маму с работы - и увидел страшную картину.

18 часов 20 минут. Вопрос РТП-5: «Где «Скорые»? Ни одной «Скорой»! Они что, бастуют?» Ответ: «Выехали четыре бригады». РТП: «Нужно пять-шесть!»

18 часов 24 минуты. Проёмы окон верхнего этажа опустели. В мёртвых черных глазницах окон – ни одной живой души.

18 часов 28 минут. Приказ РТП-5: «Аварийную машину из ТТУ для отключения контактных проводов и уличного освещения».

18 часов 31 минута. Приказ РТП-5: «Связаться с дежурным из горадминистрации для высылки максимального числа машин «скорой помощи».

18 часов 32 минуты. Всё здание объято огнем. Криков о помощи больше не слышно.

18 часов 50 минут. Сообщение из УГПС: «Для обладминистрации каждые полчаса нужна информация».

18 часов 52 минуты. Сообщение для обладминистрации из УГПС: «Много погибших, много пострадавших. Большая площадь пожара».

18 часов 54 минуты. Сообщение из УГПС: «Звонят из МЧС: «Нужна ли их помощь?»

18 часов 56 минут. Ответ РТП-5: «Узнайте у МЧС, какая у них техника, пожарная есть?»

19 часов 03 минуты. Приказ РТП-5: «Поднять давление воды в квадрате. Дежурную бригаду водоканала к ГУВД, явно не хватает воды».

19 часов 37 минут. Сообщение из УГПС: «Звонят из ФСБ - проверьте, на них не перекинулся огонь?» Ответ РТП-5: «Расставляем уже технику на ФСБ».

20 часов 38 минут. Приказ РТП-5: «Связаться с ГАИ, обеспечить закрытие дороги с речпорта, машины на шипах рвут линии».

21 часов 38 минут. Приказ РТП-5: «Созвонитесь с ГАИ, пусть обеспечат перекрытие дорог, где проложена магистральная линия с Волги, проезжают машины на шипованной резине и рвут линию».

22 часа 02 минуты. Приказ РТП-5: «Сообщите в ГАИ, перекрыть движение, опять все рукава порезали машинами. Почему до сих пор там нет ГАИ?»

22 часа 51 минута. Локализация пожара.

05 часов 33 минуты. Ликвидация пожара.

 

«Я видел, как мои сотрудники выбрасывались из окон»

Можно смело сказать, что в тот страшный вечер Олег Валентинович Волчков в живых остался только чудом. Впоследствии он ушёл с госслужбы в звании подполковника милиции, и последней его должностью был пост заместителя начальника экспертно-криминалистического управления (ЭКУ) ГГУВД Самарской области. А в феврале 1999 года он был майором и начальником одного из отделений в этом управлении, располагавшемся, надо сказать, под самой крышей здания ГУВД – на пятом этаже (рис. 8).

Автор этих строк достаточно близко знает Олега Волчкова ещё со студенческих лет – четверть века назад мы с ним вместе учились в Куйбышевском госуниверситете. И неудивительно, что сразу же после пожара я постарался найти своего товарища и расспросить обо всех подробностях его спасения. Рассказ Олега Волчкова, фрагменты которого публикуются сегодня, был записан на плёнку через две недели после того трагического происшествия, когда его впечатления о пережитом были еще совсем свежими и «непричёсанными».

- Для меня визуально пожар начался, когда на часах было шесть часов вечера без двенадцати минут. В это время я и заместитель начальника нашего управления подполковник Михаил Васильевич Тогобицкий находились в кабинете начальника ЭКУ подполковника Вячеслава Викторовича Леонова. Мы втроём обсуждали вопрос о предстоящем праздновании 80-летия со дня создания экспертно-криминалистической службы, которое намечалось на 1 марта. Я так чётко запомнил это время, потому что прямо напротив меня находились часы, и мой взгляд периодически фиксировался на циферблате.

Тут Тогобицкий вдруг сказал: «Ребята, что-то дымом пахнет. Может, подожгли что-то?» Я говорю: «Сейчас посмотрим». Вышел за дверь – и остолбенел: по коридору шёл черно-сизый дым, причем настолько густой, словно это был кисель. Возникало ощущение, что его можно разгребать руками. Лампы дневного света в это время ещё горели, но сквозь дым они виднелись тускло-тускло, с красноватым оттенком. И при этом меня почему-то больше всего поразил даже не этот клубящийся дым, а стоящая в коридоре гробовая тишина. Вокруг не было слышно ни одного звука.

Я тут же кинулся к своим ребятам в лабораторию, но, пробежав по коридору буквально два-три шага, понял, что дышать совершенно нечем, да к тому же и дым был очень горячим. Поэтому я развернулся и вбежал в кабинет начальника отдела криминальных исследований Александра Николаевича Раскина. В этот момент там находились сам Раскин и его заместитель Пётр Викторович Амелин.

В кабинет я вбежал с криком: «Пожар!» и захлопнул за собой дверь. Раскин схватился за телефон, закричал, что связи нет, и в это время погас свет. Минуты через две, когда первый шок прошёл, Пётр сказал: «Попробую выскочить в коридор, посмотрю, как дела у наших ребят». Я ему говорю: «Не пройдёшь, там дышать нечем». Он сказал: «Я все-таки попробую в противогазе». Открыл дверь, вскрикнул – и тут же захлопнул обратно. Как потом выяснилось, он получил ожог рук от раскалённого дыма, потому что температура в коридоре к тому моменту уже была очень высокой.

А в кабинете уже дышать было совершенно невозможно, потому что изо всех щелей валил густой, очень едкий дым. Мы выбили окна и встали около них. Окна выходили во двор, и когда я выглянул вниз, то увидел, что здание ГУВД со всех сторон окутано дымом. Хорошо были видны по крайней мере два очага пламени - один из них находился левее нашего кабинета, на уровне второго-третьего этажа, в том крыле, что располагалось вдоль улицы Куйбышева, второй - на том же уровне, но уже в крыле, стоящем вдоль улицы Пионерской.

Но самое страшное другое: я увидел наших ребят, которые тоже вылезли к выходящим во двор окнам и звали на помощь, кричали, чтобы им подали лестницы. Я слышал чей-то отчаянный голос, что у них уже горит дверь кабинета, и они долго не продержатся. Затем раздались крики мужчины: «Я уже сам горю!», а потом – женщины: «Мы уже все здесь горим!» Вслед за этим мы услышали звуки нескольких тяжелых, глухих ударов о землю – шлёп, шлёп… Это наши сотрудники выбросились из окон, не дождавшись помощи.

А в соседнем с нами окне находились заместители начальника управления Тогобицкий и Виктор Федорович Трофименко, а также ещё один парень из отделения связи, фамилию которого я сейчас не помню. Мы видели, как они сняли с окон шторы, разрезали их на полосы, связали между собой - и у них получилась верёвка, доставшая до первого этажа. Вот так по шторам эти трое и спустились вниз.

А у нас в кабинете таких штор не было. Поэтому мы стояли у окон, и кричали своим сотрудникам: «Ребята, держитесь, сейчас подъедут пожарные, они нас спасут». И тут я вдруг увидел, что Пётр стал оседать на пол. Я схватил его за руку, но он не реагировал – потерял сознание от дыма. Тогда мы выставили его голову наружу, чтобы Петр смог отдышаться. И в этот момент позади нас задымился пол – он уже начал прогорать. Тогда мы с Александром сели на подоконник, а Петра держали между собой, чтобы он не упал.

Это был самый страшный момент в моей жизни, когда внизу стелилась сплошная дымная пелена, позади, в кабинете, уже тлел пол, а на руках у меня без чувств висел мой друг и товарищ по работе. При этом надежды на помощь не было никакой. Я уже думал - всё, прощайте, ребята…

Несколько раз я сам едва не терял сознание, потому что в сплошном дыму дыхания совершенно не хватало. Лишь в отдельные мгновения, когда к нам в окно задувал ветер, можно было глотнуть свежего воздуха. Положение складывалось настолько отчаянное, что мы с Александром уже несколько раз говорили друг другу: если огонь подойдет к нам вплотную, будем прыгать вниз. Но все-таки решили сделать это только в самом крайнем случае, а так собирались держаться до последнего.

И в этот самый безнадёжный момент мы сквозь огонь и дым вдруг увидели, как во двор въехала пожарная машина с лестницей. Правда, сначала она встала у другого крыла здания – у правого, что протянулось вдоль улицы Пионерской. Пожарные выдвинули лестницу к верхнему этажу и сняли из окон несколько человек. Тут я говорю: «Ну, Саша, вроде бы сейчас и нас спасут». И точно: в этот момент внизу включили прожектор и стали высвечивать верхние этажи на нашем крыле. Я отчётливо услышал: «Вон на окне ещё двое висят», и понял, что это говорят о нас. Мы стали махать руками, потому что кричать уже не могли - от дыма потерялся голос. Пожарные нам снизу прокричали: «Ребята, держитесь, сейчас мы вас спасём» (рис. 9-13).

Уже через минуту к нашему окну подали лестницу. Саша сказал: «Олег, давай, иди первым». Когда я спустился уже почти до земли, то первое, что я смог сказать пожарным – что у нас там на подоконнике лежит парень без сознания. А чтобы не мешать пожарным подниматься наверх, мы с Александром по очереди спрыгнули с лестницы вниз примерно с уровня второго этажа. При этом приземлились удачно - попали в сугроб.

Пожарные с кислородными баллонами за спиной тут же взбежали наверх и вынесли на себе Петра, который по-прежнему был без сознания. А я в этот момент поднял вверх голову и увидел языки пламени, которые вырывались из того самого окна, из которого мы только что спустились. Стало быть, если бы пожарные со своей лестницей задержались бы ещё минуты на три, то пол в кабинете позади нас прогорел бы на наших глазах, и нам, конечно же, пришлось бы прямо из огня прыгать вниз.

Петру мы сразу же стали оказывать помощь, но он все никак не приходил в сознание. Ему не помогла даже кислородная маска, которую один из пожарных снял с себя и дал ему дышать. Уже потом выяснилось, что это были пожарные ПЧ-1 Аввакумов и Вершинин, которые и поднимались на пятый этаж в кислородно-изолирующих противогазах. При этом Аввакумов снял с себя маску и дал через неё подышать пострадавшему. И в этот момент к нам подбежал парень в форме морского офицера с погонами лейтенанта, и сказал, что он врач с военно-медицинского факультета медуниверситета. Мы попросили его срочно вмешаться. Лейтенант пощупал у Петра пульс и сказал, что пострадавшему немедленно нужно делать массаж сердца и искусственное дыхание. Занялись этим втроём: я и Александр по очереди дышали Петру в рот, а военврач массировал ему грудь.

Тут около нас остановилась машина без опознавательных знаков - как мы потом поняли, из службы спасения. Оказывается, спасатели подъехали, потому что увидели лежащего без сознания человека. Мы вместе с лейтенантом сразу же погрузили Петра в их машину, затем сели сами и помчались в больницу Пирогова.

Машина, на которой мы ехали, была без опознавательных знаков. Мы крикнули водителю, чтобы он включил фары и всё время давил на клаксон. Это должно было стать сигналом для других водителей, чтобы нас пропускали вперёд. Именно в эти долгие минуты пути выявлялось отношение других участников движения к машине, которая явно мчалась в больницу с умирающим человеком. Почти все водители сразу же понимали ситуацию – они тут же сторонились, пропуская нас вперёд, и даже троллейбусы со встречной полосы прижимались к обочине. А вот несколько попавшихся нам по пути дорогих иномарок так и не уступили нам дорогу, хотя мы им и сигналили, и моргали фарами, и даже кричали, что нам срочно нужно доставить человека в больницу.

Все это время ехавший с нами военврач держал Петра за шею, где тоже есть пульсирующая точка, и вдруг сказал: «Пульса нет. Видимо, наступила клиническая смерть. Нужно опять немедленно делать искусственное дыхание». И мы втроём снова стали по очереди дышать Петру в рот и делать массаж сердца. Слава Богу, пульс вскоре появился, и в этот момент мы въехали во двор больницы Пирогова. В приёмном покое нашим товарищем сразу же занялись медики, и только тут мы смогли вздохнуть спокойно.

Хочу сказать, что в тот вечер мы в горячке даже не спросили фамилию у того лейтенанта медицинской службы, что поехал с нами в больницу Пирогова. Между тем именно он, можно сказать, вытащил с того света нашего сотрудника - Петра Амелина. А потом я и сам оказался на больничной койке, так что было не до его поисков.

(Здесь нужно прервать рассказ О.В. Волчкова и пояснить, что спаситель П. Амелина вскоре был установлен. Им оказался слушатель военно-медицинского факультета мединститута, врач-интерн, лейтенант медицинской службы А. Анипченко. Вот фрагмент его рапорта, где Анипченко рассказал о случившемся:

«Когда вечером 10 февраля около 18 часов я возвращался домой, то проходил мимо горящего здания УВД. Здесь я увидел, как пожарные несут от здания двоих мужчин, находившихся без сознания. Я подбежал к ним и сказал, что я врач, и начал оказывать медицинскую помощь. Как потом выяснилось, пострадавшими были эксперты УВД М. Ярцев и А. Сажин, которые находились в состоянии клинической смерти. После реанимационных мероприятий мне удалось оживить Ярцева. Сажину я проводил реанимацию около четырёх минут, после чего его также удалось оживить. Ярцева забрали его товарищи, а Сажин остался лежать у здания. Пока я взывал к помощи толпы, чтобы мне помогли отвезти пострадавшего в медучреждение, Сажин скончался. Впоследствии я узнал, что Ярцев тоже скончался на пути в больницу.

Во внутреннем дворе я увидел ещё одного пострадавшего, фамилию которого я узнал впоследствии – это был Пётр Амелин. Его предварительный диагноз: отравление угарным газом и токсическими продуктами горения, обширные ожоги, ожоговый шок. Амелин находился в состоянии оглушения, а во время транспортировки у него наступила клиническая смерть. Амелина тоже удалось оживить, а затем пострадавшего быстро доставили в больницу»).

