Убийцы при погонах. 1973 год

Международные события года

27 января 1973 года было подписано Парижское соглашение о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме. Документ подписали министры иностранных дел ДРВ, Республики Вьетнам, США и Временного революционного правительства Республики Южный Вьетнам. В нём, в частности, намечалось, что все боевые действия в Южном Вьетнаме прекращаются в полночь 27 января по Гринвичу (8 часов утра 28 января по сайгонскому времени), одновременно прекращаются все военные операции США против Северного Вьетнама, а с территории Южного Вьетнама в течение 60 дней должны быть выведены все присутствующие там иностранные войска, причём военные базы США в стране подлежали полной ликвидации. При этом стороны должны были произвести обмен военнопленными. США выполнили все условия, предусмотренные Парижскими соглашениями, то есть 29 марта был завершён вывод американских войск из Республики Вьетнам. Одновременно здесь закрылись военные базы США, а 1 апреля Северный Вьетнам закончил репатриацию всех американских военнопленных. Однако и после этих дат, несмотря на выход Америки из войны, мир во Вьетнаме так и не наступил. Задекларированные свободные и демократические выборы в Республике Вьетнам не были проведены, из-за чего между Севером и Югом возобновились боевые действия, которые затем приобрели такой же широкомасштабный характер, как и прежде. Переговоры между сторонами зашли в тупик. Завершилось всё тем, что в марте 1975 года северовьетнамская армия вторглась в Республику Вьетнам и в течение двух месяцев установила полный контроль над ним, что противоречило пункту Парижского соглашения о мирном характере воссоединения. Без американской поддержки сайгонский режим, находившийся в глубоком кризисе, быстро пал в результате наступления северовьетнамских войск. 30 апреля 1975 года южновьетнамские войска сдали Сайгон, а 2 июля 1976 года произошло слияние Севера и Юга в единую Социалистическую Республику Вьетнам.

27 февраля 1973 года американские индейцы захватили посёлок Вундед-Ни на территории индейской резервации Пайн-Ридж в штате Южная Дакота (США). Выступление началось после неудачной попытки сместить вождя местного племени оглала лакота Дика (Ричарда) Вильсона, обвиняемого в многочисленных злоупотреблениях властью. После такой попытки активисты (от 200 до 300 человек) во главе с Расселом Минсом и Деннисом Бэнксом взяли на себя руководство посёлком и заявили, что они утверждают в нём традиционное племенное правление, независимое от нынешнего марионеточного правительства резервации Пайн-Ридж. Посёлок Вундед-Ни был объявлен независимым индейским государством и территорией, свободной от бледнолицых. В ходе акции активисты взяли в заложники 11 жителей, забаррикадировались в церкви и стали рыть окопы на холме. Властям США были предъявлены требования: проверка всех договоров, заключённых за последние столетия между американским правительством и индейцами (371 договор); расследование отношений Министерства внутренних дел и Бюро по делам индейцев (БДИ) к индейцам оглала; смещение с должностей нынешних членов племенного совета и изменение законодательства племени, которое уходило корнями ещё к Закону о реорганизации индейцев 1934 года, пережитка времён Рузвельта. Это было самое громкое выступление современных индейцев США за свои права. На следующее утро все дороги на Вундед-Ни блокировали более 100 американских полицейских. К месту волнений вылетели два сенатора, которые повели переговоры с повстанцами. Сопротивление продолжалось 71 день и закончилось только 8 мая при посредничестве Национального совета церквей, подписанием соглашения и сдачей повстанцев в руки властей. Белый дом согласился рассмотреть обвинения против племенного совета в коррупции и нарушение гражданских прав, а также заново рассмотреть договор о форте Ларами от 1868 года, по которому племени сиу причитались большие части Северной и Южной Дакоты, Монтаны, Вайоминга и Небраски. За время восстания в результате неоднократных перестрелок погибло двое повстанцев, ещё 13 индейцев было ранено, а среди американских полицейских было ранено двое. После восстания его руководитель Деннис Бэнкс десять лет скрывался в подполье.

14 мая 1973 года с мыса Канаверал состоялся запуск американской орбитальной станции «Скайлэб» (в переводе – «Небесная лаборатория»). Это была первая и единственная национальная орбитальная станция США, предназначенная для технологических, астрофизических, медико-биологических исследований, а также для наблюдения Земли. «Скайлэб» вышла на почти круговую орбиту высотой 435 км, однако при этом одна из солнечных батарей (СБ) на её корпусе не раскрылась, а другая и вовсе оторвалась. Как показало расследование, при выходе на орбиту со станции снесло теплоизолирующий экран, который вырвал одну СБ и заклинил другую. Вскоре на ней стала катастрофически нарастать температура, которая достигла внутри +38°C, а на внешней стороне +80°C. «Скайлэб» осталась без электроснабжения и без терморегулирования, и её эксплуатация в тот момент была практически невозможна. Для разрешения ситуации НАСА решило отправить на «Скайлэб» спасательный экипаж для доставки на неё теплозащитного «зонтика» - полотнища, натянутого на четыре раздвигающиеся спицы. Эту сложную задачу успешно выполнила первая экспедиция в составе Чарлза Конрада, Пола Уайтца и Джозефа Кервина, которая на корабле «Аполлон» 25 мая отправилась на станцию, за 28 суток установила над ней экран, раскрыла заклинившую солнечную батарею и восстановила терморегуляцию станции. Вторая экспедиция (Алан Бин, Джек Лаусма и Оуэн Гэрриотт) стартовала на «Скайлэб» 28 июля и проработала на ней 59 суток. В ходе выхода в открытый космос астронавты установили на станции второй теплоизолирующий «зонтик», а также заменили гироскопы. Третья и последняя экспедиция (Джеральд Карр, Эдвард Гибсон и Уильям Поуг) прибыла на «Скайлэб» 16 ноября и работала здесь 84 дня. Карр, Гибсон и Поуг стали первыми астронавтами, которые встретили Новый год в космосе. Несмотря на многочисленные трудности, экспедициями на «Скайлэб» было проведено огромное количество биологических, технических и астрофизических экспериментов. Ко времени их завершения ресурс станции уже почти выработался, а подъём на более высокую орбиту был невозможен, так как у неё не было собственного двигателя. В итоге 11 июля 1979 года «Скайлэб» прекратил своё существование над Австралией южнее города Перт. Некоторые обломки станции были обнаружены между городами Эсперанс и Роулинна и сейчас экспонируются в музеях.

11 сентября 1973 года в Чили произошёл государственный переворот, в ходе которого к власти пришла военная хунта во главе с генералом Аугусто Пиночетом, а прокоммунистически настроенный президент Сальвадор Альенде, представляющий коалицию левых сил, совершил самоубийство. Месяцем раньше военные организовали провокацию против вице-президента генерала Карлоса Пратса, который подал в отставку. Тогда же Альенде назначил на его место командующего сухопутными войсками генерала Пиночета. А уже 23 августа 1973 года Пратс написал в своём дневнике: «Я считаю, что мой уход в отставку — прелюдия государственного переворота и величайшего предательства… Теперь лишь осталось назначить день переворота…» Предсказание Карлоса Пратса сбылось в ночь на 11 сентября, когда в Сантьяго началась хорошо спланированная военная операция с применением артиллерии, авиации и пехоты. Президентский дворец был обстрелян ракетами, а военные формирования заняли все государственные и правительственные учреждения. В результате переворота правительство Народного единства во главе с Сальвадором Альенде было свергнуто. В стране начались массовые репрессии против коммунистов и социалистов, в ходе которых, по разным оценкам, было убито до 30 тысяч человек. Для политических заключённых здесь организовали концентрационные лагеря, наиболее известным из которых был тот, что создали на стадионе в Сантьяго. Тогда же подвергался пыткам и был убит известный режиссёр, поэт, композитор и певец Виктор Хара. Время режима Пиночета в Чили завершилось только 11 марта 1990 года, когда к власти в результате выборов пришло демократическое правительство во главе с Патрисио Эйлвином. Пиночет ушёл с поста президента, но остался главнокомандующим сухопутными войсками и сохранил своё влияние в политической жизни страны. 3 декабря 2006 года Пиночет перенёс тяжёлый инфаркт, а 10 декабря он скончался в госпитале Сантьяго.

14 ноября 1973 года в столице Греции, в Афинском политехническом университете (его кратко называли просто Политехнио), началось восстание против хунты «Чёрных полковников», которая пришла к власти в стране в 1967 году путём военного переворота. В тот день студенческие союзы выразили свой протест против планов правительства вмешаться в университетские выборы. Восставшие укрепились в Политехнио и заявили о начале борьбы за восстановление демократии в Греции. В вузе заработала самодельная радиостанция, благодаря которой о восстании узнали все жители Афин. В результате 15 и 16 ноября вокруг университета собралось несколько тысяч человек, в основном студенты и школьники. К вечеру 17 ноября в городе были выстроены баррикады, начались столкновения демонстрантов с полицией, которые постепенно охватили весь центр Афин. Около 11 вечера правительство отдало приказ о вмешательстве армии. К университету подошли танки, один из которых разбил ворота. Последовал короткий штурм, в ходе которого были убиты 24 человека, более тысячи ранены, а сотни студентов арестованы. Но после штурма университета страну захлестнули антиправительственные демонстрации, которые поначалу подавлялись с применением оружия, но в итоге протестующим удалось добиться отставки главы хунты Георгиоса Пападопулоса. На его место военные выдвинули Димитриоса Иоаннидиса, но всё равно после этого хунта продержалась недолго — менее года. Весной в Грецию из добровольной парижской ссылки вернулся лидер оппозиции Константин Караманлис. Он возглавил партию «Новая демократия», которая победила на всеобщих парламентских выборах в июле 1974 года. Ныне жертв Политехнио в Греции провозгласили мучениками, их чтят на государственном уровне, им поставлены памятники.

