Заповедник. 1927 год

Международные события года

24 марта 1927 года Национально-революционная армия (НРА) Китая в ходе Северного похода заняла город Нанкин, после чего стоявшие в гавани военные корабли США, Великобритании, Франции и Японии подвергли город артиллерийскому обстрелу. Нанкин был взят в результате военной операции НРА, целью которой было изгнание из страны милитаристов и объединение Китая, охваченного революцией. Углубление революционного противостояния пугало китайскую национальную буржуазию, лидером правого крыла которой являлся главком НРА Чан Кайши. Его поддерживали иностранные представители, живущие в концессиях в крупных городах Китая. Иностранное давление и подтолкнуло колебавшуюся национальную буржуазию к открытому вооружённому выступлению против народных масс. В итоге 15 апреля 1927 года в стране был совершён контрреволюционный переворот, когда Чан Кайши, опасаясь возможного захвата власти коммунистами, разорвал связи с КПК, а также отказался от присутствия на территории Китая военных советников из СССР. Поэтому считается, что китайская революция 1925—1927 годов потерпела поражение, хотя Китай уже больше не вернулся к предреволюционному состоянию. Старые милитаристские клики в ходе войны были разбиты, а в правящем блоке укрепились позиции крупной буржуазии, которая в итоге добилась объединения страны под своей властью в союзе с иностранными державами.

14 июля 1927 года в Вене прошла многотысячная демонстрация жителей города, протестовавших против оправдательного приговора, вынесенного судом фашистам, убивших несколько человек во время рабочей демонстрации в провинции. Демонстрация превратилась в открытое столкновение её участников с полицией, которая открыла по ним огонь. В ответ рабочие стали штурмовать полицейские участки и сожгли здание министерства юстиции. В уличных боях были убиты более ста человек и около полутора тысяч получили ранения.

6 октября 1927 года в США состоялась премьера музыкального кинофильма «Певец джаза» - первого в истории полнометражного фильма с использованием озвучивания синхронных реплик, выпущенного компанией «Warner Bros» (режиссёр Алан Кросланд). Звук был записан по технологии «Вайтафон». В главной роли снялся харизматичный Эл Джолсон, исполнивший шесть музыкальных номеров. Съёмки обошлись в 422 тысячи долларов — крупная сумма даже для этой кинокомпании, но картина имела огромный успех и принесла её создателям прибыль в 3,5 млн. долларов. Хотя звуковое сопровождение содержали некоторые и более ранние ленты, их длительность не превышала длины одной стандартной части - 10 минут. А вот фильм «Певец джаза» был полнометражным, и в него включили многочисленные песенные эпизоды и несколько речевых. Основная часть реплик не была озвучена, а снабжена интертитрами, как в классических немых картинах. Появление вокала Джолсона приходится на пятнадцатую минуту фильма, а его первая речевая реплика: «Подождите, подождите, вы ещё ничего не слышали», стала впоследствии исторической, символизируя начало эры звукового кино.

30 ноября 1927 года на Женевской конференции заместитель наркома иностранных дел СССР Максим Максимович Литвинов предложил Лиге Наций проект четырёхлетнего полного разоружения всех государств. Ход конференции был исключительно бурным. Делегации Великобритании и США непри­миримо и упорно отстаивали свои основные предложения, и в то же время категорически отказывались от принятия любых контрпредложений. Масла в огонь подливала позиция «ра­дующейся сваре третьей стороны», которую заняла японс­кая делегация, и её требование предоставить Японии 70% от общего объема лимита Соединенных Штатов. В конце концов, дискуссия приобрела исключительную остроту и после переговоров, длившихся более месяца, окончатель­но завела конференцию в тупик. Ее заключительный протокол лишь излагал точки зрения делегаций и не заклю­чал в себе никакого соглашения, кроме рекомендации дос­рочного созыва новой конференции по вопросу о морс­ких вооружениях. Что же касается предложения Литвинова, то оно с порога было отвергнуто как «коммунистическая хитрость».

17 декабря 1927 года у мыса Код (штат Массачусетс, США) американская подводная лодка S-4 во время всплытия в сумерки попала под форштевень эсминца «Поулдинг» водоизмещением 1200 тонн. От удара в носовом аккумуляторном отсеке лодки образовалась пробоина размером 30 х 75 см, в которой застрял обломок форштевня эсминца. Через несколько минут с затопленным отсеком S-4 легла на грунт на глубине более 30 метров. Вскоре по трубам вентиляции вода проникает в центральный пост, и с двумя затопленными отсеками лодке не удалось всплыть на поверхность. Непосредственно во время аварии из 39 членов экипажа погибло 13 человек. Для спасения подводников была организована грандиозная по тем временам спасательная операция. Работало судно американского флота «Фалкон», с которого в море спускались опытные водолазы. Несмотря на шторм, они в течение 2,5 суток поддерживали связь с моряками и сумели спасти всех оставшихся в живых, однако поднять лодку на поверхность в этот раз не смогли. Это было сделано лишь в марте 1928 года, после чего субмарину восстановили. Суд признал виновными в аварии командиров столкнувшихся кораблей. Для успокоения общественности был отстранен от должности командир сил охраны контрадмирал Бремби «за отсутствие инициативы при руководстве работами по спасению S-4».

Российские события года

23 января 1927 года на совместном заседании I Всесоюзного съезда Авиахима и 2-го Пленума Центрального Совета ОСО по докладу Наркома по военным и морским делам К.Е. Ворошилова было принято решение слить воедино два общества – «Авиахим» и ОСО, и образовать новую организацию под названием «Авиахим-ОСО». Позже оно было переименовано в «Общество содействия обороне и авиационно-химическому строительству СССР», сокращенно «ОСОАВИАХИМ СССР». Уже 10 февраля 1927 года состоялась первая конференция Московской городской организации этого общества. А началась его история в 1920 году, когда в РСФСР была создана добровольная оборонная организация — «Военно-научное общество». Летом 1925 года путём слияния обществ ОДВФ и «Доброхим» было образовано общество «Авиахим», а 27 июля 1926 года «Военно-научное общество» было переименовано в «Общество содействия обороне СССР» (ОСО). Начиная с 1948 года ОСОАВИАХИМ несколько раз реорганизовывалось, пока в 1951 году не появился его преемник – Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ).

7 июня 1927 года Борис Коверда, сын учителя народной школы, эсера Софрона Коверды, на варшавском вокзале выстрелом из револьвера убил советского посла в Польше Петра Лазаревича Войкова, в прошлом - одного из руководителей расстрела царской семьи в Екатеринбурге. Сын учителя готовил это покушение вместе с редактором газеты А.В. Павлюкевичем и казачьим есаулом М.И. Яковлевым, и оно, по их мысли, должно было стать актом возмездия за участие Войкова в той екатеринбургской акции, и вообще за весь красный террор. После убийства Войкова Коверда добровольно сдался в руки полиции. На судебном процессе после оглашения обвинительного акта председатель суда спросил его, признаёт ли он себя виновным, на что Коверда ответил, что он признаёт за собой убийство Войкова, но виновным в этом себя не признаёт, так как убил посла за всё, что большевики совершили в России. Подсудимый был приговорён к пожизненной каторге, но позже президент Польши снизил этот срок до 15 лет.

14 июня 1927 года сотрудниками ОГПУ в Москве была арестована 20-летняя счётчица Госстраха Зоя Алексеевна Фёдорова, которая через много лет станет киноактрисой, а известность к ней придёт после выхода на экран в 1936 году фильма «Подруги». А в июне 1927 года Фёдоровой предъявили обвинение в шпионаже, поскольку среди её знакомых оказался советский офицер Кирилл Прове, который, по данным ОГПУ, работал на английскую разведку и «сливал» ей совершенно секретные сведения о дислокации и вооружениях наших воинских частей. В связи с этой информацией чекисты проводили разработку всех знакомых Прове, в числе которых оказалась и Зоя Фёдорова. С ней был проведён только один допрос, после которого следователь сделал вывод о том, что девушка ничего не знает о нелегальной деятельности её знакомого. Фёдорову отпустили под подписку о невыезде, а в ноябре того же года дело по её обвинению в шпионаже было вовсе прекращено. Но почти через 20 лет, в 1946 году, она вновь была арестована, теперь уже за связь с американским дипломатом Джексоном Тейтом, после чего её приговорили к 25-летнему заключению в лагерях. Но Зоя Фёдорова была освобождена и реабилитирована раньше - в 1955 году.

7 ноября 1927 года в Москве и Ленинграде произошли антисталинские выступления. К этому времени противостояние объединенной оппозиции с ее лидерами Троцким, Каменевым и Зиновьевым сталинскому большинству в руководстве партии достигло апогея. В Москве в день 10-й годовщины Октябрьской революции в 8 часов утра около трёх тысяч участников акции заполнили двор старого здания Московского университета на Моховой улице. Студенты-оппозиционеры произносили короткие и гневные антисталинские речи. В толпу полетели листовки с призывами: «Долой сталинских душителей революции!», «Требуем внутрипартийной демократии и тайного голосования!», «Да здравствуют верные соратники Ленина: Троцкий, Каменев, Зиновьев!» Открытые выступления оппозиционеров на беспартийном митинге застали сталинцев врасплох, но ненадолго. Мобилизованные для этой цели слушатели военной академии имени М.В. Фрунзе вместе с дружинниками и активистами быстро оттеснили оппозиционеров от трибуны. Подоспевшая тут же милиция арестовала лидеров выступления, а затем рассеяла остальную толпу. Демонстрация в целом вышла неудачной, оппозиционеров было слишком мало, а главное — они оказались плохо организованы. По сути, эта акция стала последним в СССР открытым политическим выступлением против нарастающей диктатуры Сталина, и последней попыткой Троцкого и его сторонников вернуть себе лидирующие позиции в стране и в коммунистической партии. События 7 ноября стали поводом для исключения Троцкого и Зиновьева из партии, и затем еще 11 оппозиционеров вывели из состава ЦК и ЦКК и сняли со всех партийных и советских постов. А в январе 1928 года Троцкого под конвоем отправили в ссылку в Алма-Ату, и впоследствии он и вовсе был вынужден эмигрировать из СССР.

30 декабря 1927 года советский химик Сергей Васильевич Лебедев впервые в мире получил синтетический каучук. Это одно из крупнейших изобретений ХХ века оказалось настолько неожиданным для всего научного сообщества, что вызвало серьёзное недоверие в мире. Знаменитый американский изобретатель Томас Алва Эдисон по этому поводу писал так: «Известие о том, что в Советском Союзе удалось получить синтетический каучук, невероятно, этого никак нельзя сделать. Скажу больше, всё сообщение – ложь. Из собственного моего опыта и других ясно, что вряд ли возможно получение синтетического каучука вообще». Однако в 1932 году, спустя всего четыре года после опытов Лебедева, завод «Красный треугольник» по разработанному этим учёным способу впервые в мире приступил к широкому промышленному производству синтетического каучука. Это произошло на 6 лет раньше, чем в Германии, и на 10 лет раньше, чем в США.