А теперь – продолжение рассказа О.В. Волчкова.

- Меня в больницу положили в тот же вечер по причине ожога верхних дыхательных путей. Отсюда же я позвонил домой и сообщил, что я жив, но не совсем здоров. Однако на другой день, 11 февраля, больницу я все-таки решил оставить, для чего написал врачам расписку и поехал в клуб Дзержинского, где к тому времени уже собралось руководство ГУВД. Здесь же составляли списки сотрудников, чтобы определить, кто остался жив, кто погиб, а кто в тот момент пока что числился пропавшим без вести. В итоге выяснилось, что из 12 сотрудников моего отделения погибло 8 человек.

Уже потом мне рассказывали, как сумели спастись некоторые из наших ребят. Один из сотрудников, Иван Шелягович, остался в живых лишь потому, что его кабинет находился рядом с внутренней лестницей здания ГУВД. Когда он почувствовал запах дыма, то сразу же выбежал в коридор в одном халате. Пятый и четвёртый этажи он пробежал в дыму, а уже на третьем его встретила стена огня. Однако он все равно сумел прорваться сквозь этот огонь, охвативший к тому времени и третий, и второй этажи. На первом этаже огня уже не было, но, когда Иван выскочил на улицу, на нем горели и халат, и брюки. Его сразу же свалили в снег и сбили с него пламя. Парень в итоге отделался ожогами.

Другой наш сотрудник, Александр Ивлиев, сначала тоже пытался бежать в сплошном дыму вниз по лестнице. С пятого этажа он добрался до четвёртого, и здесь его встретило пламя. Он почувствовал, что от дыма уже теряет сознание, и тогда бросился к первой попавшейся двери. На его счастье, дверь оказалась не запертой. Парень кинулся к окну кабинета, разбил его и стал звать на помощь. Его заметили и с помощью пожарной лестницы в конце концов сняли с четвёртого этажа.

Но были и такие, кому не удалось пройти через пылающие коридоры. Чудом спасшийся наш эксперт Юрий Кишов рассказывал, как сотрудница его лаборатории, лейтенант Людмила Прохорова, стоя в затянутом дымом кабинете, тихо и мужественно сказала ему: «Юрий Юрьевич, я попробую прорваться». Как её не отговаривали, девушка все-таки решилась и выбежала из кабинета в коридор. Больше живой её никто не видел.

А я вечером 12 февраля я почувствовал себя настолько плохо, что меня увезли в больницу с признаками острой пневмонии – она развилась вследствие отравления угарным газом и ожоговой травмы бронхов и лёгких. В итоге я вместе с десятками других пострадавших почти две недели пролежал в ожоговом центре больницы Пирогова.

Валерий ЕРОФЕЕВ.

 

Ангелы в пожарной каске

(Свидетельства сотрудников УГПС и ГУВД, ставших очевидцами пожара 10 февраля 1999 года)

Все специалисты утверждают, что уже через 20-30 минут после прихода огненного ада в здание ГУВД здесь спасать было уже некого. «Хотя в тот момент я уже находился на заслуженном отдыхе, я все равно не выдержал и приехал к горящему зданию ГУВД, - признался бывший начальник УГПС УВД Анатолий Константинович Карпов. - Я в течение 43 лет тушил пожары, но такого огня до этого не видел никогда…» Именно этого кошмара каждый руководитель УПО боялся уже давно, и потому предписания в отношении здания УВД все начальники управления пожарной охраны писали регулярно. «Я сам когда-то прыгал в приёмной генерала, - говорит Карпов, - это я так показывал, как здесь прогибается пол…»

Ветеран пожарной охраны уверен, что причина случившегося - именно в ветхости и конструктивных особенностях строения. В 1933-1936 годах в Самаре и других городах страны по типовым проектам возвели ряд крупных зданий, имевших внушительный внешний вид и коварное нутро, то есть деревянные перекрытия с пустотами. В нашем городе к таким строениям относятся Дом промышленности, Дом сельского хозяйства и некоторые другие, таким же было и погибшее в огне пожара 10 февраля 1999 года здание ГУВД. Скопившаяся между перекрытиями пыль вспыхивает легче тополиного пуха, а пустоты, между прочим, соединяли все этажи и коридоры этого обширного сооружения.

Здание областного УВД было построено углом, в вершине которого находилась центральная лестница, а кабинеты сотрудников были растянуты по пяти этажам в двух больших крыльях. При этом пятый этаж, где располагалось экспертно-криминалистическое управление ГУВД, имел только один выход - на центральную лестницу, в то время как с нижестоящих этажей можно было пройти ещё на два боковых хода. Однако на протяжении многих лет почти все эти проходы держались наглухо запертыми, а то и заваленными старой мебелью и прочим хламом. И поэтому получилось так, что в момент начала пожара огонь и дым отрезали сотрудников ЭКУ от центральной лестницы, а для всех прочих людей, находящихся на других этажах здания, были недоступны также и оба боковых выхода.

Кстати, в справке, составленной по итогам тушения пожара в ГУВД, совсем ничего не говорится о героических действиях ряда пожарных, хотя они того заслуживают. Например, начальник центра управления силами УГПС полковник Виталий Паненко лично вынес четверых человек из окутанного дымом здания. «Пятого не считаю, - говорит Паненко, - поскольку человек уже был мёртв». Он обследовал дымящиеся кабинеты через окна до тех пор, пока у него на лице не расплавилась маска.

Исполняющий обязанности начальника караула учебной пожарной части Виктор Жуков вместе со слушателями учебного центра вывел с центральной лестницы мужчину, на котором горела одежда. Затем из холла второго этажа он вывел еще четверых, хотя при этом сам Жуков работал без аппарата защиты органов дыхания. В итоге он был госпитализирован с диагнозом «отравление продуктами горения».

Выпускник пожарно-технического училища 1998 года Владислав Мишин совместно с коллегами Зотовым и Маньковым, используя «штурмовки», спасли из горящего здания шесть человек. Владислав, заметив в дыму на четвёртом этаже людей, взобрался на третий этаж и подал им «штурмовку». Но при попытке перелезть на неё одна из женщин сорвалась вниз, вторая пропала в проёме окна, а третья повисла на карнизе. Через мгновение она тоже сорвалась и полетела прямо на Мишина. Но тот успел сгруппироваться и принять женщину на руки.

Командир отделения дежурного караула Владимир Габрильчак и слушатель учебного центра Николаем Беловецкий с помощью трёхколенной лестницы спасли десять человек с третьего этажа здания ГУВД.

Боец пожарной охраны, сын пожарного, Александр Кадьян в тот день отдыхал, а вечером 10 февраля он вместе с другом ехал в спортзал мимо здания УВД. Увидев происходящее, оба остановились, и, отыскав в соседних домах лестницу, принялись вместе спасать людей…

А на третий день после пожара пришлось оказывать психиатрическую помощь женщине-оператору УГПС, передававшей сообщения по телетайпу в Москву. После трёх суток дежурства она вдруг прижала к себе телетайпограммы о погибших: «Нельзя их отправлять. Начальник неправильно подписывает…»

А вот ещё одно свидетельство: «Я потеряла сознание и упала около окна, из которого мы взывали о помощи. А когда очнулась, то увидела склоняющегося ко мне ангела. Он протянул руки и поднял меня, потащил к свету. Уже на лестнице я поняла, что в облике ангела я видела пожарного».

Это выдержка из рассказа эксперта экспертно-криминалистического управления (ЭКУ) ГУВД Нины Киселевой. Уже без пятнадцати минут шесть в тот страшный вечер, 10 февраля 1999 года, она и её коллеги по кабинету на пятом этаже осознали, что путь в коридор отрезан огнем и дымом. Вскоре воспламенилась дверь, трещал и проваливался на глазах пол. Намочив водой платья и шарфы, чтобы через них можно было дышать, женщины прижались к окну… Помощь пришла, когда ни кричать, ни дышать у них уже не было сил.

Выписавшись из больницы, Нина организовала сбор подписей под ходатайством о представлении к правительственным наградам экипажа пожарной машины с седьмым бортовым номером, спасшим из огня 17 сотрудников ЭКУ.

Экспертно-криминалистическое управление ГУВД располагалось на пятом, самом верхнем этаже здания, и в нарушение всех противопожарных инструкций из коридора, где размещалось ЭКУ, имелся лишь один выход. Именно по этой причине во время пожара 10 февраля погибло 11 сотрудников экспертно-криминалистического управления, а еще 24 были госпитализированы. Впрочем, не только среди сотрудников ЭКУ оказалось много погибших. Больше всего пострадали также ОБЭП, следственный отдел, угрозыск, паспортно-визовая служба и финансово-экономическое управление, то есть те подразделения УВД, чьи кабинеты находились на третьем этаже здания или выше.

Из рапорта эксперта, лейтенанта М. Сафаровой: «В 17.51 я и О. Зайцева пошли на третий этаж. Спустившись по центральной лестнице, мы увидели, что по второму этажу идет дым, и решили вернуться. В наш кабинет № 167 забежали Г. Прохорова, Д. Телегин и В. Алексеев. Мы закрыли дверь, выбили окно и легли на подоконник, чтобы дышать. Нас сняли с помощью механической пожарной лестницы».

Из рапорта эксперта, старшего лейтенанта С. Кувшинова: «Во время пожара… я находился в своем рабочем кабинете вместе с экспертами Киселевой и Зайцевой. Они предприняли попытку выйти через центральную лестницу, но быстро вернулись… Я дотянулся до шторы, сорвал её и передал Зайцевой, которая стала отгонять дым. После того, как мы втроём спустились по пожарной лестнице, я стал откашливаться. Помощь мне после этого никто не оказывал, я был оттеснен милицейской цепочкой от здания УВД. Домой добирался своим ходом».

Из рапорта эксперта, лейтенанта О. Зайцевой: «Мы все оделись, выключили компьютеры и радио. По громкой связи объявили, что эвакуация личного состава производится через третий подъезд. Мы попытались открыть дверь, но выйти в коридор было невозможно. Мы опять закрыли дверь, выключили свет и легли на подоконник друг на друга, чтобы каждый мог вдохнуть воздуха. С четвёртого этажа в наше окно шли клубы дыма, и мы отмахивались от них, как могли. Сколько времени мы так находились на подоконнике, я не знаю. Наконец пришла пожарная машина с лестницей, которая доставала до пятого этажа. Я слезла без верхней одежды и начала замерзать, а потом пошла домой, пригласив к себе таких же неодетых - Сафарову, Кубанова, Кишова, Катруша, Алексеева».

Из рапорта начальника отдела ЭКУ капитана А. Раскина: «О пожаре мне крикнул В. Алексеев где-то около 18-00. В моем кабинете находились мой заместитель - майор П. Амелин и заместитель начальника отдела майор О. Волчков. Весь коридор был заполнен густым чёрным дымом, стоял гул, как в аэродинамической трубе. Дышать почти сразу стало трудно. Погасло освещение. В темноте на ощупь я нашёл два противогаза, и, дыша по очереди, мы пробились к окну. Выбили окна и перегнулись наружу. Я сделал попытку вытащить вещдоки (оружие, документы) из сейфа, но стал задыхаться и вернулся к окну. Позднее, не помню сколько было времени, я увидел пожарную лестницу, по которой нас сняли вниз. Амелин был в очень тяжёлом состоянии, и мы делали ему искусственное дыхание с незнакомым мне военным врачом (как оказалось впоследствии, это был лейтенант медицинской службы А. Анипченко – В.Е.), О. Волчковым и Г. Прохоровой и доставили в больницу. Сами от госпитализации мы поначалу отказались, но позднее обратились в больницу и были госпитализированы».

Из рапорта главного эксперта, подполковника И. Шеляговича: «Когда начался пожар, я принял решение бежать вниз по главной лестнице, зажав рот платком и страхуясь рукой за перила. На втором этаже меня схватил за руку пожарный, и я вместе с ним спустился на первый этаж. Через 1-2 минуты сюда же сбежал парень, на котором горела одежда».

Из рапорта начальника отдела ст. лейтенанта А. Названова: «В момент начала пожара со мной вместе в кабинете находились начальник отдела физико-химических исследований майор А. Колонцов и старший эксперт В. Петрунин. Меня с Колонцовым эвакуировали по автоматической пожарной лестнице. Петрунин в момент эвакуации либо потерял сознание, либо был уже мёртв - от дыма у него стало плохо с сердцем. Внизу никто никакой помощи мне не оказывал, а наоборот, цепью милиционеров я был оттеснён от здания, хотя находился без верхней одежды. Домой я добирался самостоятельно». Как потом выяснилось, перед эвакуацией Александр Названов надел на Петрунина свой противогаз. Тем не менее спасти Владислава пожарным так и не удалось. Петрунин был опознан 15 февраля 1999 года по фрагментам костей.

Из рапорта заместителя начальника ЭКУ подполковника М. Тогобицкого: «В кабинете я работал вместе с заместителем начальника ЭКУ полковником В. Трофименко. Увидев дым, я решил выйти в коридор, но там дышать уже было нельзя. Поэтому я упал на пол, но и здесь тоже дышать было нечем. В этот момент ко мне подбежал сотрудник отдела связи: «Не бросайте меня». Я заполз вместе с ним в кабинет и закрыл дверь. Крикнул: «Противогазы!», а сам полез в сейф доставать документы, но вокруг было темно и невозможно дышать. Я бросил всё и достал свой противогаз, надел его, намочил водой из чайника махровое полотенце и дал его связисту. После этого я крикнул: «Режем шторы». Мы сорвали с окна шторы и начали резать их на четыре полосы, связывая друг с другом, периодически меняясь со связистом противогазом. Связав шторы, мы обвязали Трофименко и спустили его вниз. После этого я обвязал связиста и спустил его. Затем, обмотав конец шторы за батарею, сам спустился следом за ними на руках…»

Из рапорта эксперта, капитана А. Иевлева: «Во время начала пожара я находился в одном кабинете вместе с экспертом С. Тихоновым, начальником взрывотехнического отдела капитаном М. Шалгиным, старшим экспертом-химиком капитаном А. Сажиным, экспертом-биологом старшим лейтенантом Л. Сулеймановой, экспертом химико-физиком капитаном М. Ярцевым. Когда пошёл дым, все мы вышли из кабинета в коридор, но быстро потеряли друг друга из вида. Я добежал до четвёртого этажа, а потом понял, что выход на улицу отрезан огнём. После этого я побежал к выходу, который находится в здании УИН. Однако я стал быстро терять сознание от газов и дыма, из-за чего зашел в первый попавшийся кабинет на четвертом этаже, где была женщина-следователь. Минут через 30-40 нас из этого кабинета спасли пожарные».