Российские события года

15 января 1973 года на поверхность Луны в кратере Лемонье, на восточной окраине Моря Ясности, совершила мягкую посадку советская автоматическая межпланетная станция «Луна-21». На следующей день с неё по трапу на грунт сошёл восьмиколёсный «Луноход-2». Это был второй из серии советских лунных дистанционно управляемых самоходных аппаратов-планетоходов (проект Е-8). Он предназначался для изучения механических свойств лунной поверхности, фотосъёмки и телесъёмки Луны, проведения экспериментов с наземным лазерным дальномером, наблюдений за солнечным излучением и прочих исследований. Хотя при посадке система навигации «Лунохода-2» оказалась поврежденной, это не помешало наземным водителям машины двигать аппарат по поверхности нашего естественного спутника, ориентируясь по окружающей обстановке, по Солнцу и по фотокартам района, ранее составленным для посадки американского корабля «Аполлон-17». Аппарат за четыре месяца работы на Луне преодолел 42 километра - бо́льшее расстояние, чем его предшественник, так как при движении был учтён опыт управления «Луноходом-1», а инженеры внедрили в его конструкцию ряд нововведений – таких, например, как третья видеокамера на высоте человеческого роста. За это время аппарат передал на Землю 86 панорам и около 80 000 кадров телесъёмки, но его дальнейшей работе помешал перегрев аппаратуры внутри корпуса. Произошло это после въезда внутрь свежего лунного кратера, где грунт оказался очень рыхлым. «Луноход-2» долго буксовал, пока задним ходом не выбрался на поверхность. При этом откинутая назад крышка с солнечной батареей, видимо, зачерпнула немного грунта, окружающего кратер. Впоследствии, при закрытии крышки на ночь для сохранения тепла, этот грунт попал на верхнюю поверхность лунохода и стал теплоизолятором, что во время лунного дня и привело к перегреву аппаратуры и выходу её из строя. Официально работа «Лунохода-2» была прекращена 4 июня 1973 года.

16 января 1973 года в Грозный съехались тысячи ингушей, требуя от властей решения проблемы Пригородного района Северной Осетии. Чечено-Ингушская АССР была восстановлена в 1957 году, и сюда начали возвращаться чеченцы и ингуши, в годы войны сосланные в Среднюю Азию. При этом в состав Чечено-Ингушетии не был включен Пригородный район, доставшийся Северной Осетии. Ингуши считали эту землю своей территорией и требовали её возвращения. А весной 1972 года группа из 27 коммунистов-ингушей написала письмо в ЦК КПСС, пытаясь привлечь внимание к проблемам их народа. Пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС воспринял это письмо как «чернение советской действительности». Авторов обращения обвиняли в национализме и желании «раздуть проблему». Начались гонения на тех, кто поддержал письмо. Давление на ингушей заставило их рано утром 16 января 1973 года выйти на митинг в центре Грозного. Митингующих поддержали во всех уголках Чечено-Ингушетии, в город начали прибывать другие ингуши. Власти старались препятствовать их передвижению: перекрывали дороги, запрещали поездам останавливаться на железнодорожных станциях в пределах республики, и, поскольку протестующие не расходились в течение трёх дней, в ночь на 19 января их атаковали вооруженные стрелковым оружием и дубинками солдаты. Кроме того, разгонять ингушей прислали пожарных, которые в морозную январскую ночь поливали людей холодной водой. После того, как митинг был разогнан, началась очередная волна гонений на «националистические элементы» и дискредитация организаторов и рядовых участников митинга. Многие потеряли работу, были отчислены из учебных заведений. Однако кардинально улучшить ситуацию власти так и не смогли, поскольку вопрос Пригородного района в Москве рассматривать категорически отказывались. Поэтому в дальнейшем осетино-ингушские столкновения происходили регулярно – как в советское, так и в постсоветское время. И хотя в 1992 году была образована Республика Ингушетия, она так и не получила в свой состав Пригородный район, который остался в Северной Осетии.

18 мая 1973 года произошла авиационная катастрофа с самолётом Ту-104А, выполнявшим рейс № 109 Москва — Челябинск — Новосибирск — Иркутск — Чита. Как выяснилось почти сразу, причиной катастрофы стала попытка угона лайнера в Китай, которая закончилась взрывом бомба на его борту. Самолёт вылетел из Москвы 17 мая в 18 часов 12 минут, а в Иркутске после ряда промежуточных остановок произошла смена экипажа. Из аэропорта Иркутска Ту-104 вылетел 18 мая в 3 часа 02 минуты, а в 3 часа 36 минут три раза кратковременно включился бортовой радиопередатчик - сигнал опасности. Ещё через две минуты связь с бортом прервалась, а на радаре отметка рейса почти сразу превратилась в небольшое «облако», после чего исчезла. В 10 часов 55 минут того же дня в 97 километрах западнее Читы были обнаружены обломки Ту-104, разбросанные по трассе на протяжении 10 км. Погибли все 9 членов экипажа и 72 пассажира, в том числе 4 ребёнка. По свидетельствам пяти очевидцев, в воздухе раздался взрыв, после чего на землю стали падать части самолёта и люди. В результате ряда экспертиз было установлено, что подрыв совершил пассажир Чингис Юнус-оглы Рзаев, 1941 года рождения, который сел на этот борт в Иркутске. В ходе полёта Рзаев предъявил экипажу требование изменить курс и лететь в Китай. При попытке его обезвредить сопровождающий рейс милиционер Ёжиков выстрелил террористу в спину и попал точно в сердце. Умирающий Рзаев всё же успел активировать взрывное устройство, эквивалентное по мощности 6 килограммам тротила, отчего самолёт разрушился в воздухе в считанные секунды. После этого случая в СССР было прекращено милицейское сопровождение авиарейсов.

11 августа 1973 года на Центральном телевидении СССР начался премьерный показ 12-серийного телевизионного художественного фильма «Семнадцать мгновений весны». Он был снят режиссёром Татьяной Лиозновой по одноимённому роману Юлиана Семёнова. Это военная драма о советском разведчике Максе Отто фон Штирлице, внедрённом в высшие эшелоны власти гитлеровской Германии. По сюжету фильма Штирлиц по заданию советского руководства раскрывает операцию «Санрайс-Кроссворд», в ходе которой союзники СССР во Второй мировой войне (США и Великобритания) пытались вести сепаратные переговоры с руководством фашистского рейха об одностороннем перемирии. И если Штирлиц в исполнении актёра Вячеслава Тихонова – это вымышленный персонаж, то попытка ведения нашими союзниками сепаратных переговоров в годы Великой Отечественной войны – это исторический факт. Фильм снимался в период с 1971 по 1973 годы, и первоначально его показ предполагалось начать в мае 1973 года ко Дню Победы, но он был отложен по политическим соображениям из-за визита в эти дни советского лидера Л.И. Брежнева в ФРГ. Поэтому первую серию картины зрители увидели только 11 августа 1973 года. Уже во время премьерного показа фильм приобрёл широкую популярность в Советском Союзе и стал по-настоящему культовым, в связи с чем его повторный показ состоялся уже через три месяца после премьеры. В 1976 году фильм «Семнадцать мгновений весны» был удостоен Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых, а в 1978 году — премии КГБ СССР.

1 сентября 1973 года в Мавзолее Ленина в Москве неустановленным лицом был совершён террористический акт. Неизвестный злоумышленник, спрятав под одеждой заранее изготовленное взрывное устройство, в многочисленном потоке детей прошёл в Мавзолей, посетившим его в связи с началом учебного года. Охрана приняла этого человека за школьного учителя и беспрепятственно пропустила в траурный зал. Поравнявшись с саркофагом с телом Владимира Ленина, террорист соединил контакты проводов на взрывном устройстве, в результате чего произошёл взрыв. При этом основная сила взрыва пришлась на саркофаг, но тот, укрытый под бронированное стекло после предыдущего покушения, остался невредимым. В результате взрыва погибли сам террорист и следовавшая за ним супружеская пара, приехавшая из Астрахани, а четверо школьников получили тяжёлые ранения. Солдат Кремлёвского полка, охранявших саркофаг, взрывной волной отбросило в сторону. От террориста на месте взрыва удалось найти только руку и фрагмент головы. Обрывки документов, найденные на останках террориста, свидетельствовали, что они были выданы мужчине, ранее осуждённому на 10 лет лишения свободы, однако так и не удалось точно установить, принадлежали ли в действительности эти документы погибшему. На место теракта в скором времени прибыли председатель Комитета госбезопасности СССР Юрий Андропов и его первый заместитель Георгий Цинёв, а также комендант Кремля генерал Сергей Шорников. Основной версией следствия стало предположение о маньяке, решившем увековечить себя совершением террористического акта в Мавзолее, но в итоге подрывник так и остался неопознанным, а его мотивы — до конца не выясненными.