Самарские события года

16 июня 1927 года в Самаре научно-техническим советом главного управления коммунального хозяйства был утверждён проект нового городского водопровода. По плану забор воды из Волги предусматривался в виде двух ярусов самотечного водовода. Но этот проект приобрёл реальные очертания лишь после того, как в 1928 году Госплан СССР отпустил на реконструкцию самарского «Водоканала» 185 тысяч рублей в ценах того времени. Новую насосную станцию в Самаре было решено построить на берегу Волги между 4–й и 6–й просеками, в непосредственной близости от бывшей дачи известного самарского художника и мецената К.П. Головкина. Проектируемая мощность этой станции равнялась 60 тысячам кубометров воды в сутки, что в 10 раз превышало действующую мощность самарского водопровода. Новая насосно-фильтровальная станция (НФС-1) была введена в эксплуатацию в июле 1931 года.

23 августа 1927 года рабочий поселок Троцк (до декабря 1918 года - Иващенково) получил статус города. В своё время посёлок был переименован в честь военного наркома Советской республики Льва Давыдовича Троцкого. Но в январе 1928 года Троцкого отправили в ссылку в Алма-Ату, а затем бывший нарком и вовсе был вынужден эмигрировать из СССР. В связи с этим обстоятельством во многих современных справочниках, в том числе и в интернетовских, до сих пор присутствует ошибка, заключающаяся в том, что якобы только в 1927 году город получил название Троцк. Однако это выглядит по меньшей мере странно, поскольку для непосвященного остается непонятным, почему же это вдруг город тогда переименовали в честь ярого противника существовавшей в то время власти. А в 1929 году имя Льва Троцкого было окончательно стерто не только со всех советских географических карт, но также из официальных документов, справочников и прочих изданий. Город Троцк с 7 февраля 1929 года стал называться Чапаевском по фамилии знаменитого героя Гражданской войны.

7 ноября 1927 года в Самаре на Площади Революции был открыт памятник В.И. Ленину, установленный на постаменте бывшего мемориала, посвящённого Александру II. Этот монумент, который появился на Алексеевской площади в 1888 году (автор — В. Шервуд) стал самым первым памятником в Самаре. Фигура царя Александра II стояла на пьедестале из красного финляндского гранита. Постамент украшали фигуры из чеканной бронзы: крестьянин, черкес, болгарка и туркменка, откидывающая чадру. Эти фигуры олицетворяли важнейшие события царствования Александра II: отмену крепостного права, завоевание Кавказа и Средней Азии, освобождение Болгарии от турецкого ига. В ходе Февральской революции 1917 года Самарская городская дума ассигновала средства на установку на площади памятника Петру Аркадьевичу Столыпину, но этим планам помешал Октябрьский переворот. В итоге монумент Александру II простоял здесь до конца 1918 года, а затем его демонтировали, и уцелел лишь постамент. Именно на нём позже и был установлен памятник В.И. Ленину, ставший первым в Самаре произведением монументального искусства советского периода. Автор памятника — скульптор Матвей Манизер. Образ Ленина им был воссоздан по материалам кинохроники и по фотографиям, сделанным в Горках. Мастер изобразил вождя в непривычном по тем временам бытовом облике. В 1929 году в Самаре побывала Анна Ульянова-Елизарова, которая одобрила памятник, сказав, что «внешне очень похож».

13 ноября 1927 года в Самаре было завершено строительство здания управления Самаро-Златоустовской (с 1936 года - Куйбышевской) железной дороги. Здание было построено по проекту архитектора Петра Александровича Щербачёва, внука Петра Владимировича Алабина. Щербачёв разработал три варианта здания: в стиле русского классицизма, в стиле итальянского ренессанса, что было созвучно стилистике здания вокзала архитектора де Рошефора, и в стиле «модернизированной классики». Московское руководство выбрало третий вариант, затем его одобрили во всех инстанциях, и вскоре были отпущены средства на строительство, которое началось в 1922 году. Центральный фасад здания с входным блоком украсили барельефами по железнодорожной и индустриальной тематике, декорировали вазонами, гирляндами, советским гербом и соответствующей символикой. Сферические купола придали зданию неповторимый восточный облик, символизирующий связь Европы и Азии через железную дорогу. По сей день это здание украшает привокзальную Комсомольскую площадь в Самаре, и в нём по-прежнему располагается управление Куйбышевской железной дороги.

Главное самарское событие года

19 августа 1927 года Малый Совнарком РСФСР принял решение об учреждении Средневолжского государственного заповедника с участком в Жигулёвских горах Самарской губернии. Ныне эта дата считается днём рождения Жигулёвского государственного заповедника. С 1977 года он носит имя И.И. Спрыгина, который с самого начала был назначен его директором. В 1932 году к Жигулёвскому участку был также присоединен волжский остров Середыш, а в 1935 году весь государственный заповедник был переименован в Куйбышевский. Только в 1937 году он наконец-то получил название Жигулёвского, причем тогда же площадь его основного горного участка была увеличена до 22,5 тысяч гектаров.

Заповедный – значит неприкосновенный

В первые десятилетия советской власти слово «экология» было знакомо разве что специалистам. Во всем Советском Союзе тогда едва ли можно было бы набрать два-три десятка ученых, занимавшихся этим направлением в биологической науке. Само слово «экология» в XIX веке в научный обиход ввёл немецкий учёный Эрнст Геккель, и в переводе с греческого оно буквально означает «наука о доме», или «наука о месте обитания». А предметом ее исследования считаются все стороны взаимоотношений живого организма с окружающей его средой. Понятно, что эти отношения могут быть как хорошими, так и плохими – в случае, если окружающая среда испортилась настолько, что организм от этого начинает болеть, а то и вовсе умирает. Вот потому-то экологическая наука и должна найти ответ на сакраментальный вопрос: как сделать, чтобы при изменениях природы на какой-то конкретной территории или в целом на планете Земля они не стали смертельно опасными для обитателей нашего общего дома. Ведь нужно, чтобы всё было как раз наоборот, а именно: чтобы все жители нашего общего дома чувствовали себя в нем удобно и комфортно, и вообще наслаждались жизнью (рис. 1-5).

Но какой она должна быть – та самая пресловутая образцовая природа, где все экологические отношения находятся в полном равновесии друг с другом? Вот таким природным образцом в практике цивилизованного мира и стали государственные заповедники.

В словаре С.И. Ожегова для этого термина дается следующее определение: «Заповедный - неприкосновенный, запретный». Можно еще прочитать и трактовку стоящего рядом с ним слова: «Заповедник - заповедное место, где оберегаются и сохраняются редкие и ценные растения, животные, уникальные участки природы, культурные ценности и т.д.» В настоящее время заповедники существуют во всех развитых странах мира. Сохранение в нетронутости наиболее красивых и наиболее ценных в научном отношении уголков своей родины цивилизованные государства считают исполнением своего долга перед всем человечеством.

Все земли, входящие в состав заповедников, в обязательном порядке навечно изымаются из хозяйственной деятельности. Согласно международным нормам, на территории заповедников под страхом сурового наказания запрещаются любые виды промышленных и сельскохозяйственных работ. Более того: в заповеднике запрещены даже обычные прогулки отдыхающих, и вообще любое проникновение человека на его территорию без специального на то разрешения, что для нарушителя должно закончиться как минимум административным штрафом. Подобные строгости вытекают из самого понятия заповедности: ведь любое посещение посторонним человеком запретного уголка, пусть хоть в небольшой степени, но все-таки изменяет природные экологические системы. А так как заповедник - это эталон нетронутой природы, то мы должны всячески оберегать такой эталон от малейшего повреждения (рис. 6-8).

Далеко не все знают, что понимание необходимости учреждения заповедников к наиболее прогрессивным правителям и законодателям пришло еще тысячи лет назад. Считается, что самый первый из известных нам законов, касающихся охраны окружающей среды, в том числе и создания заповедников, был принят еще в Древнем Вавилоне царем Хаммурапи (1792-1750 годы до нашей эры). Тогда по царскому повелению здешние леса были разбиты на отдельные участки, и за каждым из них закрепили лесничего, получавшего из казны плату за надлежащее выполнение своих обязанностей. На некоторых участках полностью запрещалась не только вырубка леса, но также охота, рыболовства и даже сбор ягод. Именно эти угодья царя Хаммурапи и считаются первыми заповедниками в истории человечества (рис. 9).

В Киевской Руси первые ограничения на места природопользования, и в первую очередь на промысел диких зверей и птиц, были установлены при Ярославе Мудром («Русская правда», XI век). На практике это была защита феодальных владений от простолюдинов-браконьеров. Точно также во Владимиро-Волынском княжестве в XIII веке запрещалась охота на животных на определенных территориях, в том числе и в знаменитой Беловежской пуще. Указ же о создании первого русского заповедника был подписан царем Алексеем Михайловичем еще в 1667 году. Тогда государь ради сохранения мест гнездования кречетов приказал полностью заповедать небольшой архипелаг у Мурманского побережья под названием «Семиостровье» (рис. 10, 11).

Но больше всего для сохранения природных богатств России в свое время было сделано при Петре I. Во многих природоохранных законах и юридических актах, подписанных Петром Алексеевичем, была ясно выражена его заинтересованность как государственника в сохранении природных богатств страны. Наибольшее внимание в своей, как бы сейчас сказали, экологической законотворческой деятельности Петр I уделял охране и правильному использованию российских лесов, в особенности для нужд кораблестроения. Известен его указ, согласно которому незаконная вырубка деревьев в 50-верстовой зоне от берега судоходной или рыбопромысловой реки каралась очень жестко – вплоть до смертной казни (рис. 12).

На рубеже XIX и ХХ веков в России начало формироваться достаточно широкое общественное движение за охрану природы и за учреждение заповедников, которое тогда стало заметно влиять даже на общегосударственную политику. В частности, в 70-х – 90-х годах XIX столетия ряд губернских обществ любителей естествознания ставили вопрос перед правительством о создании минералогических заповедников на Урале и Прибалтике. В те же годы в русской печати и на общественных обсуждениях не раз поднимались вопросы об охране водоемов, лесов, флоры и фауны. В частности, знаменитый почвовед В.В. Докучаев не раз ставил перед правительством вопрос об охране эталонных участков природы в статусе заповедников, однако решение это вопроса затянулось на десятилетия.

В 1909 году на XII съезде русских испытателей и врачей профессор Иван Парфеньевич Бородин впервые поднял вопрос о создании целой системы российских национальных заповедников. Здесь же он произнес свои знаменитые слова о памятниках природы, которые впоследствии вошли во все учебники по экологии и заповедному делу: «Это такие же уники, как картины, например, Рафаэля, - уничтожить их легко, но воссоздать нет возможности» (рис. 13).

В 1914 году профессором Дмитрием Николаевичем Анучиным была издана книга «Охрана памятников природы». Неудивительно, что под влиянием научной общественности страны в 1916 году через Государственную Думу был проведен первый в российской истории Закон о государственных заповедниках. В дальнейшем парламентарии и ученые предполагали совместными усилиями усовершенствовать этот закон и подготовить его к применению на практике (рис. 14).

Научная лаборатория под открытым небом

Считается, что впервые идею о создании заповедника в Жигулёвских горах высказал в 1914 году тогда еще совсем молодой профессор Санкт-Петербургского лесного института Владимир Николаевич Сукачев, впоследствии ставший академиком. Он писал тогда: «Если живописность Жигулёвских гор хорошо известна широкой публике, если она воспета и народом, и поэтами, то о высоком научном интересе этой местности знают только специалисты» (рис. 15).