У погибшей сотрудницы ЭКУ С. Лифановой остались сиротами сын и дочь, 14 и 15 лет, у В. Петрунина - дочь 8 лет, у А. Подтяжкина - сын 11 лет, у В. Собачкина – сын 14 лет, у В. Шалгина - сын 8 лет, у М. Ярцева - годовалая дочь.

Начальника ЭКУ Вячеслава Леонова смогли увезти в больницу, только когда он потерял сознание. Он смог с пятого этажа сквозь дым и пламя добраться до третьего, откуда по лестнице из окна его сняли пожарные. Сильно обгоревший руководитель управления всё требовал оказания помощи своим подчиненным, хотя жизнь самого полковника долгое время была под угрозой. Врачи сделали невозможное и буквально вырвали его из объятий смерти. После этого Леонов отказался от предложенных ему дорогостоящих операций за рубежом, и, как только его выписали, вышел на службу. Между тем многие офицеры ГУВД, например, такие, как начальник управления ООП Иван Яханов, вышли на больничный только через месяц после пожара. До этого в течение всех скорбных дней они так и не покинули своих рабочих мест.

А вот свидетельство следователя ГУВД, лейтенанта юстиции Юрия Топозлы:

«Почувствовав дым, я заглянул в соседний кабинет, где работали Алевтина Фадеева и Галина Докучаева. Они обе - полковники юстиции, Алевтина – заместитель начальника по расследованию организованной преступной деятельности, Галина - начальник отдела по расследованию преступлений в сфере экономики. Я им сказал, что в здании пожар, и чтобы они одевались и взяли противогазы. Сказал, что зайду за ними. Сам же я пошел посмотреть, открыта ли запасная дверь, соединяющая наш коридор с ГУИНом, но не дошел, потому что оттуда валил дым. А по мере того, как ко мне приближалась волна дыма, гас свет в коридоре. Я обернулся, но назад отступать уже было некуда, отовсюду тоже катил дым. Эти потоки соединились примерно в той точке, где я стоял. В темноте на ощупь я нашёл чью-то дверь и забежал внутрь. Открыл окно и стоял около него, ждал помощи. Меня сняли пожарные в 18.10, причем лестницы до четвёртого этажа не хватало, и неизвестный мне пожарный держал штурмовку на вытянутых руках, чтобы я сумел закрепить ее концы на подоконнике и спуститься».

А вот Алевтина Фадеева спуститься не смогла. Этот эпизод запечатлели телекамеры: она стояла в окне четвертого этажа и молила о помощи. Но лестница до неё не доставала. И тогда мужчина, стоявший в окне под ней, на третьем этаже, до которого лестница как раз дошла, перехватил её и стал поднимать через себя кричавшей женщине. Она среагировала, когда лестница коснулась ног. Пыталась ухватиться, но безуспешно. В итоге Алевтина Фадеева разбилась. Что же касается Галины Докучаевой, то её обгоревшие останки были найдены уже после ликвидации пожара, а её сын, оперуполномоченный ОБЭП, сумел спастись, но попал в больницу.

Кстати, тот мужчина, что отдал Фадеевой спасительную для него лестницу – это начальник отдела ГУВД по работе с личным составом Александр Кулыгин. Лишившись лестницы, он был вынужден прыгать вниз с третьего этажа. Спрыгнул, как он сам думал, вполне благополучно, и потому тут же стал помогать спасать других, и даже пытался ловить прыгавших с верхних этажей. Некоторых, кстати, удавалось поймать. Это продолжалось до тех пор, пока Кулыгин сам не свалился без сознания. Тут же выяснилось, что у него тяжелая травма позвоночника, с чем начальника отдела и отвезли в больницу.

Особо нужно отметить тех сотрудников УВД, которые в момент начала пожара не слишком задумывались о собственной жизни, а сразу же принялись спасать казённое имущество. Это, например, Пётр и Татьяна Егоровы, которые работали в отделе кадров, и в первые минуты трагедии сумели совершить невозможное, во что знающие люди просто отказывались верить. Оказывается, в тот момент, когда начался пожар, Егоровы отнюдь не поспешили спасаться сами, а принялись сквозь дым и копоть выбрасывать в окно второго этажа на снег личные дела сотрудников и другие важные документы. Уже потом они говорили, что приняли такое решение, когда увидели, что кабинет с документами не горит, потому что его начали заливать пожарные, отсекавшие от ГУВД соседнее с ним здание, где располагалось управление ФСБ. Тогда они вошли в этот кабинет на втором этаже и спасли почти весь архив управления. Всего документов набралось на целый грузовик…

Вечером 10 февраля боец ОМОНа Валерий Сусов нёс вахту на главном входе областного УВД. Вот что он вспоминал: «Около 18 часов из дежурной части, что находится рядом с входом, сообщили о задымлении на втором этаже. Оказалось, что дым шел из кабинета № 75. Когда кабинет вскрыли, то увидели, что здесь горит стол. Его пытались потушить, но не смогли, а комната тем временем все больше наполнялась дымом… Только после этого по трансляции передали команду к эвакуации личного состава, а я открыл двери для выхода людей и для входа пожарных. Пока шло тушение, через главный вход выносили оружие, боеприпасы, а начальник дежурной части полковник Александр Галяшин вынес знамя УВД. Людей с верхних этажей выходило очень немного, там творилось что-то страшное. 3наете, как в фильмах показывают: всепожирающее пламя несется с огромной скоростью, сметая всё. Так было и в тот вечер. Через несколько минут мы уже не могли находиться в вестибюле и вышли на улицу. В здание всё еще заходили пожарные, те, у кого позволяли это сделать обмундирование и оснащение. Пожарные стали выносить людей, но, видимо, только тех, кого они смогли отыскать около лестницы на втором этаже. Выше уже бушевало пламя, вырывавшееся сквозь окна наружу. Живых среди вынесенных не было».

Заместитель командира ОМОН Андрей Азарапин: «Мой отряд прибыл к месту трагедии в половине седьмого часа вечера (База ОМОНа находилась в 15-м микрорайоне, на другом конце города – Л.Б.). Тем не менее бойцы сумели вынести со второго этажа все личные дела сотрудников УВД и немалую часть спецархива. Мы догадались зайти через двор в ещё не охваченный огнем отсек и выносили отсюда документы, пока еще была возможность дышать. Поддержку водой им оказывали пожарные… На второй день бойцы вынесли обнаруженные в подвале 8,5 кг тротила, 26 детонаторов и пластиковые взрывчатые вещества. Они не взрываются от высокой температуры, но могут сдетонировать при ударе».

Тут я, как автор этих строк, позволю себе немного сказать о личном. Моя дочь Евгения, работавшая в ГУВД экспертом по наркотикам, осталась жива лишь потому, что по причине гриппа находилась дома. А вот все её коллеги, с кем она работала в кабинете, погибли во время этого пожара. Сама же я в эти трагические минуты возвращалась на машине пресс-службы УВД из Тольятти. По пути нас обогнали несколько пожарных машин с мигалками, и мы ещё удивлялись, что они по зимней дороге развили скорость до ста км в час. Когда мы подъехали к Самаре примерно на 50 километров, то увидели багровое зарево в ночном небе, однако и подумать не могли, что это горит здание областного УВД. А дома меня ждал раскаленный автоответчик: друзья и знакомые взволнованными голосами осведомлялись, где я сама и где Женя. Дочь, как выяснилось, после первого же сообщения о пожаре умчалась помогать пострадавшим товарищам. Я же пережила несколько страшных минут, пребывая в неизвестности относительно её судьбы – до тех пор, пока она мне не позвонила…

И еще несколько слов о начальнике УВД генерал-майоре Владимире Петровиче Глухове. В момент начала пожара он находился на концерте известной певицы Ларисы Долиной, приехавшей в Самару на гастроли, а на место происшествия прибыл, когда огонь уже охватил все здание ГУВД. Выслушав рапорта руководителей пожаротушения, генерал лишь стоял, смотрел на бушующее пламя, и плакал. Даже его замы в этот момент не осмеливались к нему подойти…

А вот что рассказала автору этих строк машинистка штаба ГУВД Марина, проработавшая в секретном отделе больше двадцати лет. Молодая женщина, сидевшая рядом с ней, согласно кивала головой. Они держали друг друга под руку, словно боялись, что их разлучат, и оплакивали смерть белокурой красавицы Инны Архиповой. Эта девушка была их давней знакомой, и потому они составили ей протекцию при трудоустройстве в областное управление внутренних дел. Тогда они все вместе радовались тому, что одним хорошим человеком в их дружном коллективе стало больше.

На новую работу Инна вышла всего за три дня до трагедии. Бухгалтерия УВД, ее служебное место, находилась этажом выше, и сейчас подруги вспоминают, что девушка забегала к ним буквально за несколько минут до начала пожара, о котором в тот момент никто даже и не подозревал. А когда Марина с Леной почувствовали запах дыма и выглянули в коридор, там уже вовсю бушевало пламя, пройти через которое не было никакой возможности. На окнах же в их кабинете были толстенные решётки. Машинистки поняли, что они оказались замурованными, и им теперь придётся либо заживо сгореть, либо задохнуться в дыму.

- Ну что же, Лена, видно, час наш пришёл. Надо молиться… – со слезами в голосе сказала старшая. Женщины встали на колени перед окном и начали читать «Богородицу», «Отче наш», «Живые помощи». Они слышали чьи-то душераздирающие крики, гул огня и какой-то треск. Молились, не открывая глаз. А когда открыли, увидели прямо перед собой, за окном, напряжённое лицо человека в каске. Вены на его шее вздулись веревками – он отгибал решетку, упираясь в неё что есть мочи. Уже через минуту прочная сталь поддалась, и в образовавшуюся лазейку первой выскользнула полная Марина. За ней – Лена. Больше в их комнате никого не было. Женщин спустили на землю, а пожарные тут же передвинули лестницу выше (рис. 14-16).

- Заставь меня сейчас пролезть через такую щель – я застряну, - шёпотом вспоминала Марина. – Во мне весу - за 90 килограммов. И я потом узнала, что не только нас одних тогда Бог уберёг. В информационном центре-то, слыхали? Там и стены, и икона Умиления невредимыми остались. Такая чудодейственная икона, между прочим, была в келье Серафима Саровского.

И ещё об одном удивительном случае рассказали мне эти спасшиеся чудом женщины. Дело в том, что одной из сотрудниц паспортно-визовой службы прямо перед пожаром позвонили с проходной. Оказалось, что какой-то мужчина из района привёз ей документы. Женщина спустилась вниз, чтобы его встретить, а подняться назад уже не смогла – ей помешали внезапно появившиеся в коридорах дым и пламя. Вот так нечаянный визитёр стал для нее ангелом-хранителем…

Л.Н. Бородина, Т.А. Пархачёва.

 

Огненный ад не пустили в ГУИН

Во время пожара 10 февраля 1999 года собранность и мужество проявили практически все сотрудники областного УИН, находившегося буквально «встык» с горящим зданием ГУВД. За это многие из них впоследствии были представлены к государственным наградам.

- Когда начался пожар, я растерялся только минут на пять, - вспоминает тогдашний заместитель начальника УИН, а впоследствии начальник управления Валерий Яковлев. - Сознание просто отказывалось верить в реальность происходящего… Однако дым со стороны УВД расстилался всё гуще, и нужно было принимать какое-то решение.

Поскольку начальник УИН Виктор Сазонов в тот момент находился на выезде, Яковлев возглавил эвакуацию сотрудников и спасение имущества управления. Руководители УИН вместе с подъехавшим вскоре Виктором Сазоновым собирались через каждые два часа вплоть самого утра, чтобы сверить свои действия. Никто из них не ушёл, пока не объявили о ликвидации пожара.

Как знать, может быть, не растеряться в этой сложной ситуации сотрудникам УИН помог горький опыт? Дело в том, что в 1981 году здание управления (тогда оно называлось УИТУ) уже горело. Тогда пожар возник поздним вечером, когда в кабинетах практически не оставалось людей. В тот раз пожарных вызвали вовремя, и потому и тяжёлых последствий здесь не было, не говоря уже о погибших. Тем не менее тот огонь обнажил коварное нутро здания – его пустотные деревянные перекрытия.

Здание, где располагается УИН, было возведено в 1933-1936 годах. Тогда здесь для сооружения перекрытий использовалось дерево, а пустоты между деревянными конструкциями для теплоизоляции заполнялись стружками и другим материалами типа ваты. Со временем эти материалы превратились в труху, которая воспламеняется быстрее тополиного пуха. Полковник внутренней службы Анатолий Карпов, который в 1981 году был заместителем начальника областного УПО, вспоминал, как трудно тогда шло тушение этого здания. Заливают пламя водой, уже вроде бы нигде нет огня, а пробьют стену – оказывается, внутри она вся горит. Словом, пожар 1981 года заставил перестроить все кабинеты УИН: перекрытия на этажах сделали бетонными, а стены гипсовыми.