Самарские события года

9 июля 1973 года в 19 часов 53 минуты в небе над Шигонским районом Куйбышевской области произошла катастрофа с самолётом Ту-124В компании Аэрофлот, выполнявшим рейс 5385 Куйбышев — Симферополь. Авиалайнер вылетел из аэропорта Курумоч в 19 часов 42 минуты по местному времени и начал набор высоты. На отметке 6600 метров, примерно в 100 километрах от аэропорта неожиданно началось разрушение турбины правого реактивного двигателя, обломки которой повредили закрылки и элероны правого полукрыла, а также пробили обшивки двигателя и фюзеляжа и затем проникли в салон в районе 12-го ряда, где убили двоих и ранили четверых пассажиров. Экипаж тут же отключил двигатель и активировал его систему пожаротушения, а самолёт перевёл на крутое снижение. Из-за произошедшей разгерметизации корпуса и гибели людей среди пассажиров началась паника. Некоторые из них побежали в переднюю часть салона, тем самым сместив центр тяжести самолёта вперёд и значительно усложнив пилотирование судна. Стюардессам и сопровождающему милиционеру с трудом удалось рассадить пассажиров обратно по местам. После этого в 20 часов 05 минут Ту-124 произвёл аварийную посадку в аэропорту Курумоч. В ходе следствия было установлено, что причиной разрушения турбины двигателя авиалайнера стал скрытый производственный дефект. Впоследствии потерпевший аварию борт 45062 был восстановлен и до 1980 года продолжал эксплуатироваться в Приволжском управлении гражданской авиации.

14 сентября 1973 года было принято Постановление ЦК КПСС «О завершении строительства и торжественном пуске Волжского автомобильного завода имени 50-летия СССР». Согласно этому документу, на ноябрь и декабрь 1973 года в Тольятти были намечены торжества по случаю сдачи всего комплекса Волжского автомобильного завода имени 50-летия СССР в промышленную эксплуатацию. После этого бюро Куйбышевского областного комитета КПСС на своём заседании 9 октября 1973 года приняло указанное Постановление ЦК КПСС к неуклонному исполнению. Бюро обкома КПСС обязало хозяйственное и партийное руководство управления «Куйбышевгидрострой» (т.т. Семизорова, Таланова), управления по строительству Волжского автозавода Минмонтажспецстроя (т.т. Можайского, Рассказова), Волжского автомобильного завода имени 50-летия СССР (т.т. Полякова, Рымкевича) обеспечить безусловное выполнение разработанных мероприятий по завершению строительства объектов пускового комплекса по промышленной площадке, промышленно-коммунальной зоне и Автозаводскому жилому району города Тольятти. Было также рекомендовано провести во всех строительных, монтажных организациях и подразделениях автозавода общие собрания, на которых обсудить конкретные задания по подготовке предприятия к торжественному пуску и сроки их выполнения каждым коллективом.

31 октября 1973 года ракетой-носителем 11А511У, выпущенной на заводе «Прогресс», на околоземную орбиту был выведен первый биологический спутник «Бион-1» («Космос-605»), изготовленный на куйбышевском предприятии ЦСКБ. Конструкция этого аппарата, получившего название 12КС, была создана на основе разведывательного спутника «Зенит-2М». Внутри аппарата находилась система жизнеобеспечения с ресурсом в 30 дней, поддерживающая существование крыс, черепах, насекомых, низших грибов и икры рыб. Самый первый такой аппарат предназначался для изучения воздействия невесомости на живые организмы. Впоследствии, начиная с «Биона-3», программа исследований стала международной. Во время этого полёта проводилось изучение биологических эффектов силы тяжести, а также биологические опыты с центрифугой. Позже, начиная с «Биона-6», система была модифицирована, и в неё стал входить комплекс для содержания двух макак-резусов. На некоторых спутниках использовался прибор «Аквариум», в котором проводились опыты на водных животных. Различные радиационные и биологические эксперименты проводились с помощью приборов «Цитос» и «Тритон». Исследование модульной электростатической защиты проходило с помощью аппаратов МЭГИ-8. До 2013 года пуски спутников серии «Бион» осуществлялись с космодрома «Плесецк» ракетами «Союз-У». Полёты проходили в рамках одноимённой программы, которая включала в себя также запуски других биологических спутников, а также модулей «Наука» на борту разведывательных спутников «Зенит 2М». Информация, полученная в результате полётов «Бионов», в дальнейшем использовалась для разработки рекомендаций космонавтам по снижению вредного влияния невесомости на организм и сокращению адаптационного периода.

6 декабря 1973 года Куйбышевский областной суд вынес приговор по уголовному делу в отношении Сергеева Михаила Михайловича, 1947 г.р., участкового инспектора Чапаевского ГОВД. Как было установлено следствием, в сентябре того же года Сергеев, находясь в Куйбышеве, остановил машину ВАЗ-2101 «Жигули», за рулём которой находился её владелец А.П. Нестеров, и попросил довезти его до города Чапаевска. По пути около посёлка Журавли Сергеев убил Нестерова выстрелами из табельного оружия, после чего завладел его автомашиной, а труп убитого спрятал в лесопосадке. Позже Сергеев повесил на машину фальшивые номера, оформил для неё поддельные документы и стал ею пользоваться, но вскоре был разоблачён. К тому же при обыске у него дома был обнаружен незаконно хранящийся обрез охотничьего ружья. Решением суда бывший участковый милиционер был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 102 п. «а» (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах), 146 ч.2 (разбой) и 218 ч.1 (незаконное хранение оружия). Сергеев был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

Главное самарское событие года

21 февраля 1973 года сотрудники Отрадненского ГОВД М.С. Дорофеев и А.М. Шурыгин незаконно забрали из оружейной комнаты горотдела два автомата Калашникова, два пистолета Макарова, подсумки с 600 патронами, после чего, завладев автомобилем «Волга», принадлежавшим объединению «Сельхозтехника», в окрестностях города Отрадного убили в общей сложности 11 человек, и ещё 5 человек ранили. 10 июля 1973 года решением Куйбышевского областного суда оба преступника были признаны виновными в бандитизме и приговорены к высшей мере наказания – расстрелу.

Бандиты с милицейскими погонами

Чрезвычайное происшествие, случившееся в городе Отрадном в февральские дни 1973 года, по сей день считается беспрецедентным не только для нашей области, но и для всей России. До сих пор ветераны самарских правоохранительных органов при упоминании событий тех дней мрачнеют лицом и при первом же удобном случае стараются перевести разговор на другую тему. Это и понятно: ведь после отрадненского инцидента мнение простого человека о нашей милиции, и без того довольно нелестное, и вовсе скатилось в сферу непечатных выражений. Впрочем, основания для этого тогда были, причем весьма серьезные (рис. 1-3).

Празднование Дня Советской Армии в 1973 году в Куйбышевской области прошло на удивление сдержанно, без пышных заседаний и речей. Областному руководству тогда было не до торжеств: ведь в течение нескольких дней в конце февраля Куйбышев буквально осаждали высокие комиссии из ЦК КПСС, КГБ и МВД СССР, Прокуратуры СССР. Куйбышевскому обкому КПСС и облисполкому приходилось организовывать для проверяющих поездки в небольшой рабочий городок Отрадный, в 50-е годы выросший на месте Мухановского нефтяного месторождения на востоке области. Однако вовсе не проблемы нефтедобычи оказались поводом для столь массового приезда московских гостей в этот неприметный уголок Заволжья. Нет, причиной тому стала странная и дикая выходка двух сержантов милиции, сотрудников Отрадненского ГОВД, последствия и масштабы которой даже в наше насквозь криминальное время просто не укладываются в нормальной человеческой голове.

А до этого, поздним вечером 22 февраля, в Отрадном побывал прокурор Куйбышевской области, государственный советник юстиции 3-го класса Н.А. Баженов, который по итогам трагических событий уходящих суток подписал постановление о возбуждении уголовного дела по статье 77 УК РСФСР (бандитизм). В этом документе было сказано следующее:

«21 февраля 1973 года примерно в 22 часа инспектор-дежурный Отрадненского ГОВД сержант милиции Дорофеев М.С. во время своего дежурства по отделу совместно с инспектором-дежурным спецкомендатуры Отрадненского ГОВД сержантом милиции Шурыгиным А.М. изъяли из металлического шкафа ГОВД два автомата Калашникова с 660 патронами к ним, 2 пистолета Макарова с 32 патронами к ним, и с указанным оружием скрылись. 22 февраля 1973 года Дорофеевым и Шурыгиным с применением этого оружия было убито 11 человек и 5 человек ранено. Принимая во внимание особую тяжесть совершенного преступления, его многоэпизодность и совершение убийств на территории нескольких районов области, постановляю создать следственную группу под руководством начальника следственного отдела облпрокуратуры Кошарского И.Л.» (рис. 4).

Михаил Дорофеев. Фото из уголовного дела (рис. 5).

Через четыре дня это уголовное дело принял к своему производству следователь по особо важным делам при Прокуроре РСФСР М.А. Пеганов, срочно направленный для этого в Куйбышевскую область. Вскоре все прочие высокие проверяющие отбыли из Отрадного обратно в Москву, а следственная группа еще в течение четырех месяцев скрупулезно докапывалась до причин, из-за которых двое парней в милицейской форме докатились до бандитизма - тягчайшего государственного преступления. И чем глубже следователи копались в биографиях и связях Дорофеева и Шурыгина, тем грязнее и страшнее становилась безотрадная картина тупого произвола и низменных страстей, которые процветали в те времена (да и процветают по сей день) во многих низовых правоохранительных подразделениях России.