Оказывается, еще в начале ХХ века ученые обнаружили, что небольшой участок правобережья Волги в её среднем течении, ещё в глубокой древности получивший название Самарская Лука, представляет собой уникальный природный островок, который в течение десятков миллионов лет почти не затрагивали глобальные геологические изменения. В частности, территорию волжской излучины не смогло затопить огромное Акчагыльское море, пришедшее в наши места с юга Европы в конце неогенового периода и отступившее отсюда только три с половиной миллиона лет назад (рис. 16). Естественно, животные и растения неогена были уничтожены морем на сотни километров вокруг, и сохранились они лишь в Жигулях, словно в убежище. Именно поэтому на территории современно заповедника насчитываются сотни видов-реликтов неогенового периода. Так специалисты называют древние организмы, возникшие как биологические виды миллионы лет назад и сохранившиеся в неизменности до наших дней.

Но и это еще не все: в последнюю ледниковую эпоху в Жигулях к видам-реликтам неогена добавились еще и реликты межледниковья, поскольку даже это максимальное оледенение не дошло до наших мест примерно 200 километров. Как вы догадываетесь, ледник истребил животных и растения той геологической эпохи на огромных пространствах Русской равнины. Эти виды исчезли почти отовсюду - кроме, конечно же, Жигулёвских гор. И потому по сей день здесь, среди горных долин, живут эти редчайшие виды-реликты, настоящие живые ископаемые, осколки давно ушедших от нас геологических времен. Таким образом, Самарская Лука с Жигулёвскими горами представляют собой настоящий музей под открытым небом, где мы можем воочию посмотреть на представителей давно ушедших времен (рис. 17-19).

Так имеем ли мы право сидеть сложа руки и спокойно наблюдать, как под напором цивилизации гибнут места обитания этих древнейших животных и растений, немых свидетелей грандиозной истории нашей планеты? Именно такой вопрос задал себе пензенский ботаник Иван Иванович Спрыгин, когда он, досконально изучив работы В.Н. Сукачева, в начале 20-х годов лично побывал в Жигулёвских горах и убедился в правоте петербургского лесовода. Спрыгин по своей натуре был борцом, и потому после нескольких лет хождений по высоким кабинетам он все же добился организации специальной экспедиции по исследованию флоры Жигулей (рис. 20-25).

Натуралист по призванию

Он родился 23 июня (по новому стилю – 5 июля) 1873 года в Пензе, в семье железнодорожника. Первые навыки натуралиста Иван получил ещё в детстве, когда под влиянием деда и дяди, известного в крае пчеловода, осознал свою любовь к родной природе.

В 1892 году Спрыгин окончил гимназию, и сразу же поступил на физико-математический факультет Казанского университета по разряду естественных наук. Но здесь его ожидала первая неприятность. За хранение запрещённой литературы Спрыгина в декабре 1894 года арестовали и отдали под суд. Лишь благодаря амнистии студент был освобожден от наказания, а потом смог окончить университет. Хотя Спрыгин и получил диплом I степени, он, как политически неблагонадёжный, так и не смог остаться работать в университете, хотя факультет и ходатайствовал о назначении его на должность хранителя ботанического кабинета. Попечитель учебного округа, ознакомившись с полицейским досье на Спрыгина, немедленно отклонил его кандидатуру. После этого молодой учёный ещё на протяжении семи лет находился под негласным надзором полиции.

Иван Иванович в итоге уехал из столицы в родную Пензу, но и здесь его первое время не допускали к преподавательской работе. С большим трудом Спрыгину удалось устроиться делопроизводителем в художественное училище. Однако со временем отношение властей к нему смягчилось, и он стал преподавать в училище естественную историю, химию, в затем и географию.

Одновременно в течение этих лет И.И. Спрыгин планомерно изучал флору Пензенской губернии. С 1897 по 1908 годы он вёл систематические геоботанические исследования, в основном на собственные средства. А после революционных событий 1905 года, когда были значительно снижены требования к политически неблагонадёжным лицам, Спрыгин оказался одним из организаторов Пензенского общества любителей естествознания. Сначала здесь его избрали секретарем, потом товарищем председателя, а с 1911 года И.И. Спрыгин стал бессменным председателем общества (рис. 26-29).

Своими главными задачами эта научная организация ставила такие, как изучение природных условий губернии, распространение естественноисторических знаний среди простого народа, а также сближение людей, интересующихся изучением природы. Вскоре Пензенское общество открыло в городе естественноисторический музей. Основу его гербария составила коллекция из 200 видов растений, собранная И.И. Спрыгиным во время своих поездок по губернии. А в июне 1917 года в Пензе впервые открылся для посетителей ботанический сад, организатором которого также стал И.И. Спрыгин. В задачи сада входила не только просветительская работа, но также сохранение и разведение редких и исчезающих видов растений.

В целом же проблемам охраны природы Пензенское общество с самого начала своего существования уделяло большое внимание, что по тем временем выглядело новым словом в научной практике. Ранее подобные учёные сообщества считали для себя необходимым лишь изучать природу, но никак не заниматься её практической охраной. А вот в Пензе ещё в 1912 году по решению совета общества любителей естествознания в его устав был введен пункт о необходимости охраны природы и ее памятников, и даже учрежден денежный фонд, средства из которого регулярно направлялись на охрану памятников природы. Позже при Пензенском обществе была образована природоохранительная комиссия, председателем которой, конечно же, стал И.И. Спрыгин. Комиссия подготовила список объектов природы из 74 названий, которые нужно было взять под охрану. Тогда же комиссия вынесла заключение о необходимости регулирования охоты, в том числе о полном запрете на добычу таких редких для Среднего Поволжья видов животных, как медведь и лось.

В 1912 году Пензенское общество впервые ходатайствовало перед постоянной Природоохранительной комиссией Русского Географического общества о заповедании четырех степных участков, однако практическое решение этого вопроса на долгие годы потонуло в бюрократических согласованиях.

Несмотря на такую волокиту, к 1917 году активисты общества составили план создания сети заповедников, которые должны были охранять наиболее характерные природные участки губернии. К их удивлению, органы власти Советской России приняли этот план как руководство к действию. Вот так в 1919 году у деревни Поперечной Пензенского уезда заповедником объявили небольшой участок степной целины, который по названию деревни стал называться Попереченской степью. Это был один из первых советских заповедников.

Воодушевлённый первым успехом, И.И. Спрыгин от имени общества подал в губисполком документы об организации ещё двух небольших заповедников под названиями «Сосновый бор» и «Сфагновое болото», которые наметили создать в правобережье реки Суры. В 1920 году решение об их организации также было принято. Позже Спрыгин добился объединения всех трёх участков в единый Пензенский заповедник, директором которого его назначили 1 июня 1925 года. По мнению специалистов, в те годы это был один из лучших заповедников в системе отдела охраны природы Наркомпроса.

После своего назначения Иван Иванович сразу же начал работу по расширению неприкосновенных владений, для чего в начале 1926 года он подал в Главнауку Наркомпроса и в Государственный комитет по охране природы докладную записку, где обосновал необходимость обследования Жигулёвских гор для выделения здесь территории под заповедник. Заявка вскоре была одобрена, и тем же летом И.И. Спрыгин выехал в Жигули во главе большой экспедиции, которая в течение сезона досконально изучила растительный и животный мир этих мест, а также провела инвентаризацию флоры заповедника, причем ботаники открыли здесь пять новых видов растений. Так была определена будущая заповедная территория, расположенная между сёлами Бахилова Поляна и Старая Отважина (рис. 30).

На основании собранного материала И.И. Спрыгин представил в правительство подробный доклад об огромной научной ценности природы Жигулёвских гор. В результате 19 августа 1927 года Малым Совнаркомом РСФСР было принято решение об организации Средневолжского государственного заповедника с созданием в Жигулёвских горах Самарской губернии заповедного участка на площади 2,5 тысячи гектаров. Ныне эта дата считается днём рождения Жигулёвского государственного заповедника, который с 1977 года носит имя И.И. Спрыгина (рис. 31).

В 1932 году к Жигулёвскому участку был также присоединен волжский остров Середыш, а в 1935 году весь государственный заповедник был переименован в Куйбышевский. В 1937 году он наконец-то получил название Жигулёвского, причём тогда же площадь его основного горного участка была увеличена до 22,5 тысяч гектаров. Однако этот же год стал началом конца безоблачной научной работы персонала заповедника, и в первую очередь самого Спрыгина.

«Врагам – по рукам»

К моменту переименования заповедника из Средневолжского в Жигулёвский вольнодумные двадцатые годы с их безудержной революционной романтикой были уже в прошлом. Над страной неслись совсем другие ветры – холодные и жестокие. Находящимся у власти в стране высшим руководством ВКП (б) была принята программа усиления классовой борьбы в обществе, строящем коммунизм, и потому населению стали преподноситься идеи о необходимости не охраны природы, а как раз наоборот – о необходимости её максимального и скорейшего использования для хозяйственных нужд государства. Понятно, что в новой исторической обстановке не могла не претерпеть изменения и сама идея существования государственных заповедников.

Как раз в это время в соответствии с небезызвестным сталинским планом преобразования природы концепция заповедника как эталона нетронутых природных ландшафтов была объявлена не только крайне вредной идеей, но и вообще разновидностью троцкизма. Именно такую идеологическую основу под охрану природы в одном из своих выступлений подвел Исаак Израилевич Презент, один из теоретиков «коренной переделки природы» (рис. 32, 33). Он рассуждал следующим образом: если все природные богатства в СССР принадлежат народу, то как следует назвать того, кто предлагает охранять от народа его собственное достояние? Правильно – врагом народа, троцкистом, оппортунистом, и так далее. И потому «пусть не тянут враги свои грязные руки к народному богатству, ибо эти руки будут обрублены».

Именно на базе таких высказываний партия большевиков в 30-х годах провозглашала с самых высоких трибун, что она в соответствии с канонами коммунистической идеологии собирается переделать окружающий мир так, как того требует пролетариат. А разве нужны пролетарию какие-то там травки да букашки, которые экологи-троцкисты предлагаются охранять в заповедниках? Конечно же, ничего такого народу не нужно – для него гораздо важнее возводить больше заводов и фабрик, добывать больше нефти и угля, распахивать больше земель, валить больше леса, чтобы на основе всего этого богатства затем построить всеобщее мировое счастье…

Разумеется, подобное «планов громадье» было вполне в духе тех лет. В то время со страниц газет не сходили лозунги, напоминающие фронтовые призывы: «Победим Волгу!», «Покорим богатства недр!», «Перейдем в решительное наступление на природу!», и даже такое: «У нас природных ресурсов даже больше, чем нужно!» Широко, даже слишком широко, использовалось известное мичуринское высказывание: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их - наша задача».

Главным теоретиком и вдохновителем «сталинского плана преобразования природы» был «народный академик» Т.Д. Лысенко. В целом же этот план выглядел вполне логичным порождением командно-административной системы Советского Союза. Его авторы рассуждали примерно так: если мы по своему усмотрению руководим любой стороной человеческой деятельности, то почему бы нам не сделать то же самое и с природными процессами? И услужливые «народные академики» с ними полностью согласились и заявили, что если это нужно партии, то народ вполне может сдвинуть горы и повернуть вспять реки. Можно также заставить картошку расти в тундре, а северных оленей акклиматизировать в пустыне. Можно приказать белуге и осетру, чтобы они начали жить и нереститься не в проточной Волге, а в обычном пруду - примерно так же, как это делает карп. Для всего этого нужно немного: чтобы «вождь всех народов» сказал, что такое «преобразование» нужно стране, народу и партии (рис. 34-36).