Кстати, сразу же после пожара в здании УИН 1981 года было принято решение о том, что во дворе здания УВД будет постоянно дежурить пожарный расчет на машине на случай какого-либо ЧП. В итоге красная машина в полной боевой готовности простояла во дворе несколько лет. Потом кто-то посчитал такую меру предосторожности излишней - и этот пост убрали. Наверное, после событий 10 февраля кое-кто из этих руководителей от досады кусал у себя локти, но было уже поздно…

А за четыре года до трагедии в ГУВД легким испугом отделались и сотрудники поликлиники УВД-УИН: там пожар тоже возник в вечернее время. И в этом здании вскоре после ликвидации пламени провели реконструкцию: пустоты заполнили специальными несгораемыми смесями. А вот до УВД очередь так почему-то и не дошла, хотя небольшие загорания здесь случались нередко…

Впоследствии выяснилось, что вечером 10 февраля 1999 года тревога и эвакуация личного состава УИН была объявлена раньше, чем в уже горевшем в тот момент УВД. Большая часть сотрудников ГУИН успела самостоятельно выбраться на улицу еще до приезда пожарных. Без паники, конечно, не обошлось, особенно на пятом этаже управления. Одна из женщин, выглянув в коридор, и не увидев там ничего, кроме дыма, встала на подоконник и уже намеревалась прыгать. Но в это время мужчины с противогазами уже обходили кабинеты. Женщине надели на лицо противогаз - и так вывели её на свежий воздух.

Пожарные утверждают, что имевшиеся тогда в управлении противогазы не могли спасти человека от ядовитых газов, особенно от тех, которые выделяются при горении современных пластиков, используемых при отделке помещений. Гораздо эффективнее, чем такой противогаз, обычно оказывается мокрая тряпка. Когда я рассказала об этом сотрудникам УИН, они со мною согласились. Но в те тревожные минуты противогазы сработали, видимо, чисто психологически: просто люди почувствовали себя хотя бы немного защищёнными.

Организаторы эвакуации из здания УИН вечером 10 февраля действовали сразу в нескольких направлениях: одни выводили наружу личный состав, другие готовили к вывозу ценные документы, а те, кто мог, помогали пожарным спасать людей из УВД, а потом отправляли пострадавших в больницы. Несколько человек из горящего здания УВД прорвались к так называемому «выходу № 3» - к лестнице, соединяющей коридоры УВД и УИН. Это были без всякого преувеличения люди-факелы, сильно обгоревшие, многие без волос и с висящими на них клочьями одежды. Они выбегали - и падали в снег, причем многие - замертво.

В последние годы перед пожаром 10 февраля сложилось так, что все двери, соединяющие помещения УИН и УВД, на всех этажах в основном были заперты на замки, а открытыми они оставались лишь на втором этаже. В тот трагический вечер находившийся на четвёртом этаже заместитель начальника ГУИН полковник Александр Инкин услышал, что кто-то дёргает дверь со стороны УВД. Открыть он её не сумел, а смог лишь вышибить, но по ту сторону двери полковник при этом никого не обнаружил. Одновременно Инкин увидел страшное зрелище: коридор УВД горел открытым пламенем. Тогда заместитель начальника решил проверить хотя бы ближние комнаты - и в результате в близлежащем женском туалете он нашёл троих девушек, которые открыли окно и пытались таким образом дышать. Как выяснилось, именно они перед этим дергали дверь, и, конечно же, так не смогли её открыть. Увидев путь к спасению, одна из этих девушек всё порывалась сбегать обратно в свой кабинет за дорогой шубой. Инкин не дал ей этого сделать, потому что коридор в тот момент уже весь был в пламени и в дыму, а вывел всех троих через здание УИН на улицу.

Подполковник Юрий Столяров, заместитель начальника отдела кадров УИН, в первые же полчаса после начала пожара вместе со своими товарищами сумел вынести с пятого этажа управления три тысячи личных дел. Часть этих важных документов переносили на нижние этажи, чтобы эвакуировать отсюда уже в случае явной опасности. Дело облегчилось, когда к месту происшествия прибыл отряд УИН специального назначения, бойцы которого помогали сотрудникам в эвакуации документов, а потом всё время сменяли друг друга на этажах, чтобы не допустить проникновения сюда посторонних (рис. 17-19).

Начальник военизированной пожарной охраны УИН подполковник Виктор Шеин четко и профессионально быстро организовал тушение кровли над зданием управления, занявшейся было огнём. В итоге она почти не пострадала, выгорев всего лишь на площади в 14 квадратных метров. А чтобы отстоять крышу, работники УИН под руководством Шеина оторвали с её поверхности листы железа, разобрали перекрытия, а затем, протянув пожарные рукава, постоянно отсекали огонь, грозившийся перекинуться сюда с крыши УВД. Вскоре им на помощь пришли профессиональные пожарные, которые тем более не пустили огонь за границу здания УВД.

Ещё работники управления спасали из кабинетов компьютеры и другую технику. А в самый разгар пожара решились вынести всю имевшуюся в кассе наличность. В этот момент в кассовое помещение управления вызвались сходить главный бухгалтер УИН подполковник Владимир Молчанов с двумя другими сотрудниками. В эти минуты они больше всего думали о том, как при свидетелях рассовать по карманам 70 тысяч рублей - и чтобы потом их никто и ни в чем криминальном не заподозрил и не обвинил.

А уже на другой день после ликвидации пожара весь личный состав УИН был на работе. Начальник управления Виктор Сазонов сразу же издал распоряжение о том, чтобы все сотрудники обязательно прошли медицинское обследование на предмет обнаружения ожогов дыхательных путей и отравления угарными газами. Но после обследования больничный лист понадобился только Виктору Шеину, который сильно надышался дымом, остальные же работники УИН продолжили работу. Вместе с милиционерами города они семь дней подряд хоронили своих друзей из УВД.

По итогам ликвидации пожара в здании ГУВД за проявленные мужество и стойкость полковник Александр Инкин был представлен к награждению Орденом Мужества. В отношении подполковников Юрия Столярова и Виктора Шеина, полковника Валерия Яковлева и майора Александра Ишутина были поданы документы о награждении их медалью «За отвагу», а подполковника Евгения Ивлиева - к медали «За спасение погибавших». При этом Владимир Молчанов был представлен к досрочному присвоению ему звания полковника внутренней службы, а начальник хозотдела Станислав Курганский, начальник отдела боевой готовности и действий в условиях ЧС Василий Борисов, старший инспектор отдела по работе с личным составом Александр Щербаков и многие другие - к Почетному знаку ГУИН.

Л.Н. Бородина.

 

О чем не хотел говорить следователь Генпрокуратуры РФ

В течение первых полутора лет после событий 10 февраля 1999 года автор этих строк неоднократно брал интервью у старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры России Леонида Константиновича Коновалова, который всё это время руководил расследованием уголовного дела о пожаре в здании Самарского ГУВД. По его словам, менее чем через месяц после происшествия он уже имел достаточно чёткое представление о том, как развивался пожар в здании ГУВД на начальном этапе (рис. 20).

Оказалось, что самые первые признаки загорания обнаружили следующим образом: в начале шестого часа вечера 10 февраля кто-то обратил внимание, что из двери запертого кабинета № 75 на втором этаже идёт тоненькая струйка дыма. Этот кабинет относился к следственному управлению ГУВД, и там незадолго до этого работали сотрудники. Конечно же, многие из них в течение дня не раз курили, а непотушенные окурки, на свою беду, бросали в пластмассовую урну. К вечеру все отсюда ушли, так что дверь кабинета оказалась запертой. От момента ухода последнего сотрудника до момента обнаружения дыма прошло не менее часа.

Пока сообщали дежурному о происшествии, пока искали ключи от кабинета, прошло еще минут 15-20. Струйка дыма за это время превратилась в широкий шлейф. Ни хозяев 75-го кабинета, ни ключей в итоге не нашли, и дверь пришлось ломать. А когда её наконец открыли, из помещения вырвались клубы дыма, сквозь которые были видны наполовину сгоревший стол одной из сотрудниц и тлеющая тумбочка. Все это показывало, что пожар начался от брошенного в урну окурка.

Стали разматывать шланг от находящегося в коридоре гидранта, но это оказалось бесполезным, потому что в магистрали, как выяснилось, не было воды. Сотрудники стали таскать в горящий кабинет воду в каких-то чашках, тарелках, стаканах и прочей подвернувшейся под руку посуде, но их усилия оказались тщетными. Только после этого дежурный сообщил о задымлении в здании ГУВД по линии «01». В итоге получилось, что сообщение о возгорании поступило на пульт областной противопожарной службы с опозданием не менее чем на 30-40 минут.

В своих интервью 1999 года Коновалов не раз говорил, что при выяснении причин случившегося следствие с самого начала работало в нескольких направлениях, в том числе изучало и возможность совершения диверсии против главного штаба областной милиции. Между тем для общественности уже довольно скоро стало очевидным, что всерьёз разрабатывается лишь одна версия – о воспламенении здания от одного точечного источника, а именно – от пресловутого окурка. Между тем именно это предположение следователя в течение первых же дней после пожара вызывало наибольшее сомнение, и в первую очередь у очевидцев.

Вспомним, что уже около шести вечера 10 февраля большинство свидетелей своими глазами видели сначала два, а потом - сразу три очага пламени, словно бы кольцом охватывающего здание ГУВД. Один очаг находился на втором этаже со стороны улицы Куйбышева, и ещё два – со стороны Пионерской. Да, здание было старым, да, внутри него оказалось множество пустот. Но давайте трезво прикинем: если прогар полов от пресловутого окурка произошел лишь в одном месте, то мог ли тлеющий огонь по пересохшим стружкам и опилкам незаметно для всех и всего лишь за полчаса уйти внутри здания на расстояние не менее 50 метров от очага пожара, а потом вырваться наружу одновременно в трёх местах?

Большинству очевидцев это по сей день кажется невероятным, хотя московские пожарно-технические эксперты впоследствии дали заключение, что в принципе такое вполне возможно. Однако никому из оставшихся в живых не верится, что в здании, битком набитом сотрудниками, на всём пути «подпольного» распространения огня наружу не вырвалась хотя бы одна тоненькая струйка дыма, которую никто не мог заметить.

Через год после происшествия, в феврале 2000 года, в очередной раз приехавший в Самару Леонид Коновалов в беседе с журналистами сообщил, что для проведения экспертиз по делу о самарском пожаре ему удалось собрать, как он выразился, «лучшие силы России», в том числе двух докторов наук и несколько кандидатов наук. И хотя следователь тогда привез в Самару 10 томов предварительных результатов этих экспертиз, поделиться своими выводами с журналистами он отказался, ссылаясь на тайну следствия. И даже в ответ на прямые вопросы о том, есть ли у него сейчас другие предположения о происшедшем, кроме пресловутой «версии о непотушенном окурке», представитель Генпрокуратуры так ничего конкретного и не сказал. Лишь один раз он как будто бы проговорился. В ответ на вопрос, мог ли пожар в облГУВД быть связанным с расследованием дел по АвтоВАЗу, Коновалов сначала несколько раз повторил: «Конечно!», но затем словно оборвал себя: «Нет, не буду вам больше ничего говорить!»

По окончании той беседы со следователем можно было сделать совершенно определённый вывод: после годового изучения собранных материалов и новых экспертных заключений в распоряжении Леонида Коновалова появились какие-то новые материалы, подтверждающие общее мнение, что трагедия в здании облГУВД была вовсе не случайностью. Иначе трудно объяснить тот факт, почему в 1999 году следователь охотно рассказывал о мельчайших подробностях своей работы, а потом в один прекрасный момент вдруг объявил по делу «режим секретности»…

Срок следствия по этому уголовному делу дважды продлялся Генеральной прокуратурой РФ. В итоге 10 мая 2000 года после 15-месячного расследования Леонид Коновалов закрыл дело с формулировкой «за недоказанностью вины». При этом обвинение в непредумышленном поджоге никому не предъявлялось, но отнюдь не потому, что следствие не нашло ни одного курящего работника ГУВД, а как раз наоборот: таковых было выявлено слишком много. Оказалось, что не менее десятка сотрудников, работавших в тот роковой день в бывшем здании УВД, заходили курить в злополучный кабинет на втором этаже. Все они могли бросить в пластиковую урну непотушенный окурок, и, стало быть, каждый из них и поныне несёт на себе тяжкий груз ответственности за смерть 57 своих товарищей.

Кстати, для Леонида Коновалова это было последнее в его жизни расследование. Но не подумайте ничего плохого: сразу же после того, как он передал все 55 томов уголовного дела о пожаре в Самарском ГУВД своему непосредственному начальству, исполняющий обязанности Генпрокурора РФ подписал его рапорт об уходе на пенсию. Сам 57-летний Коновалов тогда ни в коей мере не связывал свою отставку с этим делом: по его словам, рапорт был подан ещё за несколько месяцев до происшествия, но начальство его никак не отпускало, объясняя это необходимостью завершения следствия по самарскому делу.

Хотя останки погибших уже давно преданы земле, а на месте бывшего здания теперь открыт мемориальный комплекс с часовней, всё равно по сей день остался неразрешенным «главный вопрос вопросов», к которому общественное сознание время от времени все же возвращается. Вопрос очень конкретный: «Кто виноват?» Вполне возможно, что когда-нибудь ответ на него общественность всё же услышит, поскольку уже через месяц после того, как бывший «важняк» Леонид Коновалов влился в стройные ряды российских пенсионеров, Генеральная прокуратура России отменила его решение о завершении следствия о пожаре. Официально дело не закрыто и по сей день: следствие по нему считается лишь приостановленным «до получения дополнительных материалов».

Что же касается виновных, то еще в 1999 году МВД РФ все-таки нашло, кого наказать за происшествие в Самаре. Как у нас это нередко бывает, крайним в этом деле оказался… начальник Самарского областного управления государственной противопожарной службы полковник Александр Васильевич Жарков, который в момент трагедии, даже находясь на больничном, всё-таки лично руководил тушением пожара. Но факт его болезни никто не принял во внимание: вскоре Жарков был все-таки освобождён от занимаемой должности, хотя вместе с ним не был наказан ни один руководящий чин ГУВД. Между тем именно сотрудники этого управления до февральской трагедии не выполнили практически ни одного предписания противопожарной службы.

 

«В тот вечер ничто не предвещало беды»

Вот что вспоминал о том трагическом вечере и о последующих событиях сам Александр Васильевич Жарков (рис. 21).