«Я его за всё простила…»

Михаилу Дорофееву и Александру Шурыгину в 1973 году исполнилось соответственно 27 и 26 лет. До этого они были хорошими друзьями - так, по крайней мере, считали их знакомые и родственники. А подружились эти парни в 1970 году, когда после службы в армии и нескольких месяцев работы на заводе в горотдел на должность рядового милиционера пришел Шурыгин. Дорофеев же к тому времени в этом отделении работал уже почти год. К моменту прихода в милицию Шурыгин был уже женат, и в том же 1970 году у него родилась дочь. А вот Дорофеев так до конца и оставался холостяком. По этой причине он собственным жильем не спешил обзаводиться, а занимал комнату в квартире брата, работника Отрадненского горкома КПСС (рис. 6-10).

В 1972 году обоих приятелей повысили в должности и в звании – они стали сержантами милиции. Дорофеева назначили сменным инспектором-дежурным всего горотдела, а Шурыгин тоже получил такую же должность, но только в городской спецкомендатуре, где осужденные отбывали наказание в виде исправительных работ. В те годы их в народе называли «химиками».

В чем же выражалась дружба Михаила и Александра? Сами приятели понимали сей предмет весьма своеобразно, отвечая на этот счет так: «Мы вместе выпивали». Правда, затем на допросах им вспоминалось, что иногда они вдвоем или в компании ездили на рыбалку или просто отдохнуть на природу, но и там по народной традиции без выпивки тоже никогда не обходилось. А еще Дорофеев говорил, что он несколько раз бывал дома у Шурыгина, где общался с его женой Надеждой, которая работала токарем в Отрадненском филиале завода «Экран». После этих визитов у нее сложилось, мягко говоря, отрицательное впечатление о приятеле мужа. Вот что рассказывала Надежда Шурыгина следователю после тех трагических февральских событий:

«До прихода в милицию муж почти не пил, но после знакомства с Дорофеевым он стал выпивать регулярно, иногда чуть ли не каждый день. Сначала Дорофеев показался мне неплохим человеком, но потом, когда я узнала его больше, я поняла, что он любит ставить себя выше других. С мужем он почти всегда разговаривал приказным тоном, и тот ему беспрекословно подчинялся. Например, Дорофеев говорил: «Ты мне сейчас нужен, идем, я сказал», и Александр все бросал и уходил с ним. А поскольку Дорофеев был холост, то он таскал за собой мужа по сомнительным компаниям. Так у Александра появились связи с другими женщинами.

Он и без того на работе задерживался подолгу, а тут еще начал ходить по женщинам с Дорофеевым, и поэтому стал редко бывать дома. Например, мне рассказали, что муж имеет связь с незамужними работницами милиции Батавиной и Лазаревой. Я узнала, что он вдвоем с Дорофеевым ходит к ним на квартиру, и они иногда даже остаются у них на ночь. Кроме того, летом 1972 года муж вместе с Батавиной и Лазаревой ездил в лес якобы на рыбалку. Но я каждый раз ему все прощала. А в ноябре 1972 года муж вдруг заявил, что мне нужно обследоваться в вендиспансере, потому что у него обнаружилась гонорея. Но от кого он заразился, Александр мне не сообщил, сказав лишь, что сейчас эту женщину уже отправили из города. Я обследовалась и оказалась здорова, а ему пришлось лечиться от гонореи до начала февраля 1973 года. За это я его тоже простила».

Уже потом выяснилось, что Шурыгин тогда не зря отказывался признаться своей половине, кто именно из подруг наградил его нехорошей болезнью. Ведь речь в данном случае шла не только о супружеской неверности, но и о серьезном служебном проступке его, как работника милиции. Ведь в конце 1972 года не только Шурыгин, но и некоторые другие сотрудники Отрадненского ГОВД оказались вынуждены лечить гонорею, которую они получили после сексуальных контактов с… условно освобожденными женщинами! И тогда, и сейчас данный факт вполне можно трактовать как принуждение к половой связи, поскольку такие женщины, находящиеся под официальным милицейским надзором, в те годы целиком зависели от произвола участкового, а женщины, направленные на принудительные работы - от работников спецкомендатуры, где, как мы знаем, как раз в это время и работал Шурыгин.

Скрыть же сам факт заражения венерическим заболеванием в советское время было довольно сложно. Это сейчас гонорею можно вылечить анонимно, приняв в течение недели несколько таблеток. А в начале 70-х годов об анонимности лечения «неприличных» болезней не могло быть и речи. Каждый пациент вендиспансера в обязательном порядке ставился на учет в этом учреждении, и медики вели в отношении его настоящее следствие, досконально выясняя, от кого человек получил инфекцию и с кем еще после заражения он успел совершить половой контакт. Одним словом, в те годы попасть на учет в вендиспансер было верхом унижения и позора (рис. 11-14).

Прокурор на страже нравственности

Но рядовой советский обыватель боялся вендиспансера не только потому, что в этом заведении состоящие на государственной службе посторонние люди копались в чужих интимных отношениях, но еще и из-за вполне реального риска потерять карьеру. Ведь в те годы по негласному правилу каждый вендиспансер регулярно направлял списки своих вновь выявленных пациентов в советские, партийные и правоохранительные органы. И не дай Бог, если в этом перечне оказывалась какая-нибудь известная в городе личность, или хотя бы фамилия человека, состоящего в КПСС, в комсомоле или в какой-то мере причастного к органам власти! Ему как минимум было обеспечено персональное дело, да и на продвижении вверх по служебной лестнице он тоже мог смело ставить жирный крест.

И потому можно себе представить реакцию прокурора Отрадного Абдрахмана Салахова, когда 16 февраля 1973 года в ответ на его очередной запрос из городского вендиспансера пришел новый список пациентов этого учреждения, и в этом перечне оказались фамилии сразу нескольких работников Отрадненского ГОВД, в том числе Александра Шурыгина и участкового инспектора Юрия Чернова! А ведь как раз накануне прокуратура занималась проверкой жалобы одной из бывших «воспитанниц» спецкомендатуры, которой незадолго до того «химию» по представлению администрации заменили лишением свободы в колонии.

Так вот, в своем письме эта женщина утверждала, что ей ужесточили наказание лишь потому, что она в последнее время отказывалась от половых контактов с сотрудниками спецкомендатуры, и в итоге ее решили «проучить» за неуступчивость. При этом зечка приводила фамилии своих подруг по несчастью, с которыми милиционеры подобным же образом расправились еще раньше, а также фамилии женщин, пока еще остающихся на «химии», но регулярно «отрабатывающих» своим телом хорошее к себе отношение.

В ходе проверки Салахов убедился, что большинство фактов, изложенных в скандальном письме, действительно имеют место. В нечистоплотном поведении оказались замешаны сотрудники спецкомендатуры Бурматнов и Силантьев. И вот теперь вдруг выясняется, что примерно тем же самым занимались еще и Шурыгин с Черновым! Раздосадованный прокурор дал указание своим подчиненным начать еще одну проверку по вновь вскрывшимся фактам и тут же стал готовить представление в горком КПСС и в горисполком о нездоровом моральном климате в горотделе милиции. Конечно же, он собирался предоставить материалы проверок и начальнику Отрадненского ГОВД подполковнику Александру Мухину, но из-за более срочных дел прокурор откладывал этот разговор со дня на день.

Однако через пять дней нелицеприятная беседа Салахова с Мухиным все же состоялось. Поводом для этого стал очередной сигнал о безобразиях, творимых сотрудниками милиции. Сам городской прокурор рассказывал об этом следователю так:

«Утром 21 февраля ко мне по служебным делам пришел инспектор ОБХСС Петр Мазьков. Он в разговоре сообщил, что работники ГОВД Дорофеев, Шурыгин и Чернов сегодня ночью пьянствовали в одном из притонов, а с ними были также шофер прокуратуры Александр Сасса и еще двое внештатных сотрудников милиции. Сразу же после этого разговора я пошел в горотдел, где в кабинете начальника ГОВД Мухина дежурство от Трофимова принимал Дорофеев. В тот момент, когда я сюда вошел, Мухин ругал Дорофеева: «Какой у вас вид, пьете, лицо опухло…» Дорофеев выглядел помятым и с похмелья, но пытался все отрицать. Однако Мухин сказал, что он знает все подробности его ночной попойки. Я тоже включился в разговор и высказал свое возмущение, и Мухин тут же поручил своему заместителю Кислицыну провести проверку по факту пьянки работников милиции в притоне. Когда Дорофеев ушел, я рассказал Мухину о результатах проверки жалобы по фактам служебной нечистоплотности работников спецкомендатуры, а еще сообщил об информации из вендиспансера, в связи с чем попросил прислать ко мне для объяснений Чернова и Шурыгина. Оказалось, что Шурыгин в этот момент находился в учебном отпуске, а Чернова вскоре нашли, и он пришел в прокуратуру около 12 часов дня. Я отобрал у него объяснение, в котором Чернов написал, что он и Шурыгин заразились гонореей от условно осужденной Тамары Скворцовой, половые акты с которой они неоднократно совершали на квартире у Чернова».