Политизированная демагогия в те годы действовала безотказно. Т.Д. Лысенко к ней прибегал постоянно, наповал убивая своих оппонентов по научно-экологическим дискуссиям цитатами из трудов К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина и И.В. Сталина. Чаще всего он пользовался этим приёмом в тех случаях, когда в споре у него отсутствовали аргументы из сферы биологической науки. При этом и Лысенко, и Презент, и другие не в меру ретивые «преобразователи природы», как оказалось, напрочь забывали еще одно высказывание Ф. Энгельса: «Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит».

«Переделка окружающего мира»

В соответствии с теорией преобразования природы социалистический заповедник, в отличие от буржуазного, был объявлен местом не нетронутой, а «улучшенной» природы. Поэтому всем заповедникам был спущен «сверху» план по обогащению местной флоры и фауны привозными видами животных и растений. Выполняя этот план, дирекция Куйбышевского заповедника в 1937 году организовала в селе Бахилова Поляна питомник по выращиванию южных и дальневосточных древесных пород - бука, граба, платана и других.

Кроме того, в Жигули в том же году завезли с Дальнего Востока несколько десятков пар пятнистых оленей. Однако все эти попытки непродуманной акклиматизации в конце концов завершились полным крахом. Южные теплолюбивые деревья вымерзли уже в ближайшую морозную зиму. Оленьему же стаду повезло несколько больше: в конце тридцатых - начале сороковых годов они немного прижились в Жигулях и даже начали размножаться, что дало повод местному, а затем и областному руководству победно отчитаться перед Москвой об успешных работах по «улучшению животного мира Среднего Поволжья» (рис. 37).

Но незадачливых преобразователей природы спасло то обстоятельство, что долгое время в Жигулях в зимний период не было слишком обильных снегопадов. Однако рано или поздно непоправимое все же случилось: в морозную и многоснежную зиму 1955-1956 годов привезенные с Дальнего Востока пятнистые олени полностью погибли в условиях жигулёвской бескормицы, когда многометровая снежная толща скрыла под собой не только естественные пастбища, но и даже специально приготовленные для них кормушки с сеном. С тех пор пятнистые олени на Самарской Луке никем ни разу не были встречены.

Следует сразу же сказать, что И.И. Спрыгин, как истинный ученый, прекрасно понимал всю антинаучность этой концепции «улучшения природы», и по мере возможности противился осуществлению проектов акклиматизации в Жигулях чужеродных для наших мест видов животных и растений. Но его протесты руководители района и всего Куйбышевского края поняли, как несогласие с линией партии, и вскоре сделали из этого соответствующие выводы. Нет, уголовное дело под заголовком «О воспрепятствовании работам по улучшению природы заповедника» так и не было передано в НКВД. В руководстве края все же учли преклонный возраст и огромные научные заслуги Спрыгина, у которого к тому же все анкеты и все характеристики были сплошь положительные. Высокие руководители «всего лишь» ограничились отстранением ученого от его любимой работы.

В марте 1937 года Спрыгина перевели с поста директора заповедника на должность заместителя и заведующего научной частью, а когда он и после этого попытался вставлять «преобразователям природы» палки в колеса, ученого в феврале 1938 года освободили также и от этих обязанностей, оставив его лишь в должности старшего научного сотрудника заповедника. Но затем и этого партийным администраторам показалось мало: в январе 1939 года Спрыгин был переведен на работу по договору с формулировкой «по причине упразднения штатных единиц научных сотрудников».

Больной 66-летний ученый, всю свою жизнь посвятивший изучению флоры Среднего Поволжья, вынужден был вернуться в Пензу, где по заказу горкома ВКП (б) занялся написанием исторического очерка Пензенской области. Несмотря на то, что работа была закончена в предусмотренные договором сроки, получила массу положительных откликов от специалистов и была рекомендована к публикации, она так и не была напечатана: видимо, для партийных руководителей главным было отвлечение ученого от крамольных мыслей любой другой деятельностью, а остальное им представлялось не столь уж важным.

В дальнейшем Спрыгина так больше и не допустили до практической работы в заповедниках: вплоть до своей смерти он числился научным сотрудником Пензенского краеведческого музея, где обрабатывал материалы своих многочисленных ботанических экспедиций. И.И. Спрыгин скончался в Пензе 2 октября 1942 года в возрасте 69 лет (рис. 38).

Судьба заповедных Жигулей

После смерти И.И. Спрыгина и репрессирования ряда других ученых-экологов для охраны природы в нашем крае вообще и для Жигулёвского заповедника в частности начался поистине черный период. Достаточно сказать, что уже в начале Великой Отечественной войны в Жигулёвских горах развернулись разведочные буровые работы по поиску нефти, а в 1943 году на бывшей безлюдной приречной территории был основан поселок нефтяников – Зольное (рис. 39, 40).

Нефтеразведка на этом участке вскоре привела к открытию крупных месторождений «черного золота». Как известно, 1 июня 1944 года в Яблоневом овраге Жигулей впервые в СССР ударил фонтан девонской нефти очень высокого качества, и скважина сразу же стала давать около 500 тонн продукта в сутки. Почти сразу же началась эксплуатация этих нефтяных залежей, из-за чего горные леса прорезали трассы трубопроводов и линии электропередач, а на вершинах гор и в межгорных ущельях поднялись нефтяные вышки. К 1947 году из территории заповедника для нужд нефтяников было изъято более 6 тысяч гектаров самых ценных в научном отношении земель.

Но уже вскоре произошедшее для специалистов заповедного дела показалось несущественной мелочью, так как в 1951 году в соответствии все с той же теорией «улучшения природы» решением высших партийно-правительственных органов в Советском Союзе были полностью ликвидированы 88 государственных заповедников из 128 существовавших в то время. Под это сокращение попал и заповедник в Жигулях. Руководители партии и правительства тогда рассуждали все по той же теории И.И. Презента: зачем охранять от народа наши несметные природные богатства, когда уже совсем скоро в стране будет построен коммунизм и наступит всеобщее изобилие? Вот тогда-то уж природы хватит на всех.

Хотя в 1959 году, уже после смерти И.В. Сталина, природоохранная и научная общественность страны добилась от правительства восстановления заповедника в Жигулях, радость ученых была недолгой. Подобно своему предшественнику, новый генсек Н.С. Хрущёв тоже стремился как можно быстрее построить в СССР коммунизм, и для этого ему нужно было ввести в хозяйственный оборот как можно больше природных ресурсов. Поэтому летом 1961 года правительство приняло новое решение о сокращении сети заповедников в стране, в результате чего волжские горы снова лишились особой охраны (рис. 41).

Лишь после отставки Хрущёва Жигулям снова решено было вернуть заповедность. Постановление Совета Министров РСФСР о новом восстановлении Жигулёвского государственного заповедника вышло в свет 4 октября 1966 года. В том году его площадь равнялась 19,4 тысячи гектаров, но в 1977 году ее увеличили до 23,1 тысячи гектаров (из них 22,6 тысяч – материковая часть, и 540 гектаров – остров Середыш). В таких пределах территория заповедника сохраняется и по сей день.

В 1977 году, как уже было сказано выше, в честь 50-летия со дня создания ему было присвоено имя организатора и первого директора – профессора Ивана Ивановича Спрыгина. При этом сейчас мало кто помнит, как о трагической доле самого ученого, так и о сложной судьбе его детища – заповедных Жигулей. В целом же в этой истории, как в зеркале, в полной мере отразился конфликт между российской экологической наукой и коммунистической властью (рис. 42).

На остальной территории Самарской Луки решением Совета Министров РСФСР от 28 апреля 1984 года был создан Государственный природный национальный парк (ГПНП «Самарская Лука»). Его задачей является не только сохранение местных экосистем, но еще и организация экологического туризма. Ведь во всем мире потребность в организации национальных парков возникает там, где необходимо бывает совместить две, казалось бы, несовместимые задачи: способствовать охране природы данного района и одновременно решить здесь задачу организованного массового отдыха населения, не наносящего ущерба природе (рис. 43-48).

Но хватит ли у общества и государства сил для того, чтобы дальше сохранять в неприкосновенности эти кусочки нашего общего природного богатства? Ведь сейчас слово «Жигули» в сознании иных представителей подрастающего поколения ассоциируется вовсе не с красивейшими волжскими горами, а с совсем другими вещами. Об этом достаточно образно и иронично написал поэт:

Вам скажут – «Жигули»,

И тотчас очень зримо

Возникнут «Жигули»,

Несущиеся мимо.

Вам скажут – «Жигули»,

И перед вами живо

В заманчивой дали

Возникнет кружка пива.

Представит мало кто

С улыбкою наивной

Не пиво, не авто,

А волжский берег дивный…

Неужели и впрямь для потомков название Жигулёвских гор сохранится лишь в ассоциации с автомобилем, выпускаемым АвтоВАЗом, и со знаменитым сортом пива?

Валерий ЕРОФЕЕВ.

Дополнения

Из статьи в Википедии «Жигулёвский государственный заповедник имени И.И. Спрыгина»

Флора заповедника

Ныне 93,7 % территории заповедника покрыто лесами, на материковой части в лесах преобладает липа мелколистная (10 851 га), осинники (5368 га). Встречаются сосновые (1811 га), дубовые (1664 га), берёзовые леса (1071 га) и леса с преобладанием клёна остролистного (481 га). В пойменной части леса преимущественно состоят из осокоря (113 га), с преобладанием вяза гладкого (36 га), ольхи чёрной (13 га) и ивы белой (12 га). В целом растительность заповедника весьма разнообразна. Наиболее изученной является флора сосудистых растений. К 1984 году на территории заповедника было достоверно зафиксировано 832 вида из 90 семейств и 370 родов растений. К настоящему времени 58 из них исчезли.

Самыми крупными из представленных являются семейства сложноцветных (42 рода, 105 видов) и злаковых (31 род, 67 видов), широко представлены бобовые, розоцветные, крестоцветные, и половина семейств представлена 1-2 видами.

Наиболее ценными и интересными для науки являются эндемичные растения, реликтовые экземпляры, а также те, которые впервые были описаны по сборам, сделанным на территории заповедника. Также ценны виды вообще редкие для флоры региона и страны. Всего на территории жигулёвского заповедника около сотни видов растений представляют особый интерес для науки.

Узкими эндемиками Жигулей и Жигулёвского заповедника являются молочай жигулёвский, качим жигулёвский, качим Юзепчука и солнцецвет жигулёвский. Ещё 22 вида растений признано эндемиками более крупных регионов: астрагал Цингера, колокольчик волжский, лён украинский, пижма жестколистная, тонконог жестколистный, боярышник волжский.

Ныне 30 видов растений, произрастающих в заповеднике, признаны реликтами различных геологических эпох. Это плиоценовые степные (гвоздика иглолистная, истод сибирский, клаусия солнцелюбивая, можжевельник казацкий, овсец пустынный, солнцецветы Жигулёвский и монетолистный, шаровница крапчатая) и лесные реликты (ветреница алтайская, володушка золотистая, короставник татарский, лазурник трехлопастный, медуница мягкая), представители ледникового периода: майник двухлистный и толокнянка обыкновенная, и других эпох: голокучник Робертов, диплазий сибирский, костенец волосовидный, горец альпийский, козелец австрийский, копеечник Разумовского, терескен серый, эфедра двухколосковая.