- В начале 1998 года меня назначили на должность начальника областного УГПС вместо ушедшего на пенсию А.К. Карпова. Некоторое время я был исполняющим обязанности начальника, а 3 марта 1998 года меня вызвали в Москву, в наш главк, где я прошел собеседование, и тогда же был подписан приказ о моем назначении.

В тот роковой день, 10 февраля 1999 года, я официально находился на больничном. Незадолго до того у меня произошло обострение остеохондроза, застарелого заболевания. Впоследствии все мои медицинские документы на этот счёт тщательно проверяли следователи Генеральной прокуратуры РФ. Они назначали экспертизу подлинности всех справок, проверяли записи в журналах, допрашивали всех моих лечащих врачей, но в итоге всё-таки вынуждены были признать, что это заболевание у меня было на самом деле, и потому выданный мне в поликлинике УВД больничный лист вовсе не является моей попыткой уйти от ответственности за случившееся.

Однако всё это было уже гораздо позже. А в тот день, 10 февраля, я во второй половине дня прошел назначенные мне процедуры в поликлинике областного УВД, и сразу же после этого, около 16 часов, у меня состоялась встреча с начальником областного УВД генералом Владимиром Петровичем Глуховым, который подписал некоторые принесённые мною документы (рис. 22, 23). Когда я покидал здание УВД, уже темнело. Всё здесь было тихо и спокойно, не было никаких признаков пожара, и ничто не предвещало беды.

После посещения УВД я поехал к себе домой на улицу Авроры, и по пути побывал ещё в нескольких местах. И вдруг около 18 часов, когда я уже почти доехал до дома и находился в районе пересечения улиц Аэродромной и Авроры, на связь со мной по рации вышел диспетчер нашего управления, который сообщил, что поступил сигнал о пожаре в областном УВД, и наши подразделения выехали на объект по второму номеру. Я сразу же помчался на улицу Куйбышева, и по пути по рации отдавал распоряжения о том, какую технику и какие силы необходимо срочно перебросить в район пожара. Уже за несколько кварталов от УВД все улицы были перекрыты ГАИ, из-за чего повсюду стояли автомобильные пробки. Тогда я приказал шоферу ехать по набережной, где движение было не такое интенсивное, как в других местах.

К горящему объекту я прибыл в 18 часов 10 минут. К тому времени по городу уже было объявлено о пожаре № 4 – высшей категории сложности. Когда я выскочил из машины и побежал к первому подъезду УВД, я увидел, что в крыле здания, расположенном вдоль улицы Пионерской, из окон третьего и четвертого этажей вырываются клубы дыма. По пути к подъезду мне пришлось обходить трупы – это были разбившиеся насмерть сотрудники УВД, которые, пытаясь спастись из огня, выбрасывались из окон верхних этажей. Уже в первые секунды после моего приезда я увидел на асфальте около УВД не меньше четырех таких трупов.

В это время мои подчиненные занимались спасением людей из горящего здания. В частности, на улице Пионерской уже стояли трёхколенные лестницы, по которой в тот момент кто-то спускался сверху, а на окнах висели лестницы-штурмовки, с помощью которых пожарные снимали людей со второго, третьего и четвёртого этажей. Еще две автолестницы стояли у крыла здания УВД на улице Куйбышева, и по ним один за другим спускались сотрудники управления.

В тот момент моей первоочередной задачей было выяснение обстановки, сложившейся на пожаре. Только после этого можно было каким-то образом вмешиваться в действия подчинённых: или одобрить их, или отменить, или же по ходу дела вносить коррективы. Я попытался войти в первый подъезд, но там был настолько густой и едкий дым, что сил у меня хватило лишь на то, чтобы по маршевой лестнице подняться на один пролёт. После этого из-за плотного дыма я был вынужден снова выйти на улицу. Уже потом выяснилось, что в результате своей попытки я все-таки успел получить ожог верхних дыхательных путей.

Тогда я попытался пройти в здание УВД через другой вход на улице Куйбышева, но там обстановка была ещё хуже – из-за густого дыма вообще нельзя было даже войти в подъезд. И в тот момент, пока я искал возможность проникнуть в горящее здание, навстречу мне из подъезда выбежал один из сотрудников УВД, на котором тлела одежда. Собственно, на верхней части его тела одежды уже почти не было – на этом человеке вместо пиджака и рубашки висели лишь обгоревшие лохмотья вместе с клочьями обугленной кожи. Он сразу же упал в снег, но мои подчиненные его подняли. Подбежавшие врачи «скорой» тут же отнесли пострадавшего в машину. Эта страшная картина врезалась в мою память на всю жизнь.

 

«Пожарные выносили сотрудников УВД, но они уже были мертвы…»

- Тем временем офицеры и сержанты нашей службы, у которых были изолирующие противогазы, - рассказывал дальше Александр Васильевич, - выводили из охваченного пламенем здания УВД тех сотрудников, которым густой дым не давал возможности выйти из кабинетов в коридор и отыскать путь к спасению. Например, начальник ЦУС полковник Виталий Яковлевич Паненко рассказывал, как он в противогазе входил в кабинеты на 4 и 5 этажах и приказывал находившимся там сотрудникам немедленно закрыть лицо мокрым платком, полотенцем или любым другим куском ткани. Затем люди хватались друг за друга и гуськом бежали за Паненко по задымленному коридору к окнам, к которым подавали автолестницу. Так он сумел спасти от неминуемой гибели не менее 16 человек.

Ещё Паненко докладывал, что в самом начале пожара на пятом этаже у окна, где уже стояла автолестница, он видел заместителя начальника ГУВД Александра Суходеева, и хотел было тоже спустить его вниз в числе других. Однако Суходеев отказался, заявив, что совсем рядом, в кабинетах, ещё остаются его подчинённые, которые не могут выбраться из-за дыма и огня, и он в такой ситуации должен вернуться за ними. Паненко спустил людей вниз, а потом по лестнице вновь поднялся на пятый этаж. Однако к тому моменту там никого не было и не могло быть, потому что на всем этаже уже бушевало пламя. После Паненко живым Суходеева больше никто уже не видел.

Конечно же, и я тоже мог взять изолирующий противогаз, чтобы в нём войти в задымленный подъезд. Однако в тот момент почти из всех окон верхних этажей уже вырывалось пламя, а в некоторых местах уже даже начали рушиться внутренние перекрытия здания. Из подъездов же к тому времени выходили последние из числа тех моих подчинённых, что до этого сумели прорваться внутрь сквозь огонь и дым. Некоторые из них даже несли на себе кого-то из сотрудников УВД, но все вынесенные к тому времени были уже мертвы. Один за другим выходившие из подъездов мне докладывали, что живых людей внутри здания уже больше не осталось. После этого пожарные занимались только лишь тушением горящего объекта.

Был еще один критический момент, когда мне тоже пришлось взять на себя большую ответственность. Речь идет об эвакуации заключённых из изолятора временного содержания (ИВС), который находился во дворе здания УВД. Дым в тот момент уже шёл в окна изолятора, однако рядом не оказалось никого из первых руководителей ИВС, который мог бы отдать приказ о выводе из изолятора всех задержанных. Но поскольку для спасения людей в этой ситуации медлить нельзя было ни секунды, мне пришлось самому отдавать такой приказ.

Я буквально ворвался в дежурное помещение ИВС и приказал находящемуся там майору немедленно начинать эвакуацию. Однако он заявил, что моё распоряжение он выполнять не будет, потому что это дело его непосредственного начальства. Я сказал этому майору, что если он сейчас же не подчинится мне, как старшему по званию, и не начнет выводить людей, то я позову своих бойцов, и мы сделаем это сами. Майор попытался было меня разжалобить: мол, как же это так – ведь если я сейчас выведу из камер задержанных, они все тут же разбегутся, и меня снимут с должности. Я ему в ответ сказал, что пусть лучше они разбегутся, чем задохнутся от дыма. В противном случае у него на душе будет страшный грех за загубленные человеческие жизни, а уж погон-то он тогда точно лишится, да еще и пойдёт под суд. Одним словом, через несколько минут всех задержанных вывели из ИВС, они взялись за руки и мимо горящего здания цепочкой перешли через двор на улицу Куйбышева, где их сразу же посадили в автобус и вывезли в какой-то другой изолятор. В общей сложности из ИВС тогда было спасено около 50 человек.

Когда всем нам стало окончательно ясно, что из зоны трагедии спасать больше некого, нашей следующей задачей стало недопущение огня в соседние помещения, расположенные буквально впритык к очагу пожара. На улице Куйбышева к зданию ГУВД вплотную примыкало Главное управление исполнения наказаний (ГУИН), а на улице Пионерской - управление ФСБ. Занимаемые ими корпуса по своим конструктивным особенностям были точной копией горящего в тот момент здания УВД, и, разумеется, сотрудники этих управлений каждую минуту со страхом ожидали, что огонь по внутренним деревянным перекрытиям вот-вот может перекинуться и к ним.

Со стороны УИН отбивать атаки пламени было все же проще, потому что после пожара 1981 года в этом здании была проведена кое-какая реконструкция, и часть перегородок к тому моменту здесь уже были заменены на несгораемые. А вот на участке перехода к зданию ФСБ в самый критический момент пожара ситуация была очень напряжённая. Когда завершилось спасение людей, в эту точку были брошены все основные силы пожаротушения. Одни подразделения пожарных подавали в огонь воду из пожарных стволов на чердаке, другие отбивали атаки огненной стихии на этажах здания непосредственно из коридоров ФСБ через вскрытые дверные проемы корпуса, занятого этим управлением. Подавали воду из стволов и со двора здания, и с улицы, и таким образом пожарным в конце концов удалось отжать огонь от важного объекта.

Вообще же то крыло здания УВД, что располагалось на улице Пионерской и примыкало к помещениям Федеральной службе безопасности, как раз и осталось наиболее нетронутым огнем. Отчасти это объясняется тем, что пожар, согласно материалам следствия, начался в противоположном конце здания – в кабинете № 75, который располагался неподалеку от перехода в корпус УИН. Именно поэтому, как официально считается, пожар просто не успел в полную силу разгуляться по всему зданию и существенно затронуть перегородки, прилегающие к ФСБ. Но можно назвать и другую причину, о которой я уже говорил выше: на этом участке были сосредоточены наши основные силы, благодаря чему мы смогли успешно противостоять огненной стихии и не допустить её распространения на ещё один стратегически важный объект.

Именно благодаря усилиям пожарных почти полностью сохранились помещения архива УВД, который располагался на первом этаже крыла здания, протянувшегося вдоль улицы Пионерской. Ценнейшие архивные материалы и оборудование огнеборцы и сотрудники УВД стали выносить из горящего здания буквально с первых минут пожара, сразу же после того, как в основном закончилось спасение людей с верхних этажей. Хотя в итоге архивные помещения пламя почти никак не затронуло, пожарные тем не менее прекрасно понимали, что в ходе тушения эти документы могут быть залиты водой - и в результате всё равно будут уничтожены. Благодаря их мужеству весь архив удалось вынести из здания и эвакуировать в клуб имени Дзержинского.

В здании ФСБ в эти часы располагался оперативный штаб ликвидации ЧП, созданный почти сразу же после начала трагедии. В течение всей ночи, примерно каждые полчаса, я приходил в штаб и докладывал обстановку. Ближе к полуночи в штаб приехали вице-губернаторы Юрий Логойдо, Александр Латкин и Владимир Мокрый, а уже глубокой ночью на место пожара из Москвы прибыл и губернатор Константин Титов. Когда я увидел Титова, я сразу же начал ему докладывать, но он меня остановил и сказал: «В принципе я знаю обстановку, так что не теряйте времени и занимайтесь непосредственно тушением».

 

За пожар в УВД был наказан только главный пожарный

- К концу следующего дня, 11 февраля, - продолжил Жарков, - меня отозвали с места происшествия, потому что в Самару как раз прилетел следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Леонид Коновалов, и ему нужны были мои показания и объяснения. Почти одновременно с ним прилетели представители Главного управления противопожарной службы МВД РФ во главе с его начальником Евгением Серебренниковым, а потом - и заместитель министра внутренних дел России Фёдоров. Одним словом, мне к тому времени стало не до пожара, и потому тушением этого объекта на последнем этапе руководили мои заместители – Кондаков, Приходько и Краснов. В общей сложности они неотлучно пробыли на месте трагедии около трёх суток – до тех пор, пока развалины здания УВД не перестали дымиться.

Последующие дни для меня были очень тяжёлыми, поскольку они почти сплошь состояли из допросов следователей, встреч с моим непосредственным руководством из главка и министерства, различных консультаций, проверок, объяснений, оправданий, и так далее. Каждое из этих разбирательств обычно заканчивалось одним и тем же: мне говорили, что случившееся настолько серьёзно, а последствия его настолько тяжелы, что меня уже в скором времени как минимум освободят от должности начальника областного УГПС. В случае же, если в деле спасения людей и процессе тушения горящего здания обнаружатся хоть какие-то просчёты и недостатки, то тогда уж, говорили мои собеседники, меня наверняка отдадут под суд.

Собственно, никакого другого исхода этого дела я не ожидал с той самой минуты, когда только что увидел полыхающее здание областного УВД. Помню, что уже в самые первые мгновения после приезда на место пожара меня буквально пронзила одна мысль: сегодня нам мало что удастся отстоять от огня. Такой вывод у меня еще больше укрепился через несколько минут, в течение которых я успел обежать корпус с улиц Куйбышева и Пионерской, зайти в подъезды, а потом внимательно рассмотреть картину пожара как с фасада, так и со стороны двора. Поскольку у меня высшее строительное образование, я во всех деталях знал конструктивные особенности внутренних помещений и перегородок УВД, и потому с горечью осознал: здание окончательно обречено. Именно тогда я понял, что со своей должностью мне и в самом деле придётся проститься уже в ближайшее время, поскольку катастрофического пожара на таком важном объекте, как УВД, да ещё и с многочисленными человеческими жертвами, руководство мне никогда не простит.