Пьяный притон с милицейской крышей

Однако прокурор и начальник милиции в тот момент знали далеко не все о степени морального разложения своих подчиненных. Уже потом выяснилось, что 20 февраля для Дорофеева и Шурыгина стало пятыми (!) подряд сутками их почти что непрерывного пьянства. При этом их начальство будто бы ничего и не замечало, хотя только в феврале Дорофеев по крайней мере два раза выходил на дежурство изрядно «подшофе». Шурыгину, правда, все это скрывать было легче: как раз в феврале 1973 года он сдавал экзамены в Куйбышевском филиале Елабужской школы милиции, где в то время учился. Для сдачи экзаменов ему предоставили учебный отпуск, и студент каждый день отправлялся в Куйбышев, в течение нескольких дней являясь сюда пьяным. Началось же все это, по словам Шурыгина, лишь потому, что 17 февраля он начал отмечать день рождения матери, после чего три дня подряд не мог остановиться.

И 20 февраля он тоже должен был поехать на экзамены, но в этот день в горотделе давали зарплату. А какая может быть учеба после получки! В итоге Дорофеев и Шурыгин «квасили» всю вторую половину дня, а вечером пошли в ресторан «Руслан», где к ним присоединились еще несколько работников ГОВД и даже группа внештатных сотрудников милиции. Когда в 11 часов вечера ресторан закрылся, изрядно нагрузившиеся собутыльники взяли с собой еще «Вермута» и пива. Пока компания решала, куда же пойти для продолжения веселья, к ресторану подошел участковый инспектор Чернов со своей поднадзорной Клавой Васильевой. В итоге пьянка продолжилась на квартире у этой женщины, которая уже давно стояла на учете в милиции как содержательница притона…

А около двух часов ночи кто-то позвонил в дверь квартиры уже упомянутого выше сотрудника ОБХСС Петра Мазькова. Вот что он об этом потом рассказывал следователю:

«В два часа ночи ко мне пришел мой внештатник Шашкин, при этом вид у него был испуганный. Он сообщил, что был в компании наших милиционеров Дорофеева, Шурыгина, Чернова, шофера прокуратуры Сасса и внештатника Мещерякова, которые на квартире какой-то девушки напились пьяными и недостойно себя вели. При этом Чернов отдавал Мещерякову унизительные команды типа: «Сунь мне папиросу в зубы», «Принеси воды, полнее налей», «Сними с меня сапоги», и так далее. Шашкин по этому поводу сказал Чернову, что у него не внештатник, а «шестерка». Тогда Шурыгин стал угрожать Шашкину, а Дорофеев схватился за кобуру и пригрозил: мол, будешь много болтать – застрелю. Шашкин испугался, оделся и убежал, и пришел ко мне на квартиру. А утром я доложил о пьянке работников милиции в притоне начальнику ГОВД Мухину и прокурору города Салахову».

Придя после попойки домой, Шурыгин лег спать, а утром 21 февраля сказал жене, что вчера он ездил на экзамены, но сдать их не смог. Голова у него болела с похмелья, и Александр решил сегодня опять не ехать в Куйбышев, а позаниматься дома с учебниками. В середине дня они с женой сходили в кино, а потом Шурыгин позвонил Дорофееву, который в этот момент как раз был в дежурной части. Михаил сообщил, что их дела плохи: начальство узнало о ночной гулянке у Васильевой, и с него по этому поводу требуют объяснение. А еще, сказал Дорофеев Шурыгину, тебя ищет прокурор города. Но подробнее по телефону в этот раз они поговорить не смогли, и Дорофеев пообещал через некоторое время приехать к Шурыгину домой.

О последовавших за этим событиях рассказала Надежда Шурыгина:

«Дорофеев приехал около 15 часов на машине вытрезвителя, поставил на стол бутылку красного вина, они с Александром выпили. Муж попросил его рассказать подробности. Дорофеев, глядя на меня, произнес: «Старое копнули». Я спросила: «По поводу заражения его гонореей, что ли?» Дорофеев нехотя подтвердил, а потом сказал: «Сейчас бы мне автомат, я бы перестрелял некоторых начальников». Я ему ответила, чтобы он перестал болтать глупости, а Дорофеев только улыбнулся и сказал, что он пошутил. Затем он стал говорить мужу, что вот, Саша, мы с тобой старые работники, а начальство нас не уважает, и с этим надо разобраться. Так в разговоре подошло время мне уходить на работу в вечернюю смену. Я ушла около четырех часов дня, а вернулась в два часа ночи. В квартире обнаружила беспорядок: на столе и на полу стояли четыре пустые бутылки из-под вина, на кровати лежали банки из-под патронов, на полу валялись карточки-заместители на пистолеты мужа и Дорофеева, на стуле – грязная рубашка Дорофеева и его галстук, а в шифоньере не хватало двух свитеров и нового милицейского кителя мужа. Оказалось, что ребенка из яслей он не забрал, я сходила туда и узнала, что дочь накормлена и сейчас спит. Я договорилась с нянечкой, что оставлю ее здесь до утра. А в 7 часов к нам домой приехал работник ГОВД Кудряшов, который забрал пустые коробки из-под патронов и карточки, а меня отвез на допрос в горотдел».

А днем Михаил после ухода Надежды стал укорять приятеля-собутыльника, что, мол, вы там в спецкомендатуре совсем потеряли осторожность и чувство меры, заставляя зечек сношаться с вами чуть ли не каждый день. Вот в итоге они и дошли до того, что стали на вас жаловаться в прокуратуру. Да тут еще и вы с Черновым не вовремя подцепили триппер от Томки. А меня с вами сейчас стригут под одну гребенку, хотят наказать за пьянство. Видимо, сказал в довершение Дорофеев, придется нам с тобой увольняться из милиции. Услышав это, Шурыгин стал возмущаться и тоже заявил, что когда-нибудь доберется до этих проверяющих и всех перестреляет. Тут пришел шофер прокуратуры Сасса и принес еще вина. Дружки снова выпили, и Дорофеев, будучи уже изрядно навеселе, снова отправился на службу.

Выстрелы в затылок

Это был шестой подряд день, когда Дорофеев и Шурыгин, что называется, не просыхали от спиртного. До трагической развязки нашей истории оставалось всего несколько часов, но никто из руководства правоохранительных органов почему-то в упор не замечал, что над Отрадненским горотделом милиции сгущаются кровавые тучи. Даже начальник ГОВД подполковник Александр Мухин во время допроса у следователя Генеральной прокуратуры СССР по поводу того рокового дня так и не смог дать каких-либо вразумительных показаний:

«Утром 21 февраля дежурство по ГОВД сдавал Трофимов, а принимал Дорофеев. На вид он был в нормальном состоянии, от него не пахло, но если бы я знал, что он с похмелья, я бы не допустил его до работы… Весь день прошел в текущих делах, поведение Дорофеева у меня тревоги не вызывало. Когда около 21 часа я уходил из горотдела, Дорофеев был на месте. Пьяным он не выглядел, говорил четко, спокойно, а лицо у него красным бывает постоянно. Я ему поручил разобраться с мотоциклом, задержанным сегодня днем, и он пообещал все выполнить. А когда в 6 часов утра ко мне домой приехал командир отделения Рываев и сообщил, что вечером Дорофеев ушел из ГОВД и до сих пор в дежурную часть не вернулся, для меня это стало полной неожиданностью».

А Дорофеев, как выяснилось, тем вечером с нетерпением ждал Шурыгина, с которым они условились о встрече еще днем. Приятель пришел в горотдел через час после отъезда начальника. Определенного плана действий у заговорщиков, скорее всего, тогда не было – просто им требовалось срочно выплеснуть куда-нибудь раздражение, накопившееся у них за день из-за несправедливых, по их мнению, придирок начальства. Сам Дорофеев об этих роковых часах затем рассказывал следователю так:

«После моего визита к Шурыгину ко мне в дежурную часть зашел Чернов, который до этого давал объяснения прокурору. Он принес бутылку вина, и мы ее распили на двоих. Около 22 часов в горотделе появился Шурыгин, который перед этим пил вино с Сассой у него дома. В ГОВД в тот момент не было никого из руководства, а я занимался тем, что выдавал сотрудникам оружие. Шурыгин увидел в металлическом шкафу автоматы и сказал: «Ну, что, давай постреляем?» Я тут же согласился. Мы с ним взяли из оружейной комнаты два автомата Калашникова, 7 магазинов с подсумками – всего около 600 автоматных патронов, нераспечатанную коробку с пистолетными патронами, а также свои пистолеты Макарова и по две обоймы патронов к ним. Из этих автоматов и пистолетов мы хотели пострелять где-нибудь за городом.

Я оставил за себя командира отделения Кудряшова, и мы с Шурыгиным на служебной машине под управлением милиционера-водителя Журавля поехали к внештатнику Мельникову, у которого еще выпили вина. Потом мы пошли на квартиру к Шурыгину, там вскрыли коробку с патронами и зарядили все 7 магазинов. Заряжал один Шурыгин, а я не мог, потому что был сильно пьяный, только сидел на диване и смотрел. Потом Шурыгин сказал, чтобы я переоделся. Я сменил рубашку и китель, надел его одежду, а свою оставил. Зачем это я сделал, сейчас объяснить не могу. Затем мы пошли на улицу, где ловили попутную машину. Дальше я ничего не помню, но Шурыгин говорил, что мы сели в попутный автобус. На перекрестке дорог мы вышли из автобуса и опробовали автоматы – дали короткие очереди вверх, а потом пешком добрались до села Беловки. До сих пор я не могу понять, зачем мы отправились туда, а не вернулись в город».