Впервые описаны в Жигулёвском заповеднике, помимо эндемичных видов, ковыль Лессинга, лядвенец жигулёвский, овсяница волжская.

Фауна заповедника

По сведениям на 1984 года было отмечено 213 видов наземных позвоночных, постоянно обитающих на территории заповедника и его окрестностей или регулярно её посещающих. Из них 101 вид многочисленны, постоянно обитающие, 112 — редки. Это 40 видов млекопитающих (25 многочисленных), 158 видов птиц (70), 7 видов пресмыкающихся (3), 8 видов земноводных (3).

Млекопитающие представлены 6 отрядами: 5 видов насекомоядных, 6 видов рукокрылых, 15 видов грызунов, 2 представителя зайцеобразных, 3 вида парнокопытных и 9 видов хищников. Среди птиц — 14 отрядов, среди которых наиболее распространены воробьиные — 79 видов, дневные хищники — 15 видов, гусеобразные — 14 видов, дятлообразные — 7 видов. Остальные отряды представлены 1-6 видами. По постоянству пребывания 29 видов птиц являются осёдлыми, 77 гнездящимися, 41 пролётный вид, 4 вида зимующих и 8 видов залётных птиц. Наиболее редкие охраняемые птицы: орлан-белохвост, скопа и беркут.

Фауна пресмыкающихся представлена 3 видами ящериц и 4 видами змей. Земноводные в основном являются представителями бесхвостых — 7 видов.

Также в акватории заповедника встречается около 40 видов рыб, однако охраняемый участок Саратовского водохранилища весьма мал, и говорить об ихтиофауне собственно заповедника невозможно.

На территории заповедника обитает более 7 тысяч видов беспозвоночных. Более 200 видов насекомых обитает в отрыве от своего ареала, ещё столько же находится на границе своего ареала. Имеется около 30 реликтовых видов: доледниковые дыбка степная и жук-медляк степной, плейстоценовые богомол и трубачик обыкновенный, межледниковые усач альпийский, красотел бронзовый и другие.

Не менее 14 видов беспозвоночных, обитающих в заповеднике, занесены в Красную книгу Российской Федерации: дождевой червь эйзения промежуточная, кузнечик дыбка степная, жуки красотел пахучий, жук-олень, обыкновенный отшельник, гладкая бронзовка, альпийский усач, перепончатокрылые паразитический оруссус, пчела-плотник, армянский и степной шмели и бабочки мнемозина, обыкновенный аполлон и голубянка угольная. В Красной книге Самарской области описаны 196 видов беспозвоночных, обитающих в заповеднике.

Организованные туристы могут посещать Жигулёвский заповедник (гору Стрельную, Каменную чашу) в сопровождении штатного экскурсовода. Пешие группы и группы велосипедистов на маршрут «Стрельная гора» не допускаются.

Директор заповедника - Краснобаев Юрий Петрович.

Публикации

Воспоминания о моём отце

Л.И. Спрыгина

Я расскажу в этом сообщении о моем отце - Иване Ивановиче Спрыгине, как о человеке, о его нравственном облике и чертах харак­тера, обусловивших его полную кипучей деятельности жизнь учёного, просветителя, педагога. Ведь в учёном или другом человеке твор­ческого плана нас интересуют не только их свершения - научные кон­цепции, творческие идеи, их вклад в развитие культуры, но и то, как этот человек пришел к созданию того, что он совершил, какие черты его натуры и условия жизни способствовали или мешали его становле­нию.

Первый вопрос, который обычно задают биографы: как возникла индивидуальность учёного, откуда проникла в его сознание та «искра божия», которая потом разгорелась в яркое пламя его творческой дея­тельности?

Родился Иван Иванович в бедной семье железнодорожника. Его ро­дители - Иван Михайлович и Анна Ивановна Спрыгины, не могли влиять на интеллектуальное развитие сына, но они воспитали в нём твердые черты характера: трудолюбие и чувство долга, порядочность, беско­рыстие.

Впрочем, семейные влияния на развитие интеллекта мальчика бы­ли. Дед Ивана Ивановича по матери - Иван Антонович Капралов, нико­лаевский солдат, а потом - писец пензенского Приказа общественного призрения, был любителем-садоводом, разводил пчёл. Он, как считал сам Иван Иванович, и внушил своему внуку начала любознательного от­ношения к природе, первые навыки внимательного наблюдения её явле­ний. Ещё будучи учеником приходской школы, а потом в младших клас­сах гимназии, он, сшивая из бумаги самодельные тетрадочки, записы­вал свои наблюдения: каких птиц он видел по дороге в гимназию и возвращении оттуда, какие растения начинали развиваться весною, ка­кие домашние птицы снесли яйца и т.п.

В I мужской гимназии Пензы, где учился Иван Иванович, природо­ведческие науки не преподавались совсем, но в этой гимназии была большая прекрасная библиотека, в которой были и учебные руководства по естествознанию. Маленький Спрыгин читает их, и на основе получен­ных из этих книг знаний начинает собирать гербарий и вести уже бо­лее систематические наблюдения над животными, над развитием растительности. В старших классах гимназии, как свидетельствуют его за­писи в дневнике, он не только наблюдает, но и стремится объяснить явления природы, их взаимную связь и зависимость. Так, он рассужда­ет о том, откуда появились в саду его деда на берегу речки Кашаевки лесные растения, и находит свое объяснение этого явления. И в эти годы он записывает свои наблюдения за птицами и ведет три раза в сутки метеорологические наблюдения.

В Казанском университете, на физико-математический факультет которого по разряду естественных наук поступил Спрыгин, были бла­гоприятные условия для развития его наклонностей к изучению приро­ды. В Казани в то время сложилась своя школа геоботаники. Один из ее создателей, крупнейший ученый Андрей Яковлевич Гордягин - геобо­таник и почвовед, с которым на занятиях 2-го курса познакомился Иван Иванович, оказал на молодого студента огромное влияние. Иван Иванович говорил, что, если он раньше колебался - что выбрать, зоо­логию или ботанику, то после встречи с Гордягиным он определенно оста­новил свой выбор на ботанике. На всю жизнь Иван Иванович сохранил к Андрею Яковлевичу чувства глубокого уважения и благодарности за пе­реданные ему знания, за то влияние, которое оказал его учитель на становление его как ученого, исследователя. Всю дальнейшую жизнь на письменном столе Ивана Ивановича стоял портрет А.Я. Гордягина с его дарственным автографом.

Профессора, у которых учился Иван Иванович, оценили интерес, преданность науке студента, и уже после 2-го курса он получает от Общества естествоиспытателей при Казанском университете субсидию на летние полевые исследования в Саратовской губернии, в районе Бело­го озера, на целинной степи у с. Кунчерово. Работа студента прошла успешно, и результаты ее были напечатаны в «Трудах» Общества ес­тествоиспытателей.

Близился конец учения в университете, студент Спрыгин получил персональную стипендию за успехи в научной работе, а после оконча­ния курса коллектив профессоров предполагал оставить его в уни­верситете при кафедре ботаники, но произошло событие, резко изме­нившее эти планы, сильнейшим образом повлиявшее на его дальнейшую судьбу, на направление его работы.

Яркий темперамент общественного деятеля проявился у Ивана Ива­новича уже в студенческие годы. Он был избран членом пензенского землячества в Казани, его старостой. Это было нелегальное общество, преследовавшееся властями. На 4-ом курсе Иван Иванович был аресто­ван и отдан под суд. Амнистия освободила его от суда, университет он закончил, но работа в нём была для него запрещена, он был вынуж­ден уехать в Пензу.

Возвращение в Пензу не было для Ивана Ивановича горькой необ­ходимостью, он очень любил свой родной край, его природу, был горя­чим патриотом своей родины. Но разрыв с университетом, со своим учителем Иван Иванович переживал тяжело; это сказалось на его здо­ровье.

Жизнь в Пензе была первые годы трудна. Иван Иванович, будучи политическим поднадзорным, не мог устроиться на работу по своей специальности, даже частных уроков, которые он давал в гимназичес­кие годы, он теперь не мог получить.

В это тяжелое для него время большую моральную поддержку ока­зывали ему профессора Казанского университета и бывшие товари­щи-студенты. Большую поддержку оказало Спрыгину Общество естество­испытателей при Казанском университете, в члены которого он был принят, выдавая ему небольшие субсидии на полевые разъезды по гу­бернии. Важное значение имели и командировочные листы, которые по­лучал от Общества Спрыгин, так как без них он, состоявший под над­зором полиции, не мог бы совершать свои поездки.

Тяжелые препятствия, которые поставила жизнь на пути Ивана Ивановича, закалили, как мне представляется, его характер, укрепили его энергию, решимость осуществлять свои планы как по исследованию растительности края, так и по созданию культурно-просветительских учреждений в родном городе. Сначала он по собственному плану, один проводит исследования растительности Пензенской губернии. Результа­ты его работ были напечатаны в Казани, создали ему имя в кругу уче­ных- натуралистов России и вывели его на дорогу участия в крупных коллективных исследованиях в стране. Он был приглашен принять участие в земских оценочных работах в Пензенской и Черниговской губерниях, а потом ему поручили руководство ботанико-географически­ми экспедициями в Средней Азии, организованными отделом земельных улучшений Министерства земледелия. В этих экспедициях проявился и развился организаторский талант Ивана Ивановича. В работах участво­вало много сотрудников, условия проведения экспедиций требовали в то время значительных усилий со стороны их организатора. Впоследс­твии этот опыт был применен Иваном Ивановичем в 1920-е и 1930-е годы в нескольких организованных им экспедициях по выбору террито­рий для заповедников в Среднем и Нижнем Поволжье и Предуралье, по обследованию растительности совхозов в целях лучшего использования их площади для нужд сельского хозяйства.

Работу в экспедициях Иван Иванович организовывал очень строго, крайне жёстко используя время и ассигнованные средства. Скажу по собственному опыту - работать с моим отцом было нелегко. Получив для Жигулёвской экспедиции в 1926 году от Главнауки Наркомпроса щедрую по тому бедному времени, но все же очень скромную сумму, он стремился сделать на эти средства как можно больше, охватить исследованиями за короткий срок более значительную по площади террито­рию. Для этого он экономил каждую копейку, отказываясь от удобств, не щадя своих сил и сил своих сотрудников. Так, при переезде из од­ного места в другое, когда приходилось проводить ночь на борту па­рохода, он брал самые дешёвые билеты, и мы проводили ночь на палу­бе, дрожа от холода, но деньги были сэкономлены. Очень жёсткий ре­жим был при работе в экспедициях. Нагрузка каждого дня была пре­дельно велика. Проделав многовёрстный маршрут, по возвращении на базу, невзирая на усталость, мы должны были разобрать собранный ма­териал, заложить растения в бумагу, а потом в суконки, да еще пе­ресмотреть и переложить собранный накануне гербарий. Отдыха, выходных дней в экспедиции не было. Казалось, нет предела энергии Ивана Ивановича, и того же он требовал от других.

Та же большая энергия проявлялась и в общественной работе Ива­на Ивановича. Организовав вместе с группой единомышленников в са­мом начале нашего века пензенское Общество любителей естествознания (ПОЛЕ), он потом был его председателем около 20 лет. Ценой больших усилий, борьбы с местными косными властями ПОЛЕ организовало в Пензе естественно-исторический музей, заслуживший в России большую славу, ботанический сад, устраивало выставки, проводило лекции и экскурсии, и положило начало организации целой сети заповедников, в том числе Попереченской степи, Жигулёвского и других.