В дальнейшем проведенное Генеральной прокуратурой РФ следствие не обнаружило никаких нарушений и просчётов в деле организации тушения пожара в здании областного УВД и в деле спасения людей из этого здания. А это означает следующее: при ликвидации той страшной катастрофы пожарные сделали всё возможное, что было в их силах, и даже сверх того. Судите сами: в тот роковой вечер 10 февраля 1999 года в страшном пожаре на улице Куйбышева, 42, погибло 57 человек, но зато число сотрудников УВД, спасенных пожарными из дымной пелены и бушующего пламени, превысило 300 человек. Стало быть, если бы не героические усилия самарских огнеборцев, сумевших за считанные минуты вывести или вынести из огня уже теряющих надежду людей, то по крайней мере половина из этих трёх сотен оставшихся в живых работников милиции наверняка бы тоже стали жертвами безумной огненной стихии (рис. 24-33).

…Собственно, ни коллеги Жаркова, ни его непосредственные руководители, ознакомившиеся с хроникой развития пожара и с различными нюансами событий той роковой ночи, так ни разу и не поставили под сомнение правильность действий начальника УГПС в этой сложнейшей ситуации. На коллегии МВД России, где рассматривался вопрос о причинах трагедии в Самарском УВД, в вину Жаркову в первую очередь вменялось совсем другое: почему же он не сумел занять принципиальную позицию в отношении руководства областного УВД и не добился от него безусловного исполнения предписаний государственного пожарного надзора? При этом члены коллегии почему-то закрыли глаза на тот факт, что в 1999 году управление государственной противопожарной службы непосредственно подчинялось областному управлению внутренних дел.

А ведь в государственных административных структурах у нас до сих пор сохраняется жесткая субординация, и ни один подчинённый просто не имеет права хоть что-то требовать от своего непосредственного начальника. И если Жарков направлял в УВД предписания о необходимости устранить нарушения правил пожарной безопасности в определенные сроки, то, безусловно, об этих предписаниях прекрасно знал и начальник ГУВД В.П. Глухов, и все прочие генералы, занимавшие эту должность до него. Знали об этом и подчинённые им должностные лица, которые должны были организовать выполнение предписаний, но тем не менее не сделали этого. Почему? Но это вопрос уже не к Жаркову, а к ним.

Что же касается выводов Генеральной прокуратуры России о причинах этого пожара и виновниках, то с такой авторитетной инстанцией вряд ли кто может поспорить. Ведь по каждому моменту пожара в Самарском ГУВД следственной группой было проведено большое количество экспертиз и следственных действий. И если уж Генпрокуратура приняла версию о том, что причиной этого пожара стал банальный окурок, то изменить этот вывод теперь уже вряд ли возможно.

Валерий ЕРОФЕЕВ.

 

После трагедии

Пожар произошел вечером в среду, а уже в субботу в Самаре предали земле тела первых двадцати сотрудников милиции, погибших во время страшного пожара в здании областного УВД 10 февраля. Количество всех жертв даже в момент первых похорон не брался назвать никто, и лишь через десять дней было установлено их окончательное число – 57 человек. В первые же дни после трагедии предполагалось, что всех погибших, пострадавших и пропавших без вести может насчитываться более ста человек. Но поскольку уже на второй день начали поступать данные о пропавших без вести сотрудниках районных отделов, накануне вызванных в облуправление, то была поставлена задача идентифицировать всех погибших, для чего в Самару из Москвы направили аппаратуру для проведения исследований на генном уровне.

Уже потом, на траурной церемонии прощания с погибшими, министр МВД Сергей Степашин от себя и от имени руководства МВД попросил прощения у родных и близких, что не смогли уберечь своих товарищей. «Мы продолжим их дело, - сказал министр, - работа УВД области не остановилась ни на минуту, и пусть никто не надеется, что уйдёт от ответственности. Это главный наш долг в память об ушедших».

Губернатор Константин Титов, заместитель руководителя администрации Президента РФ Владимир Макаров и другие выступающие заверяли, что сделают все необходимое для семей, призывали построить новое здание всем миром, помощь Самаре уже идёт со всей России. Об этом мы расскажем в другой раз.

Кстати, утром в день прощальной церемонии хриплый мужской голос по телефону сообщил о заминировании Дворца спорта, где должна состояться панихида. Но сорвать её не удалось - здание было обследовано ещё с вечера. В тот же день задержали «шутника», который издевался по телефону ЛОВД аэропорта: «УВД спалили и вас подожжём».

Но эти злобные выпады померкли в море людской скорби, поскольку все желающие так и не смогли проститься с погибшими. У Дворца спорта собралось около 150 тысяч самарцев, а траурная автоколонна растянулась на пять километров. Похоронили милиционеров с воинскими почестями (рис. 34-40).

Через год после пожара в здании облУВД, как это уже повелось в милицейских коллективах, на кладбище «Рубежное» поехали десятки автобусов с друзьями и родственниками погибших. Там они возложили цветы на могилы 57 сотрудников милиции погибших 10 февраля 1999 года. На месте их захоронения возведены монументы, как и на пепелище, где стояло здание. У подножия всегда лежат живые цветы.

…Я склоняю голову перед всеми сотрудниками самарской противопожарной службы, непосредственно принимавшими участие в ликвидации этой ужасной трагедии. Они не дрогнули, не испугались и не растерялись в час тяжкого испытания, и выполнили свой долг, не щадя ни сил, ни своего здоровья.

Все 57 сотрудников УВД Самарской области, погибших во время пожара, были посмертно награждены Орденами Мужества.

На пожаре достойно показали себя также десятки сотрудников милиции, которые спасали товарищей, имущество управления, ценные документы. Их всех можно было бы представлять к наградам, однако комиссия, созданная из представителей всех служб ГУВД, всё же отобрала только лучших из лучших.

Медалями «За отвагу» были отмечены полковник внутренней службы Виктор Андреев, старший лейтенант милиции Андрей Гринблат, майор внутренней службы Пётр Овчаренко и старшина милиции Валерий Макаров, а также супруги, майор милиции Пётр Егоров и прапорщик Татьяна Егоровы (рис. 41).

Медали «За спасение погибавших» получили 29 сотрудников УВД. Это полковники милиции Вячеслав Леонов и Валерий Щетинский, подполковники милиции Иван Яханов и Михаил Тогобицкий, и многие другие.

В течение года 13 семей погибших милиционеров вселились в новые квартиры, а к годовщине трагедии местные власти и руководство УВД в основном улучшили жилищные условия семьям всех пострадавших, кто в этом нуждался. Одну из квартир, для вдовы погибшего в огне оперуполномоченного уголовного розыска Константина Алексанова, купила мэрия Москвы. К тому времени пришла помощь и из города Ахаус (Германия) - от хора полицейских, который связывают тёплые отношения с самарским хором милиции. Хор из Ахауса дал благотворительный концерт в Дюссельдорфе, и средства от него в размере 57 тысяч 600 рублей были пересланы в помощь тем семьям погибших в огне самарских милиционеров, в которых по двое детей остались без отца или без матери.

Л.Н. Бородина

 

Список погибших во время пожара в здании Самарского областного УВД 10 февраля 1999 года.

Алексанов Константин Владимирович, старший лейтенант милиции, оперуполномоченный управления уголовного розыска.

Андреева Наталья Петровна, младший сержант милиции, начальник канцелярии следственного управления.

Архипова Инна Александровна, бухгалтер финансово-экономического отдела.

Астафурова Надежда Владимировна, машинистка секретариата УВД.

Багаев Александр Дмитриевич, рабочий эксплуатационно-технического центра УВД.

Бертасова Татьяна Вениаминовна, майор милиции, старший следователь по особо важным делам следственного управления.

Бокояров Александр Юрьевич, подполковник милиции, старший оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.

Бородин Альберт Николаевич, старший лейтенант милиции, оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.

Бредихина Юлия Евгеньевна, младший оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.

Буклеев Валерий Анатольевич, старший лейтенант юстиции, следователь следственного отделения ОВД Самарского района Самары.

Голуб Владимир Федорович, старший лейтенант милиции, старший оперуполномоченный управления уголовного розыска.

Гордеев Вадим Владимирович, капитан милиции, оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.

Докучаева Галина Азаровна, полковник милиции, начальник отдела следственного управления.

Забродина Валентина Анатольевна, подполковник милиции, заместитель начальника отдела ООРУИМ и ППН.

Ивлиева Ирина Ивановна, подполковник милиции, старший оперуполномоченный управления по борьбе с экономическими преступлениями.

Калашникова Наталья Петровна, майор внутренней службы, старший инспектор по особым поручениям паспортно-визовой службы.

Карлова Елена Анатольевна, старший лейтенант внутренней службы, инспектор паспортно-визовой службы.

Катаева Ольга Федоровна, майор юстиции, старший следователь следственного управления.

Кильдюшов Олег Владимирович, подполковник милиции, главный инспектор штаба УВД.

Королёв Павел Геннадьевич, майор милиции, начальник управления обеспечения общественного порядка.

Кузьмин Игорь Владиславович, майор милиции, старший оперуполномоченный управления уголовного розыска.

Курышева Ольга Николаевна, заведующая канцелярией отдела паспортно-визовой службы.

Лифанова Софья Николаевна, старший лейтенант милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.

Ломжа Александр Михайлович, подполковник милиции, главный инспектор инспекции штаба УВД.

Макагонова Нина Петровна, капитан юстиции, старший следователь следственного управления.

Медведев Владимир Николаевич, полковник милиции, заместитель начальника отдела паспортно-визовой службы.

Неверова Валентина Львовна, главный редактор газеты «Право».

Никифоров Сергей Анатольевич, капитан милиции, заместитель начальника отдела управления по борьбе с экономическими преступлениями.

Николаев Дмитрий Германович, майор милиции, начальник отдела управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

Перелыгин Дмитрий Анатольевич, стажер по должности эксперта экспертно-криминалистического управления.

Петрунин Владислав Эдуардович, старший лейтенант милиции, старший эксперт межрайонного экспертно-криминалистического отдела УВД.

Подтяжкин Александр Николаевич, майор милиции, старший эксперт экспертно-криминалистического управления.

Полушкина Татьяна Федоровна, подполковник внутренней службы, главный инспектор штаба УВД.

Постолова Ольга Николаевна, архивист архивной информации информцентра УВД.

Пронина Нина Петровна, заведующая канцелярией управления по борьбе с экономическими преступлениями.

Прохорова Людмила Александровна, лейтенант милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.

Рабинович Мария Михайловна, заведующая канцелярией следственного управления.

Ржевский Александр Константинович, полковник милиции, заместитель начальника управления по борьбе с экономическими преступлениями.

Савенко Зоя Федоровна, архивист информцентра УВД.

Сажин Андрей Николаевич, капитан милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.

Семенякина Галина Вениаминовна, майор юстиции, следователь следственного управления.

Силантьев Владимир Константинович, подполковник милиции, начальник отдела управления по борьбе с экономическими преступлениями.

Собачкин Валентин Борисович, майор милиции, старший эксперт экспертно-криминалистического управления.

Сулейманова Лейла Наримовна, старший лейтенант милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.

Суходеев Александр Павлович, полковник милиции, заместитель начальника УВД, начальник следственного управления.

Тихонов Сергей Владимирович, старший лейтенант милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.

Усова Лидия Викторовна, майор милиции, оперуполномоченный управления уголовного розыска.

Фадеева Алевтина Ивановна, полковник юстиции, заместитель начальника следственного управления.

Финошина Ирина Александровна, старший лейтенант милиции, инспектор отдела паспортно-визовой службы.

Фролов Игорь Владимирович, капитан милиции, старший инспектор по особым поручениям управления кадров.

Харитонова Елена Александровна, старший лейтенант внутренней службы, старший специалист финансово-экономического отдела.

Храмов Анатолий Васильевич, старший лейтенант юстиции, старший следователь по особо важным делам следственного управления.

Шалгин Владимир Маркович, капитан милиции, начальник отделения экспертно-криминалистического управления.

Шипкова Наталья Александровна, экономист по труду центральной бухгалтерии УВД.

Швейкина Татьяна Михайловна, капитан милиции, старший инспектор паспортно-визовой службы.

Яковенко Валентина Александровна, уборщица УВД.

Ярцев Михаил Борисович, капитан милиции, эксперт экспертно-криминалистического управления.

Вечная им память.

(Рис. 42-45)

 

Официальная справка

по результатам исследования пожара, происшедшего 10 февраля 1999 года в административном здании Управления внутренних дел Самарской области.

1. Характеристика объекта.

Административное здание Управления внутренних дел Самарской области 1936 года постройки, III степени огнестойкости, наружные стены кирпичные, междуэтажные и чердачное перекрытия деревянные сгораемые с пустотами по деревянным и металлическим балкам (рис. 46-48).

Отопление центральное водяное, освещение электрическое, вентиляция естественная.

Наружное противопожарное водоснабжение объекта обеспечивалось от кольцевой водопроводной сети диаметром 150 мм. Здание было оборудовано внутренним противопожарным водоснабжением.

Здание Управления Г-образной формы, переменной этажности (4-5 этажи), коридорной планировки. В здании располагались три внутренние лестничные клетки (задымляемые). Центральная - открытая на все этажи, не отделена от поэтажных коридоров, кроме первого этажа, две другие - закрытые, с выходом наружу. Из тупиковых коридоров 5 этажа запасных эвакуационных выходов не имелось.

Здание оборудовано автоматической пожарной сигнализацией, за исключением помещений материальных складов, расположенных в подвале.

По своим конструктивным и объемно-планировочным решениям здание УВД относилось к зданиям с низкой устойчивостью при пожаре.

2. Противопожарное состояние объекта.