В два часа ночи милиционеры постучались в дом к пенсионерке Вере Марсаковой, у которой Дорофеев снимал комнату семь лет назад, когда он работал в этом селе киномехаником. Хозяйке они никак не объяснили свой визит, а сразу же легли спать. Утром они проснулись поздно, когда солнце стояло уже довольно высоко. Четкого плана дальнейших действий у беглецов по-прежнему не было, однако они решили, что после случившегося им лучше всего уехать отсюда куда-нибудь подальше и переждать. Для этого Шурыгин предложил раздобыть какую-нибудь машину, и Дорофеев согласился.

Наскоро поблагодарив по-прежнему ничего не понимающую Марсакову, милиционеры около 11 часов дня пешком вышли на трассу Богатое-Отрадный. Ждать им пришлось недолго – со стороны Богатого показалась «Волга». Дорофеев, одетый в милицейскую форму, остановил легковушку и попросил довезти их до Отрадного. Им сказали: «Садитесь». Уже потом выяснилось, что в этой машине ехали управляющий Нефтегорским районным объединением «Сельхозтехника» Анатолий Бобков и его водитель Алексей Щербатов. Выезжая утром из дома, они еще не знали, что это будет последняя поездка в их жизни…

О дальнейших событиях следствию стало известно со слов Дорофеева:

«Сев в попутную «Волгу», мы проехали около 10 километров, и тут я почувствовал себя плохо от выпитого вчера вина. Водитель остановил машину, следом за мной вышел Шурыгин. Он сказал мне: «Давай здесь», а я не стал возражать. Мы сели обратно в кабину, и не успела «Волга» тронуться, как я выстрелил в спину Бобкова, а Шурыгин – два раза в голову Щербатова. Шурыгин тут же сел за руль, отодвинул шофера в сторону пассажира, и так мы доехали до села Лугань. Здесь у заброшенного здания мы вытащили убитых из кабины. Но когда мы подняли Бобкова, Шурыгин сказал, что он еще жив. Отнесли в здание труп шофера и бросили его у стены, а потом я взял пистолет и еще два раза выстрелил Бобкову в голову. Его труп мы положили у другой стены. Я обыскал Бобкова и забрал у него из карманов документы, 9 рублей денег и снял с пиджака институтский значок. Шурыгин нашел у Щербатова 32 рубля, а также взял его документы. Потом на «Волге» мы поехали обратно в Беловку, где на деньги шофера купили в магазине 4 бутылки водки и банку консервов. Затем выпивали в доме у Елены Марсаковой, родственницы той пенсионерки, у которой мы были прошлой ночью» (рис. 15-24).

Убийцы в милицейской форме пьянствовали здесь почти до самой темноты. А в области к тому времени уже была объявлена операция «Сирена». В Отрадный для поимки вооруженных преступников еще утром примчалась оперативная группа из Куйбышева во главе с заместителем начальника областного УВД П.М. Запорожченко, а затем прибыли две роты солдат внутренних войск из в/ч 5421 - милицейского батальона. Горотдел с самого утра был поднят по тревоге, и почти весь его личный состав во главе с начальником Александром Мухиным методично прочесывал квартиры многочисленных родственников и знакомых Дорофеева и Шурыгина, питейные заведения этого небольшого городка, а также все притоны и прочие злачные места. Однако сбежавшие с оружием сержанты словно в воду канули.

И лишь во второй половине дня из Богатовского РОВД в Отрадный поступило сообщение о страшной находке – о двух трупах в заброшенном здании села Лугань. Руководителям операции тут же стало ясно, чьих это рук дело. В райцентр Богатое полетела телефонограмма: поскольку преступники вооружены автоматами, самим их не брать, а лишь выявить местонахождение и дожидаться прибытия подразделений внутренних войск. Однако телефонный приказ опоздал. За час до этого старший инспектор уголовного розыска Богатовского РОВД капитан Николай Рачишкин уже получил информацию о том, что убийцы Бобкова и Щербатова находятся в селе Беловка. Капитан решил не терять времени и взять преступников «тепленькими». Он прибежал к начальнику районного паспортного стола лейтенанту Геннадию Солдатову, который незадолго до того купил «Жигули», и на его машине они вдвоем рванули в Беловку.

Кровавый путь сержантов милиции

О том, что случилось дальше, на допросе у следователя Генпрокуратуры впоследствии рассказал Александр Шурыгин:

«К вечеру мы выпили всю водку. Тут я увидел, как к дому Марсаковой направляется автомашина «Жигули». Я сразу догадался, что это приехали за нами, крикнул об этом Дорофееву, а сам с автоматом выбежал на улицу и сел в «Волгу» на место водителя. Из подъехавшей машины вышел мужчина – как я впоследствии узнал, это был капитан Рачишкин. В правой руке он держал пистолет. В свете фар «Жигулей» мне было хорошо видно, что он идет свободно, не опасаясь, видимо, не зная о том, что мы вооружены автоматами. Рачишкин подошел к «Волге», открыл дверь кабины и сказал: «Вылезай». В этот момент мне ничего не оставалось делать, как стрелять, и я дал по нему очередь из автомата. Рачишкин упал. После этого я дал очередь по автомашине «Жигули», и в ответ оттуда тоже раздались выстрелы, из-за чего у «Волги» вылетело лобовое стекло. После моих выстрелов из дома прибежал Дорофеев, сел рядом со мной на переднее сиденье, и мы уехали из Беловки».

Начальник паспортного стола Солдатов во время этой перестрелки не пострадал. Увидев, что после автоматной очереди из кабины «Волги» Рачишкин упал, он сразу же вывалился на снег из своей машины, и уже из-под нее стал стрелять по преступникам. Когда машина с бандитами скрылась в ночи, Солдатов увидел, что капот и лобовое стекло его новеньких «Жигулей» превратились в настоящее решето, и потому без посторонней помощи уехать от дома Марсаковой автомобиль уже не мог (рис. 25-29).

Солдатов сразу же побежал за подмогой – и тут увидел, как ночную сельскую темноту разрезал далекий свет мощных фар. Это на крытых грузовиках ГАЗ-66 в Беловку въезжали подразделения внутренних войск из Куйбышева. И пока руководители операции выслушивали рассказ Солдатова о перестрелке, дорогу на выезде из соседнего села Аверьяновка уже перекрыл приехавший с другой стороны взвод солдат под командованием старшего лейтенанта милиции Ивана Шумника. Именно на этот пост с одной из улиц Аверьяновки уже через несколько минут как раз и вылетела белая «Волга» с выбитым лобовым стеклом, мчащаяся на бешеной скорости (рис. 30, 31).

Никто из офицеров еще даже не успел махнуть ей полосатым жезлом, как из притормозившей «Волги» раздались автоматные очереди. Стреляли сразу из двух боковых окон. Старший лейтенант был мгновенно сражен наповал, а через секунду рядом с ним повалились в снег и почти все стоявшие на посту солдаты милицейского батальона. Уже потом выяснилось, что Дорофеев и Шурыгин по этому посту стреляли фактически вслепую. Тем не менее здесь, кроме Ивана Шумника, ими были убиты также рядовые в/ч 5421 Р.А. Фрилинг и В.Н. Щус, а рядовые Р.Г. Шарифулин, В.И. Зубов и А.П. Коновалов оказались серьезно ранены (рис. 32-43).

Расстреляв патрульных, преступники на покалеченной «Волге» помчались по дороге в сторону Отрадного. Шурыгин потом признался, что в тот момент он не понимал, куда едет – лишь бы подальше от людей и от обжигающих глаза автомобильных фар. Все встречные автомашины казались ему преследователями, руль «Волги» в руках Шурыгина плясал и дергался, и потому неудивительно, что на очередной колдобине машину резко бросило в сторону. Потерявший управление автомобиль вылетел с дороги и кувыркнулся в кювет (рис. 44-51).

Шурыгин кое-как выбрался из кабины – и тут увидел, что сверху на шоссе рядом с ним один за другим останавливаются несколько грузовиков с крытым верхом. Уже потом выяснилось, что это на трех «КрАЗах» в ночную смену из Отрадного на промыслы ехали местные рабочие-нефтяники. Однако Шурыгин, разум которого был изрядно замутнен алкоголем и бегством от возмездия, в тот момент решил, что их все-таки догнали преследователи. Поэтому он вскинул автомат и открыл огонь по выходящим из грузовиков людям. В результате он убил еще четверых человек: мотористов-водителей объединения «Куйбышевнефть» Евгения Мордвинцева и Анатолия Юдина, машиниста Ивана Котмышева и оператора Николая Захарова.

Спастись от смертельного свинцового ливня удалось лишь двоим из всей направлявшейся на свое место работы группы нефтепромысловиков. Когда со стороны перевернувшейся «Волги» раздались выстрелы, моторист-водитель Александр Черепанов сразу же бросился под свой «КрАЗ» – и в итоге он вышел из этого кошмара «всего лишь» с несколькими пулевыми ранениями ног. А машинист Роман Брейнер в первые же мгновения стрельбы успел прыгнуть в кювет, поэтому автоматные очереди лишь в нескольких местах продырявили его телогрейку, не задев, к счастью, тела рабочего (рис. 52-56).