Мне приходилось слышать, что моего отца называли «фанатиком». Да, пожалуй, это правильно. В его натуре была одержимость идеями, сложившимися в молодости и которым он следовал всю жизнь со всей страстью своей натуры и настойчивостью, умением отстоять интересы дела, добиться осуществления своих планов.

Для отдыха, для личной жизни времени не хватало. Характерно, что за всю свою жизнь мой отец ни разу не был в санатории или доме отдыха. Строились планы: «Вот на будущий год мы поедем отдыхать на Кавказ...» Наступал этот «будущий» год, и находились неотложные дела в заповедниках или в ботаническом саду. Если отпуск и был взят, он использовался для написания очередной работы, для обработ­ки собранного в экспедициях материала.

Характерна была свойственная Ивану Ивановичу способность вов­лекать в круг своих интересов людей разных специальностей и про­фессий. В молодости в экскурсиях его сопровождали и двоюродные братья - врач, инженер, и товарищи по гимназии. С началом педагоги­ческой деятельности, благодаря его обаянию энтузиаста-педагога и исследователе природы, вокруг него с младших классов группируются ученики, из которых в дальнейшем вышли крупные ученые, ботаники и зоологи. Об этом пишет в своих воспоминаниях М.В. Культиасов, ученик И.И. Спрыгина с первого класса гимназии, а потом, в студенческие го­ды, участник его экспедиций. Об И.И. Спрыгине, как о педагоге, оста­вили свои воспоминания С.П. Уранов. В.М. Сидельников, писатель Д.В. Лучанинов, Г.Э. Гроссет и другие. Крупными специалистами стали ученики Ивана Ивановича - Е.П. Коровин, М.В. Культиасов, М.Г. Попов (он был учеником И.И. Спрыгина по школе, но со студенческих лет ра­ботал под его руководством), Н.Н. Ладыгина-Коте, В.В. Церлинг, А.И. Введенский, Г.Э. Гроссет и другие.

Несмотря на указанные влияния в формировании Ивана-Ивановича как учёного, я считаю, что нельзя не назвать его «самородком». Об этом говорит его увлеченность с ранних, даже детских лет, наблюдени­ями явлений природы. Откуда это возникло, какие гены создали в данном случае учёного и общественного деятеля? О «самородности» его натуры говорит и высокая интеллигентность Ивана Ивановича: всегда духовные интересы стояли в его жизни выше материальных, все было направлено на построение общественного блага, а не личного благопо­лучия.

Всецело поглощенный своей работой, отец все же находил время для удовлетворения своих интересов в других областях знания, и его с полным правом можно назвать широко образованным человеком. Он много читал по истории, из области общественных наук и наук о при­роде в широком смысле. Этому помогали бессонницы, которыми он стра­дал всю жизнь, чтению он и посвящал это время. В обширной библио­теке, которую он собрал, кроме очень полно представленной ботанической литературы, содержавшей немало редких книг (первые издания книг Линнея середины XVIII века, «Flora orientalis» Буасье и др.) было много книг по истории, преимущественно России, истории револю­ционного движения, мемуаров общественных и государственных деятелей и др.

В отношениях с людьми Иван Иванович был очень корректен и мя­гок. Но его глубоко возмущали проявления в людях корысти, себялю­бия, равнодушия к исполняемому делу. Встречаясь с подобными явлени­ями, он мог резко реагировать на них. Сотрудники Спрыгина вспомина­ют о нём, как о весьма спокойном человеке. Это неверно. Он был человеком внутренне очень неспокойным, остро реагирующим на всякую несправедливость, непорядочность в людях, на их мещанские устремле­ния - заботы прежде всего о себе, а не об общественных интересах. Это вызывало порой у Ивана Ивановича сильные эмоциональные срывы, иногда и на собраниях, в служебной обстановке.

Отец мой был очень добрым человеком (употребляю это выражение - анахронизм в наше время). В основе его натуры было доброе отноше­ние к людям. Один из его сотрудников, весьма бесцеремонный в об­ращении с вверенными ему казёнными деньгами, был отдан под суд. Выступая на суде как свидетель, отец пытался выгородить, оправдать его, объясняя сей проступок свойством натуры обвиняемого – «взрослого ребенка», как он выразился. Не желая и не делая никому зла, он в то же время умел бороться с людьми, мешавшими делу, кото­рому был предан.

Остановлюсь еще на одной черте в натуре моего отца, черте очень интимной, о которой писать мне трудно, но сказать все же надо - о его отношении к своей жене. Она вошла в его жизнь 18-летней девушкой, когда он был уже взрослым человеком. И.И. Спрыгин был старше своей супруги на 7 лет. Тем не менее она сыграла в его жиз­ни очень большую, может быть, решающую, роль. Когда я поступила в университет, среди моих профессоров было немало людей, хорошо знав­ших моего отца, работавших с ним в экспедициях и бывших в нашей семье, и мне приходилось слышать от них о том, что из моего отца, может быть, и не вышел бы большой ученый, если бы у него не было та­кой спутницы в жизни.

Имея склонность не к естествознанию, а к гуманитарным наукам и искусству, моя мать, Нонна Ивановна, тем не менее с ранней моло­дости отдавала много сил, энергии для помощи своему мужу в его ра­боте. Она полностью вошла в его интересы, разделяя его жизненные планы, и оказала большое влияние на его становление как учёного и общественного деятеля. В молодости Нонна Ивановна выполняла много черновой работы, неизбежной у исследователя природы: занималась сушкой растений для гербария, препарированием тушек птиц для музея и уроков в гимназии и т.п. Позднее ею была выполнена огромная ра­бота по созданию Иваном Ивановичем карты растительного покрова Пен­зенского края. Но главная помощь, главное участие в жизни мужа зак­лючалось именно в том, что она полностью вошла в его интересы исследователя и просветителя. Все свои планы, дальние и ближние, все события текущего времени, отец сообщал ей. Каждый вечер велись обсуждения этих событий и возможных последствий их, и отец неизмен­но прислушивался к советам моей матери.

Отец обладал редким качеством - он был однолюбом. Почти через тридцать лет после женитьбы, когда я с ним была на Всесоюзном съез­де ботаников в Ленинграде в январе 1928 г., он в письме своей жене к дате их свадьбы, благодарил судьбу за то, что она дала ему ее, что, хотя ему и стыдно писать об этом, но он, уже старик (ему было тогда 55 лет), до сих пор влюблен в нее, как в день свадьбы. Это письмо Ивана Ивановича является редким эпистолярным документом, ин­тересным как по сути своей, так и по яркости изложения.

Скажу несколько слов о бытовых привычках моего отца. Он был чрезвычайно чистоплотен, и, хотя о своей одежде и вообще наружности не заботился, был всегда опрятен. И дома, и на работе, и в экспеди­циях он носил обычные в 20-30 годы «толстовки». Костюм из хороше­го английского сукна с обязательным жилетом при белой сорочке и черном галстуке надевал только при поездках в Москву, Ленинград, другие города и на торжественные заседания в Пензе.

Иван Иванович был очень умерен в еде, но это не значит, что он был совсем равнодушен к ней. У него были любимые кушанья, любимое вишневое варенье, но и в этом случае он был умерен, ел мало. Очень любил чай, крепкий, горячий или холодный. Алкогольных напитков он не любил и не пил, за исключением рюмки водки в экспедициях, когда приходилось промёрзнуть и вымокнуть, а также (рюмку-другую) при се­мейных или товарищеских застольях.

Мало сказать, что Иван Иванович любил природу - он ею жил, ею дышал. Любил её в большом и малом. Характерен рассказ почвоведа, многолетнего товарища Спрыгина по работе в Пензенском крае, про­фессора В.В. Геммерлинга: «…мы устроили привал, сидели на траве, а потом встали и пошли дальше. Я оглянулся - Иван Иванович отстал от нас и руками расправлял и приподнимал примятую нами траву!..»

Нельзя не сказать о необыкновенной любви Ивана Ивановича к жи­вотным. Всегда вокруг него были кошки и собаки. У него с ними был какой-то особый контакт, настоящее общение. Часто при работе за письменным столом у него на коленях лежала кошка, или маленький ко­тенок спал за пазухой, за отворотом блузы. Просидев несколько часов за письменным столом, он вставал и обязательно подходил к кошке, начиная разговор, - именно разговор. Иван Иванович гладил свою лю­бимицу и что-то шептал ей, а она, казалось, отвечала ему, нежно, доверительно ласкаясь и мурлыча.

Очень любил собак. В молодости, когда Иван Иванович еще зани­мался охотой, у него были охотничьи собаки. Собаку Дианку, погибшую на разъезде Арбеково под колесами поезда, в семье вспоминали деся­тилетия спустя. А в 1920-е и 1930-е годы любимцем отца был ир­ландский сеттер Рус, который явился причиной целого опасного прик­лючения в жизни моего отца. Когда мы возвращались в 1921 году из Ташкента в Пензу, на одной из станций близ Аральского моря поезд остановился, и Иван Иванович вышел из теплушки, в которой мы ехали, чтобы дать прогуляться Русу. Скоро поезд тронулся, отец в него вскочил, а пёс не успел этого сделать. Он отчаянно метался, но по­езд все набирал скорость. Тогда отец выпрыгнул из вагона как был - без пиджака и пальто, без денег, без продуктов. Это был отчаянный поступок. Тогда, после гражданской войны, не было еще регулярного движения поездов, не было даже звонков на станциях, и попасть на ка­кой-либо поезд, чтобы догнать эшелон, к которому была прицеплена наша теплушка, было очень трудно. На следующей более крупной стан­ции мне удалось связаться с ее начальником и оставить для передачи отцу хлеба, табака, денег, головной убор. Три дня отец на разных поездах догонял вместе со своим любимцем наш эшелон. Зато потом бы­ло много рассказов о том, как внимательны и заботливы были железно­дорожные служащие и просто народ, попутчики к злополучному путе­шественнику. Небольшой эпизод, но он ярко характеризует натуру Ива­на Ивановича. А Рус потом долго, лет 15, жил в нашей семье.

Во время молодости Спрыгиных в их квартире были вольеры с пти­цами и аквариум. Но в них жили не экзотические животные, как это обычно бывает, а местные птицы и рыбы. Были и другие животные. Из своих путешествий в Туркестане отец привозил черепах, которые сво­бодно бродили по всей нашей квартире.

Что же сказать об отрицательных чертах в характере моего отца? О его вспыльчивости, о его нетерпимости в отношении людей, не отве­чавших его представлениям о том, каким должен быть человек, я уже говорила. Он не любил писать письма, и мог долго не отвечать своим корреспондентам, отчего возникали недоразумения и конфликты. Были, вероятно, и другие недостатки, не имеющие значения для меня, доче­ри, и поэтому забытые.

Да простят мне читатели этого сообщения то, что я сказала мно­го о положительных чертах моего отца. Это понятно, с детства он был для меня воплощением лучших свойств человека - благородства, абсо­лютной интеллигентности, полной отдачи себя интересам науки и защите природы от разрушения ее человеком, идеям просветительства. Все же надеюсь, что я была достаточно объективна в создании нравственного образа и характера моего отца - Ивана Ивановича Спрыгина.