Противопожарное состояние здания оценивается как неудовлетворительное. Отсутствовали эвакуационные выходы из тупиковых коридоров пятого этажа. Центральная лестница не была отделена от примыкающих коридоров противопожарными перегородками и дверями и, в связи с этим, не может считаться эвакуационным выходом, облицовка стен коридоров и центральной лестницы была выполнена из сгораемых материалов (мебельная ДСП), занижен предел огнестойкости лестничных маршей торцевых лестничных клеток, отсутствовали рассечки в конструкциях перекрытий и покрытия, проемы в стене между УВД и УИН не были оборудованы противопожарными дверями.

В подвальном помещении допускалось хранение пожаро- и взрывоопасных веществ и материалов, автоматическая пожарная сигнализация в подвале отсутствовала.

Не произведен расчет электрических сетей здания на предельные токовые нагрузки.

3. Организация Государственного пожарного надзора.

Работа по осуществлению государственного пожарного надзора строилась в соответствии с требованиями нормативных документов МВД России, ГУГПС МВД России и УВД Самарской области, регламентирующих это направление деятельности.

Административное здание УВД ежегодно подвергалось детальным и контрольным обследованиям, кроме этого, проводились целевые проверки противопожарного состояния здания, совместные учения по отработке действий в случае возникновения пожара.

По результатам проведенных обследований и проверок информировалось руководство УВД области и принимались меры административного воздействия к нарушителям требований пожарной безопасности, вплоть до приостановки эксплуатации отдельных зданий и помещений УВД.

Начиная с 1996 года, должностными лицами ГПС приостанавливалась эксплуатация помещений взвода охраны, кабинета № 178 технического отделения ЭКУ, где исследовались взрывные устройства, столярной мастерской, архива пенсионного отдела, материальные склады коменданта УВД, склад паспортно-визовой службы и другие.

Последнее детальное обследование здания проводилось в октябре 1998 года. По результатам обследования предписанием Государственной противопожарной службы к выполнению было предложено 41 противопожарное мероприятие, из которых 35 подтверждается к исполнению, начиная с 80-х годов. В частности, с 1979 года предлагается устроить дополнительные эвакуационные выходы из тупиковых коридоров 5 этажа, оборудовать двери эвакуационных выходов легко открывающимися запорами, с 1981 года предлагается выгородить открытую лестничную клетку перегородками с дверями оборудованными доводчиками.

Процент выполнения предлагаемых предписанием ГПС от 9 октября 1998 года противопожарных мероприятий на момент пожара составлял всего 14,6 процентов.

В условиях отсутствия практических шагов со стороны руководства УВД по выполнению обоснованных требований государственного пожарного надзора, УГПС не занято твердой, принципиальной позиции по приведению здания в пожаробезопасное состояние.

4. Возможные причины массовой гибели людей и катастрофического развития пожара.

Неудовлетворительное противопожарное состояние, конструктивные особенности здания, позднее обнаружение пожара, задержка оповещения о пожаре и сообщения о нем в пожарную охрану, а также неорганизованная эвакуация сотрудников способствовали созданию условий для катастрофического развития пожара и наступлению тяжких последствий.

Результаты опроса очевидцев свидетельствуют о том, что пожар возник в интервале времени от 17 часов 30 минут до 17 часов 45 минут 10 февраля 1999 года. Открытое пламенное горение было обнаружено сотрудниками УВД в кабинете № 75 примерно в 17 часов 45 минут.

После вскрытия двери указанного кабинета сотрудники УВД пытались потушить огонь первичными средствами пожаротушения. Однако их действия не увенчались успехом, и вследствие сильного задымления и высокой температуры они были вынуждены покинуть здание.

В этот период времени опасные факторы пожара начали интенсивно распространяться по коридорам и пустотам сгораемых строительных конструкций 2-го и вышерасположенных этажей, и в течение нескольких минут большая часть здания была задымлена и охвачена огнем.

Особенности развития пожара определяются наличием пустот в конструкциях перекрытий, перегородок и покрытия, которые имели непосредственную гидравлическую связь по всей длине и ширине здания.

В центре здания лестница открытого типа на всю высоту здания (5 этажей) создавала постоянную вертикальную тягу (эффект «трубы»), что способствовало увеличению скорости движения газов в пустотах строительных конструкций.

По расчетам, исходя из имеющихся данных, разница во времени между появлением пламенного горения за пределами очага пожара и началом пожара составляет не менее 35 минут.

Таким образом, примерное время возникновения пожара, при условиях проведенного расчета, не позднее 17 часов 30 минут.

Наиболее вероятной причиной возникновения вторичных очагов пожара в объеме здания является перемешивание кислорода воздуха с продуктами термического разложения горючих веществ и материалов. Период времени появления вторичных очагов исчисляется секундами с момента проявления первого из них. Местами возникновения указанных очагов пожара являются, в первую очередь, открытые лестничные клетки, дверные и оконные проемы.

После появления вторичного очага пожара можно считать обоснованным общее воспламенение по всему объему здания, заполненного продуктами термического разложения древесины.

Скорость распространения горения по газовой фазе составляет не менее одного метра в секунду.

Все выше перечисленные условия способствовали быстрому блокированию путей эвакуации, а также объясняют случаи гибели людей из-за падения с этажей в период проведения спасательных работ через оконные проемы.

Другими причинами массовой гибели людей при пожаре явились несоответствие путей эвакуации требованиям норм и правил пожарной безопасности.

С учетом наличия открытой лестничной клетки в центральной части здания, со 2-4 этажей в случае пожара существовала возможность эвакуации только по одной торцевой лестничной клетке из каждого крыла здания.

С 5-го этажа здания был предусмотрен выход наружу только через открытую лестницу.

Согласно предварительным расчетам ВНИИПО МВД России, при условии нахождения очага пожара на втором этаже здания в комнате № 75, открытая лестница в центральной части здания могла быть блокирована опасными факторами пожара в период от 6,5 до 10 минут после возникновения пожара, а отдельные участки коридоров значительно раньше. Например, время блокирования коридора на втором этаже по улице Куйбышева могло составить от 40 до 148 секунд.

При своевременном оповещении о пожаре и объявлении эвакуации ее расчетное время должно составлять 130-220 секунд (без учета времени сбора документов и подготовки к эвакуации).

Таким образом, можно предположить, что невыполнение вышеперечисленных условий является одним из обстоятельств, приведших к массовой гибели людей.

5. Организация и ведение боевых действий по тушению пожара.

Сообщение о пожаре в здании Управления внутренних дел поступило в Центр управления силами УГПС в 17 часов 52 минуты от дежурного по УВД по прямому телефону и не содержало сведений об угрозе людям, примерной площади и путях распространения пожара.

По данному сообщению к месту пожара, в соответствии с расписанием выезда подразделений гарнизона пожарной охраны, начальником дежурной смены службы пожарной связи «01» капитаном внутренней службы Рябовой Н.М. были направлены силы и средства по повышенному рангу пожара «№ 2» в составе 12 основных и специальных пожарных автомобилей, дежурная смена службы пожаротушения, руководство и сотрудники органа управления ГПС.

Действия дежурной смены СПС ЦУС УГПС на этом этапе боевых действий оцениваются как удовлетворительные.

Первым на место пожара в 17 часов 56 минут прибыл боевой расчет учебной пожарной части учебного центра УГПС в составе шести человек на АЦ во главе с помощником начальника караула прапорщиком внутренней службы Жуковым В.В. (РТП-1).

К этому времени из оконных проемов 3-5 этажей по фасаду здания выходил густой дым, находящиеся в них люди просили о помощи, происходило открытое горение в коридорах второго этажа и центральной лестничной клетке.

По прибытии к месту вызова РТП-1 передал информацию на ЦУС о видимых признаках горения и повысил ранг пожара до «№ 3». Исходя из сложившейся обстановки, приказал личному составу производить спасательные работы при помощи трехколенной лестницы с фасадной части здания по улице Куйбышева, а также обеспечить введение ствола «Б» от емкости АЦ в лестничную клетку на пути возможной эвакуации людей.

Во исполнение распоряжение РТП-1 личный состав при помощи ручных пожарных лестниц производил спасание людей через оконные проемы с третьего и четвертого этажей здания. В период боевого развертывания у центрального входа в здание УВД пожарные оказали помощь пострадавшему, а во время продвижения по лестничным маршам обнаружили два сильно обгоревших трупа в холле второго этажа.

Учитывая характер информации с места пожара, в 17 часов 58 минут заместитель начальника УГПС УВД Самарской области полковник внутренней службы Кондаков В.Ф. в пути следования приказал создать оперативную группу из числа сотрудников УГПС, направить к месту пожара курсантов учебного центра, коленчатые подъемники городского гарнизона пожарной охраны, а через минуту по внешним признакам объявил сбор начальствующего состава городского гарнизона пожарной охраны.

В это же время на ЦУС поступила информация о первых пострадавших от РТП-1, который вызвал к месту пожара автомобили скорой помощи.

В 17 часов 58 минут на место пожара прибыл дежурный караул ПЧ-3 на двух АЦ и АЛ с боевыми расчетами численностью 10 человек во главе с начальником караула капитаном внутренней службы Морозовым В.Н. (РТП-2).

К моменту прибытия РТП-2 обстановка осложнилась, количество людей, просящих о помощи, увеличилось, пожар интенсивно распространялся по коридорам второго этажа, происходило частичное обрушение строительных конструкций здания.

Оценив обстановку, РТП-2 принял решение проводить спасательные работы по фасаду здания при помощи ручных и автомеханической лестниц, установить автоцистерну на пожарный гидрант, направить звено ГДЗС со стволом «Б» во главе с командиром отделения в центральную лестничную клетку для защиты путей эвакуации людей и тушения пожара. Лично возглавил проведение спасательных работ со стороны ул. Пионерской.

В 17 часов 59 минут РТП-2 дополнительно вызвал к месту пожара автомеханические лестницы.

В этот период совместными действиями личного состава УПЧ и ПЧ-3 была обеспечена эвакуация более 10 человек через центральную лестничную клетку, а также спасено 15 человек через оконные проемы 3 и 4 этажей.

В 18 часов 00 минут к месту пожара прибыла дежурная смена СПТ ЦУС УГПС в составе трех человек во главе с начальником смены СПТ подполковником внутренней службы Сапожниковым П.А. (РТП-3). Одновременно с ними прибыл боевой расчет ПЧ-12 на АЦ в составе четырех человек.

В этот период происходило открытое горение центральной лестничной клетки на уровне второго этажа, наблюдался интенсивный выход дыма из оконных проемов с фасадной части и внутреннего двора административного здания, происходили попытки самоспасания людей из окон служебных кабинетов, расположенных на 3-5 этажах, при помощи подручных средств (водосточные трубы, электрические кабели и другое). В результате неудачной попытки самоспасания разбилось 4 человека (на улице Пионерской - 2 человека, на улице Куйбышева - 1 человек, во внутреннем дворе - 1 человек).

РТП-3 приказал отделению ПЧ-12 проводить спасание людей со стороны внутреннего двора при помощи ручных пожарных лестниц комбинированным способом, лично возглавил спасательные работы по фасаду здания со стороны улицы Куйбышева.

По информации РТП-3 в установленном порядке был объявлен сбор личного состава, свободного от несения службы, введена в расчет резервная пожарная техника в гарнизонах пожарной охраны городов Самара, Тольятти, Жигулевска, Новокуйбышевска, Сызрани, Чапаевска. В целях сохранения уровня противопожарной защиты областного центра были привлечены дополнительные силы и средства ГПС ряда населенных пунктов (Тольятти, Новокуйбышевск, пос. Прибрежный) и объектов (ВАЗ, станция смешения и перекачки нефти в поселке Просвет Волжского района) и др.

В 18 часов 00 минут на месте пожара было сосредоточено шесть пожарных автомобилей основного и специального назначения (АЦ-4, АЛ-1, АШ). Основные усилия личного состава подразделений ГПС были направлены на спасание людей. В спасательных работах принимали участие 18 сотрудников ГПС, задействованы четыре трехколенные и шесть штурмовых, а также автомеханическая лестницы.

К этому времени было спасено более 25 человек и эвакуировано по лестничным клеткам около 15 человек. На путях эвакуации и тушение пожара подано два ствола «Б».

Действия РТП-1, 2, 3 на первоначальном этапе ведения боевых действий оцениваются профессионально грамотными. Ими были приняты исчерпывающие меры для выполнения основной боевой задачи в условиях ограниченной численности боевых расчетов, недостатке сил и средств для одновременного спасания людей и успешного тушения развившегося пожара.

В 18 часов 01 минуту на пожар прибыла группа сотрудников УГПС во главе с заместителем начальника УГПС полковником внутренней службы Кондаковым В.Ф. (РТП-4). Проведя разведку и оценив обстановку на пожаре, РТП-4 в 18 часов 02 минуты объявил максимальный ранг «пожар № 4».

Впоследствии РТП-4 принял меры по организации работы оперативного штаба, созданию трех боевых участков для спасания людей и отыскания их в этажах здания, а также подаче огнетушащих веществ на возможных путях эвакуации. Прибывающие силы и средства задействовались, в первую очередь, для спасания людей, в том числе отыскания их в служебных помещениях. Продвижение газодымозащитников в центральной лестничной клетке выше второго этажа не представлялось возможным из-за высокой температуры.

Пожарными принимались меры для предотвращения паники и самостоятельных попыток спасения. Однако в период с 18 часов 01 минуты до 18 часов 10 минут погибли еще пять человек в результате падения из оконных проемов.

В 18 часов 10 минут на пожар прибыл начальник УГПС полковник внутренней службы Жарков А.В. (РТП-5). Он подтвердил правильность действий предыдущих РТП, принял меры к наращиванию оперативного потенциала на участках ведения боевых действий.

Работы по спасению людей из оконных проемов здания УВД при помощи имеющихся средств закончились в основном к 18 часам 40 минутам.

На данный период времени на пожаре было сосредоточено 24 пожарных автомобиля (АЦ-16, АНР-1, АЛ-4, КП-1, АСО-1), около 200 сотрудников ГПС, на тушение пожара подано 12 ручных и лафетных водяных стволов, установлено 18 ручных и 4 механических пожарных лестниц. Силами водительского состава и курсантов учебного центра, при помощи сотрудников милиции и населения, было проложено пять магистральных линий для обеспечения работы водяных стволов.