А тем временем Шурыгин, положив на обледенелый асфальт целую бригаду нефтяников, вдруг увидел на трассе дальний свет еще нескольких приближающихся автомашин. «Преследователи не отстают!» - вновь мелькнуло в его очумелой голове. И правда, к месту дорожной трагедии в этот момент подъезжали подразделения внутренних войск, вместе с которыми были наиболее опытные куйбышевские оперативники. Убийца бросился бежать по трассе прочь от ослепительного света фар. Однако преследователи уже через минуту оказались рядом. И тогда беглый милиционер снова открыл по ним огонь. Позже на допросе он вспоминал об этом так:

«У мостика через овраг меня догнали машины, и из них выскочили какие-то люди, которые стали меня окружать. Я дал несколько очередей из автомата в их сторону, одновременно пытаясь подсунуть под пули свою голову, чтобы застрелиться, так как знал, что я уже убил много людей. Но тут кто-то прыгнул на меня, я упал, и потому застрелиться не успел. На меня навалилось сразу несколько человек, и я прекратил сопротивление».

Во время своей последней схватки Шурыгин успел убить еще одного работника милиции – лейтенанта Станислава Моисеева, а рядового внутренних войск Равиля Зинатулина тяжело ранил. А пока солдаты крутили убийце руки и волокли его к милицейской машине, куйбышевские опера лихорадочно обыскивали разбитую «Волгу» и всю местность вокруг места трагедии. Они искали второго преступника – Михаила Дорофеева. В «Волге» его не было, и рядом с ней тоже. Может быть, вооруженный автоматом бандит в милицейской форме сейчас залег где-нибудь за сугробом, чтобы при удобном случае открыть огонь?

Впрочем, через несколько минут Дорофеев нашелся. Оказалось, что вслед за Шурыгиным он тоже сумел выбраться из перевернутой «Волги», а затем, пока его напарник крошил своих преследователей автоматным свинцом, Дорофеев, никем не замеченный, пробрался в кабину одной из машин нефтяников. Здесь, по словам горе-милиционера, его от нервного напряжения и выпитой днем водки быстро развезло – и он тут же уснул сном невинного младенца. Вот так, спящего, его и повязали сбежавшиеся к «КрАЗу» солдаты внутренних войск.

Уже потом, на допросах, Дорофеев уверял следователя, что он уснул гораздо раньше - еще в тот момент, когда после расстрела Шурыгиным капитана Рачишкина их «Волга» скрылась из Беловки. Очнулся же он уже после его задержания в кабине грузовика. Стало быть, доказывал Дорофеев, на протяжении всей ночи он находился в беспамятстве, и, следовательно, не мог стрелять ни по патрулю у села Аверьяновка, ни по рабочим-нефтяникам на шоссе, ни тем более по задержавшим его солдатам.

Однако через несколько недель эти слова бандита были опровергнуты выводами трасологической экспертизы. Оказалось, что в телах некоторых убитых и раненых рабочих застряли пули из его пистолета Макарова. Кроме того, почти сразу было установлено, что по крайней мере дважды из «Волги», в которой ехали преступники, стреляли одновременно из двух автоматных стволов. Если одним из стрелков был Шурыгин, то вторым мог быть только Дорофеев (рис. 57-62).

Высшая мера наказания

После ареста милиционеров-бандитов управление внутренних дел Куйбышевского облисполкома подверглось целой череде серьезных министерских проверок. Как всегда, за случившееся наказали в первую очередь непосредственных руководителей, в чьем подразделении случилось это чрезвычайное происшествие. Приказом по областному УВД был освобожден от своей должности и уволен из органов внутренних дел начальник Отрадненского ГОВД подполковник Александр Мухин, а замполит горотдела майор Георгий Кислицын понижен в звании и в должности. Участковый инспектор Юрий Чернов уволился из милиции сам, не дожидаясь, пока в отношении его сделают оргвыводы. Строгие выговоры получили и другие работники Отрадненского ГОВД – старшина В.С. Кудряшов, сержанты И.В. Рываев и В.Ф. Журавель, а также некоторые руководители из областного УВД – полковники П.М. Запорожченко и Ю.В. Саломатин.

А процесс над Михаилом Дорофеевым и Александром Шурыгиным проходил в Куйбышевском областном суде в июне-июле 1973 года. Слушание дела тогда проходило под председательством В.П. Лавриченко, который в те годы как раз и возглавлял областной суд. Подсудимым вменялась статья 77 УК РСФСР (бандитизм), хотя адвокаты Дорофеева и Шурыгина и выдвигали ходатайства, чтобы их действия переквалифицировали на ст. 102, 146 и некоторые другие, по которым предусматривалось не такое строгое наказание, как за бандитизм. Однако все просьбы защиты по этому поводу судом были отклонены.

Как и следовало ожидать, по итогам судебных слушаний оба бывших сержанта милиции были приговорены к расстрелу. Кассационные жалобы их адвокатов в Верховный суд РСФСР и прошения о помиловании были отклонены. Поэтому в конце последнего тома этого уголовного дела можно увидеть две небольшие справки областного суда о том, что приговор в отношении Шурыгина А.М. был приведен в исполнение в Сызранской тюрьме 9 января 1974 года, а в отношении Дорофеева М.С. – 10 января того же года (рис. 63-66).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

(При подготовке данной публикации использованы материалы уголовного дела № 2-77-1973 года из архива Самарского областного суда).

Литература

Ерофеев В.В. [Зеленин В.]. Беспредельщики в погонах. – Газета «Будни», 13 апреля 2002 года.

Ерофеев В.В. Бандиты с милицейскими погонами. – Газета «Волжская коммуна», №№ от 7-10 и 15-17 июня 2005 года.

Ерофеев В.В. Кровавое веселье. – Газета «Секретные материалы», № 2 – 2006 год, январь.

Ерофеев В.В. Оборотни в погонах: как это было в семидесятые. – Газета «Волжская коммуна», 28 февраля 2013 года.

Дополнения

Архив Самарского областного суда

Дело № 2-77-1973 года

Приговор

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

10 июля 1973 года судебная коллегия по уголовным делам Куйбышевского областного суда в составе: председательствующего Лавриченко В.П., народных заседателей Буровой Л.В. и Морозова И.Д., при секретаре Чистяковой О.А., с участием прокурора Баженова Н.А., общественного обвинителя Сергеева, адвокатов Ферштера И.А. и Минакова И.А., в открытом судебном заседании в городе Куйбышеве рассмотрела уголовное дело по обвинению:

Дорофеева Михаила Семёновича, 20.11. 1946 года рождения, уроженец совхоза «Авангард», Алексеевского района, Куйбышевской области, русского, члена ВЛКСМ, имеющего среднее образование, холостого, несудимого, работавшего инспектором-дежурным Отрадненского ГОВД, проживавшего в городе Отрадном, улица Первомайская, дом 41, кв. 37;

Шурыгина Александра Михайловича, 28.07. 1947 года рождения, уроженца села Васильевка, Подбельского района, Куйбышевской области, русского, члена ВЛКСМ, имеющего среднее образование, женатого, имеющего на иждивении малолетнюю дочь, не судимого, работавшего инспектором-дежурным спецкомендатуры Отрадненского ГОВД, проживавшего в городе Отрадном, улица Строителей, дом 5, кв. 15 –

Обоих в преступлении, предусмотренном ст. 77 УК РСФСР.

Исследовав в судебном заседании материалы предварительного следствия, судебная коллегия установила.

Подсудимые Дорофеев и Шурыгин, являясь работниками Отрадненского городского отдела внутренних дел и занимая должности: первый – инспектора-дежурного ГОВД, а второй – инспектора-дежурного спецкомендатуры, соорганизовались в устойчивую вооружённую банду с целью нападения на граждан и убийства их, а для осуществления своих преступных замыслов 21.02. 1973 года похитили из сейфа дежурной комнаты ГОВД два автомата системы «Калашников», 7 магазинов с подсумками и 660 боевых патронов, два пистолета «Макаров», 5 магазинов с 32 боевыми патронами, и скрылись из города Отрадного. 22.02. 1973 года они на дорогах и в населённых пунктах Богатовского района Куйбышевской области совершили ряд нападений на граждан и лиц из оперативных групп, в результате чего из автоматов и пистолетов убили 11 и ранили 5 человек. Преступления были совершены при следующих обстоятельствах.

В последние годы службы Дорофеев и Шурыгин неоднократно допускали нарушения служебной дисциплины, злоупотребляли распитием спиртных напитков, за что подвергались дисциплинарным взысканиям. Шурыгин, кроме того, недостойно вёл себя в быту: имея семью, вступал в недозволенные связи с условно осуждёнными женщинами, находившимися на учёте в спецкомендатуре, сожительствовал с ними, и заразился гонореей, в связи с чем в декабре 1972 года и в январе 1973 года прошёл курс лечения.

Находясь в дружеских отношениях между собой, Дорофеев и Шурыгин 19 и 20 февраля 1973 года вместе пьянствовали. Обо всём этом стало известно прокурору города Салахову и руководству горотдела. Утром 21.02. 1973 года Дорофеев, после злоупотребления накануне спиртными напитками, заступил на дежурство по горотделу. Заместитель начальника ГОВД Кислицын, а затем и начальник ГОВД Мухин, вызвали Дорофеева и потребовали написать объяснение по поводу недостойного поведения.