г. Москва.

Опубликовано: Бюллетень «Самарская Лука», № 4 – 1993 год. Самара, 1993 год, изд-во ПО «СамВен», стр. 7-15.

Архивы заповедника

Ниже публикуется первая часть архивного материала, обнаруженного составителями сборника «Бюллетень «Самарская Лука» в Центральном государственном архиве (фонд 358, оп. 4, дело 291, листы 1-3). Это военно-топографический очерк Куйбышевского заповедника, составленный группой его сотрудников в 1943 г., но в то время не нигде не опубликованный (Прим. и подготовка текста С.В. Саксонова).

В постсоветское время эти архивные материалы были опубликованы в «Бюллетенях» Самарская Лука», №№ 1-1991 год, 3-1992 год, 4-1993 год, 5-1994 год, 7 – 1996 год. Ниже размещена только начальная статья из этих документов. Остальные материалы можно прочитать в перечисленных выше сборниках «Бюллетень «Самарская Лука».

Е.Ф. Белевич

Физико-географическое описание Куйбышевского заповедника (введение и общее описание)

Куйбышевский госзаповедник находится в Сосново-Солонецком ра­йоне Куйбышевской области, организован он был в 1935 г. с целью ох­раны хищнически истребляемых лесов и денных промысловых животных - лося, куницы, глухаря и др., а также с целью обогащения местной фа­уны и флоры новыми видами животных и растений.

Заповедник расположен в северо-восточной части Самарской луки под координатами 53° 20' - 53° 33' с. ш. и 49° 39' - 49° 5' в. д. Он имеет форму правильного четырехугольника с довольно точно ориенти­рованными по сторонам света сторонами. Северный естественной границей заповедника является Волга, с юга и от части с востока он огра­ничен Ширяевским, самым крупным оврагом Самарской Луки, отделяющим заповедник от лесов и лугов угодия Бахиловского с/с; с западной и восточной сторон от сопредельных лесов Главлесоохраны заповедник отделен идущими с севера на юг просеками.

Из приведенного на странице поперечного профиля (в данной публикации рисунок профиля не приводится – В.Е.) через Са­марскую Луку видно, что она представляет собою изрезанное оврагами плато, сильно приподнятое в северной части и полого опускающееся к югу. Куйбышевский заповедник занимает более возвышенную часть этого плато, его обрыв к реке Волге, известный в литературе под названием Жигулёвских гор, и правобережье долины Волги с двумя островами - Шалыга и Середыш.

Площадь заповедника равна 22 109 га, из них на долину Волги и острова приходится меньше 5% от всей площади заповедника, остальная его часть расположена на плато на высоте 280-300 метров над уровнем моря.

Характерной особенностью территории заповедника является значительная высота местности, сильная изрезанность ее глубокими оврагами и наличие сплошного лесного покрова.

Весь заповедник разделен на 206 кварталов площадью около одно­го квадратного км каждый; в натуре кварталы отделены просеками. На рис. показана квартальная сеть заповедника (рисунок в данной публикации не приводится – В.Е.).

Для несения службы охраны заповедник разделен на 8 обходов, в каждом обходе имеется жилой кордон. Такие кордоны имеются в кв. 12, 17, 29, 77, 86, 118, 178 И 183.

В связи с недавней организацией Куйбышевского госзаповедника на его территории находится четыре старых посёлка: Бахилова Поляна, Ст[арое] Отважное, Гудрон и «105». На Бахиловой Поляне, расположенной в устье Бахиловского оврага на берегу Волги, находится управление заповедником, лаборатория, библиотека, жилые дома сотрудников и одно­рамный лесопильный завод с хозяйственными постройками и жилыми по­вешениями - всего 45 домов. В посёлке Ст. Отважное, расположенном в 8 км вниз по Волге, в устье одноименного оврага, имеется пристань частного сообщения СВРП¹, два летних дома отдыха пионеров и филиал Ставропольской нефтеразведки, ведущей поисковое бурение на нефть. Пригодных для жилья домов 32. Посёлок Гудрон, расположенный в цент­ре заповедника на плато, был выстроен в период существования здесь разработок битуминозных песчаников, которые в 1941 г. были прекра­щены. В этом поселке имеется 21 жилой дом. В посёлке «105» имеется 10 домов, выстроенных здесь в период интенсивных лесозаготовок, проводившихся в дозаповедный период, в настоящее время здесь живёт только наблюдатель пожарной охраны.

Кроме посёлков и кордонов, на территории заповедника разбросано несколько одиночных домов. Так, в квартале 28 и 177 находятся пасе­ки, в кв. 105 расположена метеорологическая станция заповедника, в кв. 3, 6 и 18 на берегу Волги находятся дома бакенщиков. На осталь­ной территории заповедника никаких (чужих) организаций нет. На тер­ритории заповедника проходит несколько дорог общего пользования; нахождение вне этих дорог посторонних лиц строго воспрещается.

Из ближайших к заповеднику населенных пунктов с. Бахилово и с. Моркваши, расположенные первое в одном километре, а второе в 8 ки­лометрах к востоку от заповедника. Расстояние от управления до районного центра Соснового Солонца равно 18 км.

Пути сообщения в районе заповедника меняются в зависимости от времени года. Располагаясь на берегу Волги, он в течение всей нави­гации имеет удобный путь сообщения как с областным центром г. Куй­бышев, так и с прочими приволжскими городами. Расстояние водным пу­тем от пристани до г. Куйбышева 60 км, сухопутная дорога значитель­но короче (45 км), и идёт по плато через села Торновое и Рождествено. Этой так называемой Самарской дорогой ездят и зимой, и только в многоснежные, с частыми метелями зимы, когда ее трудно поддержи­вать, ездят более длинным и более проезжим путем через с. Рождествено, Подгоры, Ширяево, а затем по Волге. Путь сообщения с С[основым] Со­лонцом лежит через с. Бахилово, а с селом Моркваши, вдоль Волги, все эти дороги обычно грунтового типа, но пригодны для автот­ранспорта. С. Солонец с Куйбышевом соединяются более благоустроенной с дренажными канавами по обочинам дорогой, на которой местами уст­роена торцевая мостовая.

Ближайшая железнодорожная станция находится в Куйбышеве и в Сызрани (100 км).

^[1] Эта пристань раньше находилась на Бахиловой Поляне, но в связи с обмелением правого рукава Волги была перенесена в Ст. От­важное, и поэтому в списках пристаней р. Волги пристань в Ст. Отваж­ном называется Бахилова Поляна (Прим. автора).

Литература

Аболин Р.И. 1910. Некоторые данные о лесных и других растительных формациях Жигулёвских гор Симбирской губ. – Лесн. журн., вып.3. т. 40. Симбирск. стр.326.

Антонова Е.М. 1990. Экологические группировки пядениц Жигулёвского заповедника. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 127-128.

Антонова Е.М., Галасьева Т.В., Компаниец О.В., Любвина И.В., Сачков С.А. 1990. Состав фауны пядениц Жигулёвского заповедника. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 124-126.

Бакиев А.Г., Файзулин А.И., Вехник В.П. 2003. Низшие наземные позвоночные (земноводные и пресмыкающиеся) Жигулёвского заповедника // Бюл. «Самарская Лука». — № 13-03. — Самара, — С. 238—276.

Бородин И.П. 1914. Охрана памятников природы. – Зап. Симб. естест.-ист. музея, вып.2. Пг. тип. М. Фроловой, стр. 24.

Бортников М.П. 2004. Орографическое значение Жигулёвских гор. – В сб. «Краеведческие записки». Выпуск XIII. Самара, изд-во ООО «Глагол», Самарский областной историко-краеведческий музей им. П.В. Алабина, с. 121-125.

Бочкарев А. 1984. Жигулёвская заповедь // Зелёный шум / Сост. В.К. Туманов. — Куйбышев: Кн. Изд-во, — С. 20—36.

Вехник В.П. 1999. Анализ состояния териофауны Жигулёвского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, — С. 219—221.

Вехник В.П., Пантелеев И.В. 1996. О необычной зимовке сони-полчка в Жигулях // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 7. — С. 245.

Виноградов А.В. 1992. Появление мшанок (Bryozoa) в озере Ключужино Жигулёвского заповедника. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 1/91. Самара», стр. 104-107. [Приложения: 1. Гидробионты оз. Ключужино (106); 2. Перифитонные организмы в зарослях Nuрhar lutea (107).]

Вышки в Жигулях. Очерки о куйбышевских нефтяниках. М., изд-во «Недра», 1966, 384 с.

Гегечкори А.М. 1991. К фауне псиллид (HOMOPTERA, PSYLLOIDEA) Жигулёвского заповедника. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 2/91. Самара», стр. 227-232.

Гильденков М.Ю. 1996. К фауне Жигулёвского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 7. — С. 182—185.

Голуб В.Б., Саксонов С.В., Ужамецкая Е.А. 1995. Характеристика каменистых степей Жигулёвских гор // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 6. — С. 73—96.

Гончарова А.Н., Золотовский М.В. 1992. Список растений Жигулёвского участка Куйбышевского заповедника I. Polypodiaceae-Еphedraceaе. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 1/91. Самара», стр. 133-137.

Горелов М.С. 1992. О находке разноцветной ящурки (Eremias arguta) в Самарской области. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 1/91. Самара», стр. 132.

Дубман Э.Л. 1986. Жигулёвские горы. Происхождение названия. – В сб. «Краеведческие записки». Выпуск VI. Куйбышев, Куйбышевское книжное изд-во, стр. 13-21.

Емельянов М.А. 1956. Самарская Лука и Жигули. Куйб. кн. изд-во, 150 с.

Ерофеев В.В. 1990. Открытие подземных кладовых. – В сб. «Самарский краевед». Историко-краеведческий сборник. (Сост. А.Н. Завальный). Куйбышев. Кн. изд-во, стр. 311-338.

Ерофеев В.В. 2004. …И Волга покорилась. – В кн. «Ремесло окаянное». Самара, стр. 156-169.

Ерофеев В.В. 2005. Тайны Жигулёвских подземелий. – В газете «Волжская коммуна», 27 сентября – 7 октября, №№ 182-190.

Ерофеев В.В. 2011. Тайны Жигулёвских пещер. – В газете «Волжская коммуна», 30 апреля.

Ерофеев В.В., Галактионов В.М. 2013. Слово о Волге и волжанах. Самара. Изд-во Ас Гард. 396 стр.

Ерофеев В.В., Чубачкин Е.А. 2007. Самарская губерния – край родной. Т. I. Самара, Самарское книжное изд-во, 416 с., цв. вкл. 16 с.

Ерофеев В.В., Чубачкин Е.А. 2008. Самарская губерния – край родной. Т. II. Самара, изд-во «Книга», - 304 с., цв. вкл. 16 с.

Ерофеев В.В., Захарченко Т.Я., Невский М.Я., Чубачкин Е.А. 2008. По самарским чудесам. Самара, изд-во Самарский дом печати. 168 с., цв. вкл.

Жигулёвский заповедник // Заповедники и национальные парки России / Авт.-сост. Н. М. Забелина и др. — М.: Логата, 1998. — С. 61.

Жигули заповедные. Сост. В.К. Туманов. Куйб. кн. изд-во, 1988. 120 с.

Захаров А.С. 1971. Рельеф Куйбышевской области. Куйб. кн. изд-во: 1-86.