Наряду с тушением пожара, личный состав органа управления и подразделений ГПС принимал непосредственное участие в эвакуации оружия и боеприпасов из дежурной части, магнитных носителей информации ИЦ, личных дел из архива УК, различной документации из служебных кабинетов, а также материально-технических средств УВД.

Дальнейшие попытки отыскания людей в помещениях здания результата не дали. Ведение боевых действий осложнялось высокой температурой, плотным задымлением прилегающей к зданию УВД территории, наличием прогаров, отдельными взрывами взрывчатых веществ и пиротехнических изделий, обрушением строительных конструкций здания, задержкой в отключении контактной сети городского транспорта и осветительной сети, находящихся под напряжением, ограниченной водоотдачей водопроводной сети, а также неблагоприятными климатическими условиями.

Силы и средства по рангу «пожару № 4» были сосредоточены в 18 часов 45 минут в количестве 30 единиц основных и специальных пожарных автомобилей, из них шесть АЛ и один КП, на трех боевых участках работало 259 человек личного состава ГПС, проложено 9 магистральных линий, подано более 20 водяных стволов.

В дальнейшем производилась частичная перегруппировка сил и средств с целью недопущения распространения пожара на примыкающие здания УИН MЮ России и УФСБ по Самарской области, а также жилые дома по улицам Пионерской и Куйбышева.

Принятыми мерами в 22 часа 51 минуту пожар был локализован, а в 5 часов 33 минуты следующего дня - ликвидирован.

Всего, по данным оперативного штаба, на пожаре с использованием ручных и механических пожарных лестниц через оконные проемы 2-5 этажей было спасено 65 человек.

В целом действия личного состава ГПС УВД Самарской области по организации и тушению пожара оцениваются удовлетворительно.

6. Организационная деятельность УГПС по обеспечению пожарной безопасности, укреплению технической оснащенности службы и увеличению численности боевых расчетов.

В целях повышения уровня пожарной безопасности объектов и населенных пунктов на территории Самарской области по инициативе УГПС решением Губернской Думы № 69 от 26 мая 1998 года принят областной закон «О пожарной безопасности».

Постановлением губернатора Самарской области от 18 марта 1997 года № 70 создана комиссия по пожарной безопасности в Самарской области.

С 1997 года проведено три заседания комиссии, на которых рассматривались вопросы выполнения постановления Правительства Российской Федерации от 13 января 1996 года № 24-2 «Об утверждении перечня особо важных и режимных предприятий и организаций, пожарная охрана которых осуществляется специальными подразделениями ГПС МВД России, и перечня предприятий и организаций, на которых в обязательном порядке создается пожарная охрана», мероприятий целевой программы, разработки правил пожарной безопасности Самарской области, и ряд других. Также проведено заслушивание глав семи органов местного самоуправления и руководителей ряда предприятий.

Решением губернской Думы № 395 от 6 сентября 1997 года утверждена целевая программа «Пожарная безопасность» на 1997-1999 годы, которой предусмотрено выделение финансовых средств на содержание дополнительной численности пожарной охраны, совершенствование материально-технической оснащенности подразделений ГПС УВД.

Проводимая УГПС работа по укреплению материально-технической базы пожарной охраны позволила за период с 1996 по 1998 годы приобрести за счет внебюджетных средств 6 пожарных автомобилей основного и специального назначения, за счет областного бюджета и бюджета органов местного самоуправления - 20, за счет финансовых средств предприятий - 8.

УГПС проводится определенная работа по усилению пожарной безопасности объектов и населенных пунктов области. Вместе с тем, не проявляется должной настойчивости по реализации мероприятий целевой программы «Пожарная безопасность» в части выделения администрацией области средств для содержания предусмотренной численности и закупки пожарной техники и вооружения.

7. Выводы.

1. Действия личного состава ГПС УВД Самарской области по организации и тушению пожара признать удовлетворительными.

2. Органом управления и подразделениями ГПС УВД Самарской области проводится определенная работа по укреплению пожарной безопасности, совершенствованию деятельности в части организации и осуществления Государственного пожарного надзора.

Вместе с тем УГПС не заняло принципиальных позиций по приведению в пожаробезопасное состояние объектов органов внутренних дел.

Руководители УВД области, городских и районных органов внутренних дел не выполняют требования приказов, указаний МВД России по усилению пожарной безопасности объектов органов внутренних дел. Выполнение противопожарных мероприятий, предлагаемых предписаниями Государственной противопожарной службы, в среднем составляет 38 процентов. Крайне низок уровень организации и проведения обучения сотрудников мерам пожарной безопасности и действиям в случае пожара.

3. По факту пожара областной прокуратурой возбуждено уголовное дело № 9900138 от 10 февраля 1999 года по ст. 168 ч. 2 УК Российской Федерации.

По причине пожара отрабатываются следующие основные версии:

- неосторожное обращение с огнем;

- нарушение правил устройства и эксплуатации электроустановок;

- поджог.

8. Предложения.

УГПС ГУВД Самарской области.

Взять на особый контроль здания, имеющие низкую устойчивость при пожаре, организовать и провести совместно с другими надзорными службами комплексные обследования, реализовать мероприятия по укреплению их противопожарной защиты.

Осуществить проверки органов местного самоуправления по выполнению ими положений действующих законодательных и требований нормативных правовых актов в области пожарной безопасности. При этом особое внимание обратить на исполнение обязанностей по реализации мер пожарной безопасности в части обеспечения устойчивого противопожарного водоснабжения населенных пунктов и объектов. По результатам проверок направить представление в областную комиссию по пожарной безопасности для разработки предложений губернатору Самарской области.

Разработать и осуществить комплекс профилактических, оперативно-тактических и инженерно-технических мероприятий, направленных на укрепление пожарной безопасности объектов органов внутренних дел и создание условий для успешного тушения пожаров.

ГУВД Самарской области.

Рассмотреть вопрос обеспечения пожарной безопасности объектов органов внутренних дел на заседании коллегии УВД.

Принять меры к выполнению требований приказов, указаний МВД России по обеспечению пожарной безопасности на подведомственных объектах.

В системе профессионального обучения изучить меры пожарной безопасности и действия сотрудников на случай пожара.

Администрации Самарской области.

Рекомендовать рассмотреть на заседании комиссии Самарской области по пожарной безопасности вопросы финансирования численности ГПС, выделения средств для закупки пожарной техники и пожарно-технического вооружения, а также реализации функций органов местного самоуправления по организации обучения населения мерам пожарной безопасности, предусмотренные целевой программой в полном объеме за 1998 год и на 1999 год.

ГУГПС МВД России.

Подготовить материалы и внести на рассмотрение Правительственной комиссии Российской Федерации по пожарной безопасности итоги деятельности комиссий субъектов Российской Федерации по вопросам пожарной безопасности, а также ход выполнения Федеральной целевой программы «Пожарная безопасность и социальная защита на период до 2000 года».

Внести предложение о рассмотрении Комиссией по оперативным вопросам Правительства Российской Федерации финансирование Федеральной целевой Программы «Пожарная безопасность и социальная защита на период до 2000 года», (утверждена постановлением Правительства Российской Федерации от 5 сентября 1998 года № 1044) в части выделения средств для содержания предусмотренной численности и материально-технического обеспечения ГПС.

Разработать, освоить производство и внедрение в практику тушения пожаров пневматических спасательных устройств («куб жизни»).

Начальник

ГУГПС МВД России

генерал-майор внутренней службы

Е.А. Серебренников.

Ознакомлены:

Губернатор

Самарской области К.А. Титов

Начальник

ГУВД Самарской области

генерал-майор милиции В.П. Глухов.

Февраль 1999 года.

 

Оценка деятельности должностных лиц по управлению силами и средствам на пожаре 10 февраля 1999 года

В 17.50 исполняющий обязанности начальника караула УПЧ УЦ старший прапорщик Жуков В.В. прибыл к месту пожара своевременно. Он правильно оценил обстановку на пожаре и объявил вызов сил и средств гарнизона по № 3, провел работу по спасению людей и ограничению распространения горения в коридоре на втором этаже и из окон здания. Имеющимися в его распоряжении силами и средствами он не мог ни теоретически, ни практически сделать больше, чем он это сделал.

Действия на пожаре и.о. начальника караула Жукова В.В. соответствуют требованиям Боевого устава пожарной охраны (БУПО).

Вторым на пожар прибыло подразделение ПЧ-3 (17.58) в составе двух отделений на АЦ-40 (130) 63б и АЛ-30 (131) Л21 во главе с начальником караула капитаном вн. службы Морозовым В.М., который стал вторым РТП. По всему периметру здания с 3, 4 и 5-гo этажей шел дым, и были видны отблески пламени на лестничной клетке центрального входа 3-гo этажа, на этих этажах люди просили о помощи. Проводилась эвакуация людей со второго этажа различными способами: выводом по лестничной клетке, спасением с помощью трёхколенных и штурмовых лестниц из окон здания. Имеющиеся в его распоряжении подразделения РТП-2 направил на проведение спасательных работ со второго этажа и обеспечении безопасности пути эвакуации по главной лестничной клетке, откуда выбегали обгоревшие и горящие люди. Его действия были правильными, соответствовали требованиям БУПО.

Личный состав отделений работал по спасению людей на втором этаже при очень сильном задымлении и высокой температуре, рискуя своей жизнью, проявил высокий профессионализм и мужество.

Третьим РТП был начальник дежурной смены службы пожаротушения подполковник вн. службы Сапожников П.А. Он прибыл с дежурной группой в 18.00. Горение происходило на 2-ом и 3-ем этажах, а на 4-ом было сильное задымление. Проводились спасательные работы со второго и третьего этажей. Из окон просило о помощи около 50-ти человек.

Площадь пожара только на 2-ом этаже уже была более 500 кв. м. Для ликвидации горения на этом этаже требовалось не менее 9-ти отделений на АЦ со стволами РС-70 или 18 отделений с РС-50. По расписанию выездов подразделений гарнизона на пожаре к этому времени здесь должно было быть, и было четыре автоцистерны. Исходя из тактико-технических возможностей и численности боевых расчетов их действия, были полностью направлены на спасение людей и ограничение распространения пожара со второго этажа и из окон горящего здания. РТП-З правильно оценил обстановку на пожаре и вызвал силы и средства гарнизона по № 3, машины «Скорой помощи» и все автолестницы гарнизона.

За период его руководства тушением пожара с 18.00 до 18.01 его действия соответствовали сложившейся на пожаре ситуации.

Подразделения делали все возможное по спасению людей. Ограничить распространение горения на этажах здания не было возможным имеющимися там силами и средствами пожарной охраны.

Четвертым РТП на пожаре был заместитель начальника УГПС полковник вн. службы Кондаков В.Ф. Он прибыл к месту пожара в 18.01. Приняв доклад от РТП-3, он организовал штаб по оперативному управлению тушением пожара и проведением спасательных работ; создал три боевых участка; и приказал вызвать: коленчатые подъемники; аварийные службы города, еще машины «Скорой помощи». Объявил вызов сил и средств по № 4 и сбор личного состава гарнизона, свободного от несения службы, к месту пожара.

РТП-4 правильно оценил обстановку на пожаре, его распоряжения соответствовали тем действиям, которые было необходимо принять для ускорения спасения людей из горящего здания и тушения пожара.

Последним РТП-5 был начальник УГПС полковник вн. службы Жарков А.В., который прибыл на пожар ориентировочно в 18.07 -18.10. Приняв доклад от РТП-4, он принял руководство тушением на себя. Приказал полковнику Кондакову В.Ф. создать три боевых участка, собрать весь личный состав гарнизона. Постоянно докладывая обстановку по ходу тушения пожара, эвакуации людей, оружия, архивных материалов - начальнику ГУВД генерал-майору милиции Глухову В.П., в ГУГПС МВД РФ, заместителю губернатора области Логойдо Ю.М., главе администрации г. Самары и губернатору области Титову К.А. Он принимал усилия к обеспечению подачи воды на тушение и создание безопасных условий эвакуации людей через главную лестничную клетку. Общими усилиями было спасено по переносным пожарным лестницам из окон горящих этажей 65 человек и выведено из горящего здания около 200 человек. В ходе проведения спасательных работ пожарные показали хорошую выучку и делали все от них зависящее, даже с риском для собственной жизни.

Существенных ошибок, повлиявших на ход проведения спасательных работ и ликвидацию горения, РТП-5 допущено не было.

Основными причинами, приведшими к таким последствиям на пожаре, являются:

- позднее обнаружение и сообщение о пожаре в пожарную охрану города;

- позднее оповещение о пожаре и эвакуации сотрудников ГУВД, находящихся в здании его дежурной частью;

- неудовлетворительное противопожарное состояние здания ГУВД (пустоты в сгораемых перегородках и междуэтажных перекрытиях, задымляемые эвакуационные выходы и т.д.);

- недостаточное наружное противопожарное водоснабжение (водоотдача сети 100 литров в секунду, а требовалось на тушение 236 литров в секунду);

- неполная укомплектованность отделений на автоцистернах в некоторых пожарных частях;

- быстрое, скрытое распространение горение по пустотам строительных конструкций на этажах здания со второго по пятый этаж с задымлением путей эвакуации;

- обрушение междуэтажных перекрытий, ввиду их низкой огнестойкости (металлические и деревянные балки).

Начальник кафедры МИПБ МВД РФ,

кандидат технических наук, доцент,

полковник внутренней службы Ю.М. Сверчков.

Заместитель начальника кафедры

МИПБ МВД РФ, кандидат технических наук,

полковник внутренней службы Н.С. Артемьев.

Февраль 1999 года (рис. 49-55).

 

 

Литература

 

Ерофеев В.В., Бородина Л.Н., Пархачёва Т.А. «Вы нас всех простите там, на небесах…» - В сб. «Вехи огненной Самара: от крепости до наших дней». Том 3. Самара, изд-во «НТЦ», 2002, стр. 275-331.

---

Просмотров: 7449

---