Из разговора с прокурором города Дорофеев узнал, что в отношении его и Шурыгина ведётся проверка о связях с условно осуждёнными женщинами. Обо всём этом Дорофеев сообщил Шурыгину. Несмотря на то, что 21.02. 1973 года Дорофеев находился на дежурстве, он и Шурыгин продолжали распивать спиртные напитки. Обеспокоенные возможными последствиями проводимой проверки и будучи озлобленными в результате этого, Дорофеев и Шурыгин, будучи в нетрезвом состоянии, в квартире последнего договорились завладеть оружием с целью нападений на граждан и их убийства.

В осуществление своего преступного намерения Дорофеев передал Шурыгину свой служебный пистолет с 16-ю боевыми патронами, а в начале десятого часа вечера они пришли в дежурную комнату ГОВД, и, пользуясь тем, что Дорофеев имел доступ к находившемуся в сейфе оружию, похитили два автомата, 7 магазинов с подсумками, 660 боевых патронов, пистолет, закреплённый за Шурыгиным, два магазина с 16 боевыми патронами. После этого с похищенным оружием они приехали на квартиру Мельникова, где вновь распивали спиртные напитки, разменялись пистолетами, а затем перешли в квартиру Шурыгина, где подготовили оружие: зарядили 7 магазинов боевыми патронами к автоматам, надели подсумки, сложили оставшиеся патроны в хозяйственную сумку, переоделись, при этом Шурыгин взял с собой вторую шапку, бельё, личные документы, и в начале двенадцатого часа ночи 21.02. 1973 года по предложению Дорофеева выехали в село Беловку, Богатовского района, где в доме знакомой Дорофееву гр. Марсаковой В.К. остались ночевать.

Для дальнейшего осуществления преступного намерения Дорофеев и Шурыгин решили завладеть автомашиной. С этой целью они 22.02. 1973 года в 11 часов дня, увидев на дороге село Богатое – город Отрадный автомашину «Волга» № 24-44 КШЗ, в которой следовали управляющий Нефтегорским райобъединением «Сельхозтехника» Бобков Анатолий Иванович и шофёр Щербатов Алексей Алексеевич, совершили на них нападение. Дорофеев, одетый в милицейскую форму, остановил машину, и они сели в неё. Проехав 10 км по дороге в направлении города Отрадного, по просьбе Дорофеева шофёр остановил автомашину. Выйдя из машины, Дорофеев и Шурыгин посовещались и договорились убить Бобкова и Щербатова. Вновь сев в машину на заднее сиденье, они выстрелами из пистолетов убили Щербатова и Бобкова. Первые выстрелы были произведены Дорофеевым в спину Бобкова, в Шурыгиным – в спину Щербатову. Затем Шурыгин произвёл выстрел в голову Щербатова. После этого Шурыгин отодвинул труп Щербатова, сел за руль, и вместе с Дорофеевым поехал в сторону села Лугань. Подъехав к заброшенному зданию, они перетащили туда трупы. Обнаружив, что Бобков ещё жив, они произвели из пистолета два выстрела ему в голову. После этого они обыскали убитых. Дорофеев забрал из карманов одежды Бобкова личные документы, деньги в сумме 6 рублей и снял нагрудный знак об окончании вуза. Шурыгин, осмотрев одежду Щербатова, забрал деньги в сумме 30 рублей, талоны на бензин и личные документы.

На захваченной автомашине Дорофеев и Шурыгин возвратились в село Беловку, где на похищенные у убитых деньги купили в магазине 4 поллитра водки, закуску, и в течение дня пьянствовали. На бензоскладе колхоза заправили автомашину «Волга». В 10 часу вечера Дорофеев и Шурыгин решили выехать из села Беловки. Шурыгин, вооружённый автоматом и пистолетом, первым вышел из дома гр. Марсаковой Е.П., где они распивали водку, на улицу, и сел в автомашину.

В это время с целью розыска преступников в село Беловку приехали на автомашине «Жигули» старший инспектор уголовного розыска Богатовского РОВД капитан милиции Рачишкин Николай Михайлович и начальник паспортного стола Богатовского РОВД лейтенант милиции Солдатов Г.А. Когда капитан Рачишкин подошёл к машине «Волга» и открыл переднюю дверку, затаившийся в машине Шурыгин совершил нападение на него: очередью из автомата застрелил Рачишкина, а затем обстрелял автомашину «Жигули», в которой находился Солдатов. После этого Шурыгин вызвал из дома Дорофеева, который вышел с автоматом и пистолетом, и они на машине «Волга» скрылись с места преступления. Приехав в село Аверьяновку и увидев на дороге автомашину ГАЗ-69 с работниками милиции и солдатами, прибывшими в село для задержания их, Шурыгин и Дорофеев совершили на них нападение. Очередями из автоматов Шурыгин и Дорофеев убили старшего лейтенанта милиции Шумника Ивана Андреевича, солдат войсковой части 5421 Фрилинга Роберта Андреевича, Щуса Владимира Николаевича и ранили солдат Шарифулина Р.Г., Зубова В.И. и Коновалова А.П. После этого Шурыгин и Дорофеев на автомашине «Волга» выехали в направлении города Отрадного.

В 10 км от города Отрадного автомашина «Волга» ударилась об указательный столбик, упала под откос и перевернулась. В это время по шоссе следовали на трёх автомашинах «КрАЗ» рабочие тепломонтажной конторы объединения «Куйбышевнефть», которые, увидев потерпевшую аварию автомашину, пытались оказать помощь Дорофееву и Шурыгину. Однако последние совершили на них нападение. Дорофеев выстрелами из пистолета, а Шурыгин – из автомата убили подбежавших к машине моториста-водителя Мордвинцева Евгения Александровича и машиниста Котмышева Ивана Марисловича. Затем выстрелами из автомата на дороге были убиты моторист-водитель Юдин Анатолий Петрович и оператор Захаров Николай Александрович. После этого Шурыгин напал на напал на моториста-водителя Черепанова А.Ф., тяжело ранив его, и на машиниста Брейнера Р.Я., прострелив ему одежду. Дорофеев и Шурыгин пытались скрыться с места преступления на автомашине «КрАЗ», но прибывшая оперативная группа работников милиции и солдат задержала их. При задержании Шурыгин открыл огонь из автомата и убил подбежавшего к нему лейтенанта милиции Моисеева Станислава Тимофеевича, а солдата Зинатулина Р.А. ранил.

Подсудимые Дорофеев и Шурыгин в судебном заседании признали себя виновными в предъявленном им обвинении.

[…]

Согласно заключения судебно-психиатрических экспертиз, Дорофеев и Шурыгин психическими заболеваниями не страдают и не страдали таковыми в момент совершения правонарушения, а также у них не было и временного расстройства психической деятельности. В отношении правонарушения признаны вменяемыми.

Поскольку подсудимые Дорофеев и Шурыгин организовали вооружённую банду с целью нападения на отдельных лиц и участвовали в нападениях, действия их правильно квалифицированы органами предварительного следствия по ст. 77 УК РСФСР.

Заявленные в стадии предварительного следствия и уточнённые в судебном заседании гражданские иски гр. Щербатовой на 30 руб., и гр. Бобковой на 190 руб., признанные подсудимыми Дорофеевым и Шурыгиным, подлежат удовлетворению. Согласно имеющимся в деле характеристикам, все они характеризуются с положительной стороны как по работе, так и поведению в быту. С учётом тяжести совершённых преступлений, исключительно тяжёлых последствий – убийства 11 и ранения 5 человек, судебная коллегия считает необходимым применить к подсудимым Дорофееву и Шурыгину исключительную меру наказания – смертную казнь – расстрел.

На основании изложенного, и руководствуясь ст. 300, 303, 306 УПК РСФСР, судебная коллегия приговорила:

Дорофеева Михаила Семёновича, Шурыгина Александра Михайловича признать виновными и подвергнуть:

Дорофеева Михаила Семёновича на основании ст. 77 УК РСФСР смертной казни – расстрелу, с конфискацией имущества.

Шурыгина Александра Михайловича на основании ст. 77 УК РСФСР смертной казни – расстрелу, с конфискацией лично принадлежащего имущества.

Меру пресечения Дорофееву М.С. и Шурыгину А.М. оставить содержание под стражей. Взыскать с Дорофеева М.С. и Шурыгина А.М. солидарно в пользу гр. Щербатовой Н.К. 30 рублей, в пользу гр. Бобковой Л.С. – 190 руб., взыскание обратить на часы «Восток» Дорофеева, на зарплату Шурыгина и на изъятые у них 5 руб.

Вещественные доказательства, указанные на листе дела 175, т. 6, уничтожить, на л.д. 177 т.6 – возвратить по принадлежности, л.д. 179 т.6 – возвратить Отрадненскому ГОВД, на л.д. 183 т.6 – уничтожить, на л.д. 191 т.6 –возвратить Отрадненскому ГОВД.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РСФСР через Куйбышевский областной суд в течение 7 суток со дня вручения осуждённым копии приговора.

Председательствующий Лавриченко.

Народные заседатели Морозов и Бурова.

Копия верна: председательствующий Лавриченко (подпись).

Секретарь Чистякова (подпись).

Михаил Дорофеев. Фото из уголовного дела

Просмотров: 7072