Захаров А.С. 1986. Каталог памятников природы Куйбышевской области. Куйбышев: 1-77.

«Зеленая книга» Поволжья. Охраняемые природные территории Самарской области. / Сост. А.С. Захаров, М.С. Горелов. – Самара, Кн. изд-во, 1995. 352 с.

Золотовский М.В. 1990. Естественное возобновление в главнейших типах сосновых лесов Жигулёвского заповедника. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 94-96.

Зуева О.В., Виноградов А.В. 1999. Заповедные территории на Самарской Луке // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, с. 16—27.

Игнатенко В.И. 1990. Об инвентаризации флоры и растительности Жигулёвского заповедника. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 79-80.

Исаев А.Ю. 1996. Редкие виды долгоносиков Жигулёвского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 7. — С. 156—163.

Исаев А.Ю. 1995. Обзор жуков-долгоносиков Жигулёвского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 5. — С. 153—179.

Калинин С. 1983. «Впредь именовать имени И. И. Спрыгина…» // Зелёный шум / Сост. В. К. Туманов. — Куйбышев: Кн. изд-во, с. 5—25.

Каплин В.Г. 1999. Новые данные по фауне Жигулёвского заповедника // Самарская лука: Бюллетень. № 9/10. —— С. 248—249.

Ковригина А.М., Лобарева И.В. 1990. Численность и видовая структура популяции личинок муравьиных львов на территории Жигулёвского заповедника. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 115-116.

Ковригина А.М., Петрова Л.Н. 1990. Структура мезофауны лесных биотопов на территории Жигулёвского заповедника. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 112-113.

Краснобаев Ю.П. 1990. Новые и малоизвестные пауки в фауне Самарской Луки. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 140-141.

Краснобаев Ю.П. 1991. Состояние изученности энтомофауны Жигулёвских гор // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 2. — С. 109—120.

Краснобаев Ю.П., Дюжаева И.В., Любвина И.В., Ануфриев Г.А. 1991. Фауна беспозвоночных Жигулей // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 2. — С. 141—175.

Кудинов К.А. 1982. Жигулёвский государственный заповедник / Рец. Ю. К. Рощевский — Куйбышев: Кн. изд-во, 48 с, ил.

Кудинов К.А. 1982. Жигулёвский заповедник // Зелёный шум / Сост. В. К. Туманов. — Куйбышев: Кн. Изд-во, с. 27.

Кудинов К.А. 1989. Жигулёвский заповедник // Заповедники европейской части РСФСР. II / Под ред. В.В. Соколова, Е.Е. Сыроечковского. — М.: Мысль, с. 208—233.

Кудинов К.А. 2007. Жигулёвский заповедник. Тип. ООО «Принт-С», 180 с.

Лебедева Г., Пантелеев И. 1999. Фаунистический обзор птиц Жигулёвского заповедника // Бюллетень Самарская Лука. —— № 9/10. — С. 286—299.

Лебедева Г.П. 1990. Новые данные к орнитофауне Жигулёвского заповедника. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 153-157.

Лебедева Г.П., Пантелеев И.В. 1999. Орнитофауна Жигулёвского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, с. 205—210.

Легенды и были Жигулей. Издание 3-е, перераб. и доп. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 1979. 520 с.

Лепехин И.И. 1795. Дневные записки путешествия академика Лепехина. т.1. изд-во Импер. АН. стр. 199.

Лепин А.Т. 1990. Амфибии и рептилии Жигулёвского заповедного участка. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 149-152.

Лопухов Н.П., Тезикова Т.В. 1967. География Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 78 с.

Львовский А.Л., Сачков С.А. 1995. Callima gerasimovi — новый для фауны Европы вид из Жигулёвского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 5. — С. 199—203.

Любвина И.В. 1999. Насекомые Жигулёвского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, с. 132—133.

Лялицкая С.Д. 1970. Жигули заповедные. — Куйбышев: Кн. Изд-во. 130 с.

Матвеев В.И., Соловьева В.В., Саксонов С.В. 1999. Флора и растительность материковых водоемов Жигулёвского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, с. 105—108.

Матвеев В.И., Саксонов С.В., Соловьева В.В. 1996. К познанию флоры материковых водоемов Жигулёвского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 7. — С. 213—217.

Молоканов А.В. 1972. Жигулёвский государственный заповедник // Сокровища волжской природы: заповедные и памятные места Куйбышевской области. — Куйбышев: Кн. Изд-во, с. 141—152.

Мурчисон Г.И., Вернейль Э., Кейзерлинг А.1849. Геологическое описание Европейской России и хребта Уральского. СПб. Тип. И. Глазунова. ч.1. 380 с.

Наумов Р.Л., Гутова В.П. 1991. Об иксодовых клещах Жигулёвского заповедника. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 2/91. Самара», стр. 121-131.

Наякшин К.Я. 1962. Очерки истории Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 622 с.

Новодережкин Е.И. 1990. Список перепончатокрылых Жигулёвского заповедника. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 129-131.

Новоженин Ю. 1986. Озёра Жигулёвских гор // Памятники природы Куйбышевской области / Сост. В.И. Матвеев, М.С. Горелов. — Куйбышев: Кн. Изд-во, с. 88.

Носова Т.М., Краснобаев Ю.П., Любвина И.В. 1990. К фауне тлей Жигулёвского заповедника. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 117.

Обедиентова Г.В. 1953. Происхождение Жигулёвской возвышенности и развитие ее рельефа. – Мат-лы по геоморфологии и палеогеографии СССР. М., изд-во АН СССР: 1-247.

Обедиентова Г.В. 1988. Из глубины веков. Геологическая история и природа Жигулей. Куйб. книжное изд-во. 213 с.

Обедиентова Г.В. 1989. Феномен Самарской луки // Зелёный шум / Сост. В.И. Тимошенко. — Куйбышев: Кн. Изд-во, с. 157—163.

Обедиентова Г. 1990. Сохранятся ли Жигули через 100 лет? – В сб. «Голос земли самарской». Литературно-публицистический сборник. (Сост. Ю.И. Шаньков). Куйбышев, Куйбышевское книжное изд-во, стр. 162-167.

Павлов А.П. 1887. Самарская Лука и Жигули. – Тр. геол. ком-та, т.2. вып.5. СПб. стр. 33.

Паллас П.С. 1773. Путешествие по разным провинциям Российской империи. ч.1. СПб. 160 с.

Памятники природы Куйбышевской области. / Составители В.И. Матвеев и М.С. Горелов. Куйбышев. Куйб. кн. изд-во. 1986. 160 с.

Плаксина Т.И. 1991. Таксономический анализ флоры Жигулёвского заповедника. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 2/91. Самара», стр. 61-76.

Плаксина Т.И. 1998. Редкие, исчезающие растения Самарской области. Самара. Изд-во «Самарский университет». 272 с.

Плаксина Т.И. 2001. Конспект флоры Волго-Уральского региона. – Самара. Изд-во «Самарский университет», 388 с.

Плаксина Т.И., Тезикова Т.В., Гусева Л.Н. 1978. Гербарий Куйбышевского областного музея краеведения. – В сб. «Вопросы лесной биогеоценологии, экологии и охраны природы в степной зоне». Межвузовский сборник. Вып. 3. Под ред. Н.М. Матвеева. Куйбышев, изд-во Куйб. гос. ун-та, стр. 76-92.

Положенцев A.П. 1992. Насекомые, влияющие на усыхание сосны в Жигулёвском заповеднике. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 1/91. Самара», стр. 144-147.

Природа Куйбышевской области. Куйбышевоблгосиздат, 1951, 405 с.

Природа Куйбышевской области. Куйб. кн. изд-во, 1990, 464 с.

Прохорова Н. и др. 1999. Изучение Жигулёвской городской свалки и её рекультивация / Прохорова Н., Сачков С., Виноградов А. // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 9/10. — С. 301—318.

Саксонов С.В. 1999. Природные территориальные объекты Жигулёвского заповедника // Самарская Лука на пороге третьего тысячелетия: (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки»). — Тольятти, с. 234—243.

Саксонов С.В., Терентьева М.Е. 1991. Новые данные о редких растениях Жигулёвского заповедника (Материалы к Красной книге России) // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 2. — С. 77—100.

Сачков С.А. 1990. Чешуекрылые каменистых степей Самарской Луки. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 121-123.

Сачков С.В. 1996. Таксономическая структура лепидоптерофауны Жигулёвского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 7. — С. 48—69.

Семенова-Тян-Шанская А.М., Губонина Э.П., Мальгина Е.А., Миняев Н. А. 1991. Список лишайников, собранных на территории Жигулёвского заповедника в 1945 г. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 2/91. Самара», стр. 210-214.

Силантьев А.В. 1995. К фауне микроартропод Жигулёвского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 5. — С. 195—197.

Смирнов В.И. 1992. Причины вымирания сосны в Жигулёвском заповеднике. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 1/91. Самара», стр. 138-143.

Снигиревская Е.М. 1991. Ещё раз об охране природы Жигулей // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 2. — С. 4—18.

Сокровища волжской природы. Заповедные и памятные места Куйбышевской области. Под ред. А.П. Копылова, В.А. Киселева. Куйб. кн. изд-во. 1972. 134 с.

Спрыгина Л.И. 1990. Материалы по растительности Самарской Луки (преимущественно Жигулёвского заповедника), представляющие результат исследований И.И. Спрыгина и руководимых им экспедиций и хранящихся в его архиве. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 100-102.

Сукачев В.Н. 1914. Об охране природы Жигулей. – Зап. Симбир. обл. естест.–историч. музея, вып.2. стр. 35.

Сукачев В.Н. 1991. Об охране природы Жигулей // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 2. — С. 4—18.

Терентьева М.Е. 1990. Методика наблюдений за сезонным развитием растений в Жигулёвском заповеднике. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 106.

Тилли А.С. 1991. Обзор фауны жужелиц (Carabidea) Самарской области. – В сб. «Бюллетень «Самарская Лука» № 2/91. Самара», стр. 176-196.

Толстогузова И.А., Михалева Т.П., Иванова Е.Г., Басов В.М. 1996. Фауна мух-пестрокрылок Жигулёвского заповедника // Самарская Лука: Бюллетень. —— № 7. — С. 186—189.

Ужевская С.Ф. 1990. Материалы о фауне клещей тарсонемид со злаков Жигулёвского заповедника. - В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 143.

Учайкина И.Р., Александрова Т.А. 1987. География Куйбышевской области. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 112 с.

Храмков Л.В. 2003. Введение в самарское краеведение. Учебное пособие. Самара, изд-во «НТЦ».

Храмков Л.В., Храмкова Н.П. 1988. Край самарский. Учебное пособие. Куйбышев, Куйб. кн. изд-во. 128 с.

Черепнин Л.М. 1990. Каменистая степь Жигулёвских гор. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 85-89.

Ястребова Н.А., Плаксина Т.И. 1990. Значение работы Л.М. Черепнина в изучении флоры и растительности Жигулей. – В сб. «Социально-экологические проблемы Самарской Луки». Тезисы докладов второй научно-практической конференции (1-3 октября 1990 г., Куйбышев). Куйбышевск. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева, Жигулёвский гос. заповедник им. И.И. Спрыгина, Куйбышев, стр. 103-105.

Яхневич В.Ф. 1957. На волжском каскаде. Куйб. кн. Изд-во, 160 с.

Просмотров: 